- Вам удалось выполнить все запланированное? - спросил я.
- Мы решили ничего не предпринимать до вашего приезда, - сказал он, пожимая плечами. - У входа нас ждет машина. - Он повернулся и вышел, даже не придержав дверь для Сары.
Портер сел рядом с водителем и по радио сказал, что группа прибыла и можно приступать.
- Куда мы едем? - спросила Сара.
- За твоими вещами, - ответил я.
- Правда? - Ее лицо прояснилось.
- А зачем? - спросил Джик.
- Чтобы приманить мышку сыром.
- Кстати, Тодд, ваши вещи у нас, - сказал Портер с гордостью. - Уэксфорда, Грина и Снела задержали сразу после прибытия. Между прочим, вещественные доказательства они уничтожить не успели. Замки на вашем чемодане поцарапаны и погнуты, но не вскрыты… Так что внутри все должно быть на месте. Утром можете забрать вещи.
- Блестяще, - отозвался я. - У них были еще какие-нибудь списки покупателей?
- Конечно. Размокшие, но вполне читаемые. Фамилии канадской клиентуры.
- Хорошо.
- Сейчас идет обыск в галерее «Ярра», и Уэксфорд там - помогает. Мы намекнули, чего от него хотим. Он все понял и загорелся. Как только я дам сигнал начинать, он начнет действовать.
- Полагаете, он и вправду все сделает?
- А куда ему деваться?
На его, Портера, месте я не был бы так уверен. Однако, в конце концов, это его дело.
Мы подъехали к боковым дверям «Хилтона». Портер мигом оказался на тротуаре и стоял теперь как массивная колонна, ожидая с плохо скрываемым нетерпением, пока Джик, Сара и я выберемся из машины. Сплоченной группой мы прошли через холл, а оттуда - через служебную дверь добрались до конторы управляющего отелем.
Высокий мужчина в униформе пригласил нас сесть и принес кофе и сандвичи. Портер взглянул на часы и сказал, что придется подождать.
Было шесть часов с минутами. Через десять минут мужчина в рубашке с галстуком принес Портеру маленький радиотелефон. Портер сунул наушник в ухо и начал слушать.
Контора, освещенная лампами дневного света и скудно меблированная, была собственно рабочей комнатой. Стены были увешаны графиками и расписаниями дежурств. Окон не было, и ничто не указывало на то, что день уже клонился к вечеру.
Мы сидели, пили кофе и ждали. Портер съел один за другим три сандвича. Время приближалось к семи. При таком освещении Сара выглядела утомленной. Джик тоже. Даже его борода теперь лежала на груди. Я сидел и размышлял о жизни и смерти и «бабочке» в горошек.
В семь одиннадцать Портер плотнее прижал наушник и сосредоточил свое внимание на потолке. Расслабившись, он передал нам потрясающую новость:
- Уэксфорд сделал все, как мы и надеялись, гак что машина закрутилась.
- Какая машина? - спросила Сара. Портер безразлично взглянул на нее.
- Ну, все идет, - не совсем понятно объяснил он, - как мы и запланировали…
Он снова взялся за свой наушник, а потом обратился ко мне:
- Он клюнул…
- Потому что дурак, - отозвался я.
Портер почти усмехнулся, что было для него настоящим подвигом.
- Все преступники глупы по-своему…
Половина восьмого. Я вопросительно поглядел на Портера. Он мотнул головой.
- По радиотелефону много говорить нельзя. Мало ли кто может слушать?
«Как в Англии, - подумал я. - Журналисты могут оказаться на месте преступления раньше полиции. И мышка учует ловушку».
Мы ждали. Стрелки часов, казалось, не двигались. Джик зевал, а глаза Сары потемнели от усталости. За дверью бурлила жизнь большого отеля, постояльцы возбужденно готовились к завтрашним заездам, уже последним в этом году.
Дерби в субботу, кубок во вторник, Элсомские скачки, которые мы пропустили, в четверг и международные заезды в субботу. По возможности ни один любитель скачек не уезжал домой до конца всех состязаний.
Вдруг Портер поправил наушник и замер.
- Он уже тут!
Хотя видимой опасности не было, сердце у меня забилось чаще. Портер вытащил наушник, положил радиотелефон на стол и вышел в фойе.
- А нам что делать? - спросила Сара. -- Ничего. Только слушать.
