У меня не возникло никаких мыслей. Такие же обитатели мотеля. А кто бы еще?
Я совсем не был готов ни к самому нападению, ни к той жестокости, с которой оно было совершено.

Глава 10

Они одновременно приблизились ко мне - один спереди, другой сзади, схватили за руки и ноги и, предварительно вырвав из рук ключ, вышвырнули с балкона. Вся процедура заняла около пяти секунд.
Полет с третьего этажа длился и того меньше. Я успел подумать, что мое тело, пока еще совершенно целое, сейчас разобьется вдребезги.
Я ударился о молодое деревце, которое росло возле лестницы. Ветки, согнувшись, треснули, и я пролетел сквозь них на дорогу.
Ужасный удар, как короткое замыкание, выключил мое сознание. Словно я нырнул в бездну. Я лежал, не понимая, жив я или мертв. Было тепло. Просто ощущение тепла - и никаких мыслей. Я не мог шевельнуть даже пальцем, все тело - сплошная безвольная масса.
Прошло минут десять, рассказывал мне потом Джик, прежде чем он пошел меня искать, да и то только для того, чтобы попросить купить лимон к чинзано.
- Боже! - прозвучал возле меня голос Джика.
Я хорошо его слышал. И понимал, что слова имеют какой-то смысл. И подумал о том, что я еще жив: раз мыслю, следовательно, существую…
Наконец я раскрыл глаза. Необычайно яркий свет ослеплял. Там, откуда доносился голос Джика, никого не было. Может, мне только почудилось. Но тут окружающее стало проступать более ясно.
Я уже понял, что падение мне не привиделось. Ощущения, временно покинувшие тело, теперь бурно заполняли его, выплывая из каждой поврежденной кости и мышцы. И разобрать, что у меня не болит, было трудно. Однако я все отчетливее осознавал, что шея и спина у меня целы. Я вспомнил, как ударился о дерево. Вспомнил, как ломались ветки. Появилось ощущение, будто меня разорвали на клочки и растерли в порошок. Лучшего сравнения не придумать… А через какое-то время я снова услышал голос Джика.
- Он жив, - произнес он. - Слава Богу.
- С нашего балкона невозможно упасть. - Голос портье дрожал от возмущения. - Перила почти по грудь!
Я его понимал: для репутации мотеля нежелательны такие случаи.
- Без паники… - проскрипел я.
- Тодд! - появилась Сара и опустилась возле меня на колени. - Как же так?
- Еще немного… подождите, - попытался пошутить я. - Сейчас принесу… чинзано…
А сколько нужно было ждать? Пожалуй, миллиона лет хватило бы.
- В недобрый час… - начал Джик, который стоял и смотрел, на меня. - Задал же ты нам страху! - Он держал сломанную ветку.
- Прошу прощения…
- Тогда вставай.
- Сейчас… минутку.
- Может, отменить вызов «Скорой»? - с надеждой спросил портье.
- Нет, - возразил я, - кажется, у меня идет кровь. Специалисты из больницы в Алис-Спрингсе даже в воскресенье действовали с завидной быстротой и компетентностью. Они обследовали меня, сделали рентген, наложили швы и составили список повреждений:
«Сломана левая лопатка.
Трещины двух ребер в левом боку без прокола легких.
Сильный ушиб левой стороны головы, череп не пострадал.
Четыре неглубокие раны на туловище, бедре и левой ноге - зашиты.
Несколько мелких порезов.
Ссадины и синяки практически по всей левой стороне тела - смазаны йодом».
- Благодарю вас, - сказал я со вздохом.
- Благодарите дерево. Если бы вы упали не на него, вам была бы крышка!
Они предложили мне остаться до утра в больнице, и многозначительно добавили: так будет лучше.
- Ладно, - в отчаянии согласился я. - А мои друзья еще не ушли? Нет. Они ждут в соседнем помещении. Пока меня возвращали к жизни, они спорили о фаворите на Мельбурнском кубке, и мое появление прервало их горячий спор.
- Браво! - воскликнул Джик, увидев, как я едва тащусь навстречу. - Он уже на ногах.
Я осторожно оперся о поручни кресла, чувствуя себя как мумия, спеленутая от шеи до пояса, с плотно прибинтованной к груди левой рукой.
- Если вам так хочется посмеяться, то поищите себе другой объект!
- Только ошалевший наркоман мог упасть с того балкона, - заявил Джик.
