Ну сделайте что-нибудь.
Она услышала отчаяние в своем голосе.
– Не знаю, что еще я мог бы тут сделать. Я проверил все. Поменял проводку, вытащил ее всю, снова поменял… – Он ухмыльнулся. – Может, у вас тут завелось привидение.
Его улыбка исчезла, и он посмотрел на нее с тревогой, словно прочитал в ее лице нечто такое, что испугало его.
– Я попытаюсь прислать сюда кого-нибудь в ближайшие два дня. Скажите им, что здесь крайне необычная и опасная ситуация. Будьте бдительны. Перед уходом из дома выключайте главную линию. У вас есть что-нибудь в холодильнике или в морозильнике, что могло бы испортиться?
– Ничего важного.
– Я попытаюсь еще разок. Только не знаю. В самом деле не знаю.
– Спасибо, – почти шепотом сказала она. Они поднялись по лестнице. – Чашку чая не хотите?
– Очень хочу.
Подхватив небольшую стопку почты, сваленную на стол, Чарли отнесла ее в кухню. Там было холодно. Это из-за выключенной плиты, сообразила она. Какая-то поздняя осенняя муха прожужжала мимо нее. Чарли наполнила чайник водой и, развязав бело-голубой шарф вокруг своей шеи, присела, включив запись автоответчика.
«Том, старая ты развалина, что означает твой переезд в деревню? А я-то думал, что смогу тебе как-нибудь вечерком на этой неделе задать хорошую трепку на теннисном корте. Позвони мне. Это Тим, Тим Паркер».
«М-м-м, доброе утро. Это мистер Уэст из отдела доставки. Я звоню мистеру Уитни. Вещи, которые вы заказали, уже прибыли. Будьте любезны, дайте мне знать, когда было бы удобно их вам доставить».
«Дорогая, это я. Пожалуйста, позвони мне. Я в Эдинбурге. В гостинице у меня номер 031-556-7277. Я в номере 420-м. Ты можешь застать меня в рабочее время по тому же коду, а дальше – 332-2545. Буду здесь до среды».
Кассета крутилась дальше, а Чарли даже не пришло в голову записать эти номера. На лице ее была легкая улыбка. Голос-то у него становится все тревожнее.
«Миссис Уитни, говорит секретарь доктора Росса. Доктор Росс хотел бы повидать вас как можно скорее. Подойдет ли вам завтрашний день, в три часа? То есть среда, три часа. Если вы нам не перезвоните, мы будем вас ожидать. Спасибо. Сейчас двадцать минут третьего, втор…»
Голос резко оборвался, и огонек на аппарате погас. Ток. Электрик, должно быть, снова отключил его.
А Тони Росс ни минуты не тратил зря, сразу получил результаты тестов. Уж не потому ли, что он был обеспокоен больше, чем делал вид? Эпилепсия? Или что-то похуже? Не солгал ли он насчет опухоли мозга?
Осенняя муха билась о стекло. В почте оказались главным образом счета. Она попыталась сообразить, что за материал они заказывали в отделе доставки. Планы, планы… Чарли почувствовала волну грусти, когда подумала о тех планах, которые они с Томом строили по поводу дома. По поводу их новой жизни здесь.
Дорогая, это я. Пожалуйста, позвони мне…
Да пошел ты в жопу!
Надорвав следующий конверт, Чарли увидела новый бланк Главной регистрационной службы. Требовались подробности из ее свидетельства об удочерении при рождении. А где оно было? В каком-то конверте вместе с ее паспортом, со свидетельством о прививках и разными прочими клочками и листочками. Она положила его в надежное место, когда они переезжали. Черт подери! Она не могла сосредоточиться. Кажется, в одной из больших картонных коробок. Но в какой? В мансарде.
Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.
Кто же ты была? Кто ты была такая, Барбара Джаретт?
Дорогой Камень, я люблю его. Пожалуйста, верни мне его. Барбара.
Так это ты?
Чайник молчал, никакого тока, разумеется, нет, а газовая плита тоже была выключена. Она подошла к верхушке лестницы, ведущей в подвал.
– Простите, но я не могу приготовить чай при отключенном токе, – крикнула она вниз.
– Включу минут через десять, – прокричал он.
