— Огромное спасибо, — сказал я. — Но если кто-нибудь сообщит вам, что я снова исчез, имейте в виду: я вряд ли уехал по собственному желанию.
Возможно, вы окажете мне любезность и начнете поиски.
— Если это случится, обязательно, сэр.
Я пришел в контору, сел за свой стол и уставился на трясущиеся руки.
У меня почти не осталось сил, ни физических, ни душевных.
Явился Питер с телеграммой в руках и с обычным выражением легкой растерянности и непонимания на лице. Он принес плохие новости. «Машина сломана возвращаюсь среду извинения Тревор».
— Вы прочли это? — спросил я Питера.
— Да.
— Пожалуй, вам лучше сходить за расписанием мистера Кинга на будущую недели и его книгой предварительной записи клиентов.
Питер пошел выполнять поручение, а я сидел и тупо смотрел на телеграмму. Тревор послал ее из какого-то городка во Франции, о котором я никогда раньше не слышал, и не указал обратного адреса. Но где бы он ни находился, он не умрет от беспокойства. Он твердо уверен, что может безболезненно продлить отпуск на несколько дней, так как я легко справлюсь со всеми проблемами.
Питер вернулся с расписанием. Я сплел пальцы, чтобы унять дрожь. Интересно, что люди обычно принимают в качестве транквилизаторов?
— Принесите мне чашку кофе, — попросил я Питера. Он вскинул брови.
— Знаю, сейчас только четверть десятого, — добавил я, — но принесите мне чашку кофе... пожалуйста.
Когда он принес кофе, я отправил его за Дебби, собираясь распределить между ними груз самых неотложных дел. Ни тот, ни другая не обладали выдающимися способностями, но оба были упорными, добросовестными работягами бесценные качества для помощников бухгалтеров. Во многих фирмах помощники отличались блестящим умом и энергично учились, чтобы самим стать бухгалтерами. Тревор по неведомой причине всегда предпочитал иметь дело с ребятами без честолюбивых устремлений. Питеру исполнилось двадцать два, Дебби двадцать четыре. По-моему, Питер был скрытым гомосексуалистом, который не вполне осознал это. За Дебби, полногрудой и чопорной девицей с волосами мышиного цвета, ухаживал парень, служивший в магазинчике скобяных товаров.
Питер время от времени отпускал шуточки насчет болтов и гаек, которые шокировали Дебби. Они сидели напротив моего стола с блокнотами наготове, оба смотрели на меня с опасением.
— Вы выглядите совершенно больным, — сказала Дебби. — Даже хуже, чем вчера. Лицо какое-то землистое. — В ее голосе сквозило скорее злорадное удовольствие, чем тревога.
— Да, ладно, не обращайте внимания, — сказал я. — Я только что просмотрел расписание мистера Кинга, там есть отчеты, которые не могут ждать его возвращения. Двумя он, по-видимому, занимался перед отъездом, но ни один не был полностью закончен. Аудиторские акты для поверенных, мистера Креста и мистера Гранта. Боюсь, они уже просрочены. Не могли бы вы принести сюда все документы по этим двум делам, Дебби? Позже, я имею в виду. Не сию секунду. Далее, две повестки явиться на заседание налоговой комиссии в следующий вторник. Я направлю прошение об отсрочке для этих клиентов, но вам лучше принести мне все учетные книги, Дебби, и я возьмусь за них и начну работать.
— Это по конюшням в Эксвуде, да? И по конному заводу в Миллрейсе?
— Нет, конный завод оставьте, он может подождать еще неделю. Мистер Кинг сам им займется. Бумаги по Эксвудским конюшням, да, и отчетность тех торговцев зерном из фирмы Коли Янга.
— Книги Коли Янга еще не доставили, — сообщил Питер.
— Ну, вместо того чтобы возмущаться, лучше бы сделали то, о чем я говорил две недели назад, и напомнили им прислать документы. — Я уловил скрипучие нотки в своем голосе и приложил все силы, чтобы избавиться от них.
— Ладно, — медленно продолжил я, — вы попросили их прислать отчетность?
— Да, просил. — Питер мрачнел на глазах. — Но документы не пришли.
