Некоторые были еще живы; они что-то бормотали и даже шевелили руками. Еще ужаснее выглядели те, кого насадили на кол вниз головой. Здесь были старики и молодые, крестьяне и торговцы. Были даже женщины, раздетые догола, как шлюхи. Они стонали, открывали рты, ворочали стекленеющими глазами.
Тридцать человек.
– Снимите их, – крикнул я.
Сердце опустилось, как уже бывало в Киботосе и Сен-Сесили. Что сделали эти несчастные? Чем провинились?
Я остановился у одного из последних тел, чувствуя, как застывает в жилах кровь.
На колу висела Елена, служанка Эмили.
Я соскочил с коня и, выхватив меч, принялся рубить столб, пока он не накренился. Потом осторожно опустил ее на землю.
Девушка лежала на траве, глядя на меня невидящими глазами через спутанные, слипшиеся от крови волосы. На ней были грязные лохмотья. С ней обошлись как с бесстыдной убийцей. А ведь бедняжка всего лишь служила своей госпоже.
Гнев и злость ткнули мне под ребра свои острые пики. Если так поступили с Еленой, то что же тогда случилось с Эмили?
Какой сигнал посылало мне прячущееся в замке чудовище?
Я повернулся к тем, кто стоял за моей спиной:
– Похороните ее.
Глава 131
Продвинувшись немного дальше, мы оказались у каменного мостика через небольшую речушку. Возле мостика высилась сторожевая башня. Мы остановились ярдах в шестидесяти от нее.
У башни нас поджидали четверо верховых рыцарей.
– И этот сброд называется армией? – крикнул один из них и поднял ногу, как это делает собака у дерева. – Жалкая кучка вилланов, которые только и умеют, что портить воздух да ковыряться в дерьме.
– Осторожнее, – предупредил Даниель. – Оставайтесь на месте. Они делают это умышленно, хотят заманить нас в ловушку.
Тем не менее несколько человек, еще находившихся под впечатлением от только что увиденного, не послушали совета и побежали к дерзким рыцарям, размахивая мечами и палицами.
Когда до башни оставалось двадцать ярдов, на стене появились лучники с арбалетами. Четверо наших упали, пораженные в грудь. Остальные поспешно отступили.
– Хотят д-драться – п-получат! – воскликнул стоявший у меня за спиной Альфонс.
Я попытался остановить его.
– Нет, мы не можем так рисковать!
Но он со своим отрядом уже мчался к башне.
Их встретил град стрел. Еще один упал, раненный в бедро, но теперь уже и наши лучники принялись выпускать в башню зажженные стрелы. Пока люди Альфонса пережидали обстрел, спрятавшись за сомкнутыми деревянными щитами, он сам перетащил раненого в безопасное место.
Одна из зажженных стрел воткнулась в деревянную крышу сторожевой башни. Огонь распространился быстро, и вскоре среди вражеских лучников началась паника. В какой-то момент башню заволокло дымом, а потом мы увидели, как солдаты, покинув пост, спешно отступают к городским стенам.
Альфонс со своей группой бросился за ними.
Четверка рыцарей встала на его пути. Надо признать, сражались они храбро, но численное преимущество все же сказалось.
Всадников стащили с коней и насмерть забили мечами и палицами. Расправившись с рыцарями, наши устремились за лучниками, которых и догнали у овражка на берегу. Один из отступавших опустился на колено, готовый стрелять, но вовремя подоспевший Альфонс раскроил ему голову.
Лучников, всех до единого, порубили на куски. Наши торжествовали. Отряд Альфонса, вернувшийся с трофейными арбалетами, встретили, как встречают героев.
То был первый бой, и мы показали врагу, что умеем сражаться.
Проезжая мимо, Альфонс бросил в телегу захваченный арбалет. Обрадованный тем, что с ним ничего не случилось, я все же укорил его за безрассудство, которое обошлось нам потерей четырех человек.
Он кивнул, признав упрек справедливым, и тут же подмигнул мне.
– Т-теперь они знают, что мы способны не т-только п-пор-тить воздух.
Глава 132
Эмили подтянула одеяло, пытаясь хоть немного согреться. В продуваемой сквозняком комнате башни, ставшей в последние дни ее тюремной камерой, было темно и холодно. Свет проникал только через узкое, похожее на щель окошко под самым потолком. Иногда она даже не могла определить, что сейчас – день или ночь.
