пробка с характерным звуком вылетела из горлышка, сизый дымок заструился над золотистой струей.
— Костя молодчина — свое нелегкое дело знает отлично, — дождавшись ухода гарсона, поднял бокал Антон и, приблизившись к ней, шепнул у самого ушка: — Я многое мог бы рассказать о ходе операции, о ее замысловатом сюжете, но…
Эвелина впервые за весь вечер обратила взор на собеседника с осознанной заинтересованностью.
— Что же тебе мешает? — насторожилась она.
Тот многозначительно повел плечами:
— Дал подписку о неразглашении, да и обстановка здесь неподобающая — слишком уж праздная. А мужики там — в холодных заснеженных горах, во главе с Костей лишены и малой толики комфорта…
Пока девушка пила шампанское, он мимоходом предложил:
— Заходи ко мне в гости — живешь-то рядышком… Возьмешь фотографии, а заодно я поделюсь с тобой кое-какой информацией…
И не дожидаясь возражения или отказа, заговорил с парадным пафосом:
— Дорогая Эвелина! Ведь наша с тобой юность прошла на одной улице, и я склонен видеть в этом некий символический смысл. Выходит: мы очень давно знаем друг друга…
А она внимала, опустив голову и, комментировала про себя каждую фразу: «Ну, вот и дождалась — уже «дорогая». Интересное вступление. И чем же монолог закончится?»
— …Я ведь тебя сразу узнал в клинике. Узнал и почувствовал что-то особенное…
«Врет. В юности он меня не знал, — незаметно усмехнулась она и опять с горечью подумала: — Боже, сколько раз мне говорилось нечто похожее! Другими словами, иными фразами, но похожее… Странно, но желание при этом возникало всегда одно: чтобы услышать это только от него — от любимого Ярового».
Вдруг рука Князева опять коснулась ее ноги, а потом и вовсе осторожно легла на бедро. Петровскую позабавила эта наглая фамильярность. «Занятно. Константин считает его своим приятелем. Или даже другом детства, — дивилась она и еле сдерживала смех с желанием всадить в его руку вилку. — Или я ошибаюсь, и дальше флирта этот селадон зайти не решится?»
— Ответь мне, пожалуйста, — перешел он на многозначительный шепот, — если когда-нибудь сложатся благоприятные обстоятельства, могу ли я рассчитывать на твою благосклонность…
— Нет, — отрезала Эвелина, резко скинув его ладонь. — И что, собственно, ты считаешь «благоприятными обстоятельствами»?
Ни однозначный ответ, ни последовавший за ним вопрос не обескуражил именинника, и он продолжал говорить напористо, беспрерывно, делая лишь короткие паузы, чтоб смочить пересохшее от болтовни горло.
— Я, конечно же, не имел в виду самых жутких крайностей, типа исчезновения группы Константина в кавказских горах. Но ты взрослый человек и понимаешь: жизнь — сложная штука, и помимо явных катастроф она до предела насыщена множеством, казалось бы, безобидных мелочей. Однако именно эти, на первый взгляд невинные мелочи иногда и становятся причинами ссор, разводов, крушения судеб… Кто может сказать наперед: с таким-то человеком я проживу счастливо весь отпущенный богом срок и умру с ним в один день? Дорогая Эвелина, я человек настойчивый и терпеливый…
«Опять «дорогая»…»
Секунду спустя, продолжая размашистые рассуждения, он привстал, немного пододвинул стул ближе к милой собеседнице и уже основательно устроил ладонь на ее правой ножке. Она снова опешила от наглости, но вместе с тем одолевало любопытство: сколь далеко может зайти эта бесцеремонность? Уж не решил ли молодой ловелас воспользоваться подходящей для обольщения обстановкой? — в маленьком зале кроме них не было ни души, вокруг царил все тот же полумрак, одна бутылка шампанского была уже выпита…
— Разве ты не мечтаешь свить уютное гнездышко, наполненное благополучием и тихим счастьем? Чтобы вокруг бегали маленькие дети, и дом был полной чашей?.. — продолжал он вполголоса плести бесконечные словесные кружева.
