А еще минуту спустя моторы стали захлебываться.
Крылья истребителей к этому моменту уже были переведены из стреловидного состояния в прямое, но это ничего не значило. Сверхзвуковой самолет не может планировать, как какой-нибудь винтовой биплан.
— Все! Прыгаем. Приготовься искупаться, — объявил командир.
У пилотов истребителей в полетном комплекте нет спасательного плотика, только жилет. Он не позволит утонуть, однако приятного в таком купании мало.
Хорошо еще, к жилету прилагается порошок для отпугивания акул. Только, как показала практика, он помогает лишь в том случае, если у человека не идет кровь.
«Дай Бог ни обо что не порезаться», — подумал командир группы, нажимая на красный рычаг катапульты.
В грохоте взрыва пиропатрона потонуло сообщение с земли:
— Вы над границей моря и суши. Вы пересекли границу, можете прыгать.
92
Что такое сто миллионов долларов?
В штате Северная Дакота на эти деньги можно купить поместье площадью в тысячу квадратных километров. Чтобы пройти по периметру такого поместья пешком, придется затратить примерно сутки. Прогуляться от одной его границы до другой можно за меньшее время — часов за шесть.
Еще за сто миллионов долларов можно купить десять тысяч добротных машин среднего класса или несколько сотен «мерседесов» последней модели. А также тысячу просторных квартир в Москве или Нью-Йорке, благо, они в этих городах идут по одной цене.
Да что там говорить, сто миллионов баксов — это много. Очень много. По любым меркам — ведь, наверное, даже Билл Гейтс с его десятками миллиардов на личном счете не откажется от лишней сотни зеленых «лимонов». И султан Брунея, с которым упомянутый Гейтс уже который год соревнуется в богатстве, тоже от этой суммы не откажется.
Миллиарды людей во всем мире не смеют даже мечтать о таких деньгах — они знают, что никогда не смогут их заработать, украсть, выиграть в лотерею или в карты.
Десятки миллионов людей, даже не имея такого капитала, все же вызывают жгучую зависть окружающих. Взять хотя бы Россию — здесь каждый, у кого есть хотя бы десять тысяч долларов, кажется богачом.
А те, у кого есть сто миллионов зеленых, входят в мировую элиту, в живущий особой жизнью клан самых богатых представителей человечества.
Но всегда ли сто миллионов долларов — это так много?
Кажется, тут нет места теории относительности. Доллар — всегда доллар, и сто миллионов — это сто миллионов в любом месте земного шара и при любых условиях. Разве что ядерная война, падение кометы или второе пришествие могут изменить это соотношение ценностей.
Но вот какие-то неизвестные хакеры умудрились украсть американский военный спутник и принялись шантажировать самые богатые государства планеты и самые богатые фирмы этих государств. И эксперты тотчас же подсчитали — ущерб от применения этого спутника может составить порядка 100 миллиардов долларов. Если и больше, то ненамного.
Что такое сто миллиардов для человечества? Вроде немного: совсем не то, что сто миллионов для отдельного человека. Сто миллиардов — это примерно по двадцати долларов на брата. Конечно, в Африке есть страны, где средний житель с трудом зарабатывает такую сумму за год. Но с другой стороны, десять процентов землян получают такой доход за пару часов работы. И даже двести долларов за один раз — если этим десяти процентам придется заплатить за девяносто остальных не будут для них такой уж большой потерей.
Но это если разделить сразу на всех. А если ситуация такова, что неизвестно, кто потеряет, а кто приобретет? Если объявлен список фирм, каждая из которых может серьезно пострадать, а может и вывернуться, уйти из-под удара, искусно сманеврировав, выиграв за счет товарищей по несчастью?
Вот тогда и начинается война всех против всех, азартная игра на огромные суммы, которые все равно будут потеряны, если ничего не делать, и могут быть спасены и преумножены, если вовремя поставить их на кон.
