Но я считаю, что это важно.
Шел одиннадцатый час. Появились Мартинссон, Ханссон и тройка из Мальмё. Нюберг все еще работал на берегу. Лиза Хольгерссон забаррикадировалась в своем кабинете – готовила сообщение для прессы. В другом конце коридора Валландер заметил Турнберга, но тот, увидев его, скрылся за какой-то дверью.
Оперативка началась с того, что по рукам пустили копию жалобы Нильса Хагрота на Валландера. Все оживились. Особый смех вызвала формулировка: «Поваление на землю мирно бегущей личности мужского пола путем насилия». Валландер участия в общем веселье не принимал – не потому, что опасался последствий этой жалобы, а потому, что ему показалось, что эта история мешает им сосредоточиться на расследовании.
Он быстро распределил задания и закончил совещание. Дел было очень много. Они с Анн-Бритт поедут в Чёпингебру говорить с безутешными родителями Малин Скандер, Мартинссон и Ханссон опросят родственников Турбьорна Вернера. Не успев сесть в машину Анн-Бритт, Валландер тут же отключился.
Проснулся он, только когда машина остановилась. Они находились на хуторе под Чёпингебру. Стояла полная тишина, окна и двери в доме были наглухо закрыты. Они пошли к дому. Из-за угла появился огромный пожилой мужик в темном костюме. Глаза у него покраснели. Он представился – это оказался отец невесты, Ларс Скандер.
– Можете говорить со мной, – сказал он. – Жена не в состоянии.
– Мы приносим наши самые глубокие соболезнования, – сказал Валландер. – Извините, но этот разговор не терпит промедления.
– Конечно не терпит, – горько сказал Ларс Скандер. – Вы ведь поймаете этого негодяя?
Он смотрел на них почти умоляюще.
– Как может человек сотворить такое? Убить молодую пару, когда они фотографируются на память?
Валландер испугался, что со Скандером вот-вот начнется истерика. Вмешалась Анн-Бритт.
– Мы будем задавать только самые необходимые вопросы, – сказала она. – Они действительно необходимы, чтобы поймать убийцу вашей дочери.
– Давайте посидим во дворе, – предложил Ларс. – В доме творится такое…
Они обошли дом. Там, под старой вишней, стояли садовые кресла.
Ларс Скандер работал ветеринаром. Родился в Хесслехольме, но сразу после окончания института переехал сюда. У него с женой было трое детей, две дочери и один сын. Малин – самая младшая. Старшие давно уже переженились и уехали. Малин и Турбьорн знали друг друга со школьной скамьи и никогда даже не сомневались, что будут вместе. Турбьорн недавно унаследовал хутор отца. Они с Малин туда переехали еще в начале лета, но из некоторых практических соображений отложили свадьбу до августа.
Валландер не вмешивался. Анн-Бритт задавала вопросы очень осторожно и деликатно. Наконец настала его очередь.
– Теперь я хочу спросить вот о чем, – сказал он. – Кто, по-вашему, мог такое сделать? У них были какие-то враги?
Ларс Скандер уставился на него:
– Откуда могут быть враги у таких ребят, как Малин и Турбьорн? Они дружили со всеми. Приветливее и добрее их не сыскать.
– Я просто обязан был задать этот вопрос по долгу службы. И попросить вас тщательно обдумывать каждый свой ответ.
– Я обдумал. Никаких врагов у них не было.
Теперь самый важный пункт, подумал Валландер. Ключевая информация. Каким образом преступник получил нужные ему сведения.
– Когда стал известен день свадьбы?
– Я точно не помню. В мае. Самое позднее – в начале июня.
– Когда они решили, что будут фотографироваться на море?
– Этого я не знаю. Турбьорн и Рольф Хааг сто лет как знакомы. Они, наверное, и выбирали место. Но думаю, что Малин тоже принимала участие.
– Когда вы впервые об этом услышали? Что они выбрали Нюбрустранд?
– Турбьорн и Малин все готовили очень тщательно. Все должно было пройти без сучка без задоринки. Наверняка они решали вопрос о фотосъемках в последнюю очередь, когда все остальное определилось.
– Значит, самое позднее два месяца назад?
– Да.
– Кто знал об этом? Что сниматься они будут на берегу?