Та напряженно молчала…
Князев подлил в фужеры шампанского, предупредительно подал один Эвелине, мимоходом наклонившись и поцеловав гостью в щечку. А когда и это действие не возымело явного отпора, неподвижная до того мужская рука осмелела и поползла вдоль бедра под юбку…
«Сейчас я все-таки ему врежу!.. — прицелилась она к его физиономии. — Хотя нет, пусть почувствует себя неотразимым донжуаном. Посмотрим, насколько ошибался в нем Костя».
Расторопные пальцы уже ощупывали широкую, ажурную резинку чулка…
Эвелина медленно перевела взгляд на Князева и внезапно отчетливо поняла, насколько сидящий рядом и в сущности ничего для нее не значащий волокита самонадеян, доволен собой и происходящим вокруг. Ему нравилось это убогое подземелье с одним лишь приличным портретом на стене. Он наслаждался впечатлением, производимым на полунищего врача щедро накрытым столом. Радовался встрече, полагая: если однажды она приняла приглашение, то непременно ответит согласием и в другой раз. А самым отвратительным открытием стало то, что Князев был способен на подлое предательство.
В ней быстро росло негодование и вдруг нестерпимо захотелось сию же минуту испортить настроение несносному, нахальному снобу, вездесущие пальцы которого уже теребили краешек ее нижнего белья и норовили заставить слегка раздвинуть ножки.
Дотянувшись до тяжелого медного канделябра, она придвинула его ближе, чуть наклонилась к Антону и, улыбнувшись, шепнула:
— Если ты немедленно не уберешься из-под моей юбки, я разобью эту антикварную штуку о твою голову. А потом, сознательно нарушу клятву Гиппократа — преспокойно уйду домой…
Спустя несколько мгновений ей стало немного жаль именинника, сидевшего подобно провинившемуся школьнику за партой — аккуратно сложив на столе перед собою руки. Выждав, когда того покинет замешательство, она уже мягче, но без колебаний сказала:
— Знаешь… Кокетка из меня никудышная — я могу либо всем сердцем обожать и любить человека… как обожаю и люблю Константина. Либо… — и, чуть вскинув тонкую бровь, снова покосилась на медный канделябр, — в общем, извини…
Она вопросительно посмотрела на странника: «Я ответила «нет». Вы же именно этого ждали?!» Глубокий взгляд мудрого старца помимо строгой взыскательности теперь излучал доброту и неиссякаемую веру. В ту же секунду искоркой вспыхнула мысль: «Господи, я сижу здесь с чужим и безразличным для меня мужчиной, а Яровой, быть может, вернулся и ждет где-то рядом!..»
В последний раз, взглянув на висевшую картину, очаровательная девушка поблагодарила седого человека; торопливо, словно боясь не поспеть за мыслями, встала из-за стола, и, не прощаясь с виновником торжества, покинула подвальчик.
Глава шестая
/Санкт-Петербург/
Уже на следующий после именин Князева день — четвертого января в Санкт-Петербург одно за другим пришли два сообщения от старших офицеров, возглавляющих группы контрразведки в западном Дагестане.
