– Такая же убежденная фанатичка. И такая же хитрая бестия – даже разговор завела в коридоре, а не в стенах номера, где могут стоять жучки…»
– …Приехав в гостиницу, переоденетесь в приличный костюм, рассчитаетесь за номер и отправитесь в аэропорт Орли. Там в автоматической камере хранения восточного терминала «Orly Ouest» поменяете старый комплект документов на новый.
– А спать, интересно, я когда буду?
– Вы не спать сюда приехали! – отрезала девушка.
Категоричность тона выбора не оставляла.
– И не перебивайте – времени мало, – отчетливо выговаривала она каждое слово, – запомните номер ячейки: двадцать два, сорок восемь.
– Запомнил.
– Шифр: двенадцать, ноль четыре, девятнадцать, шестьдесят один.
Он кивнул, повторяя про себя названные цифры.
– Одежду, в которой засветились под именем Андрея Седова, лучше выбросить. И последнее: завтра в девятнадцать тридцать встречаемся на Елисейских полях – улица Мариньи, у центрального входа в театр. Форма одежды – парадная. Вопросы?
– Что за театр? Их здесь считать умучаешься.
Она покосилась на него с превосходством знатока светской жизни и проронила:
– Театр Мариньи – самый именитый на Елисейских полях. К тому же расположен неподалеку от церкви Мадлен, куда вы изволили опоздать в первый день. Одним словом – не заблудитесь.
– В театре опять будем прохлаждаться и шариться по подвалам?
– Никаких подвалов! – фыркнула Анастасия. – Завтра мы должны сделать то, ради чего сюда приехали.
– Наконец-то! – возрадовался он.
– Только не говорите, что смертельно устали от Парижа, – съязвила она, поворачивая к одному из номеров. Вставив в замочную скважину ключ и открыв дверь, вошла внутрь. Включив свет в холле и, не пригласив Дорохова войти, бросила: – Все. До завтра!
Дверь шибанула по косяку перед самым носом Артура.
Ухмыльнувшись, он сунул руки в карманы и зашагал прочь…
* * *
Следующим вечером в оговоренный час он прогуливался по гранитным ступеням, ведущим к главному входу в театр Мариньи. От нечего делать изучал большие афиши и пытался отыскать созвучные русскому слуху фразы. Иногда это удавалось…
Один из спектаклей назывался «Мария Стюарт». В названии второго угадывалось слово «русские», но дальше из-за огромных пробелов в познаниях французского языка поиск буксовал. Зато главную роль в спектакле исполнял Ален Делон – его имя спутать с чьим-то другим возможным не представлялось. Да и напечатано оно было аршинными буквами – едва ли не крупнее самого названия.
На Дорохове неплохо сидел дорогой костюм; расстегнутые полы пиджака открывали любопытному взору модный галстук, привносящий во внешний вид штришок этакого небрежного шарма. К тому же на ремне – далеко на боку, висел все тот же CD-плеер, провода с наушниками от которого были аккуратно упрятаны в брючный карман. В кармане пиджака лежал паспорт на имя Антона Леонидовича Бахирева – сотрудника одной из московских строительных компаний. Рядом с паспортом покоились международные права и использованный авиабилет рейса «Москва-Париж» – тот же самый рейс, коим прибыл сюда рекламный агент Андрей Викторович Седов. Разница заключалась лишь в том, что на последнем проездном документе стояла более свежая дата…
Новоявленный Антон Леонидович частенько прикрывал ладонью зевки – полночи вместо отдыха пришлось бодрствовать, мотаясь на такси в аэропорт и обратно; затем разыскивать другую дешевую гостиницу, устраиваться… С постели в новом номере поднялся только к полудню; до сего часа успел выпить три чашки крепкого кофе, однако все одно жутко хотелось спать.
– О, да вы сегодня франт! – раздался позади знакомый голос.
Он обернулся. По ступенькам поднималась Анастасия; в бордовом вечернем платье со вставками из черного бархата, с небольшой сумочкой в руках.
– Здравия желаю, – хмуро кивнул он. – Вы тоже ничего приоделись. На похоронах пару раз аналогичный прикид встречал.