Вот уже несколько часов снаружи доносился топот ног и скрип втаскиваемых на стену тележек. Что-то происходило. И сердце, замиравшее при каждом новом звуке, подсказывало – то, что происходит, имеет отношение к Хью.
На столе рядом с ее кроватью стояли кувшин с водой и тарелка с какой-то едой. Аппетита не было. Как не было желания ни читать, ни заниматься вышивкой.
Думая о Стефене, Эмили сравнивала его с обезумевшим от жадности псом. Он удерживал ее, позабыв о чести и достоинстве, потеряв рассудок.
Но не холод и не страх перед герцогом не давали ей спать, а тревога за Хью.
Хью... Эмили знала, что Стефен не посмеет тронуть ее, но смерть Хью доставила бы ему огромное удовольствие, сравнимое с тем, что испытывает испорченный, жестокий ребенок, отрывая крылышки у мухи. Сейчас герцог готовил свою армию – диких, не знающих жалости тафуров и лучников – к войне.
– Не надо, Хью, не приходи, – шептала она, ежась под тонким одеялом. – Пожалуйста, Хью, не приходи.
Но сегодня что-то было не так, как обычно. Вдалеке слышался глухой шум. Голоса за стеной звучали необычно резко, отрывисто. Пол подрагивал под ногами.
Катапульты!
Эмили отбросила одеяло. Нужно узнать, что же все-таки происходит. Почему ржут кони? Откуда эти непрекращающиеся тяжелые удары?
Подготовка к бою!
Закутавшись в одеяло, Эмили подтащила стол к самой стене, пододвинула скамеечку и залезла на стол. Потом ухватилась за нижний край окна, привстала на цыпочки и подтянулась. Она увидела совсем немного.
Внизу, на внутренней стене замка, суетились у бойниц солдаты в шлемах и зеленых с золотым туниках.
Эмили вытянула шею, и у нее захватило дух.
Огромное море людей. В крестьянских одеждах, но с мечами и копьями. Быки. Катапульты и баллисты.
Сердце встрепенулось.
Да ведь их целая армия! Целая армия тех, кто не испугался проклятия! Эмили рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Здесь как будто были все, кто шел с Хью на Трейль.
И тут что-то еще привлекло ее внимание. Она подтянулась повыше.
Рыжее пятно чуть в стороне от войск. Неужели...
Сердце затопила волна радости. Хотелось кричать, звать, но она знала, что он слишком далеко и не услышит. И все равно Эмили кричала, звала и махала рукой. При этом из груди ее рвался смех.
Потому что там, далеко внизу, за внешними стенами стоял – в собственноручно связанной ею для него тунике! – тот, кого она ждала. Хью.
Он стоял, повернувшись лицом к замку, и смотрел, казалось, прямо на Эмили, словно точно знал, где именно она находится.
Глава 133
На следующее утро мы пододвинули к стенам осадные орудия. Баллисты с телегами, нагруженными громадными камнями. Тараны, вырезанные из стволов деревьев. Высокие приставные лестницы.
Мы начали строить деревянные башни такой же высоты, как и внешние стены, а также маленькие платформы, оббитые сырой кожей, которые защищали бы нас от льющейся сверху горячей смолы.
Я был в палатке Даниеля, где мы обсуждали план осады, когда снаружи донеслись громкие крики. Выскочив, я увидел, что все бегут к оружию и указывают на городские ворота. Подъемный мост опускался.
Вот оно!
Ни у кого не было сомнений, что из ворот вот-вот вырвутся конные рыцари.
Но вместо них на мостик медленно выехали два священника под флагом Церкви.
Чуть погодя за ними последовал Бертран Морэ, кастелян Стефена. А уже за ним торжественно, как будто одного его появления было достаточно, чтобы все упали на колени, восседая на белом жеребце, появился он.
Сам герцог.
Глава 134
– Хочет поговорить, – сказал Даниель. – И прячется за священниками.
– Скорее, надеется заманить тебя в какую-то ловушку, – проворчал Одо. – Будешь дураком, если попадешься.
Я натянул на голову свою шапочку.
– Не забывай, что я шут. А шут и дурак одно и то же.