Она забралась по лестнице и толчком распахнула дверь мансарды. Из маленького окна в дальнем ее конце, справа, вливалось как раз достаточно света, чтобы видеть все вокруг. А вот слева становилось все темнее. Чарли с трудом различила резервуар с водой. Дыры в крыше заделали, и света теперь не было. Пыль щекотала нос, и Чарли подавила позыв расчихаться. Потолок был ниже, чем она его помнила, да и стены поуже. Помещение казалось большим и в то же время вызывало чувство страха.
Деревянные упаковочные ящики и большие картонные коробки были в беспорядке свалены грузчиками около окна, и Чарли пришлось несколько минут все это упорно подвигать, прежде чем она отыскала нужную коробку. По двум ее сторонам виднелась надпись фломастером: «ЛИЧНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ».
Она наступила на что-то мягкое, издавшее хрустящий звук. Это была дохлая мышка с частично уже разложившейся мордочкой. В желудке у Чарли забурлило, и она отпихнула мышку ногой за упаковочные ящики, чтобы Бен не смог до нее добраться.
Порыв ветра сотряс окно в раме, и что-то покатилось по крыше. Содрав пленку с крышки нужной коробки, Чарли открыла ее. Верхняя половина была полна старой одежды, странной старой одежды в пластиковых мешках, сохранившей запахи прошлого. К одежде, аккуратно отглаженной и сложенной, были пришпилены английскими булавками квитанции из чистки. Эту одежду Чарли не носила долгие годы, она была припрятана для… какого-нибудь дождливого дня? Для вечеринок в маскарадных костюмах? Или ее припрятали потому, что в ней скрывались ее родовые корни?
Чарли отыскала расклешенные джинсы, мини-юбку, маленькую деревянную коробочку, полную бусинок и модных среди хиппи колокольчиков, высокие белые пластиковые сапожки, вельветовую шапочку, пластиковую сумку, полную значков типа: «НИКСОН ЗАСЛУЖИЛ ИМПИЧМЕНТ!», «УЗАКОНИТЬ МАРИХУАНУ!», «Я БАЛДЕЮ!»…
Послышался звук, как будто шаркнула чья-то нога, и Чарли внимательно посмотрела на тени в дальнем конце мансарды, в темном конце, с вырисовывавшимся там силуэтом емкости с водой, но так ничего и не разглядела.
Порывшись в коробке, она нашла полиэтиленовый мешок, обмотанный несколько раз эластичной высохшей лентой, разорвавшейся, когда Чарли разматывала ее. Она перевернула упаковку вверх ногами, полиэтилен стал растягиваться, и она смогла заглянуть внутрь. Письма и открытки. Одна из открыток была покрупнее остальных. Этакая валентинка с угрюмым маленьким человечком на передней стороне, державшим в руках огромное красное сердце. Внутри открытки почерком Тома было написано: «Моей вечной Возлюбленной».
Слезы соскользнули с ее щек, и, сложив открытку, она опустила ее в мешочек.
Что-то задержало ее взгляд в этой тени. Какое-то движение. Она отступила назад. Что-то там двигалось в тени.
Потом она сообразила, что это была ее собственная тень, потому что она стояла в лучах света.
Это произошло быстро, неожиданно. Раздался щелкающий треск, вроде удара кнутом, – и ее правая нога провалилась сквозь пол до самого бедра. Чарли упала вперед, звучно ударившись подбородком о прогнувшиеся под ней доски пола.
Испуганная, пытаясь сообразить, что же произошло, она оперлась руками об пол и пригнулась сильнее. Доска снова издала оглушительный треск. Теперь Чарли задыхалась в панике. Рывком выдернув ногу из дыры и не пытаясь подняться, она перекатилась по доскам к двери, где пол был вроде бы прочным, и поднялась на ноги. Потирая поцарапанную ногу, она обнаружила, что колготки разорваны в клочья.
Внезапно Чарли почувствовала запах духов. Мансарда прямо-таки воняла ими. Крепкие, едкие мускусные духи. Повеяло сквозняком. Электрик прокричал снизу:
– Эй, миссис Уитни? Я собираюсь снова включить ток.
33
В стеклянном подсвечнике на столе горела свеча. Она расположилась у большого неразожженного камина с серой мраморной облицовкой, напоминавшей могильный камень. В маленьком ресторанчике было тихо. Кроме них в зале сидели еще две парочки и шепотом переговаривались.
