Кроукер почувствовал, как его захлестнула волна горячей ненависти. Едва сдерживаясь, он сказал:
– Дело вот в чем, Рейф. Меня давно мучает один вопрос. Когда меня выследили братья Бонита, мне было все понятно – они сделали это с помощью системы самонаведения, которую прилепили под днище моего автомобиля. Но как им удалось узнать, что я буду ночевать в доме Сони?
Рейф пожал плечами.
– Какая мелочь!
– Согласен, я уже почти забыл об этом, но... – Кроукер поднял вверх обрубок левой руки, – но потом Антонио удивительным образом сумел отстегнуть мой биомеханический протез, пока я лежал без сознания. Интересно, как это ему удалось, Рейф? Он никак не мог знать шифра и все же сделал это!
Рейф молчал.
В груди у Кроукера бушевал вулкан.
– Вчера, когда я был на твоем катамаране, ты видел, как я снимал свой протез. Ты стоял так близко, что отчетливо видел все мои движения и запомнил комбинацию цифр, с помощью которой можно отстегнуть протез. И что я приеду ночевать в дом Сони, Антонио тоже узнал от тебя. В тот день ты спросил меня, где я буду ночевать, и я тебе ответил, что буду в Эль-Портале.
– И что?
Наглость Рейфа заставила Кроукера заскрежетать зубами.
– А вот что! Перед кем отчитывались братья Бонита в ДИКТРИБ? Перед Дарлингом? Несмотря на весь его богатый опыт, он всего лишь бывший морской пехотинец, и для него среднее звено управления – предел. Значит, у Дарлинга тоже был свой хозяин. Кто?
– Кто? – переспросил с улыбкой Рейф. – Серо.
Кроукера душила ярость. Ему уже было знакомо это чувство. В ярости он застрелил маньяка-убийцу Аджукара Мартинеса, в ярости прикончил Дона Родриго, человека, по приказу которого был убит его отец. Эти люди были такими же, как Рейф. Они попрали все, что было свято для Кроукера.
– Ты говорил мне, что не знаком с братьями Бонита, но это была гнусная ложь! – сказал Кроукер. – О Боже, ты мне все время лгал, Рейф! А ведь я считал тебя своим другом и во всем доверял тебе. А ты просто все время надувал меня, как и Бенни, которому обещал кости деда. Как же ты мог? Что же ты за негодяй такой?
– Я самый умный и хитрый негодяй на свете, – с довольной улыбкой проговорил Рейф.
Кроукер глубоко вздохнул. Боль от чудовищного предательства Рейфа была невыносима.
– Это ты руководил братьями Бонита, и вся эта мексиканская операция была твоим детищем, Рейф. Эта идея пришла тебе в голову, когда ты был мэром. Вот почему ты отказался выставлять свою кандидатуру на второй срок. Тобой уже владела иная страсть, ты стремился к совершенно иной цели. И давно ты начал работать на федералов?
– Задолго до того, как тебя пригласили найти парня, который якобы «угрожал» мне. Этот бандит из Майами, от которого ты меня защищал, был негласным агентом ДИКТРИБ. А в результате мы с тобой стали друзьями. Не правда ли, очень простой и эффективный способ подружиться с необходимым тебе для дела человеком? – Рейф пожал плечами. – Впрочем, тебе, наверное, интересно узнать другое. ДИКТРИБ – моя собственная империя, в которой я чувствую себя в полнейшей безопасности. Федеральная бюрократическая машина настолько огромна, что в ней очень легко затеряться. Собственно, и нужно-то всего ничего – несколько хороших друзей, надежные связи и горстка преданных тебе людей. Власть питается властью, так-то!
– Значит, ты и есть мозговой центр всех этих страшных преступлений?
Кроукера уже просто трясло от ненависти. Этот человек, так долго и искусно маскировавшийся под преданного друга, на самом деле оказался хладнокровной рептилией, не имеющей ни стыда, ни совести. Превосходный актер, он сумел обмануть даже видавшего виды Кроукера.
– Как только ты решил, что Барбасену пора убрать со сцены, ты сразу же придумал план, как заставить меня сделать эту грязную работу, чтобы твои ручки остались незапятнанными. И тогда ты приказал отравить Рейчел. Боже всемогущий, как ты мог так поступить с невинной девочкой?!
