мне это и в самом деле не понравится. На какое-то мгновение я заколебался: уж не послушаться ли Флэннери? Просто встать сейчас со стула, уйти и забыть все, как страшный сон.
– И что из этого? – спросил я.
– Это благородно, – кивая головой, объяснил Флэннери. – Спасать обездоленных.
– Рад слышать.
– Именно поэтому я пошел в свое время в юристы. Хотел помогать нуждающимся.
Я сглотнул и выпрямился.
– Вы расскажете наконец, при чем тут моя жена?
– Она его освободила.
– Кого?
– Моего клиента. Хелио Гонсалеса. Ваша жена его освободила.
Я нахмурился.
– Каким образом?
– Обеспечила ему алиби.
Я застыл. Перестало биться сердце, остановилось дыхание. Я чуть не стукнул себя в грудь, чтобы заставить легкие заработать.
– Как? – спросил я.
– Как она обеспечила ему алиби? – уточнил адвокат.
Я медленно кивнул, хотя он по-прежнему не смотрел на меня. Пришлось выдавить слабое:
– Да.
– Просто, – ответил Флэннери. – В ночь убийства ваша жена и Хелио были вместе.
Все поплыло перед глазами, меня будто качнула волна, в голове застучало.
– А как же газеты? Об этом ничего не писали.
– Да, мы сумели сохранить все в секрете.
– Зачем?
– По просьбе вашей жены. Да и полиция не хотела шумихи из-за ареста невиновного. Поэтому историю постарались замять. Плюс ко всему показания вашей жены потребовали... м-м-м... уточнений.
– Каких еще уточнений?
– Сперва она кое-что присочинила.
В голове грохот. Все плывет, я качаюсь и тону. Выныриваю. Грохот.
– Что именно?
– Ваша жена утверждала, что в момент убийства они с Гонсалесом находились в офисе благотворительной организации. Якобы она консультировала парня по поводу поисков работы. Никто, естественно, на это не купился.
– Почему?
Флэннери скептически вздернул бровь.
– Консультации в одиннадцать часов ночи?
Я обалдело кивнул.
– Поэтому, как адвокат мистера Гонсалеса, – рассказывал Флэннери, – я напомнил вашей жене, что полиция обязательно проверит алиби. Что в помещении благотворительной организации, где она работает, стоит камера слежения, которая фиксирует приходы-уходы сотрудников и посетителей. Тут ей и пришлось признаться.
Он замолк.
– Продолжайте, – сказал я.
– По-моему, все и так ясно.
– И тем не менее?..
Флэннери пожал плечами.
– Она хотела избежать огласки, спасти от позора себя и, видимо, вас. Именно поэтому она настояла на полной секретности. Ваша жена, доктор Бек, была у Гонсалеса дома. К тому времени она спала с ним уже два месяца.
Я остался сидеть, как сидел. Все молчали. Невдалеке попискивала какая-то птица. Наверное, та, в клетке, в приемной. Я поднялся на ноги, Тириз отступил на шаг.
– Спасибо за помощь, – сказал я самым вежливым голосом.
Флэннери учтиво кивнул занавескам.
– Это неправда, – сообщил я ему.
Он не ответил. Да я и не ждал ответа.
33
Детектив Карлсон сел в машину. И хотя его галстук по-прежнему был тщательно заколот, он позволил себе снять пиджак и повесить его на деревянные плечики, а те, в свою очередь, на крючок над задним сиденьем. Кондиционер гудел громко и старательно. Карлсон прочитал надпись на конверте: «Элизабет Бек, дело номер 94-87002».
Пальцы аккуратно стянули резинку. Сыщик открыл конверт и разложил содержимое по пассажирскому сиденью.
Что же пытался обнаружить доктор Бек?
Предположение Стоуна, что Бек хотел изъять возможные улики, вполне логично. Оно идеально подходит к теории, которую сам же Карлсон и выдвинул. Он первым заметил, что в убийстве Элизабет Бек все не так просто, как кажется. Что истинным автором «похищения» молодой женщины мог быть ее собственный муж.
Что же его смущает?
Многочисленные дыры, которые, как видел теперь Карлсон, зияют в его теории. Правда, Стоун совершенно верно возразил, что идеальных расследований просто не бывает. Везде случаются нестыковки. Если все слишком хорошо совпадает, значит, вы что-то упускаете.