Первое донесение из Арчо гласило:
/«Под предлогом поиска и ликвидации сети поставок и распространения запрещенных наркотических средств, группой совместно с МВД Дагестана проведена проверка горного селения Арчо./
/В ходе проверки установлено:/
/1. В целом обстановка в селе, несмотря на близость к чеченской границе (25 километров), нормализованная и спокойная./
/2. Два года назад в Арчо поселилось две семьи чеченских беженцев: Катраевы и Усмандиевы;/
/3. Старшим сыном Усмандиевых в течение нескольких последних месяцев под видом животноводческого хозяйства создавалось незаконное вооруженное формирование из местной дагестанской молодежи. В становлении банды в качестве духовного наставника активное участие принимал и старейшина рода Катраевых. Мусса Катраев (1930 года рождения) регулярно проводил с набранными молодыми боевиками беседы крайнего ваххабистского толка;/
/4. Банда общей численностью 18–20 человек располагает арсеналом автоматического оружия и боеприпасами, доставляемыми из Чечни./
/По всем признакам именно эта преступная группировка имеет прямое отношение к нападению на патрульный милицейский автомобиль и убийству трех сотрудников Дагестанского МВД осенью прошлого года на трассе Ботлих—Агвали»./
//
Донесение из Миарсо было немного лаконичнее:
/«В процессе совместной проверки с сотрудниками Махачкалинского Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, каких-либо подозрительных фактов, свидетельствующих о готовящихся в селе Миарсо терактах не установлено. Однако, посланные мною сотрудники ФСБ в указанный Вами район пещер (один километр к северо-западу от села), обнаружили разбитый лагерь чеченских боевиков./
/Численность банды — до пятидесяти человек; вооружение слабое — около десяти автоматов Калашникова, две автоматические винтовки М-16 устаревшего образца; охотничьи ружья, гранаты. Судя по характеру поведения боевиков, банда находится в готовности предпринять в ближайшие дни какие-то активные действия. Скрытное наблюдение за бандой продолжается»./
//
Картина приготовления чеченских сепаратистов к чему-то грандиозному в западном Дагестане вырисовывалась все ярче и четче. Не выдавая эйфории, Антон Князев, прибыв по срочному вызову Серебрякова в клинику, чувствовал себя на седьмом небе оттого, что высказанная им 31 декабря гипотеза подтверждалась и становилась реальным фактом.
А вскоре подоспело и третье сообщение — из райцентра Агвали…
/«С помощью начальника местного РОВД (бывший командир роты спецназа, ветеран войны в Афганистане), удалось выяснить личность «Сайхана»./
/Сайхан Сусаев — 1970 года рождения. Чеченец. Холост (разведен решением шариатского суда в 1998 году). В первую чеченскую компанию воевал в различных формированиях Дудаева. Ныне занимается перепродажей наркотиков. С поличным был взят однажды, но во время следствия сумел откупиться и получил условный срок. Имеет налаженную сеть оптового сбыта наркотиков в соседние республики и области РФ./
/Задержан моей группой третьего января сего года. После усиленной «обработки» Сайхан Сусаев сообщил:/
/1. Описанный Вами караван с коноплей, направлялся и благополучно прибыл именно к нему;/
/2. На момент задержания 80 % конопли уже реализовано;/
/3. С чеченскими боевиками поддерживает исключительно коммерческую связь — деньги за реализацию караванного товара (за вычетом своего процента) должен был передать людям полевого командира Абдул-Малика;/
/4. О стратегических планах Командования ВС ЧРИ Сайхан Сусаев не знает./
/Ныне Сайхан Сусаев отпущен и ожидает появление людей Абдул-Малика под нашим контролем/
/Список фамилий постоянных перекупщиков наркотических средств ниже прилагается…»/
* * *
— Антон, задержись немного, — шепнул Серебряков Князеву после окончания очередного совещания, посвященного разбору донесений из Дагестана.
Князев понимающе кивнул, а про себя едва не выругался — его план посещения кабинета Эвелины с извинениями за неудавшийся вчерашний вечер в ресторане рушился словно карточный домик…
Когда сотрудники Центра удалились из ординаторской и голоса их стихли у лифта, Сергей Николаевич накинул поверх пижамы шинель, водрузил на голову генеральскую папаху и предложил молодому коллеге прогуляться на свежем воздухе. Они неторопливо спустились по лестнице вниз; Антон получил в гардеробе пальто, с привычным тщанием оделся у зеркала и вышел вслед за Серебряковым на застекленное крыльцо.
— Хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Не возражаешь? — взял его под руку руководитель Центра и направился по узкой аллейке между серым зданием клиники и ровным рядом черневших в вечерней тьме деревьев.
— Нет, отчего же? — незаметно вздыхая, отвечал тот.
