ты лежишь, а вода уже к тебе приливает. Не мог же я тебя бросить, правда? – Он приподнял одеяло и показал, что на левую ногу Терри наложены лубки. – В свое время я работал санитаром в военно-морском госпитале. Конечно, я сделал только самое необходимое, и мальчишку нужно доставить в больницу. Вопрос в том, как это сделать. Кругом на дорогах посты. Они опять передавали сообщение, полчаса не прошло. Задерживают молодых парней, говорят, до выяснения некоторых обстоятельств.
К консилиуму у постели больного присоединился Сэм:
–У мистера Уиллиса Терри даже лучше, чем дома. К нам все время заходят морские пехотинцы. А этот лейтенант Шермен – приятель Эммы.
– Ничего подобного, – горячо запротестовала Эмма, – вовсе нет. – Она повернулась к мистеру Уиллису: – Приходится вежливо встречать офицеров, если уж они заходят в дом. Они на неделю заняли нашу конюшню, мы не могли отказать. Правда, моя бабушка не только встретила их без радости, а даже… ну… можно сказать, чуть ли не оскорбляла. Она говорит, что этот союз – сплошной обман, а на самом деле правительство продало нас американцам, или, еще хуже того, это полная оккупация.
Мистер Уиллис с интересом взглянул на Эмму:
– Так говорит твоя бабушка?
– Да.
Он почесал седую голову и улыбнулся:
– Я уже сорок лет не был в театре, но ее помню хорошо. Здорово она тогда играла. Я смотрел комедию, только названия не вспомню… Слушай, парень, что же все-таки с тобой делать? Можешь оставаться тут, пока нога не заживет, но ведь надо наложить гипс.
–Подождите, – воскликнула Эмма. – Сегодня должен приехать наш доктор посмотреть бабушку. Придется ему рассказать.
– Она что, заболела? – встревоженно перебил ее Терри.
– Нет, она хочет разузнать, что известно доктору, какие слухи в округе, что правда, что ложь. Он же не только врач, но и друг. Мистер Уиллис, вы ведь знаете Энди? Родители Энди до того, как погибнуть в авиакатастрофе, были дружны с доктором Саммерсом, вот почему бабушка взяла Энди. Доктор знает Терри, знает нас всех.
Мистер Уиллис задумчиво произнес:
– Хоть он вам и друг, но как он поведет себя в нынешних обстоятельствах? Посты, пропуска и все такое. Всюду же хозяйничают американские войска. Они, может быть, и за больницами наблюдают. Сюда же, даю вам слово, никто не явится искать Терри. А если явится… – Он взглянул на стену. Над койкой Терри висел старый охотничий дробовик. – Ни один американский солдат не ступит за порог.
Да, он мог быть Мад братом, подумала Эмма, та же решимость, та же хозяйская гордость. Она сжала ладонь Терри, и он, поняв вдруг ее мысли, вернул пожатие и улыбнулся, невзирая на боль.
– Мистер Уиллис, – сказал Терри. – Не хочу, чтобы у вас были неприятности. Мы и так причинили немало хлопот. Уверен, что доктору Саммерсу можно доверять. Но последнее слово за вами. Это ваш дом, а не наш.
Мистер Уиллис поочередно оглядел каждого из них. Потом опустил глаза на ногу в лубке.
– Как бы то ни было, ты еще несколько недель будешь в гипсе. Никаких драк и праздничных костров. Похоже, что лучше показать тебя этому доктору.
Было решено, что Эмма и Сэм вернутся в Треванал и Эмма расскажет бабушке о том, что Терри у мистера Уиллиса.
– Идите осторожно, – предупредил ее валлиец уже на пороге домика. – Кто его знает, что у них на уме, могут быть и где-нибудь поблизости. У меня греется бульон, сейчас дам его мальчишке, – правда, аппетит у него неважный.
– Не знаю, как вас и благодарить, – сказала ему Эмма. – Терри – первый из тех, кого бабушка называет своими отпрысками. Он так много значит для нее.
– Это говорит в ее пользу, – сказал бродяжка. – Терри крепкий парень. И сил у него хватит не на одну такую потасовку.
Эмма и Сэм пробрались через лес на вспаханное поле и вскоре оказались дома. Шел дождь, и по-прежнему дул сильный ветер. Они оставили сапоги и плащи на крыльце, и Эмма услышала, как часы в столовой пробили одиннадцать. С тех пор как в семь утра позвонил Джек Трембат, произошло так много событий, что, казалось, уже полдня позади.