Почему же Карлсон сомневается в виновности Бека?
Наверное, как раз потому, что версия выглядит слишком уж аккуратной, доказательства и улики так и выстраиваются ровными рядами, полностью ее подтверждая. А может быть, сработала пресловутая интуиция, хотя Карлсон и не верил в подобные методы. Интуиция нужна ленивым, тем, кто вместо сбора доказательств и выкапывания фактов рассчитывает на столь эфемерные вещи. Самые бездарные сыщики, каких только знал в своей жизни Карлсон, полагались на так называемую интуицию.
Он прочел первый лист. Общие сведения. Элизабет Паркер Бек. Адрес, дата рождения (так, погибла в возрасте двадцати пяти лет), женского пола, европейского типа, рост – метр семьдесят пять, вес – сорок пять килограммов. Худощавого телосложения. Поверхностный осмотр показал, что трупное окоченение уже прошло. Характерные признаки позволили установить, что смерть произошла около трех суток назад. Причиной смерти стало ножевое ранение в грудь. Смерть наступила в результате кровопотери из-за повреждения правой аорты. Кроме того, на руках и ногах убитой были найдены ножевые раны; жертва предположительно защищалась от нападавшего.
Карлсон вытащил блокнот и ручку фирмы «Монблан». Написал: «Защищалась от нападавшего???» – и несколько раз подчеркнул. Ножевые ранения. Не похоже на почерк Киллроя. Тот издевался над своими жертвами – связывал веревкой, вытворял что хотел, а когда они вконец ослабевали, убивал.
Почему же у Элизабет Бек хватило сил защищаться?
Теперь второй лист. Карлсон прочел про цвет волос и глаз и, дойдя до середины страницы, застыл, удивленный.
Преступник заклеймил свою жертву посмертно.
Карлсон перечитал заинтересовавшую его строчку. Занес в блокнот и подчеркнул слово «посмертно». Нелогично. Киллрой всегда клеймил женщин еще живыми. На суде немало говорилось о том, как ему нравился запах горящей плоти, как наслаждался он криками жертвы.
Сперва ножевые ранения, теперь – вот это. Что-то явно не сходится.
Карлсон снял очки и устало потер глаза. Он ненавидел неразбериху. Да, кое-какие нестыковки бывают всегда, но в этом деле они превратились в зияющие дыры. С одной стороны, результаты вскрытия подтверждали, что убийство Элизабет Бек было лишь замаскировано под работу Киллроя. С другой – те же результаты порождали новые загадки.
Агент попытался продумать все заново, шаг за шагом. Во-первых, почему Бек так рвался увидеть эти записи? Очевидного ответа не было. Любой прочитавший результаты вскрытия понял бы, что Элизабет скорее всего убил вовсе не Киллрой. Но ведь этого не докажешь.
Серийные убийцы, несмотря на то что пишут в газетах, тоже меняют привычки. Киллрой просто мог захотеть чего-нибудь новенького. И все-таки прочитанное наводит на размышления.
И самый важный вопрос: почему никто не заметил этих нестыковок раньше?
Карлсон перебрал возможные ответы. Киллроя никогда не привлекали за убийство Элизабет Бек. Теперь ясно почему. Те, кто расследовал дело, видимо, почувствовали его несоответствие почерку Киллроя. А скрыли этот факт потому, что он сыграл бы на руку адвокатам преступника. Главная трудность в суде над серийным убийцей в том, что сеть, раскинутая обвинением, слишком широка, хоть что-то да выскользнет. Все, что нужно защите, – это вцепиться в один спорный случай, камня на камне от него не оставить, а там и другим уже никто не поверит. Поэтому, не располагая добровольным признанием, вы не предъявляете обвинения сразу, а действуете шаг за шагом. Поэтому те, кто занимался этим делом, решили замолчать обстоятельства убийства Элизабет Бек.
Однако тут возникает следующий вопрос.
Отец и дядя убитой, оба полицейские, опознали тело. И тот и другой скорее всего читали результаты вскрытия. Неужели они не поразились такому количеству несоответствий? Неужели позволили убийце остаться безнаказанным лишь для того, чтобы не разрушать обвинение Киллроя? Сомнительно.
И что из этого следует?