— Я ведь вижу: не складываются у вас отношения с Альфредом Анатольевичем. А жаль — дуэт получился бы великолепный, неповторимый. С твоими способностями к анализу, да с его опытом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Костя молодчина — свое нелегкое дело знает отлично, — дождавшись ухода гарсона, поднял бокал Антон и, приблизившись к ней, шепнул у самого ушка: — Я многое мог бы рассказать о ходе операции, о ее замысловатом сюжете, но…
Эвелина впервые за весь вечер обратила взор на собеседника с осознанной заинтересованностью.
— Что же тебе мешает? — насторожилась она.
Тот многозначительно повел плечами:
— Дал подписку о неразглашении, да и обстановка здесь неподобающая — слишком уж праздная. А мужики там — в холодных заснеженных горах, во главе с Костей лишены и малой толики комфорта…
Пока девушка пила шампанское, он мимоходом предложил:
— Заходи ко мне в гости — живешь-то рядышком… Возьмешь фотографии, а заодно я поделюсь с тобой кое-какой информацией…
И не дожидаясь возражения или отказа, заговорил с парадным пафосом:
— Дорогая Эвелина! Ведь наша с тобой юность прошла на одной улице, и я склонен видеть в этом некий символический смысл. Выходит: мы очень давно знаем друг друга…
А она внимала, опустив голову и, комментировала про себя каждую фразу: «Ну, вот и дождалась — уже «дорогая». Интересное вступление. И чем же монолог закончится?»
— …Я ведь тебя сразу узнал в клинике. Узнал и почувствовал что-то особенное…
«Врет. В юности он меня не знал, — незаметно усмехнулась она и опять с горечью подумала: — Боже, сколько раз мне говорилось нечто похожее! Другими словами, иными фразами, но похожее… Странно, но желание при этом возникало всегда одно: чтобы услышать это только от него — от любимого Ярового».
Вдруг рука Князева опять коснулась ее ноги, а потом и вовсе осторожно легла на бедро. Петровскую позабавила эта наглая фамильярность. «Занятно. Константин считает его своим приятелем. Или даже другом детства, — дивилась она и еле сдерживала смех с желанием всадить в его руку вилку. — Или я ошибаюсь, и дальше флирта этот селадон зайти не решится?»
— Ответь мне, пожалуйста, — перешел он на многозначительный шепот, — если когда-нибудь сложатся благоприятные обстоятельства, могу ли я рассчитывать на твою благосклонность…
— Нет, — отрезала Эвелина, резко скинув его ладонь. — И что, собственно, ты считаешь «благоприятными обстоятельствами»?
Ни однозначный ответ, ни последовавший за ним вопрос не обескуражил именинника, и он продолжал говорить напористо, беспрерывно, делая лишь короткие паузы, чтоб смочить пересохшее от болтовни горло.
— Я, конечно же, не имел в виду самых жутких крайностей, типа исчезновения группы Константина в кавказских горах. Но ты взрослый человек и понимаешь: жизнь — сложная штука, и помимо явных катастроф она до предела насыщена множеством, казалось бы, безобидных мелочей. Однако именно эти, на первый взгляд невинные мелочи иногда и становятся причинами ссор, разводов, крушения судеб… Кто может сказать наперед: с таким-то человеком я проживу счастливо весь отпущенный богом срок и умру с ним в один день? Дорогая Эвелина, я человек настойчивый и терпеливый…
«Опять «дорогая»…»
Секунду спустя, продолжая размашистые рассуждения, он привстал, немного пододвинул стул ближе к милой собеседнице и уже основательно устроил ладонь на ее правой ножке. Она снова опешила от наглости, но вместе с тем одолевало любопытство: сколь далеко может зайти эта бесцеремонность? Уж не решил ли молодой ловелас воспользоваться подходящей для обольщения обстановкой? — в маленьком зале кроме них не было ни души, вокруг царил все тот же полумрак, одна бутылка шампанского была уже выпита…
— Разве ты не мечтаешь свить уютное гнездышко, наполненное благополучием и тихим счастьем? Чтобы вокруг бегали маленькие дети, и дом был полной чашей?.. — продолжал он вполголоса плести бесконечные словесные кружева.