Ответ его удивил.
– Практически никто, – сказал Ларс Скандер.
– Почему?
– Потому что они хотели хотя бы часок побыть одни. Передохнуть между венчанием и свадебным ужином. Так что знали только они и фотограф. Как бы тайное свадебное путешествие на два часа.
Валландер и Анн-Бритт переглянулись.
– Это очень и очень важно, – сказал Валландер. – Вы хотите сказать, что и вы не знали?
– Ни я, ни жена. Почти уверен, что родители Турбьорна тоже не знали.
– Давайте еще раз, – сказал Валландер терпеливо. – Я должен быть уверен, что правильно вас понял. Вы утверждаете, что, кроме Малин и Турбьорна, о предстоящих съемках знал только фотограф?
– Так и есть.
– И место они выбрали еще в мае или в начале июня?
– Сначала они собирались фотографироваться у камней Але, но потом передумали.
Валландер наморщил лоб. Он был не уверен, что ему все ясно.
– Но вы ведь знали, что они будут сниматься?
– Только о первоначальном плане. Но потом они решили, что камни Але – чересчур банально. Чуть не каждая пара ездит туда фотографироваться. И передумали.
Валландер с шумом втянул воздух:
– Когда? Когда они передумали?
– Думаю, несколько недель назад.
– И держали это в секрете?
– Ну да.
Валландер молча смотрел на Ларса Скандера. Потом повернулся к Анн-Бритт. Он знал, что она думает о том же самом. Несколько недель назад молодые изменили место съемки. И никому об этом не говорили. Но этих недель хватило кому-то, чтобы проведать об их тайне.
– Позвони Мартинссону. Пусть родители Турбьорна подтвердят.
Она поднялась и отошла в сторону, чтобы позвонить. Так близко нам подобраться еще не удавалось, подумал Валландер. Еще немного, и все станет ясно.
Он повернулся к Ларсу Скандеру:
– Значит, вы даже не представляете, что мог быть кто-то посторонний, с которым они поделились своими планами сниматься на море?
– Нет.
Валландер прокручивал в голове все возможные версии. Они по-прежнему не знали, был ли у Рольфа Хаага помощник. Несмотря на заверения Скандера, кто-то из приятелей молодых мог знать об их намерениях. Кто-то, о ком сам Ларс Скандер не слышал и даже не знал о его существовании.
В эту секунду на верхнем этаже открылось окно, и на подоконник с пронзительным криком вскочила женщина.
28
Потом Валландеру эта женщина в окне и то, что произошло вслед за этим, представлялись чем-то нереальным. Теплый августовский день, ни ветерка, роскошная зелень сада, Анн-Бритт под грушей с прижатым к щеке телефоном, он сам в белом деревянном кресле, Ларс Скандер напротив. Потом оказалось, что и у него, и у Анн-Бритт Хёглунд появилась одна и та же мысль: слишком поздно. Женщина явно собирается выброситься из окна, и они ни за что не успеют ей помешать. Она упадет на выложенную булыжником отмостку вокруг дома. Может быть, она и не разобьется насмерть, высота сравнительно небольшая. Но по ее позе можно было догадаться, что броситься она собралась вниз головой.
Они на какое-то мгновение остолбенели. Потом Анн-Бритт отшвырнула телефон и бросилась к дому, а Валландер изо всей мочи заорал – что именно, он впоследствии припомнить не мог. Ларс Скандер медленно встал, похоже было, что он не понимает, что сейчас может произойти. Мать погибшей девушки кричала не переставая, ее крик был исполнен такой невыносимой боли, что резал августовскую благодатную тишину, как алмаз режет стекло.
В этом они все потом сошлись – страшнее всего был этот крик.
Анн– Бритт помчалась в дом, а Валландер встал под окном с рапростертыми руками. Ларс Скандер стоял рядом с ним, бледный, и умоляюще смотрел на жену.
Потом за спиной несчастной появилась Анн-Бритт и одним рывком сдернула ее с окна.
Крик внезапно прекратился. Наступила оглушительная тишина, как будто у Валландера заложило уши.
Когда они поднялись наверх, Анн-Бритт сидела рядом с матерью Малин, крепко ее обняв. Валландер тут же спустился вниз и вызвал «скорую». После того, как женщину увезли, они вернулись в сад. Анн-Бритт нашла в траве брошенный телефон. Валландер тяжело опустился на стул.