- М-м… - согласился я. - Но ведь меня подтолкнули…
У них отвисли челюсти, когда я подробно рассказал о том, что произошло.
- Кто же они были? - спросил Джик.
- Не знаю. Впервые их видел. А они не представились.
- Ты должен обо всем заявить в полицию, - твердо потребовала Сара.
- Да, - согласился я, - но… я не знаю ваших порядков и не знаю, что здесь за полиция. Может быть… вы бы все объяснили врачам в больнице, и дело пошло бы своим чередом и без шума.
- Правильно, если то, что тебя выкинули с балкона третьего этажа, можно как-то объяснить.
- И еще они отобрали у меня ключ от номера. Нужно взглянуть, не сперли ли они бумажник…
Джик и Сара испуганно смотрели на меня, наконец осознав всю серьезность происшедшего.
- Или ту картину, - добавил я.
Пришли двое полицейских. Послушали, кое-что записали и ушли, не дав никаких обещаний. В их городе такого не случалось, местные такого не сделали бы. Но в город постоянно прибывает поток туристов, а среди них, по закону больших чисел, могут оказаться и злоумышленники. Из разговора я уразумел, что если бы меня убили, то вот тогда бы они зашевелились по-настоящему. Однако меня вполне устраивало, что полиция желала спустить это дело на тормозах.
Пока Джик и Сара отсутствовали, я забрался в отведенную мне койку и лежал, чувствуя себя прескверно.
Меня лихорадило - реакция организма на травму.
- Они действительно забрали картину, - сообщил Джик. - И бумажник тоже.
- А галерея закрыта, - добавила Сара. - Лавочница, которая работает напротив, видела, как Харли закрыл сегодня раньше, чем обычно, но уехал он или нет, она не знает. Он выходит черным ходом, так как ставит машину позади своего заведения.
- В мотеле побывала полиция, - рассказывал дальше Джик. - Мы сообщили им о краже картины. Но я полагаю, что они не станут этим серьезно заниматься… если только ты не выложишь ему… то есть им, полицейским, абсолютно все.
- Я подумаю, - вежливо пообещал я.
- . Что мы теперь будем делать? - спросила Сара.
- Ну, оставаться здесь больше нет смысла. Завтра возвращаемся в Мельбурн.
- Слава Богу, - широко улыбнулась она. - А я уже думала, что ты заставишь нас пропустить кубок!

***

Несмотря на кучу таблеток и ангелов-хранителей, присматривающих за мной, ночь была бессонной. Временами меня трясла лихорадка, и все тело болело. Малейшее движение вызывало острую боль. Неудивительно, что в больнице меня оставили, почти не спрашивая согласия.
Мне оставалось утешаться, что я еще легко отделался. Могло быть гораздо хуже! Больше всего меня беспокоила не жестокость бандитов, а быстрота, с которой они о нас разнюхали. С того страшного момента, когда я увидел разбитую голову Регины, я уже отлично понимал, что банда не остановится ни перед чем, иначе Регину не убили бы, а просто сунули бы ей в рот кляп и покрепче связали. По-видимому, человек, который руководил действиями преступников, очень жесток.
И именно звериная жестокость послужила причиной того, что меня сбросили с балкона. Для убийства этот метод крайне ненадежен. Можно выжить, упав с такой высоты, даже без дерева. А те двое, насколько я припоминаю, не стали утруждать себя - даже не посмотрели, жив я или мертв, и не подошли, чтобы добить.
Тогда здесь или просто изуверский способ отделаться от меня, чтобы ограбить номер, или они умышленно хотели меня так покалечить, чтобы я больше не ввязывался в их дела… Или и то, и другое.
Как же они нас отыскали?
Сколько я ни ломал голову, но так и не смог прийти к определенному заключению. Вероятнее всего, Уэксфорд или Грин позвонили из Мельбурна предупредить Ренбо, чтобы он ждал моего появления. Как ни велика была бы паника, когда они узнали, что я видел Маннинга и свежую копию Милле и к тому же взял образец работы Ренбо, она не могла бы сотворить чудо и перенести бандитов так быстро из Мельбурна сюда.
Между покупкой картины и нападением едва ли прошло четыре часа, а ведь еще нужно выяснить, в каком мы мотеле, и подождать, пока я не направлюсь к себе в одиночестве.