Игорный дом, где происходит эта самая азартная из всех игр, называется биржей, а вместо игорных столов в этом казино используются компьютеры.
Но есть одна особенность в этой игре. Когда наступает кризис, все расчеты, основанные на теории вероятностей, летят в мусорную корзину. Принцип — «Когда кто-то проигрывает — кто-то другой обязательно выигрывает» перестает действовать. В условиях биржевой лихорадки большинство игроков проигрывает — но зато выигрыши меньшинства бывают баснословными, а такие шальные деньги имеют свойство утекать между пальцев — в пустоту, в пустоту!
Биржа кризисного периода напоминает подпольное казино, где деньги обращаются без счета и никто не имеет возможности за ними уследить.
И что такое сто миллионов долларов в ситуации, когда десятки и сотни миллиардов утекают в никуда и достаются неизвестно кому. Сто миллионов — обезличенные, лишившиеся прежних хозяев и не успевшие приобрести новых. Что они такое?
Мелочь.
Мелочь, которая не стоит внимания.
Мелочь, про которую все забудут, как только она исчезнет на полпути от одного мимолетного владельца к другому.
Никто и не вспомнит, что эти деньги когда-либо существовали в природе.
93
Нам плевать на чужие несчастья,
Их своих у нас — черт разберет,
Если ты хоть чуть-чуть по масти
Выше голову и вперед…
Станислав Антонов
— Приготовиться к прыжку, — негромко сказал лейтенант Л им.
Бойцы «восточной группы» отряда «Саймак» поднялись со своих мест, на ходу в последний раз проверяя снаряжение.
Несколько минут назад лейтенант Лим связался с подводной лодкой, незаметно следовавшей за «Эльдорадо», чтобы уточнить координаты сухогруза.
Лодка к этому времени тоже была включена в режим радиомолчания. В Вашингтоне считали, что она просто находится на глубине и соответственно не может поддерживать радиосвязь. На самом деле лодка шла под поверхностью воды с поднятым перископом и ее антенна была готова принимать любые вызовы, но приемники были настроены только на одну волну, о которой не знало руководство военно-морских сил США.
Лейтенант Лим, согласно приказу, полученному от генерала Макферсона, вышел на связь на этой волне непосредственно перед высадкой, получил точные координаты текущего местонахождения «Эльдорадо» и передал подтверждение о готовности к началу операции.
После этого он продиктовал координаты пилоту своего самолета и в течение двенадцати минут «боинг» совершал последний бросок до нужной точки. Она оказалась несколько южнее расчетной, и Лим даже немного удивился, с чего это перуанцы повернули на юг, ведь Кения совсем в другой стороне. Но это было уже не важно. Через двенадцать минут самолет был над целью. Он пролетел над перуанским сухогрузом и ушел дальше — туда, откуда не будет видна высадка десанта. А, приводнившись, спецназовцы должны будут пройти несколько миль на лодках навстречу идущему на всех парах судну.
Первыми прыгали ребята с самонадувающимися лодками на длинных шнурах. Лодки оказывались на воде раньше парашютистов и сразу начинали наполняться газом. К тому времени, когда начали приводняться бойцы с менее тяжелым грузом, лодки уже были полностью готовы к работе и рулевые в них заводили моторы.
Когда вся группа заняла места на плавсредствах, моторы одновременно взревели, и лодочный караван помчался в ту сторону, откуда должен был подойти перуанский сухогруз с профессором Лемье на борту. Сразу несколько пар глаз высматривали корабль в бинокли.
— Вот он! — сказал наконец лейтенант Лим, указывая рукой на горизонт, и его подчиненные уже в который раз подивились его орлиному зрению. Ведь он первым увидел цель без всякого бинокля.
И в то же мгновение цепочка лодок рассеялась. Они неслись уже в полной темноте, но бортовые огни корабля были ясно видны всем. А заметить во тьме тропической ночи лодки было совсем непросто — только звук выдавал их приближение, звук, заполнивший все вокруг.