– Мартинссон взял трубку как раз в тот момент, когда я бросила телефон. Он, наверное, сходит с ума – не знает, что и предположить, – сказала Анн-Бритт.
– Позвони ему.
Она села по другую сторону стола, над которым кружила назойливая оса.
Сведберг безумно боялся ос.
Теперь его нет в живых.
Именно поэтому они с Анн-Бритт и сидят сейчас в саду Скандеров. Многих уже нет в живых. Слишком многих.
– Я не буду от тебя ничего скрывать, – обратился Валландер к Анн-Бритт. – Я боюсь, что убийца на этом не остановится. Я вздрагиваю от каждого телефонного звонка – жду, что произошло новое убийство. Я лихорадочно ищу какие-то признаки, что этому кошмару настал конец, что мы по крайней мере не будем стоять опустив руки над очередным трупом. Но этих признаков я не нахожу.
– Мы все этого боимся, – сказала Анн-Бритт. – Но говорить об этом не обязательно.
Да, все уже сказано. Их гнал страх. И будет гнать, пока они не поймают этого неизвестного и не докажут, что именно он – убийца…
– Она и в самом деле чуть не выбросилась, – сказала Анн-Бритт. – Даже представить страшно, что сейчас у нее в душе.
Она набрала номер Мартинссона. Тот, по-видимому, напустился на нее, и она пыталась его успокоить. Валландер пододвинул свое кресло в тень. Значит, несколько недель назад жених с невестой решили изменить место для свадебных съемок, причем тайно. Кто мог об этом знать?
Его охватило нетерпение. Почему до сих пор никто не потрудился узнать, был ли помощник у Рольфа Хаага?
Анн– Бритт нажала кнопку отбоя и тоже переставила кресло в тень.
– Он сейчас перезвонит, – сказала она. – По-видимому, родители Турбьорна совсем старенькие. Он сказал, что не может определить, где граница между родительским горем и старческим слабоумием.
– Помощник, – сказал Валландер. – Был ли у Рольфа Хаага помощник? Это очень важно. Этим должна была заняться полиция в Мальмё. Не знаешь, кому там позвонить?
– Помнишь Бирча, с которым мы в прошлом году работали вместе в Лунде?
– Как я могу его забыть?
Бирч был полицейским старой, милой сердцу Валландера школы; работать с такими – одно удовольствие.
– Он переехал в Мальмё, – продолжила она. – По-моему, именно он этим и занимался.
– Тогда все наверняка уже сделано, – сказал Валландер.
Он выудил из кармана свой собственный телефон. Номер коммутатора полиции был в записной книжке. К счастью, Бирч оказался на месте. Они обменялись приветствиями.
– А разве тебе не сказали?
– Пока нет.
– Я уже сообщил в Истад. Значит, до тебя не дошло. Тогда ты сейчас все узнаешь из первоисточника. У Рольфа Хаага было ателье недалеко от площади Нобельторгет. Он и работал в основном как студийный фотограф. Но иногда выезжал – в последние годы выпустил два фотоальбома. Один об Эритрее, другой – об Азорских островах.
– Я тебя прерву, – сказал Валландер. – Нам сейчас важнее всего узнать, был ли у него помощник.
– Был.
Валландер знаком попросил Анн-Бритт дать ему ручку. Пошарил по карманам. В нагрудном кармане рубашки оказалась старая квитанция – сойдет.
– Как его зовут?
– Знаешь, у мужчин-фотографов ассистенты, как правило, женщины. Не знаю, справедливо ли обратное правило.
– Хорошо, как ее зовут.
– Мария Юртберг.
– Ты говорил с ней?
– К сожалению, это невозможно. Она еще в пятницу уехала к родителям в Худиксваль. Дом ее родителей стоит чуть ли не в лесу, даже телефона нет. Мобильник она с собой не взяла – он так и лежит в ателье. Я беседовал с девушкой, с которой она вместе снимает квартиру. Та говорит, что у Марии есть такая причуда – она время от времени сбегает от всех достижений современной техники и прячется где-нибудь, где ее никто не может найти. Впрочем, это не так важно – она сегодня вечером возвращается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Шел одиннадцатый час. Появились Мартинссон, Ханссон и тройка из Мальмё. Нюберг все еще работал на берегу. Лиза Хольгерссон забаррикадировалась в своем кабинете – готовила сообщение для прессы. В другом конце коридора Валландер заметил Турнберга, но тот, увидев его, скрылся за какой-то дверью.