Мы все трое подошли к двери и приоткрыли ее дюймов на шесть. Мы слышали, как люди спрашивали свои ключи от комнат, интересовались корреспонденцией.
И вдруг знакомый голос, от которого меня словно электрическим током ударило. Уверенный голос человека, не ожидающего опасности:
- Я пришел за пакетом, который здесь в прошлый вторник оставил мистер Чарльз Тодд. Он сдал его в камеру хранения. У меня письмо ог него, в котором он просит администрацию отеля выдать пакет мне. Вот письмо… - Зашуршала бумага.
Глаза у Сары округлились от удивления.
- Ты действительно писал? - шепнула она.
- Нет, конечно.
- Хорошо, сэр, - ответил служащий. - Подождите минутку, я принесу пакет.
До нас донеслись шаги служащего, который отправился за картинами.
Сердце громко стучало у меня в груди. Через несколько минут служащий вернулся:
- Прошу вас, сэр. Картины, сэр.
- Все правильно.
- Сейчас я подам их вам, сэр. - Голос прозвучал совсем рядом. - Вот, пожалуйста, сэр. Вы сами донесете, сэр?
- Да-да, благодарю! - Теперь, когда он держал пакет в руках, в его голосе прозвучало нетерпение. - Спасибо. До свидания.
- И это все? - с оттенком разочарования начала было Сара, но тут зычный голос Портера словно топором разрубил бархатный покой отеля.
- Если вы не возражаете, мы сами позаботимся об этих картинах, - сказал он. - Портер, мельбурнская полиция.
Я шире приоткрыл дверь и выглянул. Портер, грузный и массивный, стоял, требовательно протягивая руку. По обе стороны от него двое полицейских в штатском, возле парадного входа еще двое в форме. Полагаю, все остальные выходы тоже охранялись. Полиция зря не рисковала.
- Что такое… инспектор? Я только выполняю поручение… э-э… моего молодого друга… э-э… Чарльза Тодда.
- А что это за картины?
- Понятия не имею. Он попросил меня принести их, вот и все. Я тихонько вышел в холл. Он стоял передо мной в каких-нибудь шести футах. Я мог бы дотянуться и тронуть его. На мой взгляд, это было достаточно близко и должно было удовлетворить Портера.
Обитатели «Хилтона» окружили нас неправильным полукругом, стараясь понять, что за драма разыгрывается на их глазах.
- Так мистер Тодд попросил вас ппинести картины? - громко спросил Портер.
- Конечно.
Взгляд Портера метнулся ко мне:
- Вы просили его?
- Нет, - коротко ответил я.
Мельбурнская полиция, ясное дело, добивалась взрывного эффекта. Но то, что произошло, намного превысило мои ожидания. Никакой тихой очной ставки и в завершение ее тихого и мирного ареста. Мне бы следовало вспомнить собственные теории об особой жестокости того, кто всем заправлял в этой шайке.
Я оказался лицом к лицу с разъяренным быком. Он сообразил, что его одурачили. Ярость вздымалась в нем как гейзер, а его руки уже тянулись к моей шее.
- Ты мертвый! - завопил он. - Ты же мертвый, разрази тебя гром!
Он сбил меня с ног. Я задыхался под тяжестью его веса. Напрасны были все мои попытки отбиться от него кулаками. Его гнев изливался на меня как лава. Бог знает, какие у него были намерения, но люди Портера успели оттащить его, прежде чем он прикончил меня. Поднявшись с большим трудом, я услышал, как щелкнули наручники.
Теперь он стоял рядом со мной, тяжело дыша, его скованные руки тряслись, злобные глаза налились кровью. Один миг неудержимой ярости, свирепого неистовства - и всю его внешнюю цивилизованность сдуло как ветром. Открылось жестокое и неприглядное нутро.
- Привет, Хадсон, - сказал я.
- Прошу извинить меня, - небрежно произнес Портер. - Но я не думал, что он сбесится. По виду такой воспитанный…
- Атавизм, - сказал я.
- Что? - не понял Портер.
- Он всегда был дикарем. Подспудно.
- Ну, вам виднее. Я его вижу впервые.
Он кивнул нам и поспешил за своим пленником, которого сопровождали полицейские.
Постояльцы отеля, поглядев на нас минуту-другую, тоже начали расходиться. Совершенно обессиленные, мы сели на кушетку.
Джик взял руку Сары и крепко сжал. Она накрыла своей ладонью мою.