Карлсон перебрал оставшиеся бумажки и наткнулся на очередную загадку. Струя воздуха из кондиционера показалась вдруг слишком холодной, Карлсон приоткрыл окно и вытащил ключи из замка зажигания. Один из документов сообщал, что, согласно результатам экспертизы, в крови Элизабет Бек были обнаружены наркотики: кокаин и героин. Более того: следы тех же веществ были найдены в волосах и мягких тканях, что указывало на более чем постоянное употребление.
Скажете, это на нее похоже?
Размышления Карлсона прервал звонок мобильника.
– Слушаю.
– У нас есть кое-что новенькое, – радостно заявил Стоун.
Карлсон отложил документы.
– Что?
– Бек зарезервировал место на рейс в Лондон из аэропорта Кеннеди. Вылет через два часа.
– Еду.
* * *
Мы вышли из кабинета, и Тириз положил мне руку на плечо.
– Суки они все, – сочувственно подытожил он. – Я ж говорю: нельзя им верить.
Я предпочел не отвечать.
Меня удивило, как быстро Тириз сумел отыскать Хелио Гонсалеса. С другой стороны, почему уличная сеть связи должна быть развита хуже, чем все остальные? Попросите торговца из крупной фирмы связаться с представителем фирмы-партнера, и ему потребуется всего несколько минут. Попросите меня организовать консультацию любого другого врача в пределах штата – мне понадобится лишь один телефонный звонок. Думаю, у гангстеров то же самое.
Хелио только что вышел на свободу после очередной четырехлетней отсидки за вооруженный грабеж. Выглядел он соответственно. Неизменные темные очки, на голове непонятно что, белая футболка и фланелевая рубашка, застегнутая только на одну, верхнюю, пуговицу. Казалось, у Хелио за спиной развеваются крылья, словно у летучей мыши. Рукава рубашки были закатаны так, что открывали тюремные наколки и вздувающиеся под ними гранитные глыбы мускулов. В мускулах, заработанных в тюрьме, есть нечто, что коренным образом отличает их от избалованных и надутых собратьев, накачанных в спортклубах.
Мы сидели на открытой веранде где-то в Куинси, где точно – сказать не могу. Рядом гремела музыка – в груди отдавался ритм латиноамериканской мелодии. Мимо прошествовала темноволосая девица в слишком обтягивающем топике-"лапше". Тириз кивнул мне. Я посмотрел на Хелио. Тот противно ухмыльнулся. Я подумал, что этого типа можно охарактеризовать одним словом – подонок. Законченный, циничный подонок. Глядя на такого, вы понимаете: он так и будет катиться от преступления к преступлению, вопрос лишь в том, когда это кончится. Мысль с моей стороны не слишком-то гуманная. Я вдруг сообразил, что с первого взгляда то же самое можно сказать и про Тириза. Не важно. Элизабет могла верить в то, что даже подобные типы могут исправиться. И я старался так думать.
– Несколько лет назад вас арестовали за убийство Брэндона Скоупа, – начал я. – Затем отпустили. Я не причиню вам никаких неприятностей, хочу задать лишь один вопрос.
Хелио снял очки и обратил на Тириза тяжелый взгляд.
– Ты что, копа ко мне приволок?
– Полиция тут ни при чем. Я – муж Элизабет Бек.
Я подождал его реакции. Не дождался. Пришлось пояснить:
– Это женщина, которая обеспечила вам алиби.
– Знаю я, кто она.
– Тогда скажите: вы правда были вместе во время убийства?
Хелио долго молчал.
– Ага, – протянул он наконец, скаля на меня пожелтевшие зубы. – Всю ночь.
– Ерунда, – заявил я.
Хелио снова перевел взгляд на Тириза:
– Чего этот чувак ко мне прискребывается?
– Мне нужно знать правду, – упрямо повторил я.
– По-вашему выходит, я, что ли, кокнул этого Скоупа?
– Нет. Я знаю, что не вы.
Это собеседника удивило.
– Тогда чего вам надо?
– Чтобы вы кое-что подтвердили.
Хелио молча ждал.
– Моя жена была у вас в ту ночь? Да или нет?
– А что вы хотите услышать?
– Правду.
– А если она и в самом деле была?
– Сомневаюсь.
– С чего это вы так уверены?
