Теперь он чувствовал себя словно спелеолог в пещере. Чем глубже он спускался, тем уже становился проход, а теперь он и вовсе оказался зажатым со всех сторон каменными глыбами.
– Лью? – надрывался Роки. – Где ты? Что там происходит с тобой?
– Я слышу тебя, – тихо проговорил Кроукер.
– Тогда быстро сматывайся из моей зоны. У меня нет выбора, дружище. Получив приказ ФБР, я должен отправить весь личный состав на поиски тебя, дурья башка. Смывайся, ты понял меня?
– Хорошо, – сказал Кроукер. – А как быть с тем парнем, что сидит у меня на хвосте?
– Может, он еще ничего не знает о приказе арестовать тебя. Назови мне номер его машины.
Кроукер еще не утратил профессиональных навыков, поэтому, глядя в зеркало, быстро прочитал номер машины:
– Три-Джонс-Каролина-девять-сорок-четыре.
– Подожди, не вешай трубку, – пробормотал Роки.
Сверкающие на солнце очки делали полицейского похожим на робота, неумолимого и бездушного. Среди молодых полицейских это было очень модно. Нужно было иметь недюжинное мужество, чтобы спокойно разговаривать с человеком, готовым в любую секунду сунуть тебе под нос пистолет. Похоже, полицейский не торопился, стараясь правильно оценить ситуацию. Именно этому его учили в академии.
Полицейский похлопал рукой по багажнику машины. Может, он думал, что там спрятано тело Вонды Шеперд? Кроукер сидел неподвижно, но сердце у него колотилось.
– Рок, похоже, он всерьез собирается задержать меня. У меня не осталось времени, чтобы улизнуть...
Вдруг в полицейской машине запищала рация, и до слуха Кроукера донеслось:
– Внимание! Срочное сообщение! Всем постам! Срочное сообщение!
Полицейский, грозно взглянув на Кроукера, рявкнул: «Оставаться на месте!» – и поспешил к своей машине.
– Я отвлек его внимание срочным вызовом, – сказал Сагуас. – А теперь рви когти, Лью!
– Спасибо, Роки! Я твой должник!
– Ага! Само собой! Но давай поговорим об этом в другой раз, – Сагуас понизил голос, – и смотри, не лезь, куда не надо, побереги себя, приятель!
Кроукер завел мотор и тут же вдавил в пол педаль газа. Машина, словно стартовавшая ракета, рванулась с места и понеслась по улице.
Кроукеру страшно хотелось поглядеть в зеркало заднего вида, но он не мог этого сделать, маневрируя на бешеной скорости в потоке уличного движения. Здесь, неподалеку от больничного комплекса, было очень много машин, за рулем которых сидели старики. Они не рисковали ехать быстро. И только машина Кроукера неслась, как метеор.
Позади взвыла полицейская сирена. Патрульная машина мчалась следом за Кроукером, мигая сигнальными огнями и создавая панику на дороге. Кроукер дважды резко свернул направо, но патрульная машина не отставала. Тогда Кроукер весьма рискованно протиснулся в узкое пространство между красной «тойотой» и огромным рефрижератором, а потом, используя в качестве прикрытия тот же самый рефрижератор, резко свернул налево и еще раз налево. Сирена патрульной машины слышалась где-то неподалеку. Похоже, водитель заметил его маневр. Но все же у Кроукера появилась передышка, чтобы составить план спасения.
Остановившись перед светофором, он внимательно оглядел перекресток. Патрульная машина приближалась. Для успешного осуществления замысла Кроукеру было нужно подпустить ее так близко, чтобы у водителя осталось время только для рефлекторных действий.
Светофор все еще горел красным светом. Он молил Бога, чтобы это продлилось подольше, потому что если бы сейчас загорелся зеленый...
Патрульная машина подъехала совсем близко. Слева на перекресток с тяжелым грохотом выехал многотонный грузовик. Полицейский через мегафон приказал Кроукеру немедленно остановиться. Вместо этого Кроукер внезапно нажал на педаль газа и рванул наперерез грузовику. Завизжали тормоза. Кроукеру удалось выскочить буквально из-под колес многотонной махины. Патрульной же машине, рванувшейся следом за ним, повезло меньше. От удара о грузовик вся ее передняя часть оказалась смятой в гармошку, только подушка безопасности спасла полицейского от гибели. Это все, что Кроукеру удалось увидеть, унося ноги с места аварии. Его слегка трясло. Подъезжая к больнице, он заметил, что руль треснул в том месте, где его сжимала биомеханическая рука.