Чарли зевнула, прикрыв лицо своим меню: усталость накатывала на нее волнами. Хью, в отличие от нее, выглядел бодрее, чем обычно. Сегодня вечером, казалось, он особенно тщательно приводил в порядок свою внешность: волосы были причесаны, чистые ногти, по которым явно долго гуляла щетка, и, наконец, отутюженная одежда.
В течение получаса смущенная и возбужденная Чарли решала, в чем ей пойти, надевала и снимала то одно, то другое, желая выглядеть привлекательнее. Она почувствовала себя гораздо лучше и увереннее после того, как приняла душистую ванну, сделала макияж, надела красивый топ на бретельках, брюки и белую атласную курточку, открытые туфли и массивное, похожее на цепь, ожерелье. Теперь, после новой порции джина с тоником, ей стало почти совсем легко на душе.
– Что-то вы сегодня очень спокойны, – сказал Хью. – Должно быть, сильно испугались, обнаружив, что ваш гипнотизер умер таким вот образом… это просто ужасно.
– Да уж. И еще похороны миссис Леттерс…
– Вы до сих пор вините себя?
Она кивнула:
– Я буду скучать по этой старенькой девушке. Она мне в самом деле нравилась.
Он взял свою рюмку и подребезжал кубиками льда.
– Но это был несчастный случай. И ничто иное.
Чарли очень хотелось поверить ему.
– А если бы вас спросили, где хранятся записи о захоронениях? – спросила она. – Вот если вы увидите какое-нибудь имя на могильном камне и попытаетесь разузнать об этом человеке, то где надо смотреть?
– По поводу какой-то недавней могилы?
– Начала 50-х.
– Ну, я бы сказал, что регистрационная служба графства в Льюисе будет вполне подходящим местом. – Он заглянул в свою рюмку, а потом снова посмотрел на Чарли: – Эта та могила, у которой вы остановились после похорон?
– Да.
Он осторожно поглядывал на нее, но она видела в его глазах теплоту и доброжелательность. Впервые с тех пор, как Чарли познакомилась с ним, она почувствовала, что он смотрит на нее не только из любопытства. Она покраснела, а он улыбнулся, приподнял рюмку и с легким звоном коснулся ее рюмки. Выпив еще немного, Чарли почувствовала себя в полной безопасности, даже подумала, что, быть может, однажды все в ее жизни наладится.
– Вы никогда не пытались восстановить свои отношения с женой? – спросила она.
Хью снова позвенел кубиками льда.
– Кто-то сказал однажды, что брак – это нечто вроде рюмки. Если она разбивается, то, конечно, можно склеить ее кусочки, но вечно будут видны трещины.
– Вы уже готовы сделать заказ? – Официантка улыбалась, своим неподдельным добродушием напоминая студентку из колледжа.
– Еще несколько минут, – сказал Хью, улыбаясь в ответ и как бы заигрывая, отчего Чарли почувствовала внезапный укол ревности. Он все изучал свое меню. – А вы с Томом соединились бы снова?
Чарли пожала плечами:
– Не думаю, что впредь смогу хоть кому-то доверять.
Его большая рука скользнула по столу и слегка коснулась кончиков ее пальцев. А потом он твердо завладел ими.
– Вы должны во многом быть уверены.
Странные чувства поднимались в ней.
– Быть усыновленной или удочеренной – это довольно необычная вещь. Вы как бы не чувствуете себя в безопасности. Какова бы ни была причина, по которой вы кому-то отданы, – пусть даже ваши родители были убиты, – вы все равно знаете, что кто-то нашел чей-то подходящий, с его точки зрения, дом и отдал вас… И это заставляет вас всю жизнь чувствовать, что кто-то еще в этом мире тоже может вас кому-то отдать. Думаю, я только дурачила себя, полагая, что наш брак будет вечным. Ничто не вечно.
Он стиснул ее пальцы и сказал:
– Это зависит от того, что называть вечностью.
– А вы не считаете, что люди могут встречаться снова, в их следующих жизнях?
– Некоторые верят, что вот это-то и привлекает людей друг к другу. Вы приходите, например, на многолюдную вечеринку – и вас мгновенно притягивает к незнакомому человеку. А все потому, что вы были знакомы с ним в другой жизни.
– Но мы об этом не помним?
– Некоторые люди это знают. Не многие.
– И такое возможно?
– Да.
Чарли поиграла со своей салфеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45