– Скажи ему то, что он хочет знать, – вмешался Тириз.
Хелио опять помолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– И что из этого? – спросил я.
– Это благородно, – кивая головой, объяснил Флэннери. – Спасать обездоленных.
– Рад слышать.
– Именно поэтому я пошел в свое время в юристы. Хотел помогать нуждающимся.
Я сглотнул и выпрямился.
– Вы расскажете наконец, при чем тут моя жена?
– Она его освободила.
– Кого?
– Моего клиента. Хелио Гонсалеса. Ваша жена его освободила.
Я нахмурился.
– Каким образом?
– Обеспечила ему алиби.
Я застыл. Перестало биться сердце, остановилось дыхание. Я чуть не стукнул себя в грудь, чтобы заставить легкие заработать.
– Как? – спросил я.
– Как она обеспечила ему алиби? – уточнил адвокат.
Я медленно кивнул, хотя он по-прежнему не смотрел на меня. Пришлось выдавить слабое:
– Да.
– Просто, – ответил Флэннери. – В ночь убийства ваша жена и Хелио были вместе.
Все поплыло перед глазами, меня будто качнула волна, в голове застучало.
– А как же газеты? Об этом ничего не писали.
– Да, мы сумели сохранить все в секрете.
– Зачем?
– По просьбе вашей жены. Да и полиция не хотела шумихи из-за ареста невиновного. Поэтому историю постарались замять. Плюс ко всему показания вашей жены потребовали... м-м-м... уточнений.
– Каких еще уточнений?
– Сперва она кое-что присочинила.
В голове грохот. Все плывет, я качаюсь и тону. Выныриваю. Грохот.
– Что именно?
– Ваша жена утверждала, что в момент убийства они с Гонсалесом находились в офисе благотворительной организации. Якобы она консультировала парня по поводу поисков работы. Никто, естественно, на это не купился.
– Почему?
Флэннери скептически вздернул бровь.
– Консультации в одиннадцать часов ночи?
Я обалдело кивнул.
– Поэтому, как адвокат мистера Гонсалеса, – рассказывал Флэннери, – я напомнил вашей жене, что полиция обязательно проверит алиби. Что в помещении благотворительной организации, где она работает, стоит камера слежения, которая фиксирует приходы-уходы сотрудников и посетителей. Тут ей и пришлось признаться.
Он замолк.
– Продолжайте, – сказал я.
– По-моему, все и так ясно.
– И тем не менее?..
Флэннери пожал плечами.
– Она хотела избежать огласки, спасти от позора себя и, видимо, вас. Именно поэтому она настояла на полной секретности. Ваша жена, доктор Бек, была у Гонсалеса дома. К тому времени она спала с ним уже два месяца.
Я остался сидеть, как сидел. Все молчали. Невдалеке попискивала какая-то птица. Наверное, та, в клетке, в приемной. Я поднялся на ноги, Тириз отступил на шаг.
– Спасибо за помощь, – сказал я самым вежливым голосом.
Флэннери учтиво кивнул занавескам.
– Это неправда, – сообщил я ему.
Он не ответил. Да я и не ждал ответа.
33
Детектив Карлсон сел в машину. И хотя его галстук по-прежнему был тщательно заколот, он позволил себе снять пиджак и повесить его на деревянные плечики, а те, в свою очередь, на крючок над задним сиденьем. Кондиционер гудел громко и старательно. Карлсон прочитал надпись на конверте: «Элизабет Бек, дело номер 94-87002».
Пальцы аккуратно стянули резинку. Сыщик открыл конверт и разложил содержимое по пассажирскому сиденью.
Что же пытался обнаружить доктор Бек?
Предположение Стоуна, что Бек хотел изъять возможные улики, вполне логично. Оно идеально подходит к теории, которую сам же Карлсон и выдвинул. Он первым заметил, что в убийстве Элизабет Бек все не так просто, как кажется. Что истинным автором «похищения» молодой женщины мог быть ее собственный муж.
Что же его смущает?
Многочисленные дыры, которые, как видел теперь Карлсон, зияют в его теории. Правда, Стоун совершенно верно возразил, что идеальных расследований просто не бывает. Везде случаются нестыковки. Если все слишком хорошо совпадает, значит, вы что-то упускаете.
