– Этот Мартинес был просто чудовищем! К тому времени, когда я вышел на него, он уже успел убить пятерых проституток. Он резал ножом их щеки, полосовал лбы, отрезал груди и только потом убивал их.
– И вы застрелили его, – хладнокровно сказал Майер.
– Да, застрелил. – Теперь Кроукер уже не удивлялся тому, как много знал о нем Майер, хотя эти сведения были засекречены и достать их было не так-то легко. Кроукеру стало ясно, что знакомство с Майером было лишь частью большой игры, затеянной людьми, которые не любили шутить. – Он напал на меня с ножом.
– Вы отстрелили ему голову напрочь!
– Сначала я прострелил ему колено, – сказал Кроукер.
– Но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить его.
Майер швырнул коробку из-под завтрака на заднее сиденье.
– А потом был Данстон Макгриф.
– Еще один псих, – вспомнил Кроукер. – Убил свою сводную сестру, вырвал у нее сердце и сожрал его, а потом изнасиловал ее труп. После этого он отправился убивать всех подряд. Четыре трупа, шесть тяжелораненых. Стрелял из пистолета тридцать восьмого калибра.
Майер облокотился о бампер «мустанга», сверкавшего на солнце безупречной полировкой.
– Одна пуля попала ему в висок, другая прошила шею. Отличные выстрелы меткого стрелка! Чисто сработано!
– Я был вынужден это сделать. Он чуть было не убил моего напарника.
Скрестив на груди руки, Майер закрыл глаза и подставил лицо солнцу.
– А потом был Родриго Импремата?
Кроукер взглянул на адвоката, который с поразительной точностью восстанавливал его прошлое, события, о которых сам Кроукер старался не вспоминать.
– Да у вас целый список, как я погляжу!
– Список убитых вами людей, – невозмутимо отозвался Майер. – Если не ошибаюсь, Дон Родриго долгие годы управлял одним из кокаиновых картелей. К тому же, кажется, именно по его заказу был убит ваш отец. Я не ошибаюсь?
– Нет, – сухо ответил Кроукер, ожидая, что теперь Майер станет рассказывать о его внештатном сотрудничестве с федералами.
Майер снова одобрительно кивнул.
– В наше время всеобщего стремления увильнуть от прямого ответа и взвалить вину на другого, ваша прямота и искренность вызывают у меня восхищение и глубокое уважение, сэр. Дон Родриго был самовлюбленным маньяком, не так ли? Его вспышки ненависти представляли серьезную угрозу для окружающих. Он был настолько безрассуден и опасен, что даже коллеги желали ему скорейшей смерти. Однако Дон Родриго оказался им не по зубам. Он умело предотвращал всякие попытки бунта, ссоря их между собой. Вот тут-то и появились на сцене вы. Некий хитрец, подозревавший или знавший наверняка, что именно Дон Родриго велел убить вашего отца, передал вам весьма важные сведения, дающие человеку с вашими способностями и силой воли возможность найти слабое место в неприступной обороне Дона Родриго. – Майер склонил голову набок. – Как вам нравится мой рассказ?
Кроукер уклончиво пожал плечами, но внутри у него все кипело. Он думал, что та ненависть, которую вызывал у него Дон Родриго, давно умерла, ан нет! И теперь через столько лет его захлестнула волна бешенства!
– Ну это что-то вроде полуофициальной версии. – Майер посмотрел в сторону могилы Терезы. – Однако были и такие – и, должен признаться, что я принадлежу к их числу, кто считал, что вы сами знали имя убийцы вашего отца. Я хочу сказать, что вы приложили немало сил, чтобы найти убийцу.
Майер снова перевел взгляд на Кроукера, словно ища подтверждение своим словам, и продолжал:
– Как бы то ни было, именно вы пошли к самому непримиримому врагу Дона Родриго и заключили с ним сделку: он наезжает на Дона Родриго, а вы официально сдаете его полиции. Все чисто, аккуратно, интересы обеих сторон соблюдены.
Теперь Кроукеру стало ясно, что Майер старался заставить его заново пережить те болезненные эмоции, которые Кроукер старательно хоронил в глубине своей памяти. Сейчас он снова был захвачен страстным желанием мести.