– Спасибо за царский комплемент. Кажется, нас теперь зовут Антоном?
– Угадали. А как отныне следует обращаться к мадам?
– Дубровина Ольга Анатольевна, – представилась она и тихо добавила: – Вот сегодня, уважаемый Антон Леонидович, извольте смотреть по сторонам в оба. Несуетливо, осторожно, но… с максимальным вниманием. Договорились?
– Не вопрос. Куда держим путь?
– В аптеку.
– Куда?! – изумленно переспросил молодой человек.
– Вы что, оглохли? В аптеку.
– Гм… А театр отменяется?..
– Мы туда и не собирались, – загадочно улыбнулась она, привычно беря его под руку.
– Понятно. Стало быть, в лучший костюм я вырядился, чтоб покупать мазь Вишневского.
– Пошли-пошли, – увлекла его девушка вниз по ступеням, – у нас не так много времени…
По пути в ближайшую аптеку Артур ни на минуту не забывал о просьбе агента – поглядывал на тормозившие у тротуара автомобили; мимолетно озираясь, запоминал людей, идущих в том же направлении. И даже оказавшись внутри прохладного зала с густым запахом медикаментов, задержался у стеклянных дверей, всматриваясь в мелькавших прохожих…
Результат обнадеживал: ни одного подозрительного взгляда; ни одного человека, сбавившего шаг у крыльца аптеки.
Новоиспеченная Ольга Анатольевна пробыла у прилавка недолго. Приняв от продавца аккуратный пакетик с пузырьком перекиси водорода, запечатанными ватными тампонами, валиком бинта и упаковкой пластыря телесного цвета, направилась к выходу.
– Вы можете толком объяснить, зачем нам это? – спросил он на улице. – Кому мы собираемся делать обрезание? Или останавливать кровь, обрабатывать раны?
– В нашем деле все пригодится. Скоро уже пригодится, – отвечала она, запихивая покупки в сумочку. – Ловите такси и хорошенько осматривайтесь…
* * *
– Soyez gentil de Francois Mauriac, treize, – мило прощебетала молодая женщина таксисту. Дождавшись же, когда машина плавно тронется и вольется в сплошной поток, негромко скомандовала сидевшему рядом телохранителю: – Обнимите меня.
– Вы опять за старое?! – воспротивился тот.
– Не валяйте дурака, Антон – делайте, что говорят. Покрепче! Вот так, – и прижавшись к нему, зашептала, едва не касаясь губами уха: – Теперь слушайте внимательно: мы едем в один из самых респектабельных клубов Парижа – моя встреча с нужным человеком назначена именно там. В клуб мы войдем порознь и сядем за разные столики – заведение только открылось и народу там пока немного. Далее…
«Далее! Опять это любимое разведкой словцо! Ну, точь-в-точь Японский конспиратор!..» – чертыхнулся про себя Дорохов.
– …Далее вы должны просто наблюдать и оценивать обстановку, – продолжала она. – Как выглядит человек, с которым назначено короткое рандеву, вам знать не нужно. Скажу лишь, что он будет один. Возможно, подсядет за мой столик или остановится рядом всего на пару секунд. Но… – тут Ольга Анатольевна сделала многозначительную паузу, – когда я опознаю этого человека и прежде, чем он подойдет, я на некоторое время выйду в туалетную комнату – минут на десять, не больше. Это для вас послужит сигналом.
– И что я обязан сделать после сигнала?
– Ничего. Оставайтесь на месте и осторожно проследите за другими гостями клуба.
– Хорошо. Как я дам вам знать, если замечу слежку или что-то подозрительное?
– Постарайтесь сесть не очень далеко, и в поле моего зрения. При появлении опасности достаньте платок и покашляйте в него. Договорились?
– Не вопрос. Тропа отступления?
– Что? – не поняла девушка.
– Сматываться при наличии «хвоста», будем каким образом?
– Там посмотрим, – неопределенно пожала она плечиками. – Главное успеть встретиться с тем человеком. Он работает под серьезным прикрытием, и за переданную информацию я переживать не стану – оказавшись у него, она уйдет к адресату почти мгновенно. А потом пусть нас берут с потрохами – все равно ничего не докажут.
