И соседка ему огнетушитель дала. Она и позвонила мне. Может, скажете, что за дела? Неужели за прошлое Соловьева?…
– Именно так, – ответила Варя.
– Вот что интересно, – сказал Зубин, – до вас никто им не интересовался, и ничего подобного не было. А стоило вам приехать…
– Мне это тоже очень интересно, – вздохнув, призналась Варя. – И надеюсь, ответ мы найдем.
– Вас ищут, – тихо сказал в телефонную трубку плотный молодой мужчина.
– Знаю, – ответил ему мужской голос. – Но прятаться не собираюсь. На меня у них ничего нет. И даже если Погодина что-то им сообщила, то это только слова. Что там с этими народными мстителями? Хоть какая-то зацепка есть?
– Ничего.
– Слушай, ты, почему я ничего не знаю о том, что Борисов собрался к Соловьеву? И почему я ничего не знал о Погодиной?
– Этого не знал никто.
– За что я вам деньги плачу!
– Хотя бы за то, что мы молчим о вас и ваших…
– Что?! – взревел абонент.
– Послушайте, – вздохнул плотный, – давайте жить дружно. Запугивать нас не надо. Да, вы можете убить нас, но тогда ваши дни тоже сочтены. Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что упреки в мой адрес неуместны. Я даю вам точную информацию и не отвечаю за провал других.
– Извини, – услышал он. – Опоздали везде. Здесь в основном моя вина. Я не думал, что все пойдет по новому кругу. А должен был думать, и тогда бы уже не было ни Погодиной, ни Соловьева. А теперь они нас опередили. И похоже, что-то у них есть. Ничего конкретного предъявить мне не смогут, но все-таки это очень неприятно. Придется пока заморозить все дела. И вот что еще – позаботься о московских друзьях Топорика. Он наверняка им многое рассказывал, и нежелательно, чтоб они остались живы. Ты понял?
– Как не понять?… Но вы обращаетесь не совсем по адресу.
– Как раз по адресу. Ты не забыл, сколько раз брал деньги у Топорика? И думаешь, он не скажет об этом? Молчишь? Это лучше, чем казать зубы. В общем, передай всем, что я жду сутки. И я должен знать каждую мысль Борисова. – Телефон отключился.
– Убитый – Валентин Попиков, – докладывал Арин. – Он ни с кем постоянно не работал. Одним словом, отморозок. Проходил по делу об избиении жены директора рынка. Вы знаете, тогда рынок поделить не могли. Но потом Сулейманов забрал заявление, так дело и закрыли. Это все, что мы знаем о Попикове. Правда, тут есть интересный факт – Попиков занимался в секции Гарри Сигизмундовича Лисовского. Его, кстати, пару раз пытались привлечь за организацию преступной группировки, но ничего не вышло. Его ученики обирали продавцов с Кавказа, из Молдавии. Но доказать ничего не удалось. Убитые возле дома Соловьева – бывшие сотрудники милиции. Они проработали у нас недолго.
– Где Будин? – спросил Борисов.
– По месту прописки он не проживает, – ответил Соколов. – Друзей близких у него никогда не было. Сейчас пытаются установить его местонахождение. Разосланы…
– Игорь Васильевич, – в кабинет вошла Варвара, – я проверила железнодорожные и авиационные кассы. Будин прилетел из Турции частным рейсом четыре дня назад.
– Прекрасно, – кивнул Борисов. – Значит, Будин был в Турции. Интересно, как долго?
– Сорок пять дней, – ответила Варя, – это точная информация.
– Ну что ж, – сказал Борисов, – похоже, за теми, кто пытался убить Соловьева и Погодину, стоит Будин. Но почему он не убрал их раньше?
– Как раз потому, что не хотел, чтобы дело начали расследовать снова, – ответила Варвара.
– Правильно, – немного помолчав, кивнул Борисов. – Все было тихо и гладко, убивать Погодину и Соловьева – значит напомнить о деле в Лесосибирске. Это, конечно, только догадки, но тем не менее Будина надо найти. Пока все сходится на нем.
– Игорь, – в кабинет заглянул Василий Андреевич, – нашли водилу Топорика. В лесопарке, свеженький висит… и все остальное при нем.
– Слышали, телку Угла сделали? – наливая коньяк в рюмки двоих парней, усмехнулся длинноволосый невысокий мужчина. – И кто только пошел на это? Угол, базарят, рвет и мечет.