Та напряженно молчала…
Князев подлил в фужеры шампанского, предупредительно подал один Эвелине, мимоходом наклонившись и поцеловав гостью в щечку. А когда и это действие не возымело явного отпора, неподвижная до того мужская рука осмелела и поползла вдоль бедра под юбку…
«Сейчас я все-таки ему врежу!.. — прицелилась она к его физиономии. — Хотя нет, пусть почувствует себя неотразимым донжуаном. Посмотрим, насколько ошибался в нем Костя».
Расторопные пальцы уже ощупывали широкую, ажурную резинку чулка…
Эвелина медленно перевела взгляд на Князева и внезапно отчетливо поняла, насколько сидящий рядом и в сущности ничего для нее не значащий волокита самонадеян, доволен собой и происходящим вокруг. Ему нравилось это убогое подземелье с одним лишь приличным портретом на стене. Он наслаждался впечатлением, производимым на полунищего врача щедро накрытым столом. Радовался встрече, полагая: если однажды она приняла приглашение, то непременно ответит согласием и в другой раз. А самым отвратительным открытием стало то, что Князев был способен на подлое предательство.
В ней быстро росло негодование и вдруг нестерпимо захотелось сию же минуту испортить настроение несносному, нахальному снобу, вездесущие пальцы которого уже теребили краешек ее нижнего белья и норовили заставить слегка раздвинуть ножки.
Дотянувшись до тяжелого медного канделябра, она придвинула его ближе, чуть наклонилась к Антону и, улыбнувшись, шепнула:
— Если ты немедленно не уберешься из-под моей юбки, я разобью эту антикварную штуку о твою голову. А потом, сознательно нарушу клятву Гиппократа — преспокойно уйду домой…
Спустя несколько мгновений ей стало немного жаль именинника, сидевшего подобно провинившемуся школьнику за партой — аккуратно сложив на столе перед собою руки. Выждав, когда того покинет замешательство, она уже мягче, но без колебаний сказала:
— Знаешь… Кокетка из меня никудышная — я могу либо всем сердцем обожать и любить человека… как обожаю и люблю Константина. Либо… — и, чуть вскинув тонкую бровь, снова покосилась на медный канделябр, — в общем, извини…
Она вопросительно посмотрела на странника: «Я ответила «нет». Вы же именно этого ждали?!» Глубокий взгляд мудрого старца помимо строгой взыскательности теперь излучал доброту и неиссякаемую веру. В ту же секунду искоркой вспыхнула мысль: «Господи, я сижу здесь с чужим и безразличным для меня мужчиной, а Яровой, быть может, вернулся и ждет где-то рядом!..»
В последний раз, взглянув на висевшую картину, очаровательная девушка поблагодарила седого человека; торопливо, словно боясь не поспеть за мыслями, встала из-за стола, и, не прощаясь с виновником торжества, покинула подвальчик.
Глава шестая
/Санкт-Петербург/
Уже на следующий после именин Князева день — четвертого января в Санкт-Петербург одно за другим пришли два сообщения от старших офицеров, возглавляющих группы контрразведки в западном Дагестане.
