Мне импонировали его потрясающее хладнокровие и бесстрашие. Так уж нас сконструировал Творец всего сущего, что мы всегда любим в других то, чего сами не имеем. И завидуем.
Нет, я не был трусом, но на его месте дал бы стрекача. Или начал бы орать благим матом – звать на помощь.
Кто-то когда-то сказал, что лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Наверное, он был прав. У человека в этом мире всего две главные ценности – молодость и жизнь.
С молодостью понятно – сколько не делай косметических операций, сколько не прыгай через скакалку поутру и не мучай себя всякими диетами и занятиями в тренажерном зале, а все равно неумолимый бег времени не остановишь. С этим основная масса человечества, в общем-то, смирилась. За исключением некоторых энтузиастов, уродующих себя до неузнаваемости.
А вот что касается самой жизни, тут совсем другой компот. Практически любой человек цепляется за жизнь до последнего. Ну разве что эта самая жизнь надоела ему, дальше некуда. И такое бывает. Но очень редко.
Не будь у человеческого рода неистовой тяги к самосохранению и выживанию любой ценой, на Земле уже правили бы крысы или какие-нибудь мутанты.
Короче говоря, моим жизненным кредо была древняя мудрость – не ищи на свою задницу приключений, они сами тебя найдут. Я открыл для себя это прекрасное правило очень рано, поэтому дворовые пацаны меня недолюбливали.
А все потому, что я никогда не принимал участия в их дурацких забавах на грани фола, никогда не ходил драться толпой, – улица на улицу, район на район – но в то же самое время мог отметелить любого из местных «козырей». Если, конечно, меня доставали.
Хорошим бойцом меня сделала бабуля. От нечего делать, – она никогда и нигде не работала, так как зарплаты деда всем хватало с лихвой – бабуля начала таскать своего любимого и единственного внука в спортзал. Притом едва не с ползункового возраста.
А так как дама она была вполне современная, начитанная, то определила меня не в секцию модной тогда гимнастики и не в кружок бального танца, а на каратэ. Это был относительно новый вид спорта, одно время даже подпольный, поэтому попасть в группу к хорошему тренеру-сэнсэю* мало кто мог.
Мне повезло, что у меня была такая пробивная бабуля и такой знаменитый дед. Меня взяли в обучение по блату. А вернее, по телефонному звонку от какого-то большого партайгеноссе, которому в свою очередь звякнул дед.
Занимался я старательно и много. Увы, по-другому было нельзя. Перед напором бабули даже моя врожденная лень спасовала – она исполняла роль надзирателя-экзекутора с похвальным прилежанием. К четырнадцати годам я достиг, по словам тренера, больших вершин в каратэ (на удивление), он сильно на меня надеялся, но тут умерла бабуля.
На этом моя спортивная карьера и закончилась. Я не мог заставить себя почти каждый день считать синяки и шишки на своем теле и при этом делать вид, что все это мне очень нравится и что я готов землю грызть, лишь бы получить очередной дан* или грамоту.
А родители и дед были слишком заняты работой, чтобы следить за моими успехами в спорте.
Из этого подневольного увлечения я вынес немалую выносливость, хорошую реакцию и гибкость. Однако, что касается собственно мужских качеств – напористости, жесткости, готовности не задумываясь вступить в бой – то они во мне как-то не очень прижились. Я не был ни тюфяком, ни трусом, но всегда старался избегать конфронтации с кем бы то ни было.
Короче говоря, я был стандартным обывателем, мещанином, которого не увлекали никакие передовые революционные идеи. Я даже от армии сумел ускользнуть, посчитав, что с моей сибаритской привычкой к комфорту там делать нечего.
*Сэнсэй – учитель, мастер (яп.)
*Дан – степень мастерства (яп.)
– И все-таки, у тебя какие-то проблемы… – Леха испытующе заглянул мне в глаза.
Он уже чувствовал себя вполне прилично – расправил плечи, повеселел, а в голове начали без сбоев крутиться шестеренки, смазанные спиртным. Когда Леха был в форме, мозги у него работали – будь здоров. Как это не удивительно. Это про таких индивидуумов говорят: если он такой умный, то почему такой бедный.