Мне не терпелось посмотреть в глаза этому ублюдку. Я позвал отца Лео.
– Поедемте со мной. У вас есть возможность сравняться с высшими священниками Боре. – Я повернулся к Даниелю: – Не хотите посмотреть, как герцог обмочит штаны?
Мы доехали до середины ничейной земли, отделявшей наш лагерь от Боре, и остановились. Герцог уже был на месте. Он держался за спинами священников, явно не желая стать мишенью для лучников. Кровь вскипела во мне, когда я увидел этого мерзавца. Он был без шлема, и длинные грязные черные волосы падали на лицо спутанными прядями. На кольчуге красовался герб в виде дракона. Руки были защищены латными рукавицами, а на боку, как и подобает крестоносцу, висел тяжелый меч.
Стоило нам остановиться, как Стефен тронул коня и стал объезжать вокруг нас, не сводя глаз с моего копья.
В какой-то момент наши взгляды встретились, и герцог вполне приветливо улыбнулся.
– Так это ты тот самый трус и дезертир, который поднимает людей против господ, прикрываясь ересью.
– А ты тот самый негодяй, который убил мою жену и сына. Примите мое почтение.
Я поклонился священникам.
– Какая будет жалость, – усмехнулся Стефен, – если судьба отберет у тебя еще одну, которой ты дорожишь.
Ярость поднялась во мне темной волной, застилая глаза.
– Если с ней что-то случится, тебе понадобится нечто большее, чем пара священников, чтобы избежать смерти. Госпожа Эмили вернулась сюда по собственной воле, движимая преданностью и состраданием. Тебе она не враг.
– А ты? Шут, бунтовщик, еретик... Как мне к тебе обращаться?
– Хью, – сказал я, глядя в холодные, надменные глаза. – Хью де Люк. Мою жену звали Софи. Моего сына, которому не исполнилось и года, звали Филиппом.
– С удовольствием познакомился бы с твоим фамильным древом, но все же... чего ты хочешь, Хью?
– Чего я хочу? – Больше всего на свете мне хотелось стащить его с коня и сразиться один на один, чтобы покончить со всем раз и навсегда. Я тронул коня и подъехал ближе. – Хочу, чтобы ты признал совершенное тобой зло. Хочу, чтобы возместил причиненный ущерб, заплатил за каждого убитого, будь то мужчина, женщина или ребенок. За всех, кто погиб из-за этого. – Я поднял копье. – И чтобы немедленно освободил госпожу Эмили.
Герцог посмотрел на своих спутников так, будто с трудом удерживался от смеха.
– Я слышал, что он большой забавник, а теперь и сам убедился. Ты многого требуешь от меня, а сам разъезжаешь с украденной реликвией и подвергаешь риску тысячу своих сторонников.
– Эти люди пришли сюда добровольно. И вряд ли разойдутся, даже если я потребую от них этого.
– И для них не важно, что станется с их бессмертными душами? – осведомился один из священников.
– Не знаю. Давайте посмотрим. – Я повернулся к лагерю и крикнул: – Идите домой! Сложите оружие! Все. Война окончена. Герцог дал слово, что пощадит ваши души.
Мои слова эхом раскатились по полю, однако никто не шевельнулся. Я посмотрел на священника и пожал плечами.
– А если я скажу, что госпожа Эмили тоже находится в замке по доброй воле, – раздраженно бросил герцог. – Что она сама решила остаться, даже вопреки моему требованию.
– Тогда, Стефен, я назову тебя лжецом. Или безнадежным глупцом.
– Ты тратишь драгоценное время на шутки. А между тем кровопролитие близится, что может подтвердить и твой новый кастелян.
– Мы готовы. И если кровь прольется, вина падет на тебя, а не на меня.
Герцог криво усмехнулся.
– Только знай, что я не буду так снисходителен к тебе, как этот трус Болдуин. Ты видел, на что я способен. Не ожидай другого, шут. Тебе вырвут сердце. Вы все будете повешены как еретики, головой вниз. Тебе вспорют брюхо, и кишки будут ползти по твоей физиономии. Даже Господь отвернется от такого зрелища.
– Что скажешь, Даниель? – Я с улыбкой взглянул на Ги. – Придется набить животы перед дракой, чтобы не разочаровать потом зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49