Первое донесение из Арчо гласило:
/«Под предлогом поиска и ликвидации сети поставок и распространения запрещенных наркотических средств, группой совместно с МВД Дагестана проведена проверка горного селения Арчо./
/В ходе проверки установлено:/
/1. В целом обстановка в селе, несмотря на близость к чеченской границе (25 километров), нормализованная и спокойная./
/2. Два года назад в Арчо поселилось две семьи чеченских беженцев: Катраевы и Усмандиевы;/
/3. Старшим сыном Усмандиевых в течение нескольких последних месяцев под видом животноводческого хозяйства создавалось незаконное вооруженное формирование из местной дагестанской молодежи. В становлении банды в качестве духовного наставника активное участие принимал и старейшина рода Катраевых. Мусса Катраев (1930 года рождения) регулярно проводил с набранными молодыми боевиками беседы крайнего ваххабистского толка;/
/4. Банда общей численностью 18–20 человек располагает арсеналом автоматического оружия и боеприпасами, доставляемыми из Чечни./
/По всем признакам именно эта преступная группировка имеет прямое отношение к нападению на патрульный милицейский автомобиль и убийству трех сотрудников Дагестанского МВД осенью прошлого года на трассе Ботлих—Агвали»./
//
Донесение из Миарсо было немного лаконичнее:
/«В процессе совместной проверки с сотрудниками Махачкалинского Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, каких-либо подозрительных фактов, свидетельствующих о готовящихся в селе Миарсо терактах не установлено. Однако, посланные мною сотрудники ФСБ в указанный Вами район пещер (один километр к северо-западу от села), обнаружили разбитый лагерь чеченских боевиков./
/Численность банды — до пятидесяти человек; вооружение слабое — около десяти автоматов Калашникова, две автоматические винтовки М-16 устаревшего образца; охотничьи ружья, гранаты. Судя по характеру поведения боевиков, банда находится в готовности предпринять в ближайшие дни какие-то активные действия. Скрытное наблюдение за бандой продолжается»./
//
Картина приготовления чеченских сепаратистов к чему-то грандиозному в западном Дагестане вырисовывалась все ярче и четче. Не выдавая эйфории, Антон Князев, прибыв по срочному вызову Серебрякова в клинику, чувствовал себя на седьмом небе оттого, что высказанная им 31 декабря гипотеза подтверждалась и становилась реальным фактом.
А вскоре подоспело и третье сообщение — из райцентра Агвали…
/«С помощью начальника местного РОВД (бывший командир роты спецназа, ветеран войны в Афганистане), удалось выяснить личность «Сайхана»./
/Сайхан Сусаев — 1970 года рождения. Чеченец. Холост (разведен решением шариатского суда в 1998 году). В первую чеченскую компанию воевал в различных формированиях Дудаева. Ныне занимается перепродажей наркотиков. С поличным был взят однажды, но во время следствия сумел откупиться и получил условный срок. Имеет налаженную сеть оптового сбыта наркотиков в соседние республики и области РФ./
/Задержан моей группой третьего января сего года. После усиленной «обработки» Сайхан Сусаев сообщил:/
/1. Описанный Вами караван с коноплей, направлялся и благополучно прибыл именно к нему;/
/2. На момент задержания 80 % конопли уже реализовано;/
/3. С чеченскими боевиками поддерживает исключительно коммерческую связь — деньги за реализацию караванного товара (за вычетом своего процента) должен был передать людям полевого командира Абдул-Малика;/
/4. О стратегических планах Командования ВС ЧРИ Сайхан Сусаев не знает./
/Ныне Сайхан Сусаев отпущен и ожидает появление людей Абдул-Малика под нашим контролем/
/Список фамилий постоянных перекупщиков наркотических средств ниже прилагается…»/
* * *
— Антон, задержись немного, — шепнул Серебряков Князеву после окончания очередного совещания, посвященного разбору донесений из Дагестана.
Князев понимающе кивнул, а про себя едва не выругался — его план посещения кабинета Эвелины с извинениями за неудавшийся вчерашний вечер в ресторане рушился словно карточный домик…
Когда сотрудники Центра удалились из ординаторской и голоса их стихли у лифта, Сергей Николаевич накинул поверх пижамы шинель, водрузил на голову генеральскую папаху и предложил молодому коллеге прогуляться на свежем воздухе. Они неторопливо спустились по лестнице вниз; Антон получил в гардеробе пальто, с привычным тщанием оделся у зеркала и вышел вслед за Серебряковым на застекленное крыльцо.
— Хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Не возражаешь? — взял его под руку руководитель Центра и направился по узкой аллейке между серым зданием клиники и ровным рядом черневших в вечерней тьме деревьев.
— Нет, отчего же? — незаметно вздыхая, отвечал тот.
— Я ведь вижу: не складываются у вас отношения с Альфредом Анатольевичем. А жаль — дуэт получился бы великолепный, неповторимый. С твоими способностями к анализу, да с его опытом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43