Майер обошел вокруг машины.
– Скажите, сколько вам было лет, когда все это случилось?
– Двадцать, – ответил Кроукер, – если все было именно так, как вы рассказываете.
– О да, не сомневайтесь, все было именно так. – Майер открыл дверцу «мустанга». – И мы оба знаем это. – Он едва заметно улыбнулся Кроукеру. – Так что не будем терять времени. Вы обладаете всеми необходимыми качествами – профессиональными навыками и изобретательностью.
– Пожалуй, я попрошу вас дать мне рекомендательное письмо, если соберусь наниматься на работу.
Майер кисло улыбнулся, но по глазам было видно, что никакая ирония не сможет сбить его с толку.
– Знаете, что говорят об убийстве? Или ты можешь убить, или нет – и точка! На мой взгляд, вы великолепно доказали, что умеете убивать. Фактически вас даже можно назвать знатоком в этой области.
– Мои способности тут ни при чем, – сказал Кроукер. – Если я и убивал когда-то, то на это были очень веские причины: во-первых, те негодяи заслуживали этого, во-вторых, у меня не было иного выбора.
– Что касается Мартинеса и Макгрифа, возможно, вы правы, – сказал Майер. – Но только не в случае с Доном Родриго.
– А вот тут вы ошибаетесь, – сказал Кроукер. – Нам никак не удавалось зацепить его. Как мы ни старались, он все время ускользал сквозь пальцы, словно угорь, как будто заранее знал о том, что мы собираемся предпринять против него. Да, действительно я изо всех сил старался прищемить ему хвост. Нет сомнений, именно по его приказу убили моего отца. Но те, кто знал об этом, побоялись пойти в полицию и свидетельствовать на суде. Впрочем, даже если бы мне удалось найти неопровержимые доказательства, Дону удалось бы уйти от ответственности. Слишком многие в городе были повязаны с ним одной веревочкой. Он обладал своего рода неприкосновенностью. А тем временем дети умирали от той дряни, которую он им продавал. У меня не было иного выхода.
Майер подвинулся к Кроукеру так близко, что он явственно ощутил смешанный запах одеколона и мужского пота.
– Не было иного выхода. Он обладал неприкосновенностью, – шепотом повторил Майер. – Другими словами, он был защищен со всех сторон.
И в это мгновение Кроукер понял, что ловушка захлопнулась. Взглянув Майеру в глаза, он увидел в них торжество умелого адвоката.
– Совсем как Хуан Гарсия Барбасена – неприкосновенный, защищенный со всех сторон. – Майер выразительно взмахнул руками. – Матерь Божья! Грязная свинья, он абсолютно хладнокровно убил свою жену во цвете лет! Если вы думаете, что он совершил это преступление в состоянии аффекта, то вы просто не знаете Хуана Гарсию Барбасену! Это второй Дон Родриго Импремата!
Кровь ударила Майеру в голову, он побагровел. Совершил ли Барбасена то преступление, или нет, Кроукеру стало ясно, что Майер искренне верил в его виновность. Может, он и не был таким холодным и умным профессионалом, каким хотел казаться. К тому же он ни слова не сказал о связях Кроукера с АКСК. Значит, ему это было неизвестно.
– Однако у меня нет никаких доказательств его вины, кроме ваших темпераментных обвинений, – сказал Кроукер, чувствуя, что с каждым словом все сильнее запутывается в сетях, расставленных Майером. Впрочем, вряд ли у него был иной выход. Рейчел нуждалась в донорской почке, это был вопрос жизни и смерти. Если допустить, что Майер говорил правду насчет этого Барбасены... Кроукеру было не по себе от этих мыслей, и лишь одно успокаивало его – каждое совершенное им убийство было абсолютно оправдано. Однако ситуация с Хуаном Гарсией Барбасеной была совершенно иной, и ему было необходимо время, чтобы проверить все и поразмыслить над этим. Но именно этого он не мог сейчас себе позволить – положение Рейчел было слишком тяжелым.
– Бывают ситуации, сэр, когда приходится верить на слово, – проговорил Майер. – Поверьте мне, мы желаем только добра вашей племяннице.