В библиотеке был включен телевизор – необычно для Мад – должно быть, она хотела послушать последний выпуск новостей. Бабушка стояла перед телевизором и выключила его, когда появилась Эмма.
– Положение осложняется, – сказала Мад. – Два взрыва в районе Фалмута. Очевидно, и там расположилась морская пехота. Всю вину они, конечно, возлагают на докеров. Где ты пропадаешь? Джек Трембат давным-давно пригнал машину и отправился назад на ферму за своим «лендровером» – он собирается прокатиться в Полдри и разузнать новости. Он сказал, что ты потеряла шарф или что-то такое.
– Я нашла Терри, – сказала Эмма.
Бабушка застыла на месте. Затем внезапно будто бы сжалась, глаза ее затуманились. Она протянула к Эмме руку.
– Слава Богу, – проговорила она.
Они вдвоем присели на диван, и через минуту Мад пришла в себя.
– По правде, говоря, все сделал Сэм, – объяснила Эмма. – Он догадался, и очень удачно, где надо искать.
Она начала рассказывать все по порядку, и вскоре Мад заходила по комнате взад-вперед, что она всегда делала, серьезно что-нибудь обдумывая.
– Должно быть, предчувствие заставило меня позвонить Бевилу, – сказала она. – Вряд ли он доберется сюда до полудня, но на это я и не рассчитывала. Как ты думаешь, Терри выдержит до его приезда? Сильно у него болит?
– Наверное, не очень, – неуверенно произнесла Эмма. – Он держится молодцом, и мистер Уиллис наложил на ногу лубки, но, конечно, Терри нужно показать врачу.
– Мистер Уиллис, – сказала Мад. – Необычное имя для бродяжки. Совершенно ему не подходит. Валлиец, говоришь? Буду звать его Таффи.
– Мад, не надо… Он вполне почтенный пожилой мужчина, особенно без кепки и у себя дома. Кстати, хижина очень опрятная.
– Какое это имеет значение? Валлиец Таффи, жулик и вор, зашел к нам в дом, украл патефон… Ему это понравится, он примет это за комплимент.
Эмма вовсе так не считала и молила Бога, чтобы бабушка не упоминала при мистере Уиллисе эти оскорбительные детские стишки. Теперь, когда нашелся Терри, пусть и со сломанной ногой, настроение Мад достигло обычного подъема.
– Знаешь что? – объявила она, вглядываясь в потоки дождя за окном. – Схожу-ка я до обеда в хижину, прямо сейчас. Ты останешься здесь командовать обороной. Сэм уже там был, так что возьму с собой Энди.
– Но, Мад…
Она уже вышла из комнаты и прокричала на весь дом, что Терри нашелся. Нельзя этого делать, думала Эмма, до приезда доктора надо молчать и дожидаться его совета.
– …очень приятный человек, – говорила Мад Дотти. – Вовсе и не ненормальный, учился на санитара в больнице, любит ходить сам по себе, всего-навсего. Что? А, на пенсии, я думаю. Он валлийский бард или что-то в этом роде.
Эмма вошла на кухню.
– Мад, об этом лучше помолчать. Никто не должен знать, что Терри там, что он сломал ногу. На всех дорогах посты, ты ведь слушала новости, а морская пехота продолжает искать подростков и молодых людей, которые могли быть замешаны во вчерашнем переполохе на пляже Полдри. А после взрывов они будут бдительны вдвойне.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо сказала Мад. – Позови Энди, и мы пойдем.
Мад с полчаса как ушла, и Эмма, не придумав себе другого занятия, подметала в музыкальной комнате, когда услышала звук приближающегося автомобиля. Она выглянула в окно, и сердце ее сжалось. Это была штабная машина морской пехоты, и за рулем сидел лейтенант Шермен. Нет… Только не это… Он остановил машину, открыл калитку и быстро двинулся по тропинке через сад. Эмма стояла в холле, не зная, что предпринять. Придется встречать его самой. Дотти может растеряться.
– Здравствуйте, – произнесла Эмма, но довольно холодно и без особого энтузиазма.
– Привет, – сказал он. Затем улыбнулся и отдал честь. Он выглядел очень по-военному. – Узнал, что вашей бабушке нездоровится, очень жаль. Заехал, чтобы узнать, как она.
– Бабушка? – спросила Эмма. Что он имеет в виду?