Подобно какому-нибудь дорогому ресторану или ночному клубу, больница «Джексон Мемориал» имела автостоянку, которую обслуживали специально нанятые для этого люди. Кроукер поглядел на часы – прошло сорок пять минут с того момента, как он позвонил Дженни и сказал ей одно слово: «Давай!»
Должно быть, Стански прибудет с минуты на минуту, если уже не приехал в больницу...
Поднявшись по ступенькам, он вошел в прохладный, почти безлюдный вестибюль больницы. Потом на лифте поднялся на пятнадцатый этаж и быстрым шагом пошел по широкому коридору. Миновав медицинский пост, он свернул за угол. Собственно говоря, отделение диализа размещалось совсем в другом корпусе, но Дженни решила сразу поместить Рейчел в отделение трансплантации почек.
В самом конце коридора он увидел Дженни, она выходила из палаты. Сразу почувствовав его взгляд, она резко обернулась и, увидев его, улыбнулась, а потом отрицательно покачала головой. Значит, Стански еще не появлялся.
– Как Рейчел? – спросил он еще издали.
– Ей лучше, – сказала Дженни.
– Значит, все дело в Стански?
Она кивнула и посторонилась, пропуская высокого худощавого санитара, который выкатил из палаты в коридор инвалидную коляску с сидящим в ней пациентом.
– Твоя интуиция не подвела. Неудивительно, что нам не удавалось справиться с сепсисом, ведь Стански каждый день вливал ей в капельницу порцию болезнетворного препарата.
– Он постоянно отравлял ее организм. Но зачем? – сказал Кроукер.
Внезапно санитар развернул к нему инвалидную коляску и сказал:
– А почему бы вам не спросить об этом у него самого?
С этими словами он снял коляску с тормозов и толкнул ее Кроукеру. Голова сидевшего в ней пациента упала ему на грудь, но Кроукер сразу узнал его. Это был Стански. Запястья и щиколотки были крепко привязаны к коляске, а костюм весь потемнел от пота и крови. Схватившись биомеханической рукой за ручку коляски, Кроукер остановил ее, чуть было не перевернув. И тут он понял, что доктор Стански уже мертв.
Кроукер перевел взгляд на санитара в белом халате – тот уже стоял позади Дженни, схватив ее одной рукой за горло.
– Вот ведь как все просто, не так ли, сеньор? Моя сила в том, что я умею находить слабое место противника. О, это доставляет мне истинное наслаждение!
Кроукер посмотрел в зеленые глаза Дженни. В них он увидел тревогу, но не панический страх. Он снова перевел взгляд на санитара. Это был Антонио, а не Хейтор, у него не был сломан нос.
– Однажды ты мне сказал, что все остальные лгали мне и еще будут лгать, – сказал Кроукер. – Надо думать, самым страшным лжецом был Стански.
– О, существуют гораздо более страшные и изворотливые лжецы, уверяю тебя!
Кроукер протянул вперед открытые ладони.
– Антонио, это касается лишь нас с тобой, не нужно втягивать в это других, – тихо произнес он.
– Человек не остров, сеньор. Это должно быть хорошо известно сеньору. – Янтарные глаза буравили Кроукера, медленно двигавшегося по коридору. – На него можно оказать влияние только при помощи его личных и деловых связей с этим миром.
– Оказать влияние? Ты хочешь сказать, манипулировать человеком?
Антонио улыбнулся:
– Увы, мой английский недостаточно хорош. Прошу прощения.
– Хватит болтать, Антонио. Чего ты хочешь?
– У сеньора так мало терпения?
– Ты и твой брат Хейтор истощили мое терпение, – сказал Кроукер. – Однако и у тебя мало времени. На этом этаже полно охранников.
– Увы, их здесь нет. – В глазах Антонио сверкнул злобный огонек. – Смехотворная больничная охрана нейтрализована. – Он еще крепче сжал руку на горле Дженни, словно подчеркивая всю серьезность своих намерений. Дженни начала задыхаться. – Мы здесь одни, сеньор, если, конечно, не считать маленькой пленницы...
