Он с такой силой налетел на Хейтора, что у того дрогнула рука, державшая скальпель. Вместо того чтобы перерезать Бенни горло, скальпель вскользь коснулся его груди, вспоров большую грудную мышцу. Бенни завопил от боли. От сильного толчка Хейтор отлетел в сторону, к борту лодки. Не давая ему опомниться, Кроукер изо всех сил ударил его локтем в висок, и тот скрючился от боли.
Камень духов выпал из его руки и покатился по палубе. Кроукер попытался поймать его, вытянувшись всем телом. Это было страшной ошибкой. Кроукер понял это, как только осознал всю уязвимость и беззащитность своего открытого тела. Сначала надо было расправиться с Хейтором, а уж потом беспокоиться о камне духов. Но что сделано, то сделано. Хейтор ударил его коленом в поясницу. Из глаз Кроукера посыпались искры, и лишь чудом ему удалось уклониться от скальпеля. Однако Хейтор не собирался оставлять его в покое. Подобрав камень духов, он ударил Кроукера в челюсть. Оглушенный и ослепленный, Кроукер почувствовал, как впадает в странное летаргическое состояние. Несколько лет назад он ездил в горы Монтаны, чтобы поохотиться на лосей. Тогда он чуть не замерз до смерти. Сейчас он испытывал похожее чувство заторможенности и оцепенения, когда каждое движение вызывает отвращение.
Немигающими глазами он безучастно смотрел, как Хейтор медленно разжимает руку, которой только что ударил Кроукера. На ладони оказался камень духов Хумаиты.
Склонив над Кроукером свое забинтованное лицо, он спросил:
– Ну, теперь ты понимаешь, как действует этот камень? Теперь я поймал твою душу, и ты никуда от меня не денешься. Теперь ты мой, понял? И я сделаю с тобой все, что только захочу. – Он присел на корточки перед Кроукером и продолжал: – Мне снился вещий сон. Я чувствовал запах мангровых зарослей, чувствовал, как по моему лицу стекают дождевые капли, и даже явственно ощущал причиненную тобой боль. И тогда я воспользовался скальпелем, чтобы узнать тайну жизни и смерти!
Зловеще улыбавшийся Хейтор был сейчас похож на фонарь из полой тыквы с прорезанными отверстиями глаз и рта.
– Во сне я держал в руках твою окровавленную голову!
Почти торжественно он прижал камень духов Кроукеру ко лбу, другой рукой подобрав оброненный на палубу скальпель.
– Я хочу, чтобы ты во всех подробностях почувствовал приближение смерти, – сказал Хейтор. – Больше тебе уже ничего не нужно ни чувствовать, ни знать. – Он приставил лезвие скальпеля к горлу Кроукера. – Твоя смерть все ближе и ближе. Ты видишь ее? Да, конечно, видишь, вот она!
Хейтор взмахнул скальпелем, и в то же мгновение раздался выстрел. Он упал на палубу рядом с Кроукером, из раны на плече хлынула кровь. Кроукер медленно перевел взгляд с Хейтора на Бенни, державшего в руках короткоствольный пистолет двадцать второго калибра. Прицелившись, Бенни выстрелил еще раз, но не попал в Хейтора, который уже успел перевалиться через борт лодки и исчезнуть в мелкой воде канала.
Совершенно обессилевший, Бенни выронил пистолет из рук, он с грохотом покатился по палубе.
– Как ты, амиго? – тихо и хрипло спросил он.
Кроукер медленно закрыл и снова открыл глаза. Неестественное оцепенение покидало его тело. Через несколько секунд он сумел подняться на ноги и, шатаясь, добрести до Бенни. Кроукер осмотрел его рану, она была довольно глубокой. Бенни лежал в луже крови.
– Плохо мое дело, да, Льюис?
– Не волнуйся, Бенни.
Кроукер, как смог, перевязал его рану. Сначала стальными когтями он разорвал свою рубашку на полоски, потом туго забинтовал грудь Бенни. Сейчас нужно было во что бы то ни стало остановить кровотечение.
– Действительно, почему я должен волноваться? – попробовал засмеяться Бенни, но тут же задохнулся от боли. – Я смертельно ранен, наша лодка находится черт знает где...
– Замолчи! – коротко приказал Кроукер.
