Пошлют за полицией — и тогда его опознают. И капут! Несколько минут он пребывал в гневе, не в состоянии взять себя в руки. Потом сел, стараясь не опираться на сломанную ногу, которая уже начала опухать. Он был в панике, а боль становилась все сильнее и сильнее. Он, забыв все, начал звать на помощь. Пусть его схватят, пусть повесят, но сначала пусть избавят от этой боли. Он кричал, и крик его разносился далеко вокруг. Но никто не слышал этого крика. Он взялся за сломанную ногу и попытался вправить ее. Боль снова пронзила его, и он взвыл диким, животным криком. Он снова упал на дно канавы и долго лежал там, уже не пытаясь прийти в себя, беспомощный и слабый.
— Вы не разбились? — услышал внезапно он слабый голос Грейс. Он услышал голос, но не мог поверить, что она вернулась. С трудом, стараясь не потерять сознание, он поднял голову и увидел ее. Темная фигурка на фоне мрачного леса. Она стояла на краю канавы и смотрела на него. Ему стало легче оттого, что он не один. А она начала спускаться.
— Не оставляй меня, — сказал он и забеспокоился. Его волновала мысль, что в темноте она не увидит его губ. — Я сломал ногу. Помоги мне. Я дал тебе еды, я спас тебя от той ведьмы. Ты не должна бросать меня. — Он сжал ее руку. — Если ты не поможешь мне, я скажу, что это ты убила миссис Уиллер.
Глава 5
Ветер с запада гнал тучи, и небо хмурилось. Звезды и луна исчезли, пошел дождь. Эллис проклинал его, лежа на дне канавы. Потом вода залила канаву, но он все же радовался, что Грейс не покинула его. «Странно, как она ведет себя», — подумал Эллис. Она выпрямила его сломанную ногу и устроила так, что он почти не чувствовал боли.
— Я пойду в клуб, — сказала она. — Может быть, там найдется что-нибудь подходящее. Для шины.
Он не мог понять, откуда девушке, вроде нее, известны такие вещи. Она объяснила, что прошла курсы медсестер при женском батальоне ВВС. Он не хотел, чтобы она уходила, но знал, что надо что-то делать, а сам он был полностью беспомощен. Он не может оставаться в канаве, а чтобы выбраться из нее, ему нужны костыли.
Грейс побежала в клуб. Как только шаги ее затихли, он тут же потерял самообладание и начал ругать себя за то, что позволил ей уйти. Она не вернется. После его угроз надо быть дурой, чтобы вернуться… На ее месте он не стал бы и колебаться.
На дне канавы было мокро и холодно. Он промок и замерз. Время шло. Он снял часы с руки и положил их в бумажник, спасая от воды. Двадцать минут прошло. Что она делает? Вернется ли обратно? Он попытался подняться, но боль снова уложила его на дно канавы. До него долетел новый звук — звук электропоезда. Он представил себе, как девушка стоит на платформе, потом входит в вагон, садится в самом углу. Он слишком ясно представил себе, как она смотрит в окно, и закричал от бессилия и злобы. Он слышал, как поезд ушел. Эллис задрожал и схватил себя за горло.
Наконец он услышал ее шаги, и луч фонаря осветил его.
— Убери фонарь, дура! — заорал он, но смолк, вспомнив, что она не слышит.
Девушка спустилась в канаву. Он выхватил у нее фонарь.
— Все в порядке, — сказала она и взяла у него фонарь обратно. — Нас никто не увидит.
Девушка зажгла фонарь снова. Он увидел канаву с водой, свою сломанную ногу, мокрую девушку. Из-под ужасной шляпки, как крысиные хвостики, торчали мокрые пряди волос.
— Сейчас попробую вправить ногу, — деловито сказала она.
Она принесла большой чемодан и два ярких летних зонта. Тяжело дышала, но была спокойна, и он еще раз очень обрадовался, что она с ним.
— Вот так-то лучше, не правда ли? — С этими словами она раскрыла над ним один из зонтов.
Бессознательно, она говорила веселым тоном опытной медсестры. Он кивнул, наблюдая за ней. Он сомневался, что сам, будучи на ее месте, догадался бы захватить зонты. Она закрепила один из зонтов в земле, так что он прикрыл его от дождя, и Эллис одобрительно кивнул, когда она рядом с первым зонтом укрепила второй. Оба зонта образовали крышу над головой. Даже стало уютно при свете фонаря, и невольно Эллис вспомнил детство. Грейс раскрыла чемодан и достала два прорезиненных плаща.