Но так уж устроена эта жизнь, что есть люди, к которым деньги сами бегут, – чаще всего, шальные, а от других – шарахаются. И как не крутись, а разбогатеть не удастся. Наверное, виновата карма*.
В таких случаях нужно уповать лишь на то, что в другой жизни ты будешь славен и богат. А на этом отрезке твоего вечного существования тебе уготованы бедность и страдания, поэтому смирись и влачи свой крест безропотно. Чем меньше ты будешь мутить воду и приносить неприятности другим, тем спокойней будешь жить. А может, и богаче.
*Карма – деяние (санскр.); закон всеобщей причинно-следственной связи в индуизме и буддизме; в узком смысле – влияние поступков на характер настоящего и последующего существований.
Леха был как живчик. С ним всегда что-нибудь приключалось. То в милицию по пьяни попадет, то деньги потеряет, то его надуют при продажи или покупке монет. А еще он был вечным скитальцем по судам. На моей памяти он раз пять судился со своими пассиями на предмет выплаты алиментов.
Что касается жены, то она у него была. Притом законная – Леха так и не удосужился развестись. Но ни он, ни его бывшая суженая по этому поводу шибко не беспокоились.
Уж не знаю, как так получилось, что любвеобильный Леха выбрал себе в супруги женщину нестандартной сексуальной ориентации. Два или три года он не ведал, что пригрел змею на груди, а когда тайна открылась – естественно, совершенно случайно, Леха, воспылав местью, переспал со всеми закадычными подругами жены.
Узнав об этом, она тут же собрала свои вещи и съехала с квартиры; но со временем обижаться на Леху перестала и иногда даже захаживала к нему в гости. На меня она производила неизгладимое впечатление. От нее волнами распространялась дикая первобытная сексуальность, и я всегда старался побыстрее откланяться – как бы чего не вышло.
Поди, разберись в этих нестандартных женщинах…
– Я же сказал, что ищу Бет, – буркнул я хмуро.
Леха нечаянно разбередил царапину в моей душе, и она снова начала зудеть.
– А, теперь вспомнил, – закивал головой Леха. – Такая черненькая, смуглая, как цыганка.
– Точно…
– Она что, из дому сбежала?
– Вопрос на засыпку, – ответил я с невольным вздохом.
И рассказал Лехе о всех своих перипетиях. На меня вдруг напал понос слов. Наверное, от большого нервного напряжения. А может, потому, что я уже был на хорошем подпитии. Водка, которую мы с Лехой пили, пролилась на старые дрожжи, и я совсем раскрепостился.
– А в котором часу грохнули твоего соседа? – спросил Леха.
Он весь подобрался, как перед прыжком, а его кошачьи желто-зеленые глаза загорелись словно подфарники микролитражки. Мне его состояние было понятно. Леху хлебом не корми, но дай покопаться в какой-нибудь запутанной истории. Он мнил себя детективом-любителем.
Наверное, сказалась его тяга к чтению разной детективной макулатуры. Он буквально проглатывал все, что появлялось по этой части на прилавках книжных магазинов. А там в последнее время воцарился настоящий матриархат. Бабы и в этом вопросе объехали мужиков.
Прочитав женский детектив, Леха плевался, матерился и клялся, что больше никогда не возьмет в руки это дешевое, бездарное чтиво. Но едва на литературном горизонте появлялась очередная пишущая дама, раскрученная каким-нибудь издательством до статуса национального гения, как он тут же бежал в магазин и скупал все ее опусы.
– Где-то около часа ночи.
– А твоя подружка ушла?…
– В полвторого.
– Точно?
– Как в аптеке. Я посмотрел на часы.
– Ее похитили, – с торжествующим видом объявил Леха.
– Ага, как кавказскую пленницу, – сказал я с сарказмом. – Кино помнишь?
– Ник, я уверен – твою Бет умыкнули! – загорячился Леха.
– Если похитители рассчитывают на то, что я буду ее выкупать, то они здорово заблуждаются. Я жадный и практичный сукин сын. – Я криво ухмыльнулся. – Но твое рассуждения – это бред сивой кобылы. Зачем ее похищать?