Почему же Карлсон сомневается в виновности Бека?
Наверное, как раз потому, что версия выглядит слишком уж аккуратной, доказательства и улики так и выстраиваются ровными рядами, полностью ее подтверждая. А может быть, сработала пресловутая интуиция, хотя Карлсон и не верил в подобные методы. Интуиция нужна ленивым, тем, кто вместо сбора доказательств и выкапывания фактов рассчитывает на столь эфемерные вещи. Самые бездарные сыщики, каких только знал в своей жизни Карлсон, полагались на так называемую интуицию.
Он прочел первый лист. Общие сведения. Элизабет Паркер Бек. Адрес, дата рождения (так, погибла в возрасте двадцати пяти лет), женского пола, европейского типа, рост – метр семьдесят пять, вес – сорок пять килограммов. Худощавого телосложения. Поверхностный осмотр показал, что трупное окоченение уже прошло. Характерные признаки позволили установить, что смерть произошла около трех суток назад. Причиной смерти стало ножевое ранение в грудь. Смерть наступила в результате кровопотери из-за повреждения правой аорты. Кроме того, на руках и ногах убитой были найдены ножевые раны; жертва предположительно защищалась от нападавшего.
Карлсон вытащил блокнот и ручку фирмы «Монблан». Написал: «Защищалась от нападавшего???» – и несколько раз подчеркнул. Ножевые ранения. Не похоже на почерк Киллроя. Тот издевался над своими жертвами – связывал веревкой, вытворял что хотел, а когда они вконец ослабевали, убивал.
Почему же у Элизабет Бек хватило сил защищаться?
Теперь второй лист. Карлсон прочел про цвет волос и глаз и, дойдя до середины страницы, застыл, удивленный.
Преступник заклеймил свою жертву посмертно.
Карлсон перечитал заинтересовавшую его строчку. Занес в блокнот и подчеркнул слово «посмертно». Нелогично. Киллрой всегда клеймил женщин еще живыми. На суде немало говорилось о том, как ему нравился запах горящей плоти, как наслаждался он криками жертвы.
Сперва ножевые ранения, теперь – вот это. Что-то явно не сходится.
Карлсон снял очки и устало потер глаза. Он ненавидел неразбериху. Да, кое-какие нестыковки бывают всегда, но в этом деле они превратились в зияющие дыры. С одной стороны, результаты вскрытия подтверждали, что убийство Элизабет Бек было лишь замаскировано под работу Киллроя. С другой – те же результаты порождали новые загадки.
Агент попытался продумать все заново, шаг за шагом. Во-первых, почему Бек так рвался увидеть эти записи? Очевидного ответа не было. Любой прочитавший результаты вскрытия понял бы, что Элизабет скорее всего убил вовсе не Киллрой. Но ведь этого не докажешь.
Серийные убийцы, несмотря на то что пишут в газетах, тоже меняют привычки. Киллрой просто мог захотеть чего-нибудь новенького. И все-таки прочитанное наводит на размышления.
И самый важный вопрос: почему никто не заметил этих нестыковок раньше?
Карлсон перебрал возможные ответы. Киллроя никогда не привлекали за убийство Элизабет Бек. Теперь ясно почему. Те, кто расследовал дело, видимо, почувствовали его несоответствие почерку Киллроя. А скрыли этот факт потому, что он сыграл бы на руку адвокатам преступника. Главная трудность в суде над серийным убийцей в том, что сеть, раскинутая обвинением, слишком широка, хоть что-то да выскользнет. Все, что нужно защите, – это вцепиться в один спорный случай, камня на камне от него не оставить, а там и другим уже никто не поверит. Поэтому, не располагая добровольным признанием, вы не предъявляете обвинения сразу, а действуете шаг за шагом. Поэтому те, кто занимался этим делом, решили замолчать обстоятельства убийства Элизабет Бек.
Однако тут возникает следующий вопрос.
Отец и дядя убитой, оба полицейские, опознали тело. И тот и другой скорее всего читали результаты вскрытия. Неужели они не поразились такому количеству несоответствий? Неужели позволили убийце остаться безнаказанным лишь для того, чтобы не разрушать обвинение Киллроя? Сомнительно.
И что из этого следует?
