— Почему через десять?
— Потому что мне еще себя в порядок привести надо. Я же не на любовное свидание иду, где встречают по прошлым заслугам.
— О'кей! Через десять так через десять…
Вызов в штаб к высокому начальству ничего доброго не сулил. Орденов, поощрений и отпусков на родину разведгруппа не ожидала. Значит, подъем по тревоге. Или, как минимум, какие-нибудь «добровольно-принудительные» хозработы. Что тоже, конечно, не сахар…
Черт. Ну куда свежие лезвия запропастились?! Каждый раз, когда надо…
— Командир группы К-27 первый лейтенант Вильямс. Сэр!
— Проходи, лейтенант. Рассказывай, как там успехи у твоих парней?
— Успехи соответствующие. Соответствующие планам учебно-тренировочных мероприятий. Сэр!
— А физ-подготовка? Вы там вроде с физ-подготовкой маленько недотягивали?
— С физ-подготовкой все в порядке. В рамках существующих учебных нормативов. Сэр!
— Ну тогда ладно. Тогда тебе мою просьбу будет выполнить не сложно.
— Какая просьба? Сэр!
— Пустяковая. Смотаться в ближайший уик-энд на материк, в один известный мне квадрат. О котором я скажу позже. И кое-что там забрать. То, что наши армейские коллеги по глупости потеряли. А теперь хотят непременно вернуть. Как ты на это смотришь?
А как можно смотреть на просьбы начальства? Как собака на брошенную хозяином после команды «апорт!» палку. С энтузиазмом и готовностью оправдать высокое доверие…
— Мне бы хотелось узнать подробности предстоящей операции. Сэр!
— Ну какие подробности? Никаких подробностей. Я же сказал — почти прогулка: погрузиться на вертолеты, пролететь пару часов, сесть, найти пропажу и вернуть ее законному владельцу. Или, если это по каким-то причинам будет невозможно, уничтожить на месте.
— И больше ничего?
— И больше ничего.
— Что вы называете пропажей? Сэр!
— Кое-какую электронную начинку потерпевшего аварию самолета «Фантом». Пока до нее другие не добрались.
Предложенная задача была действительно проста и абсолютно по силам любому рядовому вокзальному носильщику — поднял, поставил, перевез. Соглашаться без возражений на подобного рода примитивные операции — значило терять свое элитное лицо. И квалификацию. Опускаться до уровня рядового подразделения на командных побегушках. Утрачивать боеготовность, за которую в конечном итоге спрашивают с непосредственного «нижнего» командира, а не с его высокого, отвлекающего личный состав от боевой учебы начальства.
Тут есть над чем подумать. И что возразить…
— Вообще-то это работа не нашей компетенции. Наш отряд специализирован на другого рода операциях. Мне кажется, здесь достаточно будет выучки рядового пехотного подразделения.
— Ну ты скажешь тоже — рядового.
— Ну тогда «зеленых беретов». Или морпехов.
— Да знаю я, что не вашей компетенции. Знаю, что вы для другого дела назначены и что по воронам из тяжелых орудий не стреляют. Но только нет у меня сейчас никого подходящего в наличии. Только вы. А дело не ждет.
— И все же мне кажется, что рисковать личным составом специализированного подразделения, предназначенного для ведения долговременных разведопераций на территории условного противника по меньшей мере нерационально.
— А никакого особого риска нет. Эта территория нам подконтрольна. И настроена дружески. Надо только подлететь, погрузить и вернуться обратно. Работа пяти минут.
— Разрешите задать вопрос? Сэр!
— Валяй.
— Я никак не могу понять, почему для решения подобной простейшей задачи задействуют именно нас?
— Потому, что тебя не спросили! Ты, видно, лейтенант, действительно что-то недопонимаешь… И совсем не о том думаешь. Ты бы лучше, чем рассуждать о том, по какому поводу тебя на задание посылают, озаботился тем, как это задание качественней выполнить. Еще вопросы? По существу.
— Следует ли мне поставить в известность о характере операции своего непосредственного начальника?
— Он уже в курсе. Ровно настолько, насколько ему положено быть в курсе.