– Ну, брат, ты здорово отстал от жизни… – Леха напыжился. – Прессу надо читать. Хотя бы в Интернете.
– У меня и так в голове опилки, а ты хочешь, чтобы я туда еще и дерьмеца подлил. Так что там говорит твоя любимая пресса?
– Каждый день исчезают десятки – нет, сотни! – людей. И не только в нашей стране – по всему миру. Бесследно. Есть мнение, что их разбирают на «запчасти».
– Хочешь сказать, что Бет похитили, чтобы использовать ее органы для пересадки?
– Нет! Тут дело в другом.
– Извини, тогда я пас. Я не въезжаю в твои рассуждения.
– Бет похитил тот, кто убил твоего соседа-банкира!
Я тупо уставился на Леху. Что он несет!? Все, баста, хватит пить. Иначе я тоже начну фантазировать. Зачем мне эти мудрствования? Я чистый прагматик.
– Леха, кончай рассказывать сказки. Все твои выводы не более чем домыслы. Зачем ему похищать кого-то? Он должен побыстрее смыться с места преступления, чтобы его не засекли. Бет могла поднять шум. Она девка бойкая, ничего не боится. Это мне известно.
– А я говорю – убийца забрал ее с собой! – горячился Леха. – Бет видела, как он выходил из квартиры банкира, и могла его опознать!
– Ты не знаешь, что было в квартире… – Я невольно вздрогнул. – Этот зверь просто грохнул бы ее на лестнице – и все дела. А труп затащил бы в прихожую квартиры банкира. У нас и днем-то редко кто ходит по лестнице, а уж ночью…
– Скажи, Ник, а еще какая-нибудь машина, кроме такси, отъезжала от дома в это время?
Я озадаченно уставился на Леху. О «майбахе», упомянутом в телефонном разговоре водителем таксомотора, я своему дружку не сказал; это обстоятельство как-то вылетело у меня из головы.
– Да, – ответил я, немного помедлив. – Машина была. Таксист ее видел.
– Ну вот! – победоносно воскликнул Леха. – В этой машине твою подружку и увезли.
– Зачем!?
Леха смутился и, опустив глаза, ответил:
– Ну, не знаю… Но увезли точно!
– Тебе бы романы детективные ваять. Ты бы там такого понапридумывал… Например, убийца-маньяк прихватил Бет с собой, чтобы расслабиться после хорошо выполненной «работы». Не проще ли ему было поехать на наш городской Бродвей – а он от моего дома совсем недалеко – и взять проститутку? Их там пруд пруди, в любое время дня и ночи околачиваются.
– Ник, у меня чутье.
– Ладно, будет об этом, – сказал я, увидев, что в кухню начали входить давешние сонные красотки. – Потом как-нибудь… А теперь разреши откланяться.
– Ты куда!? – всполошился Леха.
– Дела… – ответил я неопределенно.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Девушки разглядывали меня как бабочку под микроскопом – с большим интересом и с желанием препарировать. Чего мне страсть как не хотелось – воспоминания о Бет были чересчур свежи.
Сделав им ручкой и сказав «Привет, пока!», я направился к выходу. Естественно, меня провожал Леха.
– Ник, за харчи и пойло я заплачу, – сказал он на прощанье, пряча глаза. – Потом… Мне должны отдать долг…
– Обижаешь, Леха. Это гостинец.
– Спасибо, брат! – проникновенно поблагодарил Леха, и на этом мы расстались.
Я вышел на улицу. Вдалеке громыхал гром. Похоже, приближалась гроза. Воздух был неподвижен и сильно наэлектризован. А может, мне это показалось. Но искры, которые высекала трамвайная дуга из контактного провода, были гораздо длиннее и гуще, чем обычно.
Несмотря на то, что я был подшофе, и казалось бы, должен радоваться жизни, на душе у меня кошки скребли.
Глава 8
Вообще-то я тоже люблю детективы. Но, в отличие от Лехи, не бросаюсь на забойные обложки и раскрученные имена. Для меня главное, чтобы в книге присутствовала Литература. Пусть и в несколько обедненном варианте – что поделаешь, детектив или триллер не шедевр стилистики – но все же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Нет, я не был трусом, но на его месте дал бы стрекача. Или начал бы орать благим матом – звать на помощь.