— Вам надо лечь на плащ, — сказала она. — Иначе наживете ревматизм.
Он потрогал свою ногу.
— Вправь мне ногу, — нетерпеливо проговорил он. — И не стоит думать о ревматизме. Ты думаешь, я смогу оставаться здесь всю ночь?
Но она занималась чемоданом и не смотрела на него, так что он так и не понял, услышала ли она его. Волна гнева снова охватила его. Ему стало неприятно испытывать благодарность к этой глухой дурочке. Он попытался дотронуться до нее, но у него не хватило сил.
— Вы можете помочь? — услышал он, как спросила она, наклоняясь к нему.
Он почувствовал запах ее мокрой одежды, и на его лицо упало несколько капель с ее шляпы.
Он схватил ее за руку.
— Моя нога! — заорал он. — Вправь сначала ногу. Но она не могла видеть его губ и спокойно сказала:
— Поднимитесь немного, я уложу вас на плащ. Он собирался спорить с ней, но слишком ослаб. Он ненавидел ее за превосходство над ним, но сейчас оставалось только повиноваться. Наконец он с трудом перевалился на плащ. Она осторожно поправила его ногу. Увидела, что он смертельно бледен, и положила свою маленькую загорелую руку ему на плечо.
— У меня есть бренди, — сказала она и снова склонилась над чемоданом.
Он увидел ее изогнутую спину и красивые ноги. Как жаль, что она так некрасива, но все же у нее красивая фигура. Искорка вожделения зажглась в нем и тут же погасла.
Она повернулась к нему.
— Выпейте, — сказала она и приподняла его голову. Бренди помогло. Он почувствовал внутри приятное тепло, и мужество вернулось к нему.
Она начала стаскивать с ноги ботинок, и он подумал, чистые ли у него ноги. Горячий стыд охватил его. Он разозлился на себя за это и попытался остановить ее, но не смог. Так и лежал он под цветным зонтом, раздраженный и злой, ненавидя ее и от стыда ругая себя за потерю гордости. Она сняла с него ботинки и носки, потом пододвинулась поближе и стала расстегивать пуговицы на брюках. Он схватил ее за руку и заставил посмотреть на него.
— Оставь меня! — крикнул он. — Что ты собираешься делать?
Она испуганно и изумленно посмотрела на него.
— Все в порядке, — сказала она успокаивающе. — Мне нужно обнажить вашу ногу. Надо снять брюки. Это нетрудно… Я была сестрой… По крайней мере, почти сестрой.
— Оставь меня, — сказал он и покраснел, подумав о своих волосатых ногах. — И не раздевай меня.
Грейс была настойчива, а у него не было сил помешать ей. Он лежал на спине, закрыв глаза, и только губы его шевелились. Он позволил ей стянуть с себя брюки и отвернулся в сторону. Он называл ее всеми непристойными словами, но она этого не знала. Она смотрела только на его ноги, затем начала осторожно ощупывать. Он взвыл от боли, хотел ее ударить, но боялся, что ему станет еще больнее от этого движения. Он поднял голову и следил за ней злобным взглядом. Она достала из чемодана одеяло и укутала им здоровую ногу. Приятно чувствовать тепло. Потом при свете фонаря склонилась над его сломанной ногой. Ее маленькие ручки казались прекрасными на фоне его грубой волосатой ноги.
— Это ниже колена, — сказала она. — Думаю, что смогу что-нибудь сделать. — Она посмотрела на него:
— Будет больно…
— Давай, — сказал он заискивающе. — Я могу вытерпеть боль. Не думай, что я такой слабый…
Но раньше чем она дотронулась до больного места, он уже начал дрожать, сжав кулаки и закусив губы. Она дала ему еще немного бренди.
— Успокойтесь! Я ведь хочу помочь. Только не деритесь.
— Давай быстрее, грязнуха! — рявкнул он, и она опять стерпела его грубость.
Она снова полезла в чемодан. Он хотел ущипнуть ее за стройные ноги, но побоялся. Она достала из чемодана хирургические лубки и бинты. Казалось, нет ничего, чего бы она не предусмотрела.
— В клубе есть аптечка для оказания первой помощи, — сказала она. — Даже носилки. Если бы кто-нибудь помог мне, я бы отнесла вас туда.
