Он вообще работает? Чем он занимается?
Ли пока не хотела обсуждать этот предмет. Ей еще предстояло свыкнуться с работой Чада, и она, конечно, с этим справится. Она не сомневалась, что любовь к нему поможет ей преодолеть антипатию к его работе. К тому же мать явно интересовалась работой Чада совсем по другой причине – ей надо было выяснить его материальное и общественное положение. Она не могла простить Ли того, что та когда-то вышла замуж за государственного служащего. „Вот она удивится“, – подумала Ли злорадно.
Она улыбнулась:
– Да, мама. Он работает. Он… он работает на нефтяных скважинах.
– Рабочий? – взвизгнула Лоис. – Ли, ради всего святого, одумайся! Ты собираешься выйти замуж за какого-то работягу, неизвестно откуда родом, который будет неизвестно как с тобой обращаться. Харви! – повторила Лоис, пытаясь расшевелить мужа.
– Ли, дорогая, мы не говорим, что свадьбу надо отменить, но, может быть, было бы разумно повременить с этим делом, пока мы не познакомимся с ним получше. Мы не можем тебе диктовать, что делать, ты вполне взрослая женщина, но ты поступаешь опрометчиво. Мы не хотим, чтобы тебе было плохо. К тому же ты ведь должна подумать и о ребенке, а не только о себе.
Ли ответила на все его доводы сразу:
– Во-первых, мы не собираемся откладывать свадьбу. Мы не станем жить вместе до свадьбы, поэтому ждать мы не можем. Во-вторых, сегодня у вас будет возможность познакомиться с Чадом. Он пригласил нас к себе на ленч, и я взяла на себя смелость дать от вашего имени согласие. – Она, казалось, не замечала недовольного выражения матери. – В-третьих, я рада, что вы признаете меня достаточно взрослой, чтобы принимать самостоятельные решения. И сейчас я просто ставлю вас в известность, что я выхожу замуж за Чада – независимо от того, нравится вам это или нет. И последнее – но далеко не по значимости – это то, что юн обожает Сару, а Сара – его. Это, кажется, все. Чад будет здесь с минуты на минуту, а мне еще нужно одеться. Прошу меня извинить. – И она вышла из гостиной, оставив их в недоуменном молчании.
Она надела голубое платье-свитер, которого Чад еще не видел. Мягкий воротник-капюшон обхватывал ее шею, подчеркивая особенную синеву ее глаз и оттеняя цвет лица. Она разбудила Сару, которая спала перед обедом, и переодела ее в отделанный кружевами костюмчик с штанишками, наподобие старинных панталон.
Когда Ли вернулась в гостиную, родители были в том же положении; в каком она их оставила. Харви Джексон неловко ерзал в кресле.
Лоис, суровая и холодная, продолжала сидеть на диване.
– Будь умной девочкой – посиди на качельках, пока Чад не придет, – попросила Ли Сару.
– Не нравятся мне эти новые приспособления, Ли. Когда ты была маленькая, то я не ленилась держать тебя на руках. А современные матери совсем перестали думать о своих детях.
Ли прикусила губу, чтобы не выплеснуть на мать слова о том, что никто, как она, не любит свою маленькую дочку. Но она сдержалась и ровным голосом сказала:
– Я знаю, мама, что ребенка полезно держать на руках и ласкать. Я по несколько часов в день держу ее на руках, качаю, ласкаю, но я делаю это, когда я хочу, а не по ее капризу. Надеюсь, она не будет избалована и будет знать, что по ее первому зову я не стану бросать все дела и хватать ее на руки.
– Ничего нет плохого в том… Раздался спасительный звонок.
– А вот и Чад, – быстро сказала Ли, направляясь к двери и почти что бросаясь в его объятия. Теперь ее полку прибыло.
– Привет, – сказал он, обнимая и целуя ее прямо на глазах родителей.
– Привет, – ответила она, когда он отпустил ее. Глазами она сделала ему предупреждающий знак. Он подмигнул в ответ. Она за руку вывела его на середину комнаты. – Мама и папа, это Чад Диллон. Чад, это мои родители, Лоис и Харви Джексон.
Он повернулся лицом к Лоис и засвидетельствовал свое почтение кивком головы. Мать Ли не подала ему руки.
– Рад познакомиться с вами, миссис Джексон. Надеюсь, у Ли есть рецепт вашего картофельного салата? Мне довелось его однажды пробовать. Это было очень вкусно. – Наклонившись, он шепнул:
– Даже вкусней, чем тот, что готовит моя мама, только не говорите ей об этом.
Обезоруженная и не зная, как на это ответить, Лоис Джексон пробормотала:
– Что ж… благодарю вас. Я тоже рада с вами познакомиться, – добавила она больше для приличия.