– Да это парни Топорика, – кивнул захмелевший парень, – Бык со своими. И его шлепнули сразу. Вроде вздернули эти, ну, которые мочат тех, кто за Топорика на суде показания давал. А Пятак с Ксендзом его повесили. И еще Колобок. Они там с ним были, – заплетающимся языком договорил он и ткнулся лбом в стол.
– По бухе расчувствовался, – усмехнулся невысокий.
– В натуре, так оно и было, – кивнул другой собутыльник. – Нам сам Ксендз базарил. Еще чирикал, что Топорик под москвичей лег. Испугался, когда Змея вздернули, и сейчас делает все, что ему москвичи скажут. Давай врежем! – поднял он рюмку.
– А ты чего от Топорика свалил? – взяв свою, поинтересовался невысокий.
– Да на хрен он сдался? – опрокинув в рот коньяк, отмахнулся тот. – Сидим, как сторожевые собаки, у него. И никаких дел. Нас под крыло Сулико взял. У него все путем – и работы почти никакой, и бабки нормально дает.
– Водилу Топорика нашли, – услышал Горелый голос Лохматого. – Вздернули его, и надпись соответствующая. А ты, базарят, у ментов защиты искал? Вот уж не думал, что Горелый…
– Закрой пасть! – закричал Горелый.
– Похоже, скоро за тобой придут, – насмешливо проговорил Лохматый. – Лучше сам веревку намыль, мучиться не будешь.
– Да иди ты! – Горелый отбросил телефон. – Псина поганая, кровью умоешься, падла!
Железногорск
– Здравствуйте, Степан Антонович, – сказал вышедшему из дома отцу Суцкого капитан милиции.
– Здорово, коли не шутишь, – кивнул тот. – Чего тебя нелегкая принесла?
– Да сын ваш нужен, – ответил милиционер.
– И зачем он тебе понадобился? – ворчливо спросил Степан Антонович. – Дело, что ли, завели?
– Им из Красноярска интересуются, – ответил милиционер.
– Так были они уже. Или не те были? Точно, новые русские приезжали, я их и наладил.
– Так я могу видеть вашего сына? – спросил капитан.
– А чего ж не можешь? – пожал плечами Степан Антонович. – Сейчас позову. – И крикнул: – Яков! Тебя требуют.
– Кто там еще? – выглянул в открытое окно адвокат. Увидев милиционера, замер.
– Ага, – злорадно улыбнулся отец, – онемел?! Значится, хвост есть за тобой, сынок. Просто так милиции не опасаются. Да иди, – строго позвал он, – он не съест тебя. А ежели виноват, ответ держать станешь.
– Что вам угодно? – спросил Яков. – И кто вы?
– Капитан уголовного розыска Егоров. Меня просили вам передать, что похищен ваш клиент Топорик. Его водителя повесили. До свидания. – Он пошел к машине.
– Подождите! – испуганно закричал адвокат. – Постойте, капитан!
Он выпрыгнул из окна и бросился к калитке. Капитан остановился и молча смотрел на него.
– Вы не можете так уйти, – взволнованно заговорил Суцкий. – Ведь сейчас наверняка эти вешатели ищут меня. Вы не можете вот так… сообщить мне об этом и уехать.
– Я так и собираюсь сделать, – улыбнулся милиционер. – Честь имею! – Взяв под козырек, он шагнул к машине.
– Да постойте! – Суцкий бросился следом. – Меня убьют, вы понимаете это? И я прошу защиты. Я напишу заявление…
– Рассмотрим, – кивнул капитан. – Но защиту обеспечивают важным свидетелям, и то не всем. А вы ни в коей мере не являетесь свидетелем. Конечно, если вы признаетесь в совершении какого-нибудь преступления, мы возьмем вас под охрану, правда, вашим местом жительства будет камера в райотделе.
– Да вы не поняли! – воскликнул Яков. – Я много знаю о Топорике и его московских хозяевах. Я ценный свидетель. Благодаря мне вы…
– Все напишите, а мы проверим и тогда решим, – перебил его капитан. – До свидания.
– Меня убьют! – заверещал Суцкий. – Вы понимаете это?! И моих предков тоже убьют!
