3. Предыстория: в одной упряжке с сумасшедшими, а также зомберы, ангелы и доллары
Читатель, надеюсь, уже изрядно заинтригован вышеописанными событиями, и наверняка его интересует, кто такие эти герои со странными прозвищами и как они дошли до жизни такой? Итак, расскажем сначала о главных наших героях.
Необязательный, незлобивый и благодушный Борис Иванович Бочкаренко (170 см, 54 кг) всегда гордился своей внешней схожестью с Жаном Полем Бельмондо.
Отец у него был пехотным полковником, дотопавшим до Берлина. Борис рассказывал, что папаша всю войну не расставался с противотанковым ружьем и в часы затишья, бывало, ходил с ним на передовую – при удачном выстреле зазевавшегося немца эффектно разрывало надвое. В семидесятые годы старший Бочкаренко работал военным консультантом в ЦК Компартии Таджикистана, и в подарок на свадьбу Борька получил от этой партии просторную трехкомнатную квартиру.
По специальности он был гидрогеологом и очень скоро стал начальником с обширным кабинетом, премиленькой секретаршей и белой «Волгой». Но пробыл он начальником лишь года два, потом случился скандал с очередной секретаршей, и только благодаря отцу Борис вылетел из своей гидрогеологической конторы относительно сухим.
Бельмондо умел подбирать приятелей... Одним из его друзей был капитан милиции Толик Зубков. С Зубковым на пассажирском кресле можно было ездить по городу под мухой, к тому же Толик время от времени выручал Бельмондо из неприятных ситуаций, в которые Борис постоянно попадал в поисках острых ощущений...
Другим его приятелем был Искандер Сафарзаде – тихий, сухощавый, чрезвычайно уверенный в себе таджикский аристократ и начинающий ученый-филолог. Борька любил ходить с ним по злачным местам и затевать там драки. Сафарзаде обладал черным поясом, и для него уложить человек десять подвыпивших бугаев было плевым делом.
Третьим его приятелем был я. Борька любил приходить ко мне в любое время суток с дюжиной шампанского или пачкой сигарет. Мы болтали до утра о перспективах построения коммунистического общества в СССР, об Андрее Платонове, Шопенгауэре и о многом другом.
Как-то на Новый год я познакомил его с Людмилой, подругой одной из своих девушек, и через полгода узаконил их брак своей свидетельской подписью.
Брак Бориса и Людмилы оказался не слишком счастливым. И все потому, что упомянутый выше скандал с секретаршей отнюдь не был случайностью: Борис – законченный бабник. Он легко заводил знакомства, почти никогда не влюблялся и более двух раз с одной женщиной встречался редко. Очень скоро возбуждавшие его стимулы «красивая», «очень красивая», «оригинальная», «страстная», «жена или подруга того-то» перестали действовать, и ему пришлось вырабатывать другие. В 1977 – 1981 гг. таким стимулом была национальность. Переспав с представительницами основных национальностей оплота социализма, он перешел к сексуальному освоению представительниц малых и, особенно, вымирающих народностей СССР. В конце 1981 года поставленная задача была в основных чертах выполнена, и взоры Бориса все чаще и чаще стали устремляться на географическую карту мира. По вполне понятным причинам он был вынужден отложить на неопределенное будущее реализацию своих заграничных фантазий и заменить их реальными. Новым стимулом стало место жительства. Постельные знакомства с представительницами Ленинграда, Вологды, Киева, Саратова, Архангельска, Астрахани, Тобола и Иркутска продолжались вплоть до падения «железного занавеса», чтобы в открытом обществе смениться (вы правильно угадали!) отложенными зарубежными фантазиями...
Борис не раз пробовал бороться со своим пагубным хобби. Он по-своему любил Людмилу, детей, ему нравилось приходить домой и даже делать что-нибудь по хозяйству. Но стоило ему узнать, что в соседний институт поступила на учебу шоколадная жительница далекого Буркина-Фасо, он нежно целовал жену в щеку и уезжал в городскую библиотеку выяснять, как по-буркинафасски будет: «Вы так прекрасны, мадам! Давайте проведем эти сутки вместе».
