— У меня.
— Пиши записку, — приказал Азарий. — Ночью человека пошлю, приведет.
— Ты собрался меня здесь всю ночь держать? — усмехнулся Георгий. — Не вижу логики…
— Зато я вижу, — отрезал он. — Извини, если ты человек… государственный, понимать должен. Мне надо кое-что проверить. Мы тут тоже в безопасности разбираемся.
— Это хорошо, что разбираетесь. А если я сам уйду? Некогда мне в твоих космических кораблях летать.
— Я тебя в такой корабль посажу на сей раз — не удерешь, — заверил Азарий и сдержал слово — запер в черный склеп немецкого танка, зарытого и замаскированного среди сопок…
Еще больше года десантура валяла дурака на космическом корабле, прикидываясь доверчивыми землянами с чистой душой. А это оказалось не так-то просто — играть очарованных космических странников, особенно после того, когда мужики окончательно убедились, что никуда они не летят, а стоят на месте. Вот только где?.. Лобан на свой страх и риск, в тайне от всех, пробил дыру в полу, сначала маленькую, размером в толщину карандаша. И ничего не произошло! Зато явственно услышал за стеной отсека английскую речь. Должно быть, за время жизни в замкнутом пространстве с нервами на самом деле стало не все в порядке, потому что десантуре показалось, что они находятся не в России, а где-то за границей.
Бежать без оружия и тщательной разведки было нельзя: поймают и разыгрывать спектакль уже не станут, так что на вторую попытку рассчитывать нечего.
Однажды ночью аккуратно вырезали порядочное отверстие — под полом из нержавейки и стекловаты оказалась тонкая алюминиевая фольга, — и выпустили Тимоху в «открытый космос». Вместо небес Тимоха обнаружил преисподню: огромное подземелье, напоминающее ангар, почти неосвещенное — лишь редкие зеленоватые лампы, кабели по стенам, жгуты проводов и ни души! Отсек снаружи походил на вагончик, упакованный в фольгу и установленный на металлических конструкциях, а рядом — еще два точно таких же и к каждому подведены провода. Целая космическая лаборатория, «орбитальный» комплекс! Что-то урчит, гудит, на пультах лампочки мигают, будто системы жизнеобеспечения работают. Воздух в подземелье неподвижный, не поймешь, в какой стороне искать выход. Тимоха двинулся наугад, к ближайшей стене, а потом вдоль нее по периметру: если это шахта, должен быть спуск, однако сколько ни пробирался, ни дверей, ни ходов не обнаружил.
Подпираемая бетонными колоннами кровля казалась гладкой, словно отшлифованной, в стенах попадались неглубокие ниши и хоть бы какая-нибудь щелка. Обойти весь этот ангар нечего было и думать, заплутать в потемках раз плюнуть, поэтому Тимофей вернулся назад, забрался в отсек, кое-как заделали дыру в полу и стали ждать следующей ночи.
Однако гуманоиды почувствовали неладное, и первым признаком стало то, что привычный уже зеленорожий лектор Роо не появился на экране в положенное время.
Мужики сидели, как на иголках, и уже начинали жалеть, что не рванули на волю сразу же после возвращения Тимофея. Мало ли что придумают пришельцы? Не дай Бог, найдут дыру с наружной стороны отсека, поймут, что десантура раскрыла замысел гуманоидов, и отпадет смысл валять дурака друг перед другом. Траванут каким-нибудь ядом, подмешав его в пищу, а трупы зароют в подземелье. Живыми-то уж точно не выпустят! Поэтому тюбики выдавили в унитазы и целый день сидели голодные, причем в полном неведении. Без всякого предупреждения и обычного пожелания спокойной ночи погас свет и почти сразу мужиков начало клонить в сон.
Азарий сообразил, что пришельцы запустили в отсек какой-то газ, предупредил десантуру и сам старался дышать через раз, однако уже было поздно: вся команда оказалась в полном отрубе, спали вповалку, кого где захватил сон. Несколько раз Азарий как будто терял сознание или засыпал непонятно, словно он крепко выпил: в памяти остались лишь не связанные между собой эпизоды. Кажется, десантуру выволокли из отсека и бросили на полу подземелья. Рядом стояли пришельцы в скафандрах, вооруженные автоматами, затем над Азарием склонился… человек! Или гуманоид, но с человеческим лицом, в марлевой повязке до глаз и в дутой пуховой куртке. Говорил по-английски, возможно, ругал пришельцев, и те стояли навытяжку.