– Скажи, Стански знал о вашем грязном промысле? – спросил Кроукер. – Ведь именно поэтому ты убил его, так? Чтобы он ничего не мог рассказать.
– Стански стал приносить больше хлопот, чем пользы. Возможно, сеньору кое-что известно о его похотливых грешках.
– Похотливых грешках? Сказано недурно для плохо владеющего английским выходца из Асунсьона!
Кроукер постоянно поглядывал на Дженни, наблюдая за выражением ее глаз, словно доктор у постели тяжелобольного. Он не знал, как она поведет себя в такой критической ситуации. Антонио снова улыбнулся.
– К величайшему сожалению, он совершенно утратил чувство меры. – Он вздохнул с притворной печалью.
– А кто же теперь будет поставлять вам клиентов? Стански отбирал среди своих пациентов будущих жертв, невольных доноров внутренних органов, сведения о которых исправно поставлял вам с Хейтором. Скажи, а какое отношение к вам имеет Трей Мерли?
– Как? – поднял брови Антонио. – Что это за Трей Мерли?
– Вот что не дает мне покоя, – продолжал Кроукер, словно не слыша Антонио. – Я вламываюсь в контору по прокату автомобилей и что же там вижу?
Антонио расплылся в улыбке:
– Голову молодой женщины! О, она была очень красива! При жизни...
У Кроукера сжались кулаки. Антонио откровенно наслаждался его беспомощностью. Усилием воли Кроукер сдержался и продолжал гнуть свою линию:
– Ты был в конторе, когда я пришел, сигнализация не была отключена. А когда я тебя спугнул, ты выскочил в разбитое окно. Только вот осколки валялись снаружи.
– И что с того? – пожал плечами Антонио.
– А то, что ты разбил окно, убегая, а значит, вошел ты в контору не тайно. У тебя был ключ, и ты знал, как отключить сигнализацию, а потом снова ее включить. – Кроукер многозначительно покачал головой. – А кто же мог дать тебе ключ от конторы, если не ее владелец? Человек по имени Трей Мерли! Впрочем, возможно, тебе он известен под именем Марселя Рохаса Диего Майера.
– Забавно, не правда ли? – Антонио загадочно улыбнулся.
И в этот момент в коридоре появилась Мэтти. Дальнейшее происходило с невероятной быстротой. Увидев страшную картину, Мэтти слабо ахнула. Антонио обернулся, чтобы посмотреть, кто это ахнул. Дженни ударила его каблуком в голень, и тут настала очередь Кроукера действовать. Он рванулся вперед, оттолкнув в сторону ошарашенную Мэтти. В его распоряжении было всего одно мгновение, пока внимание Антонио было отвлечено неожиданной болью в ноге. Схватив биомеханическими пальцами его руку, Кроукер отдернул ее от горла Дженни, которая тут же отшатнулась в сторону, жадно глотая воздух.
Выпустив стальной коготь указательного пальца, Кроукер приставил его к горлу Антонио.
– Не советую двигаться, сеньор, – неожиданно спокойно сказал Антонио.
Этот приказ прозвучал более чем странно в устах человека, к горлу которого приставлено оружие. Посмотрев на Дженни, Кроукер увидел, что она бледна как мел. К ее боку было приставлено узкое выкидное лезвие ножа, свободной рукой Антонио крепко держал ее за плечо.
– Кажется, это называется ничья по-мексикански, сеньор? Или нет?
Казалось, Антонио был чрезвычайно доволен собой, словно все это входило в его планы. Кроукер был вне себя от ярости. Для него было невыносимо видеть одного из братьев-близнецов в опасной близости от трех самых дорогих ему женщин. Он яростно прошипел прямо в лицо Антонио:
– Чего ты хочешь?
– Вот именно этого я и хочу, – прошипел в ответ Антонио. – Хочу мучить тебя, терзать, хочу стать твоим личным дьяволом!
– Зачем тебе это?
– А чтобы выяснить, что ты за человек, и где предел твоей безгрешности.
– Ты хочешь понять, достоин ли я противостоять тебе, Антонио? Так? Или я ошибаюсь?