Хотя мятежники, захватившие «Эльдорадо» за несколько часов до нападения спецназовцев, были предупреждены о возможности такого нападения, они имели слишком мало людей и слишком много врагов на борту — и поэтому заметили опасность слишком поздно. Услышав рокот моторов со всех сторон, они стали метаться от борта к борту, пытаясь разглядеть источник этого шума в кромешной тьме. Но так ничего и не увидели — а шум между тем приближался и становился все более угрожающим.
И тогда захватившие «Эльдорадо» «освободители Страны Инков» стали в панике палить из автоматов во все стороны. Они стреляли на звук, и бойцы, менее опытные, чем люди Лима, могли бы растеряться от такого отпора — ведь серьезного сопротивления никто не ждал. Но майор Хантер хорошо научил своих подчиненных одной простой истине, которая порой может спасти жизнь: «Противника нельзя недооценивать».
Спецназовцы в передовой лодке, прикрытые бронещитами, в считанные минуты подобрались вплотную к кораблю и выпустили из портативной базуки гранату с нервно-паралитическим газом.
Тотчас же подлетели другие лодки, и на палубу «Эльдорадо» полетели светошумовые гранаты, и новые порции газа, сшибающего с ног, заволокли судно.
Казалось, что на корабль, чем-то провинившийся перед небом, обрушились полчища дьяволов, изрыгающих пламя и дурнопахнущий дым.
94
— Это он, точно он!
Голос кого-то из инженеров прорезал несусветный шум, стоящий в главном компьютерном зале секретного Центра управления полетами под авиабазой «Флеминг», и все сразу кинулись на этот возглас. Но это было уже ни к чему. Инженер мгновенно перебросил изображение со своего компьютера на главный экран зала, и все увидели линию спутниковой орбиты на фоне материков и океанов со светящейся точкой как раз над США.
В правом нижнем углу изображения сменяли друг друга иллюстрации расчетов, неопровержимо доказывающих, что «Янг Игл» мог отключить те спутники, которые он отключил, только двигаясь по этой вот орбите.
Другие вероятные орбиты тоже появились на огромном настенном экране, но они были прочерчены другим цветом, а текст рядом пояснял, что одни из этих орбит соответствуют спутникам, не имеющим никакого отношения к «Янг Иглу», другие не могут принадлежать спутникам, запущенным с территории Соединенных Штатов, а третьи не имеют в нужной точке собственно спутников, что неопровержимо доказала радиолокация.
С момента начала пеленгации прошло всего четыре часа. На такую удачу никто на базе даже не рассчитывал— ведь по теории вероятностей времени требовалось куда больше. Но вот она — орбита «Янг Игла», единственная и неповторимая. Осталось только подобрать частоту канала связи и ввести коды доступа.
— Понадобятся все коды, — сказал вдруг главный инженер проекта.
— Что? — не понял генерал Дуглас.
— Похитители наверняка сменили режим работы. Могут понадобиться все коды доступа.
— И что это значит?
— Диск Гордона в Вашингтоне. А диск Дика Мануэля неизвестно где.
— Капитан Палмер! — сообразил Дуглас.
— Вот именно.
— Без этого диска нельзя восстановить контроль?
— Можно, — ответил главный инженер, пожав плечами, и добавил: — Наверное.
— Что значит «наверное»?
— Мы же не знаем, как они изменили режим. Может быть, его можно будет перехватить с помощью президентского «ядерного чемоданчика». Или с помощью тех дисков, которые у нас есть. Миллион вариантов.
— А может, попытаться его сбить… — подумал вслух генерал. — У нас ведь есть такое оружие.
— Тогда все спутники, которые он отключил, превратятся в металлолом, в космический мусор. Их невозможно будет включить.
— А Лемье смог бы включить этот спутник, зная, где он находится?
— Наверняка. Любой порядочный программист имеет личные пароли к своей программе.
— Ну хорошо. Попробуйте найти доступ. Если не получится, мы его уничтожим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58