Причем были некоторые без скафандров и камуфляжа, но с такими же мерзкими рожами и одеты в белые и синие комбинезоны. Азарий хорошо запомнил этого гуманоида с нормальным лицом, примета у него была необычная — на лбу две толстых жилы в виде латинской буквы «V», острым концом направленной точно в переносицу. И когда он ругался, сосуды вспухали и пульсировали.
Потом мужиков куда-то волокли за ноги, безвольная голова билась о каменный пол, однако боли не ощущалось. Азарий заметил, что и Лобан приходил в себя, потому что делал попытку приподнять голову и шевелил рукой. Окончательно Азарий очнулся в каком-то тесном помещении, куда десантуру сбросали, как трупы. Лобан уже сидел у стены, но был еще как пьяный и будто бы даже что-то пел или мычал. Под потолком горела тусклая лампочка за толстым стеклом, стены бетонные, стальная дверь со штурвальным колесом-запором посередине. Однако новое это пробуждение было приятнее, несмотря на жестокую реальность тюремной обстановки — десантура была в России! Ибо на двери возле колеса отчетливо виднелась стрелка с надписями: «Откр.», «Закр.»…
И одежда на мужиках была уже своя, родная, пропахшая тайгой, пожарами и потом — тельняшки, поношенные энцефалитные костюмы, кирзачи. А просыпались не сразу, вертели головами, ощупывали себя, пол, стены, тихо матюгались и едва двигались, будто в самом деле вернулись из космоса и теперь ощущали земное притяжение.
— Интересно, почему сразу не кончили, сонных? — спросил сам себя Тимоха. — Суки, опять что-то придумали! Но все, никуда больше не полетим!
Часа через два снаружи заскрежетал ржавый запор, дверь отворилась и перед десантурой очутились три пришельца в камуфляже, с автоматами и скафандрами в руках. На гнусных зеленых физиономиях — никаких чувств…
— Поздравляем со счастливым возвращением на Землю! — довольно правильно сказал один из них по-русски, и сразу же послышался циничный, издевательский тон:
— За всякое путешествие следует платить, не так ли?
— Падлы, сами заплатите! — огрызнулся Лобан и получил тычок от Тимохи.
— Погоди, не нарывайся… Надо их пощупать.
Тот, что говорил по-русски, остался в дверях, а двое других вошли в каменный мешок, подняли на ноги десантуру и поставили лицом к стене. Затем каждому защелкнули на руках наручники, надели на шеи стальные кольца с автоматическими замками и соединили всех в одну цепочку с помощью тонких, унизанных шипами, как на колючей проволоке, тросиков. Мужики стояли, словно оглушенные бычки: не прошел еще «хмель» от снотворного газа да и длительный «космический» полет сделал свое дело — мышцы ослабли, в одрябших руках и ногах не было той взрывной силы, необходимой для рукопашной борьбы.
— Вот так, голыми руками нас, в рот пароход! — процедил Азарий.
— Спокойно, мужики, — бросил Тимоха. — В нашем положении главное выдержка…
— Какая выдержка? Когда хомут надели и взнуздали?..
— Вы наказаны за излишнее любопытство, — охотно пояснил пришелец. Неуправляемых животных содержат на привязи не только у вас на Земле, но и во всех иных цивилизациях. Отныне вы — рабочий скот. У вас безмозглые головы, но крепкие руки для земляных работ на наших объектах. С наступлением ночи мы совершим небольшую прогулку на свежем воздухе, после чего вы получите пищу и трехчасовой отдых.
Всякая попытка побега карается смертью.