Артур со скучающим видом посмотрел в окно и подумал: «Да, милочка, я слышал – французские тюрьмы получше наших. Однако почивать даже на здешних нарах у меня почему-то желания нет…»
Автомобиль бережно пронес их через весь город и остановился на набережной, где-то на юго-востоке Парижа.
Поморгав поворотником, пустое такси бесшумно скрылось за углом прилегающего к Сене квартала. Дорохов сам взял спутницу под руку и зашагал с ней вдоль хорошо освещенных фасадов зданий. Небо над городом потемнело – наступал вечер, но благодаря безумному буйству иллюминации, вокруг было светло как днем.
Он попытался определить цель похода по набережной. Повсюду пестрели подсвеченные маркизы небольших кафе и ресторанчиков, прямо на тротуарах возле домов стояли столики, меж которых сновали официанты… Но все это как-то мало вязалось с понятием «самый респектабельный клуб Парижа». Ближайшим и наиболее подходящим объектом виделось ярко красное сооружение, похожее то ли на водонапорную башню, установленную на барже, то ли на плавучий маяк. С берегом освещенная платформа маяка соединялась двумя узкими мостками. Посередине – между мостков горела неоновая надпись «Le Batofar», та же надпись имелась и на красном борту немалого по размерам сооружения.
«Черт его знает – клуб это или секция любителей зимнего купания в Сене. Но, здесь умный человек встречу назначить не отважится. Свалить при случае некуда; единственный путь отступления – по мосткам», – решил Артур и взялся высматривать другие объекты, претендовавшие на роль места для ответственного рандеву. Однако, поравнявшись с алым маяком, девушка повернула именно к нему…
– Кто же додумался организовать свидание на этом… дебаркадере?! – приглушенно возмутился телохранитель, поворачивая следом.
– Чем он вам не нравится?
– Он не нравится мне двумя единственными выходами, между которыми десять шагов. Достаточно одного человека с оружием, чтобы перехватить или грохнуть нас обоих.
– Во вчерашнем клубе мы тоже не сумели отыскать запасного выхода, – парировала она.
– Замечательная логика! И что хорошего из этого вышло? К тому же, в ваш долбанный «Локомотив» пожаловало человек сорок полицейских, с собаками… И мы просто не успели.
Но и сейчас время для дискуссии истекло – до ближайшего, шаткого деревянного сооружения, соединявшего «материк» с «самым респектабельным клубом» столицы Франции оставалось метров сто.
– Все, Антон Леонидович – разговорчики в строю! – одернула Ольга Анатольевна. – Я иду первой, вы заходите минут через пять. Друг друга мы не знаем.
Сокрушенно разведя руками, молодой человек спросил:
– В случае успеха разъезжаемся по гостиницам?
– Если встреча сложится удачно – подсаживайтесь за мой столик. Сделаем вид, будто познакомились и напьемся пива в честь окончания операции, – улыбнулась она так, словно прощалась с ним на пару лет. Улыбка вышла слабой и вымученной – близился финал операции, и агент волновалась.
Глядя вслед, он явственно ощущал перемену: по ее сегодняшней неразговорчивости, по отсутствию шуточек и сурового приказного тона. Ощущал по тому, как прижималась в такси – было в этом порыве не только желание утаить смысл короткого инструктажа от таксиста, но и что-то от безысходности, беззащитности… Казалось, неуверенность присутствует даже в походке женщины – шла она неторопливо, всем видом показывая праздность и намерение развлечься. Вместе с тем, в движениях легко читалась скованность и напряжение…
Дорохов подпалил сигарету и будто невзначай посмотрел в одну сторону набережной, в другую. Затягиваясь табачным дымком, изучил подтягивающуюся к деревянным сходням публику. Стайка прилично одетых молодых людей – по виду местных студентов; две парочки пожилых туристов с африканского континента; три человека лет тридцати – двое мужчин и женщина, нетерпеливо поглядывающие на часы и кого-то поджидавшие под светящейся вывеской…
«Да… теория – теорией, а опыта никакого, – сокрушенно вздохнул спецназовец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– …Приехав в гостиницу, переоденетесь в приличный костюм, рассчитаетесь за номер и отправитесь в аэропорт Орли. Там в автоматической камере хранения восточного терминала «Orly Ouest» поменяете старый комплект документов на новый.