– Каких таких предков?! – зарычал отец. – Это, выходит, мы не родители, а предки?! И пущай тебе, сукиному сыну, башку открутят! А ты езжай, служивый, – кивнул он милиционеру. – И не боись, нас не тронут. Ежели этого удавят, вам же легче будет бандюков сажать. А то образование получил и защищает подонков разных, а вы смотрите. Ты жизнью рискуешь, этих самых бандюков берешь, а ездишь на «шестерке» старенькой. А у него видел, какая машина? – кивнул он на стоявший во дворе «мерседес». – А спросил бы, откель у него такая тачка, он сказал бы – заработал. Работа его известна всем – бандюков отмазывать от наказания справедливого. Так что поезжай, служивый, и не думай ни о чем. Когда его прибьют, я вас вызову. Как я понимаю, те, кто уничтожает эту заразу, вам сообщники. Так неужто вы их все-таки брать станете?
– Они совершают преступления, – заметно растерялся милиционер. – И значит…
– Вот то-то и оно, что счас только тех, кто за справедливость выступает, и сажают. А эти… – Не договорив, Суцкий-старший пошел к дому. Капитан сел в машину.
– Вот это старик! – восхищенно проговорил сидевший за рулем сержант. – Как он сынка своего! Раньше, если что-то дорогое купил, интересовались: откуда деньги взял? А сейчас знают, что вор в законе и что все его имущество ворованное – и ничего.
– Хватит, – буркнул капитан, – поехали. Такое у меня впервые. А адвокат здорово перепугался. И скорее всего точно бумагу накатает о хозяевах Топорика. Но Топорика что-то не торопятся вывешивать. – Он засмеялся. – Наслаждаются, наверное, его видом перепуганным. Представляю, каково ему сейчас!..
– Слышь, мужики, – отключив сотовый, сказал верзила, – надо отваливать отсюда. Топорика утащили, а водилу его вздернутым нашли. Так что сваливаем к едрене фене.
– Приезжал капитан милиции, – сообщил по телефону Артем. – Суцкий перепуган, дважды останавливал милиционера.
– Топорика украли, – услышал он. – А его водителя повешенным нашли. Вы оттуда уматывайте. Клиент мертв, и мы свободны. Я без особой охоты взялся за это дело, но уж больно большие деньги Топорик отвалил. В общем, уезжайте немедленно.
– С удовольствием! – Артем отключил телефон. – Все, – подмигнул он Михаилу, – адвоката оставляют на растерзание. Приказано немедленно возвращаться.
– Эти тоже уезжают? – Михаил кивнул за окно.
– Топорика утащили, а его водителя уже повесили. Так что все, работа окончена.
– Да! – закричал Суцкий. – Боюсь! Понимаешь?! – громко спросил он стоявшего в двери отца. – Очень боюсь. Боюсь того, что убьют. Доволен?
– Очень, – хмуро отозвался отец. – Я ж сразу тебе говорил – до добра такая жизнь не доведет.
– А что я, по-твоему, должен был делать? Представлять в суде интересы неплательщика алиментов?
– Да уж лучше это. Зато сейчас не дрожал бы от страха. Как я понял, одного твоего подзащитного уже вздернули, а теперь и другого взяли. И тебя тоже…
– Да Господь с тобой, Степан! – закричала жена. – Ведь он сын твой!
– Знаешь, что я тебе скажу, Полинка, – хмуро отозвался муж, – ежели прибьют, слезы на кладбище не оброню. Жаль будет, конечно, но ты не видела, как мать того пацаненка рыдала, которого его дружки угрохали, а я видел. Специально ездил. И просил Яшку, умолял даже – не защищай ты эту мразь. А ему плевать на нас. Ежели бы та баба, чьего мальчишку забили, прознала, что я отец того, кто им помог из тюрьмы уйти, что бы она мне сказала? – Он ушел в дом.
– А ведь правду отец говорит. – Мать подошла к сыну. – Ты бы, Яша, пошел в милицию и рассказал все. Ведь ежели и посадят, то немного дадут. Тогда и бояться не станешь. А то я слышу, как ты каждую ночь ходишь с ружьем в руках. Ведь не жизнь это. Вот ты давеча милиционеру говорил, что все опишешь про бандюков этих. Так возьми и напиши.
– Вот тогда меня точно убьют, – чуть слышно ответил сын. – Сейчас – да, боюсь я. А если все напишу, то тогда жить останется немного, и никто меня не защитит. Ведь у них и в милиции, и везде люди свои есть, все купить могут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Именно так, – ответила Варя.