– Мне нужно время, чтобы поговорить с доктором Марш и проверить ваши документы на почку.
– В вашем распоряжении двадцать четыре часа, – сказал Майер. – По истечении этого времени, надеюсь, вы будете готовы принять окончательное решение.
– Доктор Марш захочет убедиться в реальности существования этой почки.
Майер понимающе улыбнулся:
– Это будет сделано. На обороте моей визитной карточки вы найдете написанный от руки номер телефона, по которому вы сможете связаться со мной в любое время суток. Это гарантия, сэр. Знак нашей доброй воли. – Майер сурово взглянул на Кроукера: – Двадцать четыре часа – самое большее, что мой клиент может дать вам на размышление.
В Кроукере проснулся детектив.
– Он торопится?
– Он не может ждать, так же как и Рейчел, – пожал плечами Майер. – Да, мой клиент оказался в весьма затруднительном положении, когда промедление подобно смерти.
Он подошел к Кроукеру вплотную и понизил голос до едва различимого шепота, хотя их могли услышать лишь мертвые на кладбище да чайки над океаном.
– Завтра в полночь Хуан Гарсия Барбасена прибывает в Майами с огромной свитой телохранителей. Он пробудет в Майами всего двенадцать часов – именно столько займет у него проведение нескольких деловых встреч на очень высоком уровне. Место и время проведения этих встреч держатся в строжайшей тайне. Именно в эти двенадцать часов вы должны прикончить его.
Кроукер почувствовал, как по спине потекли струйки пота.
– Это невыполнимая задача, у меня нет даже времени, чтобы...
– Успокойтесь, мистер Кроукер. Как только вы дадите мне принципиальное согласие, вы тут же получите подробное описание программы пребывания Барбасены в Майами, количество его телохранителей, степень их вооруженности, а также информацию, касающуюся его предпочтений в еде, одежде, жилье и сексе. Теперь вы сами видите, мистер Кроукер, что мы не собираемся отдавать вас на съедение крокодилам.
– Вы так уверены в себе?
– Некоторые события в жизни человека являются неизбежными.
Майер протянул Кроукеру руку и сказал с неожиданной искренностью:
– Передаю «мустанг» в ваши руки без всяких лишних слов. Уверен, вы получите огромное удовольствие, сэр!
Вернувшись на стоянку рядом с больницей, Кроукер высадил адвоката и подождал, пока тот пересядет в свой «линкольн» цвета зеленый металлик, который был так популярен во Флориде, и уедет. Потом Кроукер открыл бардачок. Там он нашел документы на машину, они действительно были оформлены на его имя, были указаны даже его адрес и номер социальной страховки. Похоже, эти люди знали о нем все... Предыдущим владельцем «мустанга» значился Марсель Рохас Диего Майер. И нигде никакого упоминания имени таинственного клиента Майера.
Поднявшись в отделение интенсивного диализа, он зашел в палату к Рейчел. Там уже сидела Мэтти. Увидев Кроукера, она печально покачала головой – никаких изменений... Он увидел смертельный страх в глазах сестры, и у него перевернулось сердце.
Он поискал Дженни Марш, но медсестра сказала ему, что доктор Марш большую часть дня проведет в операционной. Значит, ему придется ждать вечера, когда у них был назначен ужин.
Он снова зашел в палату к Рейчел и долго глядел на нее, полумертвую-полуживую. В палате, кроме Мэтти, оказался некий солидного вида седой мужчина со старомодной тонкой полоской усов над верхней губой. Мужчина обернулся к Кроукеру и коротко кивнул. Мэтти представила его как доктора Рональда Стански, их с Рейчел семейного врача.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Я только что говорил миссис Дьюк, что имею определенные связи в Объединенной сети трансплантатов, – вполголоса, словно боясь разбудить Рейчел, проговорил он. – Возможно, мне удастся что-то сделать...
– Это было бы чудесно, – сказал Кроукер. – Но у меня сложилось такое впечатление, что правила этой организации священны и нерушимы.
– Да, это действительно так. – На докторе Стански был дорогой костюм в тропическом стиле, аккуратно выглаженная белая сорочка, темный консервативный галстук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70