– Единоборство? – почти задумчиво произнес Антонио. – А что, это было бы очень забавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Лью? – надрывался Роки. – Где ты? Что там происходит с тобой?
– Я слышу тебя, – тихо проговорил Кроукер.
– Тогда быстро сматывайся из моей зоны. У меня нет выбора, дружище. Получив приказ ФБР, я должен отправить весь личный состав на поиски тебя, дурья башка. Смывайся, ты понял меня?
– Хорошо, – сказал Кроукер. – А как быть с тем парнем, что сидит у меня на хвосте?
– Может, он еще ничего не знает о приказе арестовать тебя. Назови мне номер его машины.
Кроукер еще не утратил профессиональных навыков, поэтому, глядя в зеркало, быстро прочитал номер машины:
– Три-Джонс-Каролина-девять-сорок-четыре.
– Подожди, не вешай трубку, – пробормотал Роки.
Сверкающие на солнце очки делали полицейского похожим на робота, неумолимого и бездушного. Среди молодых полицейских это было очень модно. Нужно было иметь недюжинное мужество, чтобы спокойно разговаривать с человеком, готовым в любую секунду сунуть тебе под нос пистолет. Похоже, полицейский не торопился, стараясь правильно оценить ситуацию. Именно этому его учили в академии.
Полицейский похлопал рукой по багажнику машины. Может, он думал, что там спрятано тело Вонды Шеперд? Кроукер сидел неподвижно, но сердце у него колотилось.
– Рок, похоже, он всерьез собирается задержать меня. У меня не осталось времени, чтобы улизнуть...
Вдруг в полицейской машине запищала рация, и до слуха Кроукера донеслось:
– Внимание! Срочное сообщение! Всем постам! Срочное сообщение!
Полицейский, грозно взглянув на Кроукера, рявкнул: «Оставаться на месте!» – и поспешил к своей машине.
– Я отвлек его внимание срочным вызовом, – сказал Сагуас. – А теперь рви когти, Лью!
– Спасибо, Роки! Я твой должник!
– Ага! Само собой! Но давай поговорим об этом в другой раз, – Сагуас понизил голос, – и смотри, не лезь, куда не надо, побереги себя, приятель!
Кроукер завел мотор и тут же вдавил в пол педаль газа. Машина, словно стартовавшая ракета, рванулась с места и понеслась по улице.
Кроукеру страшно хотелось поглядеть в зеркало заднего вида, но он не мог этого сделать, маневрируя на бешеной скорости в потоке уличного движения. Здесь, неподалеку от больничного комплекса, было очень много машин, за рулем которых сидели старики. Они не рисковали ехать быстро. И только машина Кроукера неслась, как метеор.
Позади взвыла полицейская сирена. Патрульная машина мчалась следом за Кроукером, мигая сигнальными огнями и создавая панику на дороге. Кроукер дважды резко свернул направо, но патрульная машина не отставала. Тогда Кроукер весьма рискованно протиснулся в узкое пространство между красной «тойотой» и огромным рефрижератором, а потом, используя в качестве прикрытия тот же самый рефрижератор, резко свернул налево и еще раз налево. Сирена патрульной машины слышалась где-то неподалеку. Похоже, водитель заметил его маневр. Но все же у Кроукера появилась передышка, чтобы составить план спасения.
Остановившись перед светофором, он внимательно оглядел перекресток. Патрульная машина приближалась. Для успешного осуществления замысла Кроукеру было нужно подпустить ее так близко, чтобы у водителя осталось время только для рефлекторных действий.
Светофор все еще горел красным светом. Он молил Бога, чтобы это продлилось подольше, потому что если бы сейчас загорелся зеленый...
Патрульная машина подъехала совсем близко. Слева на перекресток с тяжелым грохотом выехал многотонный грузовик. Полицейский через мегафон приказал Кроукеру немедленно остановиться. Вместо этого Кроукер внезапно нажал на педаль газа и рванул наперерез грузовику. Завизжали тормоза. Кроукеру удалось выскочить буквально из-под колес многотонной махины. Патрульной же машине, рванувшейся следом за ним, повезло меньше. От удара о грузовик вся ее передняя часть оказалась смятой в гармошку, только подушка безопасности спасла полицейского от гибели. Это все, что Кроукеру удалось увидеть, унося ноги с места аварии. Его слегка трясло. Подъезжая к больнице, он заметил, что руль треснул в том месте, где его сжимала биомеханическая рука.