– А спать, интересно, я когда буду?
– Вы не спать сюда приехали! – отрезала девушка.
Категоричность тона выбора не оставляла.
– И не перебивайте – времени мало, – отчетливо выговаривала она каждое слово, – запомните номер ячейки: двадцать два, сорок восемь.
– Запомнил.
– Шифр: двенадцать, ноль четыре, девятнадцать, шестьдесят один.
Он кивнул, повторяя про себя названные цифры.
– Одежду, в которой засветились под именем Андрея Седова, лучше выбросить. И последнее: завтра в девятнадцать тридцать встречаемся на Елисейских полях – улица Мариньи, у центрального входа в театр. Форма одежды – парадная. Вопросы?
– Что за театр? Их здесь считать умучаешься.
Она покосилась на него с превосходством знатока светской жизни и проронила:
– Театр Мариньи – самый именитый на Елисейских полях. К тому же расположен неподалеку от церкви Мадлен, куда вы изволили опоздать в первый день. Одним словом – не заблудитесь.
– В театре опять будем прохлаждаться и шариться по подвалам?
– Никаких подвалов! – фыркнула Анастасия. – Завтра мы должны сделать то, ради чего сюда приехали.
– Наконец-то! – возрадовался он.
– Только не говорите, что смертельно устали от Парижа, – съязвила она, поворачивая к одному из номеров. Вставив в замочную скважину ключ и открыв дверь, вошла внутрь. Включив свет в холле и, не пригласив Дорохова войти, бросила: – Все. До завтра!
Дверь шибанула по косяку перед самым носом Артура.
Ухмыльнувшись, он сунул руки в карманы и зашагал прочь…
* * *
Следующим вечером в оговоренный час он прогуливался по гранитным ступеням, ведущим к главному входу в театр Мариньи. От нечего делать изучал большие афиши и пытался отыскать созвучные русскому слуху фразы. Иногда это удавалось…
Один из спектаклей назывался «Мария Стюарт». В названии второго угадывалось слово «русские», но дальше из-за огромных пробелов в познаниях французского языка поиск буксовал. Зато главную роль в спектакле исполнял Ален Делон – его имя спутать с чьим-то другим возможным не представлялось. Да и напечатано оно было аршинными буквами – едва ли не крупнее самого названия.
На Дорохове неплохо сидел дорогой костюм; расстегнутые полы пиджака открывали любопытному взору модный галстук, привносящий во внешний вид штришок этакого небрежного шарма. К тому же на ремне – далеко на боку, висел все тот же CD-плеер, провода с наушниками от которого были аккуратно упрятаны в брючный карман. В кармане пиджака лежал паспорт на имя Антона Леонидовича Бахирева – сотрудника одной из московских строительных компаний. Рядом с паспортом покоились международные права и использованный авиабилет рейса «Москва-Париж» – тот же самый рейс, коим прибыл сюда рекламный агент Андрей Викторович Седов. Разница заключалась лишь в том, что на последнем проездном документе стояла более свежая дата…
Новоявленный Антон Леонидович частенько прикрывал ладонью зевки – полночи вместо отдыха пришлось бодрствовать, мотаясь на такси в аэропорт и обратно; затем разыскивать другую дешевую гостиницу, устраиваться… С постели в новом номере поднялся только к полудню; до сего часа успел выпить три чашки крепкого кофе, однако все одно жутко хотелось спать.
– О, да вы сегодня франт! – раздался позади знакомый голос.
Он обернулся. По ступенькам поднималась Анастасия; в бордовом вечернем платье со вставками из черного бархата, с небольшой сумочкой в руках.
– Здравия желаю, – хмуро кивнул он. – Вы тоже ничего приоделись. На похоронах пару раз аналогичный прикид встречал.
– Спасибо за царский комплемент. Кажется, нас теперь зовут Антоном?