— Будьте любезны, позвоните им снова. А что с Эксвудскими конюшнями?
— Вы сами проверяли их книги, если помните.
— Неужели? — Я напряг память, словно пытаясь вспомнить о событиях своей прошлой жизни. Две повестки с требованием явиться в налоговую комиссию не представляли собой ничего серьезного. Мы редко туда ходили на самом деле. Повестки оформлялись, когда налоговая комиссия считала, что ряд бухгалтерских отчетов давно просрочен: своего рода активизирующее средство. В итоге Тревор или я просили предоставить отсрочку, готовили отчеты и отправляли их до истечения вновь назначенного срока. Конец пьесы. Две повестки, о которых шла речь, пришли после отъезда Тревора в отпуск, поэтому он не мог заняться ими самостоятельно.
— Вы сказали, что не хватает кассовой книги по учету мелких расходов, — напомнил Питер.
— Правда? Вы просили прислать ее?
— Да, просил, но ее не прислали.
Я вздохнул.
— Позвоните им еще раз.
Очень многие клиенты вообще не понимали, к чему спешить, когда речь заходила о приведении в порядок их отчетности. Они имели привычку неделями игнорировать наши запросы о предоставлении дополнительной информации или документов.
— Передайте обоим, что им действительно придется посетить налоговую инспекцию, если они срочно не пришлют нужные книги.
— Но ведь на самом деле они не пойдут туда, да? — уточнил Питер.
Парнишка не может похвастаться сообразительностью, подумал я.
— Тем не менее я получу судебные постановления, — терпеливо сказал я. — Но Тревору понадобятся эти ведомости сразу, как только он вернется.
— Мистер Уэллс трижды звонил вчера днем, — сообщила Дебби.
— Какой мистер Уэллс? О, да, мистер Уэллс.
— Он говорит, что один из кредиторов рвется изо всех сил довести его до банкротства. Мистер Уэллс хочет знать, что вы намерены с этим делать.
Я начисто забыл подробности злоключений мистера Уэллса.
— Где его бухгалтерские книги? — спросил я.
— В одном из тех ящиков, — махнула рукой Дебби. Три ряда картонных коробок, стоявших одна на другой, тянулись вдоль стены под окном. На каждой коробке большими черными буквами было написано имя клиента, и в каждой лежали кассовые книги, расписки, гроссбухи, приходные ордера, отчетности по редким статьям расходов, инвентарные описи и обычный комплект документов, необходимых для установления размера налогов. И каждая из коробок означала работу, которую мне еще предстоит сделать.
В среднем у меня уходило два рабочих дня на то, чтобы сделать годовой отчет для каждого клиента. Некоторые ревизии требовали больше времени. У меня было приблизительно двести клиентов. Неподъемное бремя.
Тревор монополизировал фирмы покрупнее и обычно тратил около недели на каждую. Он имел семерых клиентов. Неудивительно, что повестки из инспекции свалились на нас словно снег на голову.
Большую часть текущей работы выполняли Питер и Дебби. Найм еще одного помощника оказал бы нам с Тревором весьма умеренную помощь. Если бы мы пригласили третьего равноправного партнера, это, конечно, облегчило бы нагрузку, но тогда пришлось бы делить прибыль фирмы на три части, а не на две, что, в свою очередь, привело бы к заметному сокращению доходов. Тревор решительно выступал против. Слияние с лондонской фирмой означало, что Тревор перестанет быть боссом, а я не смогу участвовать в скачках...в общем, явственный тупик.
— Мы с Дебби не получили чеков на зарплату, — пожаловался Питер. И Бесс тоже. — Бесс работала машинисткой.
— Из нагревателя в туалете течет холодная вода, — добавила Дебби.
— И вы обещали отпустить меня сегодня днем к дантисту, в три тридцать.
— Сожалею по поводу сверхурочной работы, — сказал Питер тоном, не выражавшим ни малейшего сожаления, — но сегодня пятница. Боюсь, у меня занятия на курсах бухгалтеров.
— М-м, — ответил я. — Питер, позвоните в Лейхиллскую тюрьму и спросите, там ли еще Коннат Павис.
— Что?
— Лейхиллская тюрьма. Где-то в Глостершире. Найдите номер в телефонном справочнике.