На все ушло девять дней. Но для нас они были вечностью.
- Не знаю, как вы, - вздохнул Джик, - а я бы не отказался выпить пива…

***

- Тодд, - сказала Сара, - ну, начинай!
Мы устроились в моей спальне, Джик и Сара в умиротворенном состоянии духа, а я - в халате Джика, комната благоухала лекарствами.
- О Хадсоне?
- А о ком же еще? Я не засну, пока ты нам всего не расскажешь!
- Ну… я искал подобного типа, искал еще до того, как встретился с ним…
- Но почему?
- В связи с вином, - объяснил я. - В связи с вином, украденным из подвала Дональда. Тот, кто укр amp;д его, не только знал, что оно существует… Он знал, что в доме есть подвал и в него ведет неприметная дверь, сделанная в виде стенного шкафа. Я сам много раз бывал в доме Дональда, но даже не догадывался о существовании подвала. Преступники привезли с собой ящики нужных размеров. Вино обычно ставится по двенадцать бутылок в ящик, а у Дональда украли около двух тысяч бутылок. На такое количество нужно потратить немало времени, а для взломщиков лишнее время - лишний риск… И еще одно обстоятельство. Вино было особенное - небольшое состояние, как говорил Дональд. Вино, которое продают и покупают как недвижимость, стоит оно недельную зарплату за бутылку… И без профессионала нельзя было обойтись, нужно было знать, как его хранить и как продавать… А так как Дональд сам занимался вином и целью его поездки в Австралию было вино, я сразу принялся искать человека, который знал Дональда, знал, что он купил Маннинга, разбирался в хорошем вине и в торговле им. И вот понял: Хадсон Тейлор - именно тот, кого я ищу. Однако сначала мне показалось, что все не так просто… потому что внешне он был не такой, как я предполагал.
- Мягкий и дружелюбный, - подсказала Сара.
- И состоятельный, - добавил Джик.
- Скорее всего, он просто деньголик, - сказал я, откидывая край одеяла и с вожделением взирая на прохладную белую простыню.
- Кто-кто?
- Деньголик. Я сам придумал термин для обозначения тех, кто любит деньги так, как алкоголик - спиртное.
- Таких в мире много, - заявил Джик. Я отрицательно покачал головой:
- В мире много пьяниц. А алкоголики - больные. И деньголики - такие же. Им всегда не хватает. Они не могут освободиться от этой зависимости. Сколько бы они ни имели, они все равно хотят еще. Кстати, я имею в виду не заурядных дельцов, сколачивающих себе состояние, а настоящих безумцев. Деньги, деньги, деньги! Как наркотики… Деньголики пойдут на все, чтобы достать деньги… Похищение детей, ограбление банков, убийства… Да они и собственных бабушек продадут. Все что угодно!
Я сидел на постели с ногами, потому что чувствовал себя ужасно скверно. Горели многочисленные ссадины, саднили порезы. Думаю, у Джика тоже.
- Деньголизм, - проговорил Джик, словно диктор, обращаясь к невидимой аудитории, - это распространенное инфекционное заболевание, которым страдает каждый, кто ощутил когда-либо жажду денег. То есть все…
- Давай про Хадсона, - потребовала Сара.
- Хадсон - блестящий организатор. Когда я прибыл сюда, то не думал, что организация окажется такой разветвленной, но точно знал, что за кулисами скрывается незаурядный режиссер. Понимаете, что я имею в виду? Дело было задуманно как межконтинентальная операция.
Джик открыл банку с пивом и скривился от боли, протягивая ее мне.
- Но потом Хадсон убедил меня в том, что я ошибался в отношении его персоны, - продолжал я, отпивая освежающую жидкость, - потому что он был слишком осторожным. Он сделал вид, что ему нужно поискать в записях название галереи, где Дональд приобрел картину. Разумеется, он относился ко мне не как к потенциально опасному человеку, а как к кузену Дональда. Пока не переговорил на ипподроме с Уэксфордом.
- Припоминаю, - вставила Сара. - Ты еще сказал, что их знакомство все меняет.
- Да… Возможно, он лишь сообщил Уэксфорду, что я кузен Дональда. Но Уэксфорд, понятно, в свою очередь доложил ему, что я встретил Грина на развалинах усадьбы Мейзи в Суссексе, а потом вдруг оказался в галерее, где рассматривал оригинал картины, сожженной в доме Мейзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30