Оперативка началась с того, что по рукам пустили копию жалобы Нильса Хагрота на Валландера. Все оживились. Особый смех вызвала формулировка: «Поваление на землю мирно бегущей личности мужского пола путем насилия». Валландер участия в общем веселье не принимал – не потому, что опасался последствий этой жалобы, а потому, что ему показалось, что эта история мешает им сосредоточиться на расследовании.
Он быстро распределил задания и закончил совещание. Дел было очень много. Они с Анн-Бритт поедут в Чёпингебру говорить с безутешными родителями Малин Скандер, Мартинссон и Ханссон опросят родственников Турбьорна Вернера. Не успев сесть в машину Анн-Бритт, Валландер тут же отключился.
Проснулся он, только когда машина остановилась. Они находились на хуторе под Чёпингебру. Стояла полная тишина, окна и двери в доме были наглухо закрыты. Они пошли к дому. Из-за угла появился огромный пожилой мужик в темном костюме. Глаза у него покраснели. Он представился – это оказался отец невесты, Ларс Скандер.
– Можете говорить со мной, – сказал он. – Жена не в состоянии.
– Мы приносим наши самые глубокие соболезнования, – сказал Валландер. – Извините, но этот разговор не терпит промедления.
– Конечно не терпит, – горько сказал Ларс Скандер. – Вы ведь поймаете этого негодяя?
Он смотрел на них почти умоляюще.
– Как может человек сотворить такое? Убить молодую пару, когда они фотографируются на память?
Валландер испугался, что со Скандером вот-вот начнется истерика. Вмешалась Анн-Бритт.
– Мы будем задавать только самые необходимые вопросы, – сказала она. – Они действительно необходимы, чтобы поймать убийцу вашей дочери.
– Давайте посидим во дворе, – предложил Ларс. – В доме творится такое…
Они обошли дом. Там, под старой вишней, стояли садовые кресла.
Ларс Скандер работал ветеринаром. Родился в Хесслехольме, но сразу после окончания института переехал сюда. У него с женой было трое детей, две дочери и один сын. Малин – самая младшая. Старшие давно уже переженились и уехали. Малин и Турбьорн знали друг друга со школьной скамьи и никогда даже не сомневались, что будут вместе. Турбьорн недавно унаследовал хутор отца. Они с Малин туда переехали еще в начале лета, но из некоторых практических соображений отложили свадьбу до августа.
Валландер не вмешивался. Анн-Бритт задавала вопросы очень осторожно и деликатно. Наконец настала его очередь.
– Теперь я хочу спросить вот о чем, – сказал он. – Кто, по-вашему, мог такое сделать? У них были какие-то враги?
Ларс Скандер уставился на него:
– Откуда могут быть враги у таких ребят, как Малин и Турбьорн? Они дружили со всеми. Приветливее и добрее их не сыскать.
– Я просто обязан был задать этот вопрос по долгу службы. И попросить вас тщательно обдумывать каждый свой ответ.
– Я обдумал. Никаких врагов у них не было.
Теперь самый важный пункт, подумал Валландер. Ключевая информация. Каким образом преступник получил нужные ему сведения.
– Когда стал известен день свадьбы?
– Я точно не помню. В мае. Самое позднее – в начале июня.
– Когда они решили, что будут фотографироваться на море?
– Этого я не знаю. Турбьорн и Рольф Хааг сто лет как знакомы. Они, наверное, и выбирали место. Но думаю, что Малин тоже принимала участие.
– Когда вы впервые об этом услышали? Что они выбрали Нюбрустранд?
– Турбьорн и Малин все готовили очень тщательно. Все должно было пройти без сучка без задоринки. Наверняка они решали вопрос о фотосъемках в последнюю очередь, когда все остальное определилось.
– Значит, самое позднее два месяца назад?
– Да.
– Кто знал об этом? Что сниматься они будут на берегу?
Ответ его удивил.