Скорее всего, за нами все-таки следили еще с ипподрома. Но тогда они успели бы предупредить Ренбо о нашем прибытии и нам ни за что не дали бы возможности осмотреть галерею.
Я приказал себе не думать об этом. У меня даже не было уверенности, что я смогу узнать их при встрече. Особенно того, что был сзади, его я вообще не видел.
Они, наверно, пришли к вполне логичному выводу, что сделали все возможное, чтобы вывести меня из строя. Им нужно время, но, собственно, зачем? Чтобы усилить меры предосторожности и замести следы… Чтобы любое расследование - если бы мне удалось убедить полицию заинтересоваться этим делом - зашло в тупик.
Даже если они знают, что я выжил, то все равно не ожидают, что я в ближайшее время смогу что-нибудь предпринять. Следовательно, действовать нужно немедленно. Все правильно.
Убедить собственный мозг несложно. Совсем иное дело заставить слушаться тело.
До одиннадцати Джик и Сара не появились, а я был еще в постели. Уже сидел, хотя и не слишком уверенно. Наконец они пришли.
- Тодд, - сказала Сара, - ты выглядишь еще хуже, чем вчера.
- Очень мило с твоей стороны.
- Ты не доберешься до Мельбурна, - подавленно продолжала она. - И прощай кубок.
- Но вы можете отправиться туда одни. Она стояла возле самой кровати.
- Неужели ты думаешь, что мы покинем тебя здесь… в таком состоянии… и поедем куда-то развлекаться?
- А почему бы и нет?
- Не будь идиотом! Джик устроился на стуле.
- Пусть он сам позаботится о себе, если позволил выкинуть себя с балкона третьего этажа.
Сара яростно набросилась на него:
- Как ты смеешь говорить такое?
- Нам не следует вмешиваться в его дела и дела его кузена.
Я усмехнулся. Сара услышала насмешливое эхо своих собственных слов, которые она с такой уверенностью произносила всего три дня назад. Сообразив, она раздраженно всплеснула руками.
- Ты просто мерзкая тварь! - сказала она.
Джик довольно засмеялся. Теперь он был похож на кота, наевшегося сливок.
- Мы ходили в галерею, - сказал он. - Она все еще закрыта. Мы обошли дом, залезли в садик с другой стороны и заглянули в стеклянную дверь. И знаешь, что мы увидели?
- Ничего.
- Именно так. Исчез мольберт с копией, имитирующей Милле. Все подозрительное спрятано. А оставшееся не вызовет вопросов.
Я немного изменил позу, отчего боль в одном месте уменьшилась, а в другом увеличилась.
- Если бы вы попали внутрь, то все равно ничего бы не обнаружили. Держу пари, вчера после полудня все концы были спрятаны в воду.
- Разумеется, - согласился Джик.
- А я поинтересовалась в мотеле у девушки-портье, спрашивал ли кто-нибудь о нас.
- Ну и что? Наверняка спрашивали.
- Да. Звонил по телефону какой-то мужчина. Кажется, после десяти утра. И он интересовался, остановился ли в мотеле мистер Тодд с двумя друзьями. Когда она подтвердила, он спросил номер комнаты, объяснив, что должен кое-что передать…
Вот так передача!
- Она назвала ему номер, но добавила, что он может оставить посылку у нее.
- Он, вероятно, посмеялся в ответ.
- У него могло не оказаться чувства юмора, - сказал Джик.
- Сразу после десяти? - переспросил я.
- Пока нас не было. Пожалуй, вскоре после того, как мы вышли из галереи… Вероятно, пока мы покупали купальники.
- Почему же она не передала, что кто-то спрашивал о нас?
- Она пошла выпить кофе и не видела, как мы вернулись. А потом забыла. Да она и не думала, что это важно.
- Здесь не так много отелей, - заговорил Джик. - Они позвонили из Мельбурна и, поговорив с Ренбо, переполошились, особенно когда узнали, что ты приобрел у него картину. А найти нас было несложно.
- Жаль, что не припрятал ее, - сказал я, но сразу вспомнил о Мейзи, которая спрятала свою картину и поплатилась домом.
- Что же теперь делать? - вздохнула Сара.
- Последний шанс попасть домой.
- Ты хочешь уехать? - спросила она.
Какой-то миг я прислушивался к страстным мольбам своего побитого тела, а потом подумал о Дональде, сидящем в холодном доме, и ничего не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30