– Вот что интересно, – сказал Зубин, – до вас никто им не интересовался, и ничего подобного не было. А стоило вам приехать…
– Мне это тоже очень интересно, – вздохнув, призналась Варя. – И надеюсь, ответ мы найдем.
– Вас ищут, – тихо сказал в телефонную трубку плотный молодой мужчина.
– Знаю, – ответил ему мужской голос. – Но прятаться не собираюсь. На меня у них ничего нет. И даже если Погодина что-то им сообщила, то это только слова. Что там с этими народными мстителями? Хоть какая-то зацепка есть?
– Ничего.
– Слушай, ты, почему я ничего не знаю о том, что Борисов собрался к Соловьеву? И почему я ничего не знал о Погодиной?
– Этого не знал никто.
– За что я вам деньги плачу!
– Хотя бы за то, что мы молчим о вас и ваших…
– Что?! – взревел абонент.
– Послушайте, – вздохнул плотный, – давайте жить дружно. Запугивать нас не надо. Да, вы можете убить нас, но тогда ваши дни тоже сочтены. Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что упреки в мой адрес неуместны. Я даю вам точную информацию и не отвечаю за провал других.
– Извини, – услышал он. – Опоздали везде. Здесь в основном моя вина. Я не думал, что все пойдет по новому кругу. А должен был думать, и тогда бы уже не было ни Погодиной, ни Соловьева. А теперь они нас опередили. И похоже, что-то у них есть. Ничего конкретного предъявить мне не смогут, но все-таки это очень неприятно. Придется пока заморозить все дела. И вот что еще – позаботься о московских друзьях Топорика. Он наверняка им многое рассказывал, и нежелательно, чтоб они остались живы. Ты понял?
– Как не понять?… Но вы обращаетесь не совсем по адресу.
– Как раз по адресу. Ты не забыл, сколько раз брал деньги у Топорика? И думаешь, он не скажет об этом? Молчишь? Это лучше, чем казать зубы. В общем, передай всем, что я жду сутки. И я должен знать каждую мысль Борисова. – Телефон отключился.
– Убитый – Валентин Попиков, – докладывал Арин. – Он ни с кем постоянно не работал. Одним словом, отморозок. Проходил по делу об избиении жены директора рынка. Вы знаете, тогда рынок поделить не могли. Но потом Сулейманов забрал заявление, так дело и закрыли. Это все, что мы знаем о Попикове. Правда, тут есть интересный факт – Попиков занимался в секции Гарри Сигизмундовича Лисовского. Его, кстати, пару раз пытались привлечь за организацию преступной группировки, но ничего не вышло. Его ученики обирали продавцов с Кавказа, из Молдавии. Но доказать ничего не удалось. Убитые возле дома Соловьева – бывшие сотрудники милиции. Они проработали у нас недолго.
– Где Будин? – спросил Борисов.
– По месту прописки он не проживает, – ответил Соколов. – Друзей близких у него никогда не было. Сейчас пытаются установить его местонахождение. Разосланы…
– Игорь Васильевич, – в кабинет вошла Варвара, – я проверила железнодорожные и авиационные кассы. Будин прилетел из Турции частным рейсом четыре дня назад.
– Прекрасно, – кивнул Борисов. – Значит, Будин был в Турции. Интересно, как долго?
– Сорок пять дней, – ответила Варя, – это точная информация.
– Ну что ж, – сказал Борисов, – похоже, за теми, кто пытался убить Соловьева и Погодину, стоит Будин. Но почему он не убрал их раньше?
– Как раз потому, что не хотел, чтобы дело начали расследовать снова, – ответила Варвара.
– Правильно, – немного помолчав, кивнул Борисов. – Все было тихо и гладко, убивать Погодину и Соловьева – значит напомнить о деле в Лесосибирске. Это, конечно, только догадки, но тем не менее Будина надо найти. Пока все сходится на нем.
– Игорь, – в кабинет заглянул Василий Андреевич, – нашли водилу Топорика. В лесопарке, свеженький висит… и все остальное при нем.
– Слышали, телку Угла сделали? – наливая коньяк в рюмки двоих парней, усмехнулся длинноволосый невысокий мужчина. – И кто только пошел на это? Угол, базарят, рвет и мечет.