Подобно какому-нибудь дорогому ресторану или ночному клубу, больница «Джексон Мемориал» имела автостоянку, которую обслуживали специально нанятые для этого люди. Кроукер поглядел на часы – прошло сорок пять минут с того момента, как он позвонил Дженни и сказал ей одно слово: «Давай!»
Должно быть, Стански прибудет с минуты на минуту, если уже не приехал в больницу...
Поднявшись по ступенькам, он вошел в прохладный, почти безлюдный вестибюль больницы. Потом на лифте поднялся на пятнадцатый этаж и быстрым шагом пошел по широкому коридору. Миновав медицинский пост, он свернул за угол. Собственно говоря, отделение диализа размещалось совсем в другом корпусе, но Дженни решила сразу поместить Рейчел в отделение трансплантации почек.
В самом конце коридора он увидел Дженни, она выходила из палаты. Сразу почувствовав его взгляд, она резко обернулась и, увидев его, улыбнулась, а потом отрицательно покачала головой. Значит, Стански еще не появлялся.
– Как Рейчел? – спросил он еще издали.
– Ей лучше, – сказала Дженни.
– Значит, все дело в Стански?
Она кивнула и посторонилась, пропуская высокого худощавого санитара, который выкатил из палаты в коридор инвалидную коляску с сидящим в ней пациентом.
– Твоя интуиция не подвела. Неудивительно, что нам не удавалось справиться с сепсисом, ведь Стански каждый день вливал ей в капельницу порцию болезнетворного препарата.
– Он постоянно отравлял ее организм. Но зачем? – сказал Кроукер.
Внезапно санитар развернул к нему инвалидную коляску и сказал:
– А почему бы вам не спросить об этом у него самого?
С этими словами он снял коляску с тормозов и толкнул ее Кроукеру. Голова сидевшего в ней пациента упала ему на грудь, но Кроукер сразу узнал его. Это был Стански. Запястья и щиколотки были крепко привязаны к коляске, а костюм весь потемнел от пота и крови. Схватившись биомеханической рукой за ручку коляски, Кроукер остановил ее, чуть было не перевернув. И тут он понял, что доктор Стански уже мертв.
Кроукер перевел взгляд на санитара в белом халате – тот уже стоял позади Дженни, схватив ее одной рукой за горло.
– Вот ведь как все просто, не так ли, сеньор? Моя сила в том, что я умею находить слабое место противника. О, это доставляет мне истинное наслаждение!
Кроукер посмотрел в зеленые глаза Дженни. В них он увидел тревогу, но не панический страх. Он снова перевел взгляд на санитара. Это был Антонио, а не Хейтор, у него не был сломан нос.
– Однажды ты мне сказал, что все остальные лгали мне и еще будут лгать, – сказал Кроукер. – Надо думать, самым страшным лжецом был Стански.
– О, существуют гораздо более страшные и изворотливые лжецы, уверяю тебя!
Кроукер протянул вперед открытые ладони.
– Антонио, это касается лишь нас с тобой, не нужно втягивать в это других, – тихо произнес он.
– Человек не остров, сеньор. Это должно быть хорошо известно сеньору. – Янтарные глаза буравили Кроукера, медленно двигавшегося по коридору. – На него можно оказать влияние только при помощи его личных и деловых связей с этим миром.
– Оказать влияние? Ты хочешь сказать, манипулировать человеком?
Антонио улыбнулся:
– Увы, мой английский недостаточно хорош. Прошу прощения.
– Хватит болтать, Антонио. Чего ты хочешь?
– У сеньора так мало терпения?
– Ты и твой брат Хейтор истощили мое терпение, – сказал Кроукер. – Однако и у тебя мало времени. На этом этаже полно охранников.
– Увы, их здесь нет. – В глазах Антонио сверкнул злобный огонек. – Смехотворная больничная охрана нейтрализована. – Он еще крепче сжал руку на горле Дженни, словно подчеркивая всю серьезность своих намерений. Дженни начала задыхаться. – Мы здесь одни, сеньор, если, конечно, не считать маленькой пленницы...