– Практически никто, – сказал Ларс Скандер.
– Почему?
– Потому что они хотели хотя бы часок побыть одни. Передохнуть между венчанием и свадебным ужином. Так что знали только они и фотограф. Как бы тайное свадебное путешествие на два часа.
Валландер и Анн-Бритт переглянулись.
– Это очень и очень важно, – сказал Валландер. – Вы хотите сказать, что и вы не знали?
– Ни я, ни жена. Почти уверен, что родители Турбьорна тоже не знали.
– Давайте еще раз, – сказал Валландер терпеливо. – Я должен быть уверен, что правильно вас понял. Вы утверждаете, что, кроме Малин и Турбьорна, о предстоящих съемках знал только фотограф?
– Так и есть.
– И место они выбрали еще в мае или в начале июня?
– Сначала они собирались фотографироваться у камней Але, но потом передумали.
Валландер наморщил лоб. Он был не уверен, что ему все ясно.
– Но вы ведь знали, что они будут сниматься?
– Только о первоначальном плане. Но потом они решили, что камни Але – чересчур банально. Чуть не каждая пара ездит туда фотографироваться. И передумали.
Валландер с шумом втянул воздух:
– Когда? Когда они передумали?
– Думаю, несколько недель назад.
– И держали это в секрете?
– Ну да.
Валландер молча смотрел на Ларса Скандера. Потом повернулся к Анн-Бритт. Он знал, что она думает о том же самом. Несколько недель назад молодые изменили место съемки. И никому об этом не говорили. Но этих недель хватило кому-то, чтобы проведать об их тайне.
– Позвони Мартинссону. Пусть родители Турбьорна подтвердят.
Она поднялась и отошла в сторону, чтобы позвонить. Так близко нам подобраться еще не удавалось, подумал Валландер. Еще немного, и все станет ясно.
Он повернулся к Ларсу Скандеру:
– Значит, вы даже не представляете, что мог быть кто-то посторонний, с которым они поделились своими планами сниматься на море?
– Нет.
Валландер прокручивал в голове все возможные версии. Они по-прежнему не знали, был ли у Рольфа Хаага помощник. Несмотря на заверения Скандера, кто-то из приятелей молодых мог знать об их намерениях. Кто-то, о ком сам Ларс Скандер не слышал и даже не знал о его существовании.
В эту секунду на верхнем этаже открылось окно, и на подоконник с пронзительным криком вскочила женщина.
28
Потом Валландеру эта женщина в окне и то, что произошло вслед за этим, представлялись чем-то нереальным. Теплый августовский день, ни ветерка, роскошная зелень сада, Анн-Бритт под грушей с прижатым к щеке телефоном, он сам в белом деревянном кресле, Ларс Скандер напротив. Потом оказалось, что и у него, и у Анн-Бритт Хёглунд появилась одна и та же мысль: слишком поздно. Женщина явно собирается выброситься из окна, и они ни за что не успеют ей помешать. Она упадет на выложенную булыжником отмостку вокруг дома. Может быть, она и не разобьется насмерть, высота сравнительно небольшая. Но по ее позе можно было догадаться, что броситься она собралась вниз головой.
Они на какое-то мгновение остолбенели. Потом Анн-Бритт отшвырнула телефон и бросилась к дому, а Валландер изо всей мочи заорал – что именно, он впоследствии припомнить не мог. Ларс Скандер медленно встал, похоже было, что он не понимает, что сейчас может произойти. Мать погибшей девушки кричала не переставая, ее крик был исполнен такой невыносимой боли, что резал августовскую благодатную тишину, как алмаз режет стекло.
В этом они все потом сошлись – страшнее всего был этот крик.
Анн– Бритт помчалась в дом, а Валландер встал под окном с рапростертыми руками. Ларс Скандер стоял рядом с ним, бледный, и умоляюще смотрел на жену.
Потом за спиной несчастной появилась Анн-Бритт и одним рывком сдернула ее с окна.
Крик внезапно прекратился. Наступила оглушительная тишина, как будто у Валландера заложило уши.
Когда они поднялись наверх, Анн-Бритт сидела рядом с матерью Малин, крепко ее обняв. Валландер тут же спустился вниз и вызвал «скорую». После того, как женщину увезли, они вернулись в сад. Анн-Бритт нашла в траве брошенный телефон. Валландер тяжело опустился на стул.