Карлсон перебрал оставшиеся бумажки и наткнулся на очередную загадку. Струя воздуха из кондиционера показалась вдруг слишком холодной, Карлсон приоткрыл окно и вытащил ключи из замка зажигания. Один из документов сообщал, что, согласно результатам экспертизы, в крови Элизабет Бек были обнаружены наркотики: кокаин и героин. Более того: следы тех же веществ были найдены в волосах и мягких тканях, что указывало на более чем постоянное употребление.
Скажете, это на нее похоже?
Размышления Карлсона прервал звонок мобильника.
– Слушаю.
– У нас есть кое-что новенькое, – радостно заявил Стоун.
Карлсон отложил документы.
– Что?
– Бек зарезервировал место на рейс в Лондон из аэропорта Кеннеди. Вылет через два часа.
– Еду.
* * *
Мы вышли из кабинета, и Тириз положил мне руку на плечо.
– Суки они все, – сочувственно подытожил он. – Я ж говорю: нельзя им верить.
Я предпочел не отвечать.
Меня удивило, как быстро Тириз сумел отыскать Хелио Гонсалеса. С другой стороны, почему уличная сеть связи должна быть развита хуже, чем все остальные? Попросите торговца из крупной фирмы связаться с представителем фирмы-партнера, и ему потребуется всего несколько минут. Попросите меня организовать консультацию любого другого врача в пределах штата – мне понадобится лишь один телефонный звонок. Думаю, у гангстеров то же самое.
Хелио только что вышел на свободу после очередной четырехлетней отсидки за вооруженный грабеж. Выглядел он соответственно. Неизменные темные очки, на голове непонятно что, белая футболка и фланелевая рубашка, застегнутая только на одну, верхнюю, пуговицу. Казалось, у Хелио за спиной развеваются крылья, словно у летучей мыши. Рукава рубашки были закатаны так, что открывали тюремные наколки и вздувающиеся под ними гранитные глыбы мускулов. В мускулах, заработанных в тюрьме, есть нечто, что коренным образом отличает их от избалованных и надутых собратьев, накачанных в спортклубах.
Мы сидели на открытой веранде где-то в Куинси, где точно – сказать не могу. Рядом гремела музыка – в груди отдавался ритм латиноамериканской мелодии. Мимо прошествовала темноволосая девица в слишком обтягивающем топике-"лапше". Тириз кивнул мне. Я посмотрел на Хелио. Тот противно ухмыльнулся. Я подумал, что этого типа можно охарактеризовать одним словом – подонок. Законченный, циничный подонок. Глядя на такого, вы понимаете: он так и будет катиться от преступления к преступлению, вопрос лишь в том, когда это кончится. Мысль с моей стороны не слишком-то гуманная. Я вдруг сообразил, что с первого взгляда то же самое можно сказать и про Тириза. Не важно. Элизабет могла верить в то, что даже подобные типы могут исправиться. И я старался так думать.
– Несколько лет назад вас арестовали за убийство Брэндона Скоупа, – начал я. – Затем отпустили. Я не причиню вам никаких неприятностей, хочу задать лишь один вопрос.
Хелио снял очки и обратил на Тириза тяжелый взгляд.
– Ты что, копа ко мне приволок?
– Полиция тут ни при чем. Я – муж Элизабет Бек.
Я подождал его реакции. Не дождался. Пришлось пояснить:
– Это женщина, которая обеспечила вам алиби.
– Знаю я, кто она.
– Тогда скажите: вы правда были вместе во время убийства?
Хелио долго молчал.
– Ага, – протянул он наконец, скаля на меня пожелтевшие зубы. – Всю ночь.
– Ерунда, – заявил я.
Хелио снова перевел взгляд на Тириза:
– Чего этот чувак ко мне прискребывается?
– Мне нужно знать правду, – упрямо повторил я.
– По-вашему выходит, я, что ли, кокнул этого Скоупа?
– Нет. Я знаю, что не вы.
Это собеседника удивило.
– Тогда чего вам надо?
– Чтобы вы кое-что подтвердили.
Хелио молча ждал.
– Моя жена была у вас в ту ночь? Да или нет?
– А что вы хотите услышать?
– Правду.
– А если она и в самом деле была?
– Сомневаюсь.
– С чего это вы так уверены?
– Скажи ему то, что он хочет знать, – вмешался Тириз.
Хелио опять помолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40