— В таком случае я прошу разрешения задействовать его в разработке оперативных мероприятий…
— А вот этого разрешения я тебе, лейтенант, дать не могу. Эта работа только наша. Твоя и моя. И знать о ней в подробностях положено только тебе и мне. И еще кое-кому там, — ткнул полковник пальцем в потолок. — Оттого и посылают в дело тебя, а не обычных морпехов. Уяснил наконец суть проблемы?
Теперь все встало на свои места. Раз приказ исходил «оттуда», значит, подразделение получало достойную работу. Достойную их статуса. А то, что она не из самых опасных и трудоемких, тем лучше для подразделения.
— Можно еще один вопрос? Сэр! Полковник согласно, хотя и настороженно кивнул.
— Этот сбитый «Фантом»… за обломками которого нас… это обычный «Фантом»? Или…
— За обломками обычных «Фантомов» посылают сборщиков металлолома. Но я тебе этого не говорил. А ты этого не слышал. Понял, лейтенант?
— Да! Сэр!
— Ну тогда так, командир, собирай свою гвардию, оружие, снаряжение и будь готов к вылету.
— Когда?
— Не позднее послезавтрашнего вечера.
— А время?
— О времени будет сообщено дополнительно… Остаток дня, вся ночь и весь следующий день прошли в лихорадочных сборах. Разведчики чистили, проверяли и отстреливали оружие, зашивали изодранную на полосе препятствий камуфляжную униформу, получали специальное снаряжение и инструмент, знакомились с топографией места действия… В общем, вели обычную, только ужатую до нескольких десятков часов подготовительную работу. … — Боекомплект стандартный?
— Стандартный. Патроны, гранаты, противопехотные мины. Только в двойном объеме.
— Зачем в двойном?
— Затем, что на этот раз нам их на себе не таскать. На этот раз и их и нас привезут и увезут. В лучшем виде. Как на такси. Так что можно позволить себе лишний запас…
… — Веревки, самоспуски брать?
— Самоспуски бери. На всякий случай. Может, опять их у вертолетчиков не окажется…
— А компас?
— Компас? За каким нам компас, если мы от вертолета дальше чем на двести метров отходить не будем?
— Значит, не брать?
— Значит, бери. Для душевного спокойствия… За полчаса до истечения контрольного срока разведгруппа завершила подготовительные мероприятия и «села на чемоданы», переместившись в специально отведенную для подобных целей «транзитную» казарму с армейскими складными кроватями, бильярдным столом, мини-баром, заполненным безалкогольным пивом и тоником, с телевизором, кипами журналов, залом атлетических тренажеров, душем и сильно располагающими к отдыху креслами. Со всем тем, что обеспечивает человеку относительно комфортное существование. Снижает вероятность, что при тревожном сборе его придется разыскивать, Прочесывая прилегающие окрестности силами нескольких сводных батальонов. И препятствует лишним контактам, в ходе которых возможно сболтнуть кому-нибудь что-нибудь лишнее…
Между собой разведчики называли это подобие гостиницы «накопителем». По аналогии с аэропортом. Отсюда прямой ход был на трап «вертушки» или самолета и на войну. С перспективой возможного возвращения на медицинских носилках или в цинковом гробу.
Поэтому, несмотря на комфорт, бесплатное пиво и ничегонеделание, эту «гостиницу» не любили. Именно за это и не любили. За ничегонеделание. За тягостное, как жевательная резинка, ожидание. И за стоящую за всем этим гнетущую неизвестность.
— Ну что, покатаем? — лениво предлагал лейтенант Браун.
— Покатаем, — так же лениво соглашался лейтенант Блейк.
— Два шара от левого борта в угол, — показывал кием на дальнюю лузу лейтенант Браун.
— О'кей!…
По телевизору «измыливали» очередную оперу. Без начала и без конца.
— Мне бы их проблемы, — вздыхал лейтенант Доутсон, наблюдая страсти, бушующие на экране. — Я бы их мигом разрешил.
— Каким образом?
— С помощью одной случайно забытой в гостиной гранаты…
— А я буду спать, — предлагал свой рецепт борьбы со скукой лейтенант Смит.
— Как долго?
— Пока не лопну.