– Слухами земля полнится, да и распространяются они в этих краях очень быстро. Надеюсь, вчерашние события не слишком сильно на нее подействовали. Надо сказать, мы задержали немало хулиганов.
– Она вовсе не была потрясена случившимся, – ответила Эмма. – Мистер Трембат отвез нас всех домой, и она была в прекрасном настроении.
– Да, – удивился он, – значит, сердечный приступ случился позже? Что ж, надеюсь, это не слишком серьезно, и в этом нет нашей вины.
Эмма продолжала удивленно смотреть на него. Уж не сходит ли она с ума?
– Давайте я все объясню, – сказал лейтенант. – Дело в том, что на всех дорогах расставлены посты; так как в стране произошло несколько неприятных случаев, мы останавливаем все машины и проверяем пропуска. Я командую постом в пяти милях отсюда, на шоссе Полдри, и доктор Саммерс предъявил мне пропуск и сказал, что через некоторое время поедет к вам, потому что ваша бабушка его вызвала, у нее что-то с сердцем. Так как вскорости я сменился, то решил просто из вежливости заехать к вам и узнать, как дела. Доктор уже приезжал?
– Нет, – ответила Эмма, – еще нет.
Что, если наш Мао Цзэдун, одетый в дождевик, появится сейчас со вспаханного поля за садом?
– Думаю, он скоро приедет, – заботливо произнес лейтенант. – Вы и сами неважно выглядите.
– Да, плохо себя чувствую, – сказала Эмма. Она оперлась о дверь.
– Эй, да вам совсем плохо, – продолжал лейтенант. – Надеюсь, ничего серьезного. Бабушке нужно лежать, а ей, скорее всего, это придется не по нраву.
– Да, – сказала Эмма.
На улице продолжал хлестать дождь. Уолли явно надеялся, что его пригласят в дом.
– Простите меня, пожалуйста, – сказала Эмма, – но мы буквально сбиваемся с ног со всеми этими… этими событиями… Бабушка очень требовательна. Я должна сидеть у ее постели. – Она на шаг отошла от двери.
– Понимаю. – Он выглядел разочарованным. – Еще только один вопрос. Вы не злитесь на меня за вчерашнее? Боюсь, я… может быть, позволил себе лишнее.
– Нет, нет, что вы. – (Боже, что она несет.)
– Спасибо… Я зайду как-нибудь в другой раз, узнать о здоровье вашей бабушки… – Он улыбнулся. – И вас повидать. – Уверенность вернулась на его простоватое лицо, улыбка намекала, что он с Эммой заодно. – Мы подружимся и будем отлично проводить время.
Тут он еще раз отдал честь и зашагал к штабной машине. «Самодовольный осел, – подумала Эмма, – отлично проводить время, как же… Он что, надеется, я буду обниматься с ним где-нибудь в подвале?»
Он ей не нравится, совершенно точно. И никогда не нравился. Слава Богу, что Мад и Энди не вернулись, когда здесь был Уолли Шермен. И имя у него идиотское.
Машина лейтенанта только-только скрылась из виду, как на дороге появился «пежо» доктора Саммерса.
Очевидно, он серьезно воспринял телефонный звонок Мад, потому что по утрам после операции он выезжал только на экстренные вызовы. Он будет очень недоволен, подумала Эмма, и я даже не знаю, что ему сказать. Доктор Саммерс не стал звонить. Он вошел в холл и сбросил плащ. Это был мужчина лет шестидесяти, плотный, с густой шевелюрой. При первом знакомстве пациенты часто считали его манеру бесцеремонной, но вскоре начинали ему доверять.
– Здравствуйте, Эмма, – сказал он. – Как больная? Мне идти к ней, наверх? Я велел ей лежать в постели.
– Знаете, – сказала Эмма, – нам лучше пройти в музыкальную комнату. – Она закрыла двери и, собравшись с духом, продолжила: – Мад вас вызвала под фальшивым предлогом, но вы нам действительно очень нужны.
Доктор и глазом не моргнул. Он прошелся по комнате и остановился у камина.
– Под фальшивым предлогом? – повторил он слова Эммы. – Что ж, не в первый раз. Но она могла бы выбрать и более подходящий момент. Что она затевает на этот раз?
– Терри, – сказала Эмма. – Терри сломал ногу.
– Понятно. Почему же она об этом не сказала? У меня в саквояже есть кое-что от сердца, но ничего – для лечения перелома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47