..
— Он был как чистый ангел, Элен. Там, в поместье, даже крестьянки приходили на него посмотреть и молились за него. Что с ним могло случиться?
Сабина грозно завозилась на своем ложе.
— Любовь, — сказала Элен, — это великая сила, и никто не знает, чем она обернется для каждого — добром или злом.
Аранта растерялась и воскликнула:
— Что же теперь делать?
— Понятия не имею. Я знаю только, что не смогу полюбить твоего брата, хотя не хочу быть причиной его мучений. Я не прошу тебя о помощи, потому что тебе придется пойти против него. Я рассказала тебе все, чтобы облегчить душу, а ты поступай как знаешь.
— Я помолюсь святой Терезе, она наставит меня.
Девушки поцеловались.
— Как дон Франсиско? — на прощание спросила Элен.
— Он очень плох, сильно переживает.
— Это меня огорчает.
— Я попытаюсь, я попытаюсь, Элен, передать ему все, но не знаю, как он перенесет это.
— Я так несчастна, что принесла столько страданий в вашу семью. Поэтому я ни на чем не настаиваю.
Аранта ушла, грустно улыбнувшись пленнице на прощание.
Целый день прошел в томительном для Элен ожидании. Но это ожидание было лучше прежней безысходности. Она не притворялась, когда говорила, что ей жаль дона Франсиско, — она мысленно ставила себя на его место и лишь тяжело вздыхала. К обеду она не вышла, сказавшись больной.
К вечеру следующего дня к ней постучался дон Мануэль. Он был в черном бархатном, расшитом золотом мундире алькальда. Сняв шляпу, он церемонно поклонился Элен. Сабина засуетилась, поспешно придвигая кресло господину. Он не заметил ее стараний и опустился на банкетку, на которой совсем недавно проникновенно шептались девушки.
— Чем обязана? — спросила Элен.
Дон Мануэль усмехнулся:
— Вы сегодня выглядите не так уверенно, как за вчерашним обедом.
— Я очень беспокоюсь за здоровье вашего отца.
— Ваша забота о моих родственниках достойна похвалы.
— Ваша ирония неуместна.
— Не скажите, мисс. Вы почти до смерти довели моего батюшку, моя простодушная сестрица бьется с истерике, а вы говорите о каких-то сожалениях.
— Но, вспомните, кто заманил меня сюда, кто заставил меня поступать подобным образом?
Дон Мануэль молчал, разглаживая красно-синие перья на своей шляпе.
— И тем не менее, мисс, — сказал он, — я рассматриваю ваши действия как объявление войны. Хочу сказать, что у вас нет шансов. Ваши родственники не знают и никогда не узнают, где вы находитесь. Сестра моя — плохой союзник, она слаба и непостоянна. Сегодня она на вашей стороне, завтра — на моей. Отец? Он скоро умрет. Власть в городе принадлежит мне. Причем на совершенно законных основаниях. Я был специально прислан сюда из Мадрида, чтобы сделаться местным алькальдом. Вы уже проиграли.
— Вы считаете, что победа у вас в кармане?
— Почти, — улыбнулся дон Мануэль, — теперь это только вопрос времени.
Элен повернулась и смело посмотрела ему в глаза:
— И какою вам представляется победа?
— Когда вы признаете свое поражение, вы сами будете умолять, чтобы я взял вас в жены.
— Но ведь я не люблю вас.
— Это будет уже следующая битва. — Дон Мануэль встал, надел шляпу и не торопясь вышел из комнаты.
* * *
— Лавинии Биверсток нет в Порт-Ройяле?
— Точно так, милорд, — кивнул лейтенант Уэсли, длинный, худой, унылый валлиец. Ему было поручено наблюдать за домом юной плантаторши.
— А где же она?
Уэсли развел руками:
— Дайте мне поручение, я попробую узнать.
Лорд Лэнгли сидел за столом вместе с губернатором и никак не мог понять, почему столько внимания уделяется этой самой мисс Биверсток.
— А как вы узнали, что ее нет, Уэсли?
— Проговорился помощник садовника, мои парни угостили его в «Красном льве».
— Понятно, Уэсли. Можете идти. Да, знаете, если вам в следующий раз захочется тратить казенные деньги, идите в «Золотой якорь».
Лейтенант вышел.