– Да это парни Топорика, – кивнул захмелевший парень, – Бык со своими. И его шлепнули сразу. Вроде вздернули эти, ну, которые мочат тех, кто за Топорика на суде показания давал. А Пятак с Ксендзом его повесили. И еще Колобок. Они там с ним были, – заплетающимся языком договорил он и ткнулся лбом в стол.
– По бухе расчувствовался, – усмехнулся невысокий.
– В натуре, так оно и было, – кивнул другой собутыльник. – Нам сам Ксендз базарил. Еще чирикал, что Топорик под москвичей лег. Испугался, когда Змея вздернули, и сейчас делает все, что ему москвичи скажут. Давай врежем! – поднял он рюмку.
– А ты чего от Топорика свалил? – взяв свою, поинтересовался невысокий.
– Да на хрен он сдался? – опрокинув в рот коньяк, отмахнулся тот. – Сидим, как сторожевые собаки, у него. И никаких дел. Нас под крыло Сулико взял. У него все путем – и работы почти никакой, и бабки нормально дает.
– Водилу Топорика нашли, – услышал Горелый голос Лохматого. – Вздернули его, и надпись соответствующая. А ты, базарят, у ментов защиты искал? Вот уж не думал, что Горелый…
– Закрой пасть! – закричал Горелый.
– Похоже, скоро за тобой придут, – насмешливо проговорил Лохматый. – Лучше сам веревку намыль, мучиться не будешь.
– Да иди ты! – Горелый отбросил телефон. – Псина поганая, кровью умоешься, падла!
Железногорск
– Здравствуйте, Степан Антонович, – сказал вышедшему из дома отцу Суцкого капитан милиции.
– Здорово, коли не шутишь, – кивнул тот. – Чего тебя нелегкая принесла?
– Да сын ваш нужен, – ответил милиционер.
– И зачем он тебе понадобился? – ворчливо спросил Степан Антонович. – Дело, что ли, завели?
– Им из Красноярска интересуются, – ответил милиционер.
– Так были они уже. Или не те были? Точно, новые русские приезжали, я их и наладил.
– Так я могу видеть вашего сына? – спросил капитан.
– А чего ж не можешь? – пожал плечами Степан Антонович. – Сейчас позову. – И крикнул: – Яков! Тебя требуют.
– Кто там еще? – выглянул в открытое окно адвокат. Увидев милиционера, замер.
– Ага, – злорадно улыбнулся отец, – онемел?! Значится, хвост есть за тобой, сынок. Просто так милиции не опасаются. Да иди, – строго позвал он, – он не съест тебя. А ежели виноват, ответ держать станешь.
– Что вам угодно? – спросил Яков. – И кто вы?
– Капитан уголовного розыска Егоров. Меня просили вам передать, что похищен ваш клиент Топорик. Его водителя повесили. До свидания. – Он пошел к машине.
– Подождите! – испуганно закричал адвокат. – Постойте, капитан!
Он выпрыгнул из окна и бросился к калитке. Капитан остановился и молча смотрел на него.
– Вы не можете так уйти, – взволнованно заговорил Суцкий. – Ведь сейчас наверняка эти вешатели ищут меня. Вы не можете вот так… сообщить мне об этом и уехать.
– Я так и собираюсь сделать, – улыбнулся милиционер. – Честь имею! – Взяв под козырек, он шагнул к машине.
– Да постойте! – Суцкий бросился следом. – Меня убьют, вы понимаете это? И я прошу защиты. Я напишу заявление…
– Рассмотрим, – кивнул капитан. – Но защиту обеспечивают важным свидетелям, и то не всем. А вы ни в коей мере не являетесь свидетелем. Конечно, если вы признаетесь в совершении какого-нибудь преступления, мы возьмем вас под охрану, правда, вашим местом жительства будет камера в райотделе.
– Да вы не поняли! – воскликнул Яков. – Я много знаю о Топорике и его московских хозяевах. Я ценный свидетель. Благодаря мне вы…
– Все напишите, а мы проверим и тогда решим, – перебил его капитан. – До свидания.
– Меня убьют! – заверещал Суцкий. – Вы понимаете это?! И моих предков тоже убьют!