– Угадали. А как отныне следует обращаться к мадам?
– Дубровина Ольга Анатольевна, – представилась она и тихо добавила: – Вот сегодня, уважаемый Антон Леонидович, извольте смотреть по сторонам в оба. Несуетливо, осторожно, но… с максимальным вниманием. Договорились?
– Не вопрос. Куда держим путь?
– В аптеку.
– Куда?! – изумленно переспросил молодой человек.
– Вы что, оглохли? В аптеку.
– Гм… А театр отменяется?..
– Мы туда и не собирались, – загадочно улыбнулась она, привычно беря его под руку.
– Понятно. Стало быть, в лучший костюм я вырядился, чтоб покупать мазь Вишневского.
– Пошли-пошли, – увлекла его девушка вниз по ступеням, – у нас не так много времени…
По пути в ближайшую аптеку Артур ни на минуту не забывал о просьбе агента – поглядывал на тормозившие у тротуара автомобили; мимолетно озираясь, запоминал людей, идущих в том же направлении. И даже оказавшись внутри прохладного зала с густым запахом медикаментов, задержался у стеклянных дверей, всматриваясь в мелькавших прохожих…
Результат обнадеживал: ни одного подозрительного взгляда; ни одного человека, сбавившего шаг у крыльца аптеки.
Новоиспеченная Ольга Анатольевна пробыла у прилавка недолго. Приняв от продавца аккуратный пакетик с пузырьком перекиси водорода, запечатанными ватными тампонами, валиком бинта и упаковкой пластыря телесного цвета, направилась к выходу.
– Вы можете толком объяснить, зачем нам это? – спросил он на улице. – Кому мы собираемся делать обрезание? Или останавливать кровь, обрабатывать раны?
– В нашем деле все пригодится. Скоро уже пригодится, – отвечала она, запихивая покупки в сумочку. – Ловите такси и хорошенько осматривайтесь…
* * *
– Soyez gentil de Francois Mauriac, treize, – мило прощебетала молодая женщина таксисту. Дождавшись же, когда машина плавно тронется и вольется в сплошной поток, негромко скомандовала сидевшему рядом телохранителю: – Обнимите меня.
– Вы опять за старое?! – воспротивился тот.
– Не валяйте дурака, Антон – делайте, что говорят. Покрепче! Вот так, – и прижавшись к нему, зашептала, едва не касаясь губами уха: – Теперь слушайте внимательно: мы едем в один из самых респектабельных клубов Парижа – моя встреча с нужным человеком назначена именно там. В клуб мы войдем порознь и сядем за разные столики – заведение только открылось и народу там пока немного. Далее…
«Далее! Опять это любимое разведкой словцо! Ну, точь-в-точь Японский конспиратор!..» – чертыхнулся про себя Дорохов.
– …Далее вы должны просто наблюдать и оценивать обстановку, – продолжала она. – Как выглядит человек, с которым назначено короткое рандеву, вам знать не нужно. Скажу лишь, что он будет один. Возможно, подсядет за мой столик или остановится рядом всего на пару секунд. Но… – тут Ольга Анатольевна сделала многозначительную паузу, – когда я опознаю этого человека и прежде, чем он подойдет, я на некоторое время выйду в туалетную комнату – минут на десять, не больше. Это для вас послужит сигналом.
– И что я обязан сделать после сигнала?
– Ничего. Оставайтесь на месте и осторожно проследите за другими гостями клуба.
– Хорошо. Как я дам вам знать, если замечу слежку или что-то подозрительное?
– Постарайтесь сесть не очень далеко, и в поле моего зрения. При появлении опасности достаньте платок и покашляйте в него. Договорились?
– Не вопрос. Тропа отступления?
– Что? – не поняла девушка.
– Сматываться при наличии «хвоста», будем каким образом?
– Там посмотрим, – неопределенно пожала она плечиками. – Главное успеть встретиться с тем человеком. Он работает под серьезным прикрытием, и за переданную информацию я переживать не стану – оказавшись у него, она уйдет к адресату почти мгновенно. А потом пусть нас берут с потрохами – все равно ничего не докажут.