— Ого! — вскрикнул он и закрыл глаза.
Он знал, что будет больно, но не думал, что боль будет такая ужасная. Сперва он почувствовал ее руки на сломанной ноге. Затем боль стала сильнее и охватила все тело. Изо рта вырвался вой, руки вцепились в плащ.
— Все будет хорошо, — услышал он.
Боль еще сильнее охватила его. Он орал, пытаясь сесть. Потом он почувствовал тошноту и слабость. У него не было сил даже кричать, когда он почувствовал скрежет встающих на место костей. На некоторое время от боли он потерял сознание. Когда он очнулся, темнота поразила его. Он ничего не сознавал, кроме ужасной темноты. Он закричал и снова потерял сознание.
Позже он снова очнулся в темноте, потом увидел освещенные цветные зонты над собой, почувствовал тупую боль в ноге и разрыдался, как ребенок, которому приснился страшный сон.
Он ощутил холодную твердую руку на своей руке, и мужество вернулось к нему. Она что-то говорила ему, но смысл ее слов не доходил до него. Достаточно было знать, что она рядом с ним и не уйдет в дождь и ветер, не бросит его одного. Она держала его руку, пока он не уснул.
Глава 6
К пяти часам утра дождь прекратился и тусклое солнце начало подниматься. Воздух был свежий и чистый. В разрыве облаков виднелось голубое небо. Эллис беспокойно повернулся и натянул одеяло до подбородка. Солнечные лучи просвечивали сквозь цветные зонты и беспокоили его. Сперва он никак не мог понять, где он и что делает в этой яме. Его рука нащупала ноги, и он, вздрогнув, неожиданно вспомнил все. Во рту у него сразу пересохло. Он приподнялся. Когда он увидел, что Грейс спит у его ног, свернувшись клубочком, то облегченно вздохнул.
"Значит, она осталась со мной», — подумал он и долго-долго изучал ее, впервые глядя на нее как на женщину, с которой связала его судьба, а не как на обузу и помеху.
Он был удивлен, увидев, что она, однако, не такая уж и некрасивая, как ему казалось вначале. Он начал сознавать, что видел в ней только плохое. Никто не может выглядеть хорошо, будучи голодным и грязным. Она не красила ни губ, ни ресниц, волосы у нее спутались, одета была ужасно. Но теперь он разглядел, что у нее хорошей формы нос и подбородок, мягкие, полные губы.
Он, конечно, знает, что она — никто, недостаточно воспитана, но он тоже никто, тоже недостаточно воспитан. Он знает это, и поэтому они подходят друг другу.
Он — предатель, сын убийцы. Она — воровка, уголовница. «Прекрасная пара», — подумал он, снова разглядывая ее тело. Оно опять смутно возбудило его. В ней что-то есть!
Если бы у нее были деньги, если бы кто-то взял ее в руки, она могла бы быть лучше. Во всяком случае, для него она оказалась неожиданно полезной. Она вправила ему ногу, и он чувствовал себя почти хорошо: значит, она сделала все правильно. Она даже устроила ему, неплохую постель. Он беспокойно пошевелился. Не место и не время лежать тут и думать о ней. Она здесь — и это самое главное. Он посмотрел на часы. Двадцать минут шестого. Он толкнул ее. Она тут же проснулась и подняла голову с чемодана, который заменял ей подушку. У нее не было такого дурацкого вида, который бывает у людей, которых внезапно будят. Она села и поежилась.
— Надо идти отсюда, — сказал он грубо. — Надо убираться.
Она протерла ладонями глаза, потянулась и вскочила.
— Нога болит? — спросила она, складывая зонтик.
— Все в порядке, — сказал он. Ему было не по себе. Наверное, давно не ел. Голода он не испытывал, но все-таки прибавил:
— Я голоден.
Она кивнула.
— Я посмотрю, что можно сделать, я тоже голодна. — Она посмотрела в сторону клуба. — Я могу найти в клубе пищу, — продолжала она, свертывая одеяла. — Они еще нам понадобятся. Нам еще многое может понадобиться.
— Нам нужно уходить отсюда, — напомнил ей Эллис. — Помоги мне встать, я не могу здесь валяться целый день.
Но она не смотрела на него и не знала, что он с ней разговаривает. С неожиданным гневом он размахнулся, чтобы достать ее и ударить, но не дотянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25