— О чем мы говорили с вами, сэр, — обратился губернатор к лорду Лэнгли.
— О фортификации.
— Так вот, сегодня мы больше говорить о ней не будем.
— Как вы сказали, сэр!
— Довольно, милорд, оставим разговоры, пришла пора решительных действий.
Сэр Блад взял шпагу и шляпу.
Столичный джентльмен догадался, что его попросту выпроваживают, и не стал скрывать раздражения:
— Что ж, раз вы спешите на свидание, это вас до известной степени извиняет.
— В свое время вы получите исчерпывающие объяснения. — С этими словами губернатор вышел из своего кабинета, и тут же в коридоре прозвучал его приказ: — Карету! И пусть вернут Уэсли, он мне понадобится.
— Может быть, нам стоит взять охрану? — поинтересовался валлиец, когда вернулся.
— Да, — усмехнулся губернатор, — может статься, что нам понадобятся вооруженные люди.
Четверо негров с пиками выросли как из-под земли. Видимо, по команде Бенджамена.
— Ну только вас мне сейчас не хватало. — Губернатор обернулся к дворецкому: — Бенджамен, найдите им какую-нибудь работу по дому.
— Слушаюсь, сэр.
Через десять минут карета губернатора, сопровождаемая двумя десятками драгун, уже пылила по дороге к Бриджфорду.
— Я вижу, мы направляемся в имение Биверсток? — спросил Уэсли.
— Да, я убежден, что все происходящее на острове в последние месяцы так или иначе связано с этим особняком.
— Мы будем его обыскивать, сэр?
— По крайней мере сделаем такую попытку.
— А почему вы убеждены, что если мисс Лавинии нет в Порт-Ройяле, то она именно там? Могла она, например, отправиться путешествовать?
— Мне трудно это объяснить, но я уверен, что она не уехала дальше Бриджфорда.
Вскоре их драгуны барабанили в темные, окованные железом ворота. Следы недавней осады были еще заметны на старом дереве.
— Однако в этом доме не спешат отворять путникам, — сказал сэр Блад, когда прошло несколько минут, — неужели я ошибся?
— А не махнуть ли через ограду? — спросил Уэсли.
— Не надо торопиться. Постучим — посмотрим.
Но этого делать не пришлось: послышались шаги во внутреннем дворике, и чей-то скрипучий голос спросил, кто это ломится в дом в такую рань.
— Его высокопревосходительство губернатор Ямайки, — громко объявил Уэсли, поскольку сэр Блад сам не любил козырять своим полным титулом. Привратник глянул в щель, и ворота отворились. Вслед за губернатором во двор, где еще недавно звучала итальянская музыка, вошли, гремя шпорами, драгуны.
— Все обыскать, — скомандовал Уэсли.
Сэр Блад подошел к фонтану и зачерпнул воды.
— Где хозяйка? — громко спросил он, оглядываясь.
— Я здесь, — раздался голос. Лавиния стояла на галерее, на том же самом месте, откуда она наблюдала за бесчинствами разбойников дона Диего. На ней было странного вида платье, а волосы были почему-то совершенно светлые.
— Чем обязана, сэр, что это за шум? — Она указала на солдат. — Я думала, что это опять испанцы.
Сэр Блад постарался приветливо улыбнуться и начал медленно подниматься вверх по лестнице.
— Одну голову не оторвать дважды — была у нас такая солдатская шутка.
— Корсарская, — уточнила Лавиния.
— Корсарская, — согласился губернатор, — а к вам я прибыл по личному делу.
— К вашим услугам.
Сэр Блад оказался рядом с хозяйкой.
— Ваш покойный батюшка, помнится, часто приглашал меня посмотреть свое собрание старинных книг. Вы же знаете эту мою слабость.
— Но государственные дела сдерживали вас до сих пор?
— Вот именно, мисс.
— Должна вас разочаровать, господин губернатор. Мне ничего не известно об этом отцовском собрании.
— И не удивительно, — воскликнул сэр Блад, — какое дело девушкам до пыльных пергаментов. Вам надо думать о замужестве, а в книгах об этом ничего не написано.
Лавиния выслушала полковника с каменным выражением лица.
— И тем не менее, сэр, я хочу вас заверить, что никаких бумаг и карт в моем доме нет.