– Вот опять я вынужден глотать твои оскорбления... Впрочем, что еще мне остается делать при таких обстоятельствах.
Бенни снова скривился от боли.
– Нет, я не стану волноваться. Я знаю, что мы не можем вернуться к причалу – там нас ждет Антонио. А ведь где-то рядом, словно акула, плавает Хейтор.
– Забудь о Хейторе. Он истекает кровью, и сейчас к нему сплывутся все крокодилы в радиусе пяти миль.
– Так значит, ты все еще не понял, кто такие братья Бонита, амиго? Да они сами едят крокодилов за чаем! К тому же у Хейтора теперь есть камень духов Хумаиты...
Кроукер посветил на палубу карманным фонариком – камня духов нигде не было видно. Он поднялся на ноги, сейчас было не время заниматься поисками камня. Кроукер пошел на корму. Лодка дрейфовала по каналу между мангровых зарослей. Он завел двигатель, и лодка послушно двинулась вперед.
Вскоре вокруг них были лишь мангровые заросли, темная вода и ночные хищники.
Бенни попытался сесть, однако, застонав от боли, снова плюхнулся в лужу собственной крови.
– Куда это мы плывем, амиго? Даже если ты знаешь место, где мы сможем спрятаться до утра, вряд ли стоит везти меня туда. К утру я уже буду мертв.
– Замолчи и не двигайся. Ты и так потерял много крови.
– Я не могу не говорить, Льюис. Если я замолчу, то стану думать о смерти...
– Ничего с тобой не случится, – сердито сказал Кроукер. – Для этого ты слишком большая сволочь!
– Увы, сволочь тоже может умереть. – Бенни снова попытался засмеяться, но только закашлялся и застонал.
Кроукеру не понравился его кашель. Уж не задел ли скальпель легкое? Усилием воли он заставил себя сконцентрироваться на управлении лодкой. Ночью да еще на большой скорости можно было запросто сбиться с пути.
Бенни тяжело дышал, словно только что пробежал марафонскую дистанцию, но продолжал рассказывать анекдоты и шутить по поводу своей близкой и неминуемой кончины. Очередной приступ кашля кончился тем, что он стал харкать кровью.
В этот момент Кроукер увидел, наконец, перевернутый вверх корнями старый платан, и тут же повернул лодку в боковую протоку. В воздухе стоял тяжелый аромат мангровых зарослей.
Бенни огляделся.
– Где это мы? – слабым голосом спросил он.
Кроукер заглушил двигатель, и лодка стала плыть дальше по инерции.
– Мы дома, – он выпрыгнул на берег и подтянул лодку, – если ты семинол, умеющий разговаривать с рыбами и птицами.
– Это как в мультфильмах Уолта Диснея, что ли? – слабо усмехнулся Бенни.
Кроукер тем временем привязал лодку к дереву и спрыгнул в нее, чтобы помочь Бенни выбраться на берег.
3
Поговаривали, что Каменное Дерево дружит с духами. Этим слухам верили и рыбаки, и проводники национального парка, то есть люди, вовсе не склонные к полетам фантазии. Каменное Дерево говорил, что поселился здесь потому, что именно в этом месте находился центр всего мира.
– Здесь, в центре мира, я слушаю, – сказал он Кроукеру при их первой встрече.
– И что же ты слышишь? – полюбопытствовал Кроукер.
– Все, – коротко ответил Каменное Дерево.
Именно в тот момент Кроукер захотел, чтобы его проводником стал Каменное Дерево.
Дни шли за днями, постепенно они сблизились, и тогда Кроукер смог по достоинству оценить своего нового друга.
Каменное Дерево был довольно одинок. Люди побаивались его, хотя не могли объяснить причину этого страха. Вряд ли ему это нравилось, но зато служило надежной защитой от праздного любопытства.
Каменное Дерево жил в хижине из грубо отесанного дерева на крошечном островке, со всех сторон окруженном красными мангровыми зарослями, пустившими корни прямо в воду. Пробраться сквозь эти заросли было совершенно невозможно, поэтому его хижина была защищена от непрошеного вторжения, словно средневековый замок. Лишь узенький перешеек соединял его крошечный островок с «континентом».