– Ты хочешь сказать, как я мог столь низко оценить тебя? – В голосе Рейфа не было ни тени раскаяния, наоборот, он говорил с презрением. – В политике, как и в жизни, единственным законом является целесообразность. Я знаю, тебе этого никогда не понять. Ты гораздо более ущербен, чем тебе кажется.
Терпение Кроукера было на пределе, но он изо всех сил сдерживал себя. Он знал, чем дольше Рейф будет отвечать на вопросы, тем больше времени он выиграет, чтобы придумать способ, как выпутаться из этой сложной ситуации.
– Каким образом кости Хумаиты попали в твои руки?
– Это было очень просто, – ответил Рейф. – Подобные кражи случаются довольно часто. Всегда найдется отчаянная голова, готовая продать все, что угодно, чтобы выжить. Однако в случае с костями Хумаиты потребовались особая осторожность и особые усилия. Эти кости были несколько лет хорошо спрятаны, а потом контрабандой переправлены в Майами с грузом кокаина. Тут-то я и узнал об их существовании.
– Ты купил их?
Рейф искренне рассмеялся:
– Да ты что, дружище! Вот тебе одно из преимуществ пребывания на посту мэра. Я организовал полицейский рейд. Парни в форме нашли наркотики, а я – кости Хумаиты.
Тут Кроукер увидел, как напряглась рука Рейфа, державшая автоматический пистолет. Тогда Кроукер стал про себя горячо молиться о чуде, представляя мысленно, что его биомеханическая кисть все еще прикреплена к нервам и связкам изуродованной левой руки.
Внезапно протез, валявшийся у ног Рейфа, подпрыгнул, словно живой. Рейф вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз, на неодушевленную вещь, которая дергалась, словно живая.
Кроукер мгновенно оценил ситуацию и, бросившись вперед, ударил Рейфа в нос. Рейф отлетел назад, выронив на палубу автоматический пистолет. Не теряя времени, Кроукер пнул Рейфа под ребра. Тот застонал, неожиданно откатился в сторону и лягнул Кроукера в колено. Кроукер повалился на палубу, а Рейф двумя руками ударил его по вискам.
Чуть не потеряв сознание, Кроукер упал на планшир, а Рейф, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, пополз к пистолету.
Тут Кроукер очнулся и, протянув руку, нашарил в луже крови на дне лодки свой биомеханический протез. Ему удалось довольно быстро поставить его на место. Тем временем Рейф схватил пистолет и, скривившись от боли, навел его на Кроукера.
Биомеханические пальцы Кроукера сжались в кулак. Ярость в груди нарастала, словно огненный шар, и мощный удар кулака, словцо грозовой разряд молнии, поразил Рейфа. Сила удара была такова, что у Рейфа треснула грудная кость, и ее осколки мгновенно пронзили сердце.
Некоторое время Кроукер молча смотрел на смертельно бледное лицо Рейфа. Им овладела такая усталость, что он бессильно опустился на колени. Но на душе у него было невероятно легко и свободно.
– Черт бы тебя побрал, – прошептал он мертвецу. – Ты ошибся в выборе жертвы...
* * *
– Браво, сеньор! – раздался с кормы катамарана голос Антонио. – Вот это да! Теперь нас осталось только двое. – Он пожал плечами. – Лучшего я не мог ожидать! Впрочем, – его лицо помрачнело, – боюсь, твои силы уже на исходе. В таком случае игра окончена, я уже и так выиграл!
Кроукер знал, что ему не стоило обращать внимание на эти издевательские слова Антонио. Сейчас ему было нужно время, чтобы как следует обдумать действия. Но его ослепила жгучая ненависть, и он бросился к Антонио. Ухватившись за канат, соединявший лодку с катамараном, Кроукер закинул на него ноги и, перебирая руками, пополз в сторону катамарана. Волны, плескавшиеся под ним, несколько раз накрывали его с головой.
Грозовые тучи медленно уходили на восток, открывая усыпанное звездами небо. Вскоре из-за туч появилась полная луна жемчужного цвета, и ее отражение заплясало на гребнях волн.
Антонио склонился над самым краем сетки и, смеясь, вытащил свой нож. Одним движением он перерезал канат, соединявший лодку и катамаран, и Кроукер упал в воду. Следом за ним прыгнул Антонио.