Губернатор сделал вид, что не слышит, и молча шагнул мимо разъяренной хозяйки, вслед за ним проскользнул Уэсли.
— Чтобы не затруднять вас, мы поищем сами — простите мне мое стариковское упрямство.
Вместе с явно недовольной хозяйкой они тщательно обследовали дом и двор, но не нашли ничего примечательного, кроме крепко спящих слуг в угловой комнате на первом этаже. Когда их растолкали, они понесли спросонья какую-то околесицу, и их оставили в покое. Особенно тщательно был осмотрен кабинет старика Биверстока. Несколько раз в процессе этого осмотра сэр Блад опирался локтем на ту самую каминную полку, при помощи которой отворялся ход в подземелье. Лавиния слегка бледнела при этом, но на это никто внимания не обратил.
Под конец на дне какого-то сундука действительно обнаружилось несколько потрепанных книг, однако эта находка нисколько не обрадовала сэра Блада. С трудом сдерживая раздражение, он вдруг ни с того ни с сего спросил, указывая на волосы хозяйки.
— Скажите, в честь чего или, вернее, для кого вы изменили внешность?
Лавиния знала, что это не останется незамеченным, и поэтому ответила не задумываясь:
— Тому, кто знает женщин, понятно, что они охотно меняют облик, и дело тут в ней самой, а не в мужчине.
— Ну что ж, я уеду от вас не с пустыми руками. Во-первых, это тонкое наблюдение о женской природе, а, кроме того, — сэр Блад подкинул в руке увесистый том, — отчего вы так не хотели, чтобы я с ним ознакомился?
— Мне очень неловко, сэр, — притворно потупилась Лавиния.
Потом, сидя в карете, сэр Блад сказал Уэсли:
— Признаться, я думал, что улов будет побогаче.
— Мы перерыли все, сэр. Ничего подозрительного, только какой-то странный запах в левом крыле дома.
— Запах — это улика, но ее не предъявишь судье.
Сэр Блад набил трубку.
— У меня было такое ощущение, что Энтони где-то рядом.
— Вы хотите сказать, мы плохо искали? — спросил Уэсли.
Губернатор ободряюще похлопал его по колену:
— Найдем.
— Тем не менее мы и сегодня не без трофеев. — Лейтенант указал на книгу.
— Как это ни смешно, мой друг, ради нее одной стоило съездить в такую даль.
Глава семнадцатая
Платок и отставка
Энтони догадался, каким образом этой блондинке удается ускользнуть, когда снотворные пары поступают в камеру. «Все дело в платке, — думал он. — Всякий раз, когда она подносит его к лицу, сон валит меня на подушку. Наверняка он пропитан составом, нейтрализующим действие снотворного».
Ну что ж, решил молодой человек, если это так просто, то этим можно воспользоваться. У него появилась блестящая идея. Суть заключалась в том, что ни одно снотворное не действует мгновенно. Нужно успеть завладеть платком и закрыть себе нос. А там, если хозяйка действительно заснет вместо него, то станет видно, что делать. Скорей всего, после того как узник засыпает, открывается какая-нибудь потайная дверь. Вот этим путем и решил воспользоваться Энтони. Ему казалось, что он все продумал. Есть, конечно, вероятность того, что он ошибается, но никакого другого пути пока не было. Главное — неожиданность и стремительность в маневре. Сумеет ли он отнять платок? Это не вопрос. Трудно представить, чтобы хрупкая девушка могла сколько-нибудь сопротивляться натиску морского офицера.
Когда Энтони в очередной раз проснулся, хозяйка уже была в своем кресле. Они обменялись приветствиями. Энтони подумал, что неожиданные появления и исчезновения этой девицы в его узилище уже потеряли всякую романтичность.
— Что произошло? — спросила она.
Энтони удивленно вскинул брови.
— Такое впечатление, — продолжала она, — что с тобой что-то случилось, что-то важное. Ты сегодня не такой, как всегда.
«Не проговорился ли я во сне о своем плане», — подумал молодой человек и осторожно ответил:
— Это все мои сны, я почти никогда не видел их на воле, а здесь они преследуют меня.
— На воле? Ты по-прежнему считаешь, что здесь ты в плену?
— Мой плен — не только эти стены.
— Ты опять о своем? — воскликнула она в раздражении.
Энтони решил перехватить инициативу:
— Я тоже вижу в тебе перемены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44