С каждым шагом тело Бенни становилось все тяжелее. Под его весом Кроукер согнулся, словно восьмидесятилетний старик, замученный артритом. Возле манзаниллы он, как всегда, повернул направо. Все дерево было усыпано маленькими зелеными плодами, похожими на яблочки. Они выглядели весьма аппетитно, но на самом деле были едкими, как щелок. Понс дель Рей, испанский путешественник и натуралист, умер в страшных муках, съев всего одно такое яблочко. В раннем детстве Каменное Дерево сделал то же самое, долго болел, но, к всеобщему удивлению, не умер. Именно после этого происшествия отец дал ему имя Каменное Дерево.
Впереди Кроукер заметил слабое движение и замер на месте. Из высокой травы выполз Джой посмотреть, кто осмелился вторгнуться на его территорию. Этот восьмифутовый питон по имени Джой уже давно жил с Каменным Деревом.
Опустившись на колени, Кроукер протянул вперед свою биомеханическую руку. Джой обнюхал ее своим тонким раздвоенным языком, потом он забрался по руке Кроукера ему на плечо и коснулся языком щеки.
– Бенни, – проговорил Кроукер, – все в порядке, мы пришли.
Но ответа не последовало. Бенни потерял сознание, пока Кроукер нес его от лодки до хижины Каменного Дерева.
Выпрямившись, Кроукер тихонько засвистел и бесшумно поднялся по замшелым ступенькам хижины. Дверь открылась, и в проеме показалась высокая и чрезвычайно худая мужская фигура.
– Я ждал тебя, – сказал Каменное Дерево. – Все уже готово.
Кроукер не удивился его словам. Каменное Дерево знал очень многое, чего не знали остальные. Кроукер осторожно внес Бенни в хижину и положил его на пол. Каменное Дерево сказал:
– Джой помнит приключения прошлого. Он всегда рад старым друзьям.
Такова была его манера приветствовать друзей.
– Рад снова оказаться в твоем доме, – улыбнулся в ответ Кроукер.
Каменное Дерево медленно кивнул:
– Настало твое время, Шагающий Ибис.
Кроукер получил это имя, когда Каменное Дерево впервые увидел, как из кончика его биомеханического пальца выдвигается стальной коготь. Тогда Каменное Дерево сказал, что коготь похож на длинный, как игла, клюв ибиса, которым он ловит рыбу.
Каменное Дерево принялся за дело, а Кроукер устроился в углу, наблюдая за ним. Каменное Дерево был высоким, как все мужчины индейского племени калюза, рост которых часто достигал семи футов. У него были проницательные очень светлые глаза, длинные седые волосы были стянуты на лбу вышитой бисером полоской оленьей кожи. У него было особенное чувство юмора, какое Кроукер больше не встречал ни у кого. Несмотря на то что Каменное Дерево жил почти отшельником, у него был очень широкий кругозор и пытливый ум исследователя. Кроукера всегда интересовало, откуда ему становятся известны в подробностях все значительные события, происходящие на земном шаре. Возможно, эти новости приносили ему коршуны, бакланы, цапли или птицы-фрегаты, в изобилии гнездившиеся рядом с его хижиной.
Он прижал свою левую высохшую руку ко лбу Бенни. Его рука была изуродована не от рождения. Однажды к нему пришел молодой человек в последней стадии рака. Каменное Дерево исцелил его, но в процессе лечения принял смертельную болезнь на себя.
«Я сам видел, как моя рука высыхала и деформировалась по мере того, как шел процесс исцеления, – рассказывал он Кроукеру. – Боль бывает разная. И это очень удивляет людей. А почему? Ведь любовь тоже бывает разная! Это была хорошая боль, я рад, что мне довелось испытать ее».
Правой рукой он взял большой пучок сухого шалфея и положил его в плоский сосуд с раскаленными добела углями. Повалил густой молочно-зеленый дым. Каменное Дерево стал зачерпывать дым горстями, как если бы это была жидкость, и «омывать» им тело Бенни до тех пор, пока весь шалфей не сгорел. Потом двумя пальцами, длинными и худыми, он взял из сосуда уголек и положил его на грудь Бенни поверх повязки.
Кроукер и прежде видел, как Каменное Дерево брал угли голыми руками, поэтому не удивился. Стало так жарко, что Кроукер вспотел. Заметив это, Каменное Дерево улыбнулся и сказал:
– Этот жар тебе знаком.
Кроукер тут же вспомнил, как однажды Каменное Дерево спас его от мучительной смерти после змеиного укуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70