Людмила пыталась что-то сделать, раза два даже изменяла ему в воспитательных целях, но ничего не помогало. Она привыкла и стала дожидаться того счастливого времени, когда половые часы мужа достигнут половины шестого и навсегда остановятся. Судьба вознаградила ее за долготерпение – после прошлогодних приключений в Приморье Бельмондо стал не только богатым, но и верным мужем...
* * *
Среднего роста, плотный, скуластый, смуглый, часто незаметный в общем развороте событий, Николай Сергеевич Баламутов, по прозвищу, естественно, Баламут, любил выпить до, во время и после всего. Он пил утром, днем, вечером и ночью. Он пил до экзаменов и после них. Он пил, когда был здоров, и пил, когда был болен. Но в ауте его никто не видел. Однажды, правда, на практической базе геологического факультета его вырвало после второй бутылки натощак, но он успел подставить только что опустевший стакан и после непродолжительной паузы вернул его содержимое на место.
В свободное от учебы и пьянок время Коля занимался прыжками в воду, подводным плаванием, пописывал весьма неплохие стихи и любил Наташу Ростову, переселившуюся в Душанбе из Балакова. Отец-казах по националистическим мотивам запретил ему сочетаться с ней законным браком, хотя сам был женат на русской. И Баламут напился уксусу. Папаша такого рода выпивку оценил и дал согласие на брак. Свидетелем на свадьбу Коля позвал меня.
Крутой поворот в Колиной биографии был связан с крутым поворотом дороги Пенджикент – Айни. На этом повороте его «ГАЗ-66» свалился в Зеравшан, славившийся крутыми берегами. Поломанного во многих местах Баламутова выходила медсестра-разведенка. Прямо из больничной палаты он переехал к ней и двум ее сыновьям. Наташа в это время в очередной раз приходила в себя в Балакове. Не найдя там хоть сколько-нибудь достойной замены Коле, она вернулась в надежде склеить разбитые семейные горшки, но он скрылся на дальнем разведочном участке.
Потом, когда Коля разбогател и вылечился от своей страсти к спиртному, они сошлись вновь.
Наташа, не выдержав ударов судьбы, к этому времени спилась вчистую, но Баламут ее вытащил (об этом мы еще расскажем).
* * *
Ольга Игоревна Юдолина – 168 см, 52 кг, синие, насмешливые глаза, светлые длинные волосы, умопомрачительная фигура, короче, очаровательная девушка во втором своем десятке.
Родилась в богатой, но недружной семье постсоветского приватизатора. Честолюбива, два или три европейских языка, скрипка, фортепиано, гитара, черный пояс, решительный, если не жестокий нрав и явная склонность к авантюрам. Молодых людей своего возраста и круга считает надутыми карьеристами и болванами. Иногда мне кажется, что она любит меня, иногда, что ваш покорный слуга – лишь пылинка на ее длиннющих ресницах...
А я – Чернов Евгений Евгеньевич. Сведения обо мне слишком противоречивы, и потому изложу лишь непреложные факты: 177 см, 85 кг, инертен как в покое, так и движении, пять счастливых браков, мальчик от первого, девочка от последнего, кандидат наук, четыре перелома, три наркоза, два привода, авантюрист по натуре, мечтатель по призванию, люблю Уоррена, Платонова, Камю и пельмени, а также поплакать в жилетку, выпить с друзьями и вляпаться в какую-нибудь историю с непредсказуемым концом. В последние годы – графоман, пытающийся привить потенциальным читателям свои авантюрные склонности.
В августе прошлого года, раздавленный обломками очередной семейной жизни, я подался в глухую приморскую тайгу, чтобы окончить там свое неудачливое светское существование в покосившемся от времени охотничьем зимовье.
Но мне не повезло – зимовье оказалось занятым останками некоего Юдолина Игоря Сергеевича. Покопавшись в этих останках, я обнаружил около пяти тысяч долларов и записную книжку, из которой следовало, что в неподалеку расположенной заброшенной Шилинской шахте на глубине 400 метров спрятано нечто весьма и весьма ценное.