От лунного света вода фосфоресцировала. Человеческое тело в ней казалась жутковато белым, словно вываренные кости.
Тут, на этом мелководье, где глубина была не больше пяти футов, Антонио напал на Кроукера. Схватив его за волосы, он резко выдернул его из воды. Они стояли лицом друг к другу, Антонио с ножом, Кроукер со своим биомеханическим протезом.
Почти с милостивой улыбкой Антонио широким жестом бросил свой нож в воду.
– Теперь, когда я проглотил камень духов, нож мне уже ни к чему. Если подумать, это даже к лучшему. Так будет быстрее. У меня еще очень много работы. – Он шагнул к Кроукеру.
Кроукер отчетливо видел темную струйку крови, вытекавшую из его раны в боку. Она расплывалась по воде, словно прозрачная вуаль танцовщицы.
Кроукер сделал шаг назад.
– Ты не можешь убить меня прямо сейчас, Антонио. Я тебе еще нужен.
– А вот это вряд ли. – Протянув руку, Антонио крепко обхватил выпущенные во всю длину стальные когти биомеханического протеза. Странное дело, он не порезал пальцы, хотя кровь из раны в боку все еще продолжала сочиться.
– Ты говоришь неправду, и сам это знаешь. – Кроукер видел, что лодка отплывала все дальше от них. Краем глаза он заметил, что катамаран Рейфа тоже стал удаляться. – С самого начала ты заявил, что мы с тобой друзья. Это не было правдой никогда, но все же между нами действительно существовала некая связь.
Пальцы Антонио медленно поползли вверх по протезу. Еще немного, и они коснутся живой руки Кроукера, из плоти и крови. Что будет тогда?
– О какой такой связи идет речь, детектив? – В голосе Антонио прозвучала знакомая насмешка.
Интуиция подсказывала Кроукеру, что он не должен позволить Антонио коснуться его руки. Честно говоря, он не совсем верил в трансформацию «сукья» после того, как он проглотит камень духов, но на его глазах произошло уже немало чудес. И сейчас Кроукеру вовсе не хотелось, проверять на себе все слышанное им про необычайную власть того, кто проглотит камень духов.
Он уже хотел было отдернуть руку, но какое-то необъяснимое чувство остановило его.
– Ты же сам сказал, что между нами существует связь. Нас связывают Соня и Роза.
Антонио не выпускал из своих пальцев руку Кроукера и ничего не отвечал.
Кроукер вдруг ощутил нестерпимый жар, исходивший от руки Антонио.
– Значит, все это правда, – прошептал Антонио. – Тот сон Хейтора оказался вещим.
Кроукер уже едва мог терпеть обжигающий жар руки Антонио.
– Какой сон? – спросил он как можно спокойнее.
– Ему приснилось, что Хумаита вернулся, что его дух на время поселился в живом человеке... с которым мы оба были знакомы. Хумаита посеял в его душе семена мести.
Кроукер невольно вздрогнул всем телом.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – тихо проговорил Антонио. Луна освещала его аристократические черты лица. – Хочу ответить на твой вопрос. Да, я мог предотвратить смерть Розы. Но тогда мне пришлось бы убить Хейтора.
– Что? – Кроукер замотал головой. – Не понимаю.
– Ученичество у Хумаиты оказалось для Бенни слишком суровым испытанием. В результате он невзлюбил своего деда. Конечно, если ты скажешь ему об этом, он станет все отрицать. Такова его натура.... Но, поверь мне, это истинная правда. – Антонио продолжал сжимать руку Кроукера. – Хейтор тоже изменился под влиянием Хумаиты. Суровое обучение выявило в нем одну из многих граней его личности, а именно склонность к убийству. Пока он не знал искусства хета-и, эта склонность дремала в нем, как крокодил на дне водоема. Однако частое лечебное голодание, прием наркотических снадобий и познание законов жизни и смерти превратили Хейтора в такого дьявола, какой не мог присниться ни мне, ни тебе даже в самом страшном сне.
Правда о братьях Бонита оказалась страшнее, чем слухи, ходившие о них. Антонио сумел скрыть от всех, и даже от самого Хейтора, то, что его брат страдал раздвоением личности, а потом и вовсе превратился в маньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70