— Но...
— Просто пойдите и сделайте, — сказал я. — Коннат Павис. Там ли он еще.
Питер вышел, глубоко озадаченный, но, с другой стороны, его можно понять: в последнее время ему, как и Дебби, пришлось туго. Дебби отправилась за первой пачкой необходимых бумаг, и я принялся за составление актов для поверенных.
С тех пор как растрата доверительных денежных сумм стала процветающим промыслом, были приняты соответственные законы. Они обязывали аудиторов проводить проверки каждые шесть месяцев, дабы убедиться, что наличность и ценные бумаги, переданные на попечение поверенного, действительно находятся там, где полагается. Если их на месте не оказывалось, Немезида моментально лишала проштрафившегося адвоката права практиковать. Если все было в порядке, аудитор подписывал акт и клал в карман гонорар.
Вернулся Питер с таким горделивым видом, словно он только что с честью выполнил опаснейшее поручение.
— В тюрьме сказали, что Павис освобожден шесть недель назад, 16 февраля.
— Спасибо.
— Я дозвонился с большим трудом.
— Э... молодец, — промямлил я. Выражение лица Питера давало понять, что он заслуживает больших похвал. Но он их не получил.
Если Коннат Павис на свободе уже шесть недель, в его распоряжении был целый месяц, чтобы устроить мне морское путешествие. Я изо всех сил старался сосредоточиться на проверке документов для аудиторского акта, но мне постоянно мерещился парусный отсек.
С третьего захода я все-таки подвел итог в делах поверенного Гранта, но продолжал делать ошибки в счете, разбираясь с бумагами Денби Креста.
Раньше я всегда воспринимал ясность мышления как нечто само собой разумеющееся, подобно умению ходить. Теперь я понял: ни то ни другое человек не ценит в полной мере, пока не потеряет. С детства арифметика была для меня вторым языком, я с легкостью овладевал ею. Я перепроверил цифры Денби Креста пять раз, и у меня все время получалось расхождение в пятьдесят тысяч фунтов. Но я хорошо его знал, так как он периодически оказывал нам услуги.
Мне эта недостача казалась нелепостью. Денби Крест не мошенник, думал я с раздражением. Все дело в моей непроходимой тупости. Где-то я перенес запятую десятичной дроби, сделав из мухи — недостачи в пять фунтов или пятьдесят пенсов — слона.
В конце концов я набрал номер его конторы и попросил его к телефону.
— Послушайте, Денби, — сказал я, — я искренне сожалею, но уверены ли вы, что передали нам все необходимые документы?
— Полагаю, да, — нетерпеливо ответил он. — Почему бы вам не оставить это дело Тревору? Он возвращается в Англию завтра, не так ли?
Я рассказал о поломке машины.
— Он не выйдет на работу раньше среды или четверга.
— О! — Казалось, он обескуражен, и возникла довольно долгая пауза.
— Все равно, — проговорил он, — Тревор привык к нашим методам. Пожалуйста, повремените с нашим актом до его возвращения.
— Но он просрочен, — заметил я.
— Попросите Тревора связаться со мной, — сказал он. — А сейчас, извините, но у меня клиент. Так что с вашего позволения...
Он повесил трубку. Я с облегчением сложил его бумаги, рассудив, что если он готов рискнуть и подождать Тревора, то лично я ничего против не имею.
В двенадцать тридцать Питер с Дебби отправились обедать, но мне есть не хотелось. Я сидел, сняв пиджак, над документами мистера Уэллса, нагонявшими тоску — непочатый край работы. Я поставил локти на стол, положил голову на кулак согнутой правой руки и закрыл глаза. Меня одолевали недостойные мысли: в том числе я серьезно подумывал, не купить ли билет до Антарктики.
— Вы больны, спите или позируете Родену?
Я испуганно вздрогнул и поднял глаза. Она стояла в дверях. Молодая, стройная, светловолосая красотка.
— Я ищу Тревора, — сказала она.
Нельзя иметь все, решил я.
Глава 8
— Мы знакомы? — смущенно спросил я, вставая.
— Конечно. — В ее манерах сквозило смирение, словно она часто оказывалась в неловких ситуациях подобного рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38