Посетовав на судьбу, снова посылающую меня на вечный бой, я вызвал телеграммами на подмогу своих старых друзей – Бочкаренко и Баламутова и отправился на шахту на рекогносцировку.
Шахта оказалась оккупированной как тихими, так и буйными психами, разбежавшимися из забытой государством Харитоновской краевой психиатрической лечебницы. Глава самоопределившихся сумасшедших, Шура, страдал манией преследования. Он, думая, что я и мои друзья подосланы его врагами и недоброжелателями, подверг нас в целях перевоспитания так называемым перезомбированиям, а проще – всевозможным изощренным издевательствам (заключение в жарко натопленной сауне на два дня, пытка энцефалитными клещами, травля уголовниками-убийцами, русская рулетка и т.п.).
Но мы с присоединившейся к нам дочерью Юдолина Ольгой стоически выносим все испытания и в конечном счете становимся богатыми – Шура оказался отъявленным фальшивомонетчиком, обладателем десятков миллионов настоящих и сотен миллионов долларов собственного изготовления и подарил каждому из нас по состоянию, равному годовому бюджету города Урюпинска. Но наши приключения на этом не кончились...
Дело в том, что на заключительной стадии добывания денег выяснилось, что постоянные обитатели шахты – марионетки некой Большаковой Ирины Ивановны, прожженной авантюристки, преследующей далеко идущие цели. Будучи главным врачом Харитоновской краевой психиатрической лечебницы, эта экстраординарная и не лишенная внешней приятности дама в течение многих лет проводила над своими подопечными бесчеловечные опыты и в конце концов выявила химические вещества, способные превращать людей по методике "а" в не контролируемых монстров, по методике "б" – в хорошо контролируемых зомберов, а по методике "в" – в ангелов (!) во плоти.
Обманом и химией подчинив себе Шуру и его средства, Ирина Ивановна замыслила (ничего себе размах!) вырвать Приморский край из состава Российской Федерации и превратить его в собственную независимую республику, в которой она могла бы бесконтрольно проводить разнообразные химико-политические опыты над населением. В этих целях она коварно превратила нас, уже предвкушающих праздную жизнь на лучших мировых курортах, в зомберов, беспрекословно и жестоко исполняющих все ее приказы, а превратив, объединила в зомберкоманду – группу, вернее, единую банду телепатически связанных убийц.
Наша команда в тесном взаимодействии с составленной из профессиональных киллеров зомберкомандой Леньки Худосокова (трижды отпетый уголовник, он явился на Шилинскую шахту за «шерстью», но сам был острижен Шурой) практически полностью подчинила Большаковой Владивосток. После трагической смерти последней и перед смертью собственной Шура решает спасти нас. С этой целью он отправляет меня и моих друзей назад, на Шилинскую шахту, с тем чтобы остававшаяся там его ближайшая сподвижница Инесса (бывшая пациентка Харитоновки) обратила нас в нормальных людей.
Однако Инесса, больная бредом Девы Марии и полная решимости родить человечеству нового Христа Спасителя, тайно превращает нас по методике "в" в стопроцентных ангелов. Впрочем, все кончается благополучно – я и мои друзья вновь становимся нормальными людьми – вернее, почти нормальными людьми... Почти нормальными, во-первых, потому, что в минуты, когда беда подступает к одному из нас, мы телепатически объединяемся и начинаем чувствовать опасность на расстоянии, а во-вторых, потому, что Шура, во втором по счету перезомбировании, натравил на нас клещей, зараженных специально выведенной им особой формой энцефалита. Переболев им в разное время, каждый из нас потерял свою главную отрицательную, а точнее сказать – отличительную черту. В результате такой фатальной утраты Бельмондо прекратил волочиться за женщинами, Баламут – беспробудно пить и вернулся к законной жене, а я полностью утратил свои авантюристические наклонности, женился на богатой белотелой дурочке и (о боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38