Кто-то когда-то сказал, что лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Наверное, он был прав. У человека в этом мире всего две главные ценности – молодость и жизнь.
С молодостью понятно – сколько не делай косметических операций, сколько не прыгай через скакалку поутру и не мучай себя всякими диетами и занятиями в тренажерном зале, а все равно неумолимый бег времени не остановишь. С этим основная масса человечества, в общем-то, смирилась. За исключением некоторых энтузиастов, уродующих себя до неузнаваемости.
А вот что касается самой жизни, тут совсем другой компот. Практически любой человек цепляется за жизнь до последнего. Ну разве что эта самая жизнь надоела ему, дальше некуда. И такое бывает. Но очень редко.
Не будь у человеческого рода неистовой тяги к самосохранению и выживанию любой ценой, на Земле уже правили бы крысы или какие-нибудь мутанты.
Короче говоря, моим жизненным кредо была древняя мудрость – не ищи на свою задницу приключений, они сами тебя найдут. Я открыл для себя это прекрасное правило очень рано, поэтому дворовые пацаны меня недолюбливали.
А все потому, что я никогда не принимал участия в их дурацких забавах на грани фола, никогда не ходил драться толпой, – улица на улицу, район на район – но в то же самое время мог отметелить любого из местных «козырей». Если, конечно, меня доставали.
Хорошим бойцом меня сделала бабуля. От нечего делать, – она никогда и нигде не работала, так как зарплаты деда всем хватало с лихвой – бабуля начала таскать своего любимого и единственного внука в спортзал. Притом едва не с ползункового возраста.
А так как дама она была вполне современная, начитанная, то определила меня не в секцию модной тогда гимнастики и не в кружок бального танца, а на каратэ. Это был относительно новый вид спорта, одно время даже подпольный, поэтому попасть в группу к хорошему тренеру-сэнсэю* мало кто мог.
Мне повезло, что у меня была такая пробивная бабуля и такой знаменитый дед. Меня взяли в обучение по блату. А вернее, по телефонному звонку от какого-то большого партайгеноссе, которому в свою очередь звякнул дед.
Занимался я старательно и много. Увы, по-другому было нельзя. Перед напором бабули даже моя врожденная лень спасовала – она исполняла роль надзирателя-экзекутора с похвальным прилежанием. К четырнадцати годам я достиг, по словам тренера, больших вершин в каратэ (на удивление), он сильно на меня надеялся, но тут умерла бабуля.
На этом моя спортивная карьера и закончилась. Я не мог заставить себя почти каждый день считать синяки и шишки на своем теле и при этом делать вид, что все это мне очень нравится и что я готов землю грызть, лишь бы получить очередной дан* или грамоту.
А родители и дед были слишком заняты работой, чтобы следить за моими успехами в спорте.
Из этого подневольного увлечения я вынес немалую выносливость, хорошую реакцию и гибкость. Однако, что касается собственно мужских качеств – напористости, жесткости, готовности не задумываясь вступить в бой – то они во мне как-то не очень прижились. Я не был ни тюфяком, ни трусом, но всегда старался избегать конфронтации с кем бы то ни было.
Короче говоря, я был стандартным обывателем, мещанином, которого не увлекали никакие передовые революционные идеи. Я даже от армии сумел ускользнуть, посчитав, что с моей сибаритской привычкой к комфорту там делать нечего.
*Сэнсэй – учитель, мастер (яп.)
*Дан – степень мастерства (яп.)
– И все-таки, у тебя какие-то проблемы… – Леха испытующе заглянул мне в глаза.
Он уже чувствовал себя вполне прилично – расправил плечи, повеселел, а в голове начали без сбоев крутиться шестеренки, смазанные спиртным. Когда Леха был в форме, мозги у него работали – будь здоров. Как это не удивительно. Это про таких индивидуумов говорят: если он такой умный, то почему такой бедный.