– Мартинссон взял трубку как раз в тот момент, когда я бросила телефон. Он, наверное, сходит с ума – не знает, что и предположить, – сказала Анн-Бритт.
– Позвони ему.
Она села по другую сторону стола, над которым кружила назойливая оса.
Сведберг безумно боялся ос.
Теперь его нет в живых.
Именно поэтому они с Анн-Бритт и сидят сейчас в саду Скандеров. Многих уже нет в живых. Слишком многих.
– Я не буду от тебя ничего скрывать, – обратился Валландер к Анн-Бритт. – Я боюсь, что убийца на этом не остановится. Я вздрагиваю от каждого телефонного звонка – жду, что произошло новое убийство. Я лихорадочно ищу какие-то признаки, что этому кошмару настал конец, что мы по крайней мере не будем стоять опустив руки над очередным трупом. Но этих признаков я не нахожу.
– Мы все этого боимся, – сказала Анн-Бритт. – Но говорить об этом не обязательно.
Да, все уже сказано. Их гнал страх. И будет гнать, пока они не поймают этого неизвестного и не докажут, что именно он – убийца…
– Она и в самом деле чуть не выбросилась, – сказала Анн-Бритт. – Даже представить страшно, что сейчас у нее в душе.
Она набрала номер Мартинссона. Тот, по-видимому, напустился на нее, и она пыталась его успокоить. Валландер пододвинул свое кресло в тень. Значит, несколько недель назад жених с невестой решили изменить место для свадебных съемок, причем тайно. Кто мог об этом знать?
Его охватило нетерпение. Почему до сих пор никто не потрудился узнать, был ли помощник у Рольфа Хаага?
Анн– Бритт нажала кнопку отбоя и тоже переставила кресло в тень.
– Он сейчас перезвонит, – сказала она. – По-видимому, родители Турбьорна совсем старенькие. Он сказал, что не может определить, где граница между родительским горем и старческим слабоумием.
– Помощник, – сказал Валландер. – Был ли у Рольфа Хаага помощник? Это очень важно. Этим должна была заняться полиция в Мальмё. Не знаешь, кому там позвонить?
– Помнишь Бирча, с которым мы в прошлом году работали вместе в Лунде?
– Как я могу его забыть?
Бирч был полицейским старой, милой сердцу Валландера школы; работать с такими – одно удовольствие.
– Он переехал в Мальмё, – продолжила она. – По-моему, именно он этим и занимался.
– Тогда все наверняка уже сделано, – сказал Валландер.
Он выудил из кармана свой собственный телефон. Номер коммутатора полиции был в записной книжке. К счастью, Бирч оказался на месте. Они обменялись приветствиями.
– А разве тебе не сказали?
– Пока нет.
– Я уже сообщил в Истад. Значит, до тебя не дошло. Тогда ты сейчас все узнаешь из первоисточника. У Рольфа Хаага было ателье недалеко от площади Нобельторгет. Он и работал в основном как студийный фотограф. Но иногда выезжал – в последние годы выпустил два фотоальбома. Один об Эритрее, другой – об Азорских островах.
– Я тебя прерву, – сказал Валландер. – Нам сейчас важнее всего узнать, был ли у него помощник.
– Был.
Валландер знаком попросил Анн-Бритт дать ему ручку. Пошарил по карманам. В нагрудном кармане рубашки оказалась старая квитанция – сойдет.
– Как его зовут?
– Знаешь, у мужчин-фотографов ассистенты, как правило, женщины. Не знаю, справедливо ли обратное правило.
– Хорошо, как ее зовут.
– Мария Юртберг.
– Ты говорил с ней?
– К сожалению, это невозможно. Она еще в пятницу уехала к родителям в Худиксваль. Дом ее родителей стоит чуть ли не в лесу, даже телефона нет. Мобильник она с собой не взяла – он так и лежит в ателье. Я беседовал с девушкой, с которой она вместе снимает квартиру. Та говорит, что у Марии есть такая причуда – она время от времени сбегает от всех достижений современной техники и прячется где-нибудь, где ее никто не может найти. Впрочем, это не так важно – она сегодня вечером возвращается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79