– Каких таких предков?! – зарычал отец. – Это, выходит, мы не родители, а предки?! И пущай тебе, сукиному сыну, башку открутят! А ты езжай, служивый, – кивнул он милиционеру. – И не боись, нас не тронут. Ежели этого удавят, вам же легче будет бандюков сажать. А то образование получил и защищает подонков разных, а вы смотрите. Ты жизнью рискуешь, этих самых бандюков берешь, а ездишь на «шестерке» старенькой. А у него видел, какая машина? – кивнул он на стоявший во дворе «мерседес». – А спросил бы, откель у него такая тачка, он сказал бы – заработал. Работа его известна всем – бандюков отмазывать от наказания справедливого. Так что поезжай, служивый, и не думай ни о чем. Когда его прибьют, я вас вызову. Как я понимаю, те, кто уничтожает эту заразу, вам сообщники. Так неужто вы их все-таки брать станете?
– Они совершают преступления, – заметно растерялся милиционер. – И значит…
– Вот то-то и оно, что счас только тех, кто за справедливость выступает, и сажают. А эти… – Не договорив, Суцкий-старший пошел к дому. Капитан сел в машину.
– Вот это старик! – восхищенно проговорил сидевший за рулем сержант. – Как он сынка своего! Раньше, если что-то дорогое купил, интересовались: откуда деньги взял? А сейчас знают, что вор в законе и что все его имущество ворованное – и ничего.
– Хватит, – буркнул капитан, – поехали. Такое у меня впервые. А адвокат здорово перепугался. И скорее всего точно бумагу накатает о хозяевах Топорика. Но Топорика что-то не торопятся вывешивать. – Он засмеялся. – Наслаждаются, наверное, его видом перепуганным. Представляю, каково ему сейчас!..
– Слышь, мужики, – отключив сотовый, сказал верзила, – надо отваливать отсюда. Топорика утащили, а водилу его вздернутым нашли. Так что сваливаем к едрене фене.
– Приезжал капитан милиции, – сообщил по телефону Артем. – Суцкий перепуган, дважды останавливал милиционера.
– Топорика украли, – услышал он. – А его водителя повешенным нашли. Вы оттуда уматывайте. Клиент мертв, и мы свободны. Я без особой охоты взялся за это дело, но уж больно большие деньги Топорик отвалил. В общем, уезжайте немедленно.
– С удовольствием! – Артем отключил телефон. – Все, – подмигнул он Михаилу, – адвоката оставляют на растерзание. Приказано немедленно возвращаться.
– Эти тоже уезжают? – Михаил кивнул за окно.
– Топорика утащили, а его водителя уже повесили. Так что все, работа окончена.
– Да! – закричал Суцкий. – Боюсь! Понимаешь?! – громко спросил он стоявшего в двери отца. – Очень боюсь. Боюсь того, что убьют. Доволен?
– Очень, – хмуро отозвался отец. – Я ж сразу тебе говорил – до добра такая жизнь не доведет.
– А что я, по-твоему, должен был делать? Представлять в суде интересы неплательщика алиментов?
– Да уж лучше это. Зато сейчас не дрожал бы от страха. Как я понял, одного твоего подзащитного уже вздернули, а теперь и другого взяли. И тебя тоже…
– Да Господь с тобой, Степан! – закричала жена. – Ведь он сын твой!
– Знаешь, что я тебе скажу, Полинка, – хмуро отозвался муж, – ежели прибьют, слезы на кладбище не оброню. Жаль будет, конечно, но ты не видела, как мать того пацаненка рыдала, которого его дружки угрохали, а я видел. Специально ездил. И просил Яшку, умолял даже – не защищай ты эту мразь. А ему плевать на нас. Ежели бы та баба, чьего мальчишку забили, прознала, что я отец того, кто им помог из тюрьмы уйти, что бы она мне сказала? – Он ушел в дом.
– А ведь правду отец говорит. – Мать подошла к сыну. – Ты бы, Яша, пошел в милицию и рассказал все. Ведь ежели и посадят, то немного дадут. Тогда и бояться не станешь. А то я слышу, как ты каждую ночь ходишь с ружьем в руках. Ведь не жизнь это. Вот ты давеча милиционеру говорил, что все опишешь про бандюков этих. Так возьми и напиши.
– Вот тогда меня точно убьют, – чуть слышно ответил сын. – Сейчас – да, боюсь я. А если все напишу, то тогда жить останется немного, и никто меня не защитит. Ведь у них и в милиции, и везде люди свои есть, все купить могут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55