Но так уж устроена эта жизнь, что есть люди, к которым деньги сами бегут, – чаще всего, шальные, а от других – шарахаются. И как не крутись, а разбогатеть не удастся. Наверное, виновата карма*.
В таких случаях нужно уповать лишь на то, что в другой жизни ты будешь славен и богат. А на этом отрезке твоего вечного существования тебе уготованы бедность и страдания, поэтому смирись и влачи свой крест безропотно. Чем меньше ты будешь мутить воду и приносить неприятности другим, тем спокойней будешь жить. А может, и богаче.
*Карма – деяние (санскр.); закон всеобщей причинно-следственной связи в индуизме и буддизме; в узком смысле – влияние поступков на характер настоящего и последующего существований.
Леха был как живчик. С ним всегда что-нибудь приключалось. То в милицию по пьяни попадет, то деньги потеряет, то его надуют при продажи или покупке монет. А еще он был вечным скитальцем по судам. На моей памяти он раз пять судился со своими пассиями на предмет выплаты алиментов.
Что касается жены, то она у него была. Притом законная – Леха так и не удосужился развестись. Но ни он, ни его бывшая суженая по этому поводу шибко не беспокоились.
Уж не знаю, как так получилось, что любвеобильный Леха выбрал себе в супруги женщину нестандартной сексуальной ориентации. Два или три года он не ведал, что пригрел змею на груди, а когда тайна открылась – естественно, совершенно случайно, Леха, воспылав местью, переспал со всеми закадычными подругами жены.
Узнав об этом, она тут же собрала свои вещи и съехала с квартиры; но со временем обижаться на Леху перестала и иногда даже захаживала к нему в гости. На меня она производила неизгладимое впечатление. От нее волнами распространялась дикая первобытная сексуальность, и я всегда старался побыстрее откланяться – как бы чего не вышло.
Поди, разберись в этих нестандартных женщинах…
– Я же сказал, что ищу Бет, – буркнул я хмуро.
Леха нечаянно разбередил царапину в моей душе, и она снова начала зудеть.
– А, теперь вспомнил, – закивал головой Леха. – Такая черненькая, смуглая, как цыганка.
– Точно…
– Она что, из дому сбежала?
– Вопрос на засыпку, – ответил я с невольным вздохом.
И рассказал Лехе о всех своих перипетиях. На меня вдруг напал понос слов. Наверное, от большого нервного напряжения. А может, потому, что я уже был на хорошем подпитии. Водка, которую мы с Лехой пили, пролилась на старые дрожжи, и я совсем раскрепостился.
– А в котором часу грохнули твоего соседа? – спросил Леха.
Он весь подобрался, как перед прыжком, а его кошачьи желто-зеленые глаза загорелись словно подфарники микролитражки. Мне его состояние было понятно. Леху хлебом не корми, но дай покопаться в какой-нибудь запутанной истории. Он мнил себя детективом-любителем.
Наверное, сказалась его тяга к чтению разной детективной макулатуры. Он буквально проглатывал все, что появлялось по этой части на прилавках книжных магазинов. А там в последнее время воцарился настоящий матриархат. Бабы и в этом вопросе объехали мужиков.
Прочитав женский детектив, Леха плевался, матерился и клялся, что больше никогда не возьмет в руки это дешевое, бездарное чтиво. Но едва на литературном горизонте появлялась очередная пишущая дама, раскрученная каким-нибудь издательством до статуса национального гения, как он тут же бежал в магазин и скупал все ее опусы.
– Где-то около часа ночи.
– А твоя подружка ушла?…
– В полвторого.
– Точно?
– Как в аптеке. Я посмотрел на часы.
– Ее похитили, – с торжествующим видом объявил Леха.
– Ага, как кавказскую пленницу, – сказал я с сарказмом. – Кино помнишь?
– Ник, я уверен – твою Бет умыкнули! – загорячился Леха.
– Если похитители рассчитывают на то, что я буду ее выкупать, то они здорово заблуждаются. Я жадный и практичный сукин сын. – Я криво ухмыльнулся. – Но твое рассуждения – это бред сивой кобылы. Зачем ее похищать?