– Скажи, Стански знал о вашем грязном промысле? – спросил Кроукер. – Ведь именно поэтому ты убил его, так? Чтобы он ничего не мог рассказать.
– Стански стал приносить больше хлопот, чем пользы. Возможно, сеньору кое-что известно о его похотливых грешках.
– Похотливых грешках? Сказано недурно для плохо владеющего английским выходца из Асунсьона!
Кроукер постоянно поглядывал на Дженни, наблюдая за выражением ее глаз, словно доктор у постели тяжелобольного. Он не знал, как она поведет себя в такой критической ситуации. Антонио снова улыбнулся.
– К величайшему сожалению, он совершенно утратил чувство меры. – Он вздохнул с притворной печалью.
– А кто же теперь будет поставлять вам клиентов? Стански отбирал среди своих пациентов будущих жертв, невольных доноров внутренних органов, сведения о которых исправно поставлял вам с Хейтором. Скажи, а какое отношение к вам имеет Трей Мерли?
– Как? – поднял брови Антонио. – Что это за Трей Мерли?
– Вот что не дает мне покоя, – продолжал Кроукер, словно не слыша Антонио. – Я вламываюсь в контору по прокату автомобилей и что же там вижу?
Антонио расплылся в улыбке:
– Голову молодой женщины! О, она была очень красива! При жизни...
У Кроукера сжались кулаки. Антонио откровенно наслаждался его беспомощностью. Усилием воли Кроукер сдержался и продолжал гнуть свою линию:
– Ты был в конторе, когда я пришел, сигнализация не была отключена. А когда я тебя спугнул, ты выскочил в разбитое окно. Только вот осколки валялись снаружи.
– И что с того? – пожал плечами Антонио.
– А то, что ты разбил окно, убегая, а значит, вошел ты в контору не тайно. У тебя был ключ, и ты знал, как отключить сигнализацию, а потом снова ее включить. – Кроукер многозначительно покачал головой. – А кто же мог дать тебе ключ от конторы, если не ее владелец? Человек по имени Трей Мерли! Впрочем, возможно, тебе он известен под именем Марселя Рохаса Диего Майера.
– Забавно, не правда ли? – Антонио загадочно улыбнулся.
И в этот момент в коридоре появилась Мэтти. Дальнейшее происходило с невероятной быстротой. Увидев страшную картину, Мэтти слабо ахнула. Антонио обернулся, чтобы посмотреть, кто это ахнул. Дженни ударила его каблуком в голень, и тут настала очередь Кроукера действовать. Он рванулся вперед, оттолкнув в сторону ошарашенную Мэтти. В его распоряжении было всего одно мгновение, пока внимание Антонио было отвлечено неожиданной болью в ноге. Схватив биомеханическими пальцами его руку, Кроукер отдернул ее от горла Дженни, которая тут же отшатнулась в сторону, жадно глотая воздух.
Выпустив стальной коготь указательного пальца, Кроукер приставил его к горлу Антонио.
– Не советую двигаться, сеньор, – неожиданно спокойно сказал Антонио.
Этот приказ прозвучал более чем странно в устах человека, к горлу которого приставлено оружие. Посмотрев на Дженни, Кроукер увидел, что она бледна как мел. К ее боку было приставлено узкое выкидное лезвие ножа, свободной рукой Антонио крепко держал ее за плечо.
– Кажется, это называется ничья по-мексикански, сеньор? Или нет?
Казалось, Антонио был чрезвычайно доволен собой, словно все это входило в его планы. Кроукер был вне себя от ярости. Для него было невыносимо видеть одного из братьев-близнецов в опасной близости от трех самых дорогих ему женщин. Он яростно прошипел прямо в лицо Антонио:
– Чего ты хочешь?
– Вот именно этого я и хочу, – прошипел в ответ Антонио. – Хочу мучить тебя, терзать, хочу стать твоим личным дьяволом!
– Зачем тебе это?
– А чтобы выяснить, что ты за человек, и где предел твоей безгрешности.
– Ты хочешь понять, достоин ли я противостоять тебе, Антонио? Так? Или я ошибаюсь?
– Единоборство? – почти задумчиво произнес Антонио. – А что, это было бы очень забавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70