— А если лопнешь?
— Тогда от грохота проснусь…
Пять часов…
Десять…
Пятнадцать…
Бильярд, телевизор, бар, тренажер, снова бар и снова телевизор.
И решительно никаких новостей.
— Эй, командир, может, о нас забыли?
— Может, и забыли…
— А может, ты от нас что-нибудь скрываешь?
— Может, и скрываю…
И спустя полчаса пронзительный зуммер тревоги.
— Подразделению К-27 на выход!
Слава богу — дождались.
Бросить как есть бильярд, недопитое пиво, раскрытые журналы. Убирать их будут другие. У кого счетчик не стучит. Заправить обмундирование. Разобрать рюкзаки и оружие. Схватить тюки с общим снаряжением. И кубарем вниз по лестнице. К стоящей у входа машине.
Можно было бы и не кубарем, а неспешно, сохраняя чувство собственного достоинства и целостность нижних конечностей. Но тогда можно нарваться на неприятность. А вдруг это не боевой выход, а учебный? И внизу ждет не машина, а хитрец-инспектор с запущенным секундомером в руке. Проверяющий скорость сбора по тревоге. И такое бывало в жизни боевых разведчиков. Не успел скатиться вниз, а тебе — отбой! И ступай отдыхать в свою казарму. Если, конечно, уложился в отпущенные временные нормы. А если не уложился — то пеняй только на себя…
Нет, на этот раз не инспектор. На этот раз машина. С откинутым задним бортом.
Быстро побросать внутрь тюки. Помогая друг другу, запрыгнуть самим. Рассесться по скамейкам. Захлопнуть борт. Доложить о готовности к началу движения.
Снова нет инспектора? Снова никто не смотрит на секундомер и не проверяет порядок укладки снаряжения? Значит, все как на самом деле. Значит, все серьезно. Без дураков,
А хорошо это или плохо, может показать только время. Если с победой и без жертв — то хорошо. А если нет… то лучше бы инспектор…
— Вы там нормально?
— Нормально!
— Тогда приготовиться к движению! Машина тронулась и покатила к аэродрому. Ну правильно, куда еще? Не в бордель же… К сожалению.
На бетонной полосе лениво раскручивали винты три армейские «вертушки».
— Это вы, которые..? — спросил, ткнув пальцем в подошедших разведчиков, высунувшийся из ближайшей кабины пилот. — Это вас мы должны..? — показал большим пальцем в небо.
— Мы, — так же жестом ответил командир коммандос. — Это нас надо…
Пилот снял наушники, отодвинулся от окна пилотской кабины и тут же возник на срезе люка салона, поманив командира пальцем.
— Это место нашего нахождения, — ткнул он пальцем в обозначенный на карте аэродром. — Это точка назначения, — ткнул еще раз.
Командир согласно кивнул.
— Летим следующим образом, — отчеркнул ногтем на карте широкую дугу. — Или вот так, — опустил дугу ниже и сломал ее в нескольких местах резкими поворотами, вписанными в рельеф местности, отраженной на листе узнаваемыми топографическими значками. Посмотрел вопросительно. — Ну как?
Командир прикинул предлагаемые маршруты с точки зрения поставленных перед ним задач и выбрал второй. Прямая, она, конечно, короче, но проходит слишком близко к населенным районам, жители которых могут не правильно истолковать пролет над их территорией военных вертолетов. Даже несмотря на то, что настроены они к USA, по их уверениям, вполне дружелюбно. Чужая страна, она и есть чужая страна. И незащищенной спиной к ее народонаселению без крайней необходимости лучше не поворачиваться.
— Вот так, — повторил ломаный путь по листу карты командир коммандос.
— О'кей! — кивнул пилот. Снова ткнул в небо, растопырил четыре пальца:
— Загружайтесь. Вылет через четыре минуты! — И прошел в кабину.
— Личному составу к погрузке! — жестом приказал командир.
Отряд разделился на равные части и разбежался к вертолетам. Сели по бортам вплотную друг к другу, зажав винтовки между ног.
Пилот еще раз на всякий случай высунулся из кабины в салон.
— Как у вас?
— Все в порядке!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48