– Ну, брат, ты здорово отстал от жизни… – Леха напыжился. – Прессу надо читать. Хотя бы в Интернете.
– У меня и так в голове опилки, а ты хочешь, чтобы я туда еще и дерьмеца подлил. Так что там говорит твоя любимая пресса?
– Каждый день исчезают десятки – нет, сотни! – людей. И не только в нашей стране – по всему миру. Бесследно. Есть мнение, что их разбирают на «запчасти».
– Хочешь сказать, что Бет похитили, чтобы использовать ее органы для пересадки?
– Нет! Тут дело в другом.
– Извини, тогда я пас. Я не въезжаю в твои рассуждения.
– Бет похитил тот, кто убил твоего соседа-банкира!
Я тупо уставился на Леху. Что он несет!? Все, баста, хватит пить. Иначе я тоже начну фантазировать. Зачем мне эти мудрствования? Я чистый прагматик.
– Леха, кончай рассказывать сказки. Все твои выводы не более чем домыслы. Зачем ему похищать кого-то? Он должен побыстрее смыться с места преступления, чтобы его не засекли. Бет могла поднять шум. Она девка бойкая, ничего не боится. Это мне известно.
– А я говорю – убийца забрал ее с собой! – горячился Леха. – Бет видела, как он выходил из квартиры банкира, и могла его опознать!
– Ты не знаешь, что было в квартире… – Я невольно вздрогнул. – Этот зверь просто грохнул бы ее на лестнице – и все дела. А труп затащил бы в прихожую квартиры банкира. У нас и днем-то редко кто ходит по лестнице, а уж ночью…
– Скажи, Ник, а еще какая-нибудь машина, кроме такси, отъезжала от дома в это время?
Я озадаченно уставился на Леху. О «майбахе», упомянутом в телефонном разговоре водителем таксомотора, я своему дружку не сказал; это обстоятельство как-то вылетело у меня из головы.
– Да, – ответил я, немного помедлив. – Машина была. Таксист ее видел.
– Ну вот! – победоносно воскликнул Леха. – В этой машине твою подружку и увезли.
– Зачем!?
Леха смутился и, опустив глаза, ответил:
– Ну, не знаю… Но увезли точно!
– Тебе бы романы детективные ваять. Ты бы там такого понапридумывал… Например, убийца-маньяк прихватил Бет с собой, чтобы расслабиться после хорошо выполненной «работы». Не проще ли ему было поехать на наш городской Бродвей – а он от моего дома совсем недалеко – и взять проститутку? Их там пруд пруди, в любое время дня и ночи околачиваются.
– Ник, у меня чутье.
– Ладно, будет об этом, – сказал я, увидев, что в кухню начали входить давешние сонные красотки. – Потом как-нибудь… А теперь разреши откланяться.
– Ты куда!? – всполошился Леха.
– Дела… – ответил я неопределенно.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Девушки разглядывали меня как бабочку под микроскопом – с большим интересом и с желанием препарировать. Чего мне страсть как не хотелось – воспоминания о Бет были чересчур свежи.
Сделав им ручкой и сказав «Привет, пока!», я направился к выходу. Естественно, меня провожал Леха.
– Ник, за харчи и пойло я заплачу, – сказал он на прощанье, пряча глаза. – Потом… Мне должны отдать долг…
– Обижаешь, Леха. Это гостинец.
– Спасибо, брат! – проникновенно поблагодарил Леха, и на этом мы расстались.
Я вышел на улицу. Вдалеке громыхал гром. Похоже, приближалась гроза. Воздух был неподвижен и сильно наэлектризован. А может, мне это показалось. Но искры, которые высекала трамвайная дуга из контактного провода, были гораздо длиннее и гуще, чем обычно.
Несмотря на то, что я был подшофе, и казалось бы, должен радоваться жизни, на душе у меня кошки скребли.
Глава 8
Вообще-то я тоже люблю детективы. Но, в отличие от Лехи, не бросаюсь на забойные обложки и раскрученные имена. Для меня главное, чтобы в книге присутствовала Литература. Пусть и в несколько обедненном варианте – что поделаешь, детектив или триллер не шедевр стилистики – но все же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41