Артур со скучающим видом посмотрел в окно и подумал: «Да, милочка, я слышал – французские тюрьмы получше наших. Однако почивать даже на здешних нарах у меня почему-то желания нет…»
Автомобиль бережно пронес их через весь город и остановился на набережной, где-то на юго-востоке Парижа.
Поморгав поворотником, пустое такси бесшумно скрылось за углом прилегающего к Сене квартала. Дорохов сам взял спутницу под руку и зашагал с ней вдоль хорошо освещенных фасадов зданий. Небо над городом потемнело – наступал вечер, но благодаря безумному буйству иллюминации, вокруг было светло как днем.
Он попытался определить цель похода по набережной. Повсюду пестрели подсвеченные маркизы небольших кафе и ресторанчиков, прямо на тротуарах возле домов стояли столики, меж которых сновали официанты… Но все это как-то мало вязалось с понятием «самый респектабельный клуб Парижа». Ближайшим и наиболее подходящим объектом виделось ярко красное сооружение, похожее то ли на водонапорную башню, установленную на барже, то ли на плавучий маяк. С берегом освещенная платформа маяка соединялась двумя узкими мостками. Посередине – между мостков горела неоновая надпись «Le Batofar», та же надпись имелась и на красном борту немалого по размерам сооружения.
«Черт его знает – клуб это или секция любителей зимнего купания в Сене. Но, здесь умный человек встречу назначить не отважится. Свалить при случае некуда; единственный путь отступления – по мосткам», – решил Артур и взялся высматривать другие объекты, претендовавшие на роль места для ответственного рандеву. Однако, поравнявшись с алым маяком, девушка повернула именно к нему…
– Кто же додумался организовать свидание на этом… дебаркадере?! – приглушенно возмутился телохранитель, поворачивая следом.
– Чем он вам не нравится?
– Он не нравится мне двумя единственными выходами, между которыми десять шагов. Достаточно одного человека с оружием, чтобы перехватить или грохнуть нас обоих.
– Во вчерашнем клубе мы тоже не сумели отыскать запасного выхода, – парировала она.
– Замечательная логика! И что хорошего из этого вышло? К тому же, в ваш долбанный «Локомотив» пожаловало человек сорок полицейских, с собаками… И мы просто не успели.
Но и сейчас время для дискуссии истекло – до ближайшего, шаткого деревянного сооружения, соединявшего «материк» с «самым респектабельным клубом» столицы Франции оставалось метров сто.
– Все, Антон Леонидович – разговорчики в строю! – одернула Ольга Анатольевна. – Я иду первой, вы заходите минут через пять. Друг друга мы не знаем.
Сокрушенно разведя руками, молодой человек спросил:
– В случае успеха разъезжаемся по гостиницам?
– Если встреча сложится удачно – подсаживайтесь за мой столик. Сделаем вид, будто познакомились и напьемся пива в честь окончания операции, – улыбнулась она так, словно прощалась с ним на пару лет. Улыбка вышла слабой и вымученной – близился финал операции, и агент волновалась.
Глядя вслед, он явственно ощущал перемену: по ее сегодняшней неразговорчивости, по отсутствию шуточек и сурового приказного тона. Ощущал по тому, как прижималась в такси – было в этом порыве не только желание утаить смысл короткого инструктажа от таксиста, но и что-то от безысходности, беззащитности… Казалось, неуверенность присутствует даже в походке женщины – шла она неторопливо, всем видом показывая праздность и намерение развлечься. Вместе с тем, в движениях легко читалась скованность и напряжение…
Дорохов подпалил сигарету и будто невзначай посмотрел в одну сторону набережной, в другую. Затягиваясь табачным дымком, изучил подтягивающуюся к деревянным сходням публику. Стайка прилично одетых молодых людей – по виду местных студентов; две парочки пожилых туристов с африканского континента; три человека лет тридцати – двое мужчин и женщина, нетерпеливо поглядывающие на часы и кого-то поджидавшие под светящейся вывеской…
«Да… теория – теорией, а опыта никакого, – сокрушенно вздохнул спецназовец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38