Глаза и рты заклеили щедрыми кусками пластыря, вывели из каменного мешка и около часа держали на ногах, не давая присесть. Наконец к ошейнику Азария, возглавлявшего цепочку, пристегнули ремешок и повели десантуру, как, должно быть, в прошлые времена водили рабов на невольничьих рынках. Судя по шагам, сзади шел еще один пришелец с проволочной плетью или металлическим прутом, ибо, когда шедший в хвосте Тимоха запнулся и вильнул в сторону, чтобы сохранить равновесие, тут же получил хлесткий и обжигающий удар по лопаткам — тельняшка вмиг прилипла к рубцу, вспухшему на коже.
Миг, когда десантура выбралась наконец из подземелья, ощутили лишь по сильному и холодному ветру: была весна, только что стаял снег, пахло свежей землей, хвойным лесом и прелой листвой — запахами, от которых закружилась голова и будто сил прибавилось. Однако пришельцам было не до красот пробуждающейся природы; они гнали колонну бегом, умело проводя ее между камней, деревьев и луж с ледяной водой. Первое время мужики бежали, инстинктивно выставляя вперед скованные руки, однако через километр приноровились двигаться вслепую, повинуясь поводырю-пришельцу. А еще через километр начали выдыхаться — не хватало воздуха, сердце билось где-то в горле, подламывались ноги, спины взмокрели от пота. Наступало предательское состояние полного отупения, когда становится безразлично, куда тебя гонят, и скоро ли конец. Конвоир-пришелец, бегущий сзади, все чаще забегал сбоку и раздавался короткий свист плети, но и удары теперь делались безболезненными. Особенно доставалось Тимохе — должно быть, для порядка и молодому Шурке, бегущему между Азарием и Лобаном. Шурка быстро терял силы и почти обвисал, растянутый между своими товарищами.
От пота начали отклеиваться пластыри — сначала на ртах, затем и на глазах.
Вероятно, пришельцы не замечали этого в пылу маршброска, и мужики мало-помалу прозревали, а если еще резко и ритмично подвигать бровями, чтобы пот стекал под пластырь, то клей отмокал и разъедался скорее. У Азария открылся левый глаз и он наконец увидел землю — лес, сопки, ночное небо и ненавистную спину поводыря в камуфляже. Сразу же возникла мысль ослабить поводок, набросить его петлей на шею и задавить пришельца на ходу, но скафандр, приращенный к плечам, вряд ли бы позволил сделать это. Других мыслей в отупевшем сознании не было, и он бежал, проигрывая в уме, как станет душить поводыря, и, пожалуй, решился бы от отчаяния на такой шаг, если бы за спиной не начал падать Шурка. Каждое его падение рвало голову Азария назад, и ремешок в руках пришельца натягивался. Задний конвоир монотонно хлестал Шурку плетью, однако это не действовало: парень окончательно выбился из сил и едва поспевал переставлять ноги.
И вдруг обвис и рухнул на землю Лобан, до этого ни разу не споткнувшийся. Мужики протащили его волоком несколько метров и остановились. Замыкающий колонну пришелец оходил его несколько раз плетью, но Лобан даже не шевельнулся и не издал ни звука. Поводырь не спеша привязал ремешок к дереву и приблизился к упавшему, пнул его ногой, опрокинул на спину. Посовещавшись о чем-то на английском, задний конвоир склонился, послушал сердце, приоткрыл веко — должно быть. Лобан умер на бегу…
Его оттащили чуть в строну, закидали мхом и ветками и несколько минут бухтели в своих скафандрах — вероятно, переговаривались по радио со своим начальством.
Затем пристегнули полумертвого Шурку к ошейнику Пашки, заменили пластырь, у кого он отклеился, и повели дальше шагом. Пришлепнутый к потной коже новый пластырь продержался недолго и через полчаса перед глазом Азария образовалась щелка. В темном небе среди туч изредка поблескивали редкие, звезды, сопки в ночи казались одинаковыми, множество весенних ручьев тоже были на одно «лицо», так что он долго не мог сориентироваться, запомнить или узнать место, пока через несколько часов быстрого хода не вышли в Долину Смерти. Ветер здесь гудел, как в трубе наверное, на реках ломало лед, кое-где лежали серые линзы рыхлого мокрого снега, под ногами чавкала грязь. Конвоиры дело свое знали, и, тренированные, шли без устали, не теряя бдительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68