Чад повернулся к Харви. Тот улыбался молодому человеку, сумевшему угодить его жене. Чад крепко пожал руку Харви.
Когда представления были окончены, Чад нагнулся к Саре, которая, заслышав его голос, уже радостно колотила ножками в кружевных штанишках.
Ли заметила, что мать изучает Чада скептическим взглядом страхового агента, осматривающего разбитую машину. Безупречные манеры и обходительность Чада не вызывали сомнения. С первого взгляда было видно, что он хорош собой и умеет одеться. Его брюки песочного цвета сидели на нем так, как могут сидеть только сшитые на заказ вещи, а покрой его темно-коричневого пиджака не оставлял сомнения в его происхождении из салона знаменитого французского модельера. Под пиджаком на нем был кремовый свитер узорчатой вязки, который подчеркивал темный цвет его волос.
Он стоял, потирая руки таким знакомым Ли жестом.
– Надеюсь, Ли передала вам мое приглашение на ленч.
– Да, спасибо. Чад, – сказал Харви, прежде чем Лоис открыла рот.
– Значит, все готовы?
Ли даже стало жалко мать, когда на нее обрушились новые сюрпризы, первым из которых стал „феррари“. Ли показалось, что глаза Лоис вот-вот выскочат из орбит при виде сверкающей синей спортивной машины.
– Вот это я понимаю машина. Чад! – воскликнул Харви, подходя к автомобилю.
– Когда-нибудь и вы подрулите, – учтиво предложил Чад.
– С удовольствием.
Ли подивилась энтузиазму отца, который не признавал ничего, кроме своего консервативного „бьюика“.
– Жаль, но мы все не поместимся. Ничего, что вам придется ехать следом? – спросил Чад.
– Ничего, ничего. – Харви повлек свою как громом пораженную жену к их машине, а Чад усадил в „феррари“ Ли с Сарой.
Когда они тронулись. Чад обернулся к Ли.
– Итак? – спросил он.
– Они были категорически против этой затеи, покаты не явился. „Картофельный салат!“ Он усмехнулся.
– Черт возьми, я знал, что тут нужно что-нибудь сногсшибательное, а фразы типа „Теперь я понимаю, в кого ваша дочь такая красавица“ слишком банальны Ли рассмеялась.
– Я бы сказала, что ты еще больше набрал очков своим чистым и нарядным видом, а кроме того – машиной.
– Чистым видом?
– Мне кажется, в тот день, когда ты оставил нас в клинике, я сказала им, что ты был весь грязный и работаешь механиком. Подозреваю, они ожидали чего-то похожего и сегодня – А ты, знаешь ли, ведешь себя нечестно.
– Почему?
– Потому что в тот день, когда я должен проявить себя как образцово-воспитанный джентльмен, ты надеваешь такое соблазнительно облегающее платье, что я с ума схожу от твоей округлой груди, от твоей тонкой талии, от твоей маленькой крепкой попки и длинных, стройных ног.
– Чад, – воскликнула она, – если бы моя мать могла слышать хоть малую часть из того, что ты сейчас сказал, у нее был бы сердечный приступ.
– А как у тебя самой с сердцем? – хитро спросил он. Рука его, до этого мирно лежавшая на ее бедре, скользнула выше и коснулась левой груди, как бы проверяя сердечный ритм. – Тук-тук, тук-тук.
Притворно возмутившись, она отстранилась.
– У меня с сердцем порядок, спасибо. И прошу тебя держать обе руки на руле, чтобы моя мать видела их там.
Они расхохотались, и Чад посетовал:
– Это будет чертовски длинный день. Ли не сомневалась, что если у Лоис и Харви Джексонов и были еще какие-то сомнения относительно их будущего зятя, то при виде его дома они окончательно развеялись. Она отдала бы свой месячный заработок за то, чтобы услышать, о чем они говорили в „бьюике“, пока ехали к Чаду.
Он пропустил их в парадную дверь, и Ли заметила, что мать ее слегка приоткрыла рот, в изумлении оглядывая внутреннее убранство дома. Чад разговаривал с ними исключительно вежливо и дружелюбно, и они удобно расположились в столовой. Стол был накрыт со всей тщательностью, вплоть до букетов хризантем и ноготков в центре стола. Ли помогла Чаду принести еду.
– Вы сами готовили французский пирог? – спросила Ли нарочито вежливо, откусывая маленький кусочек.
Чад рассмеялся и вытер рот салфеткой.
– Нет, мэм, готовила моя экономка. Мне нужно было только сунуть его в духовку. Это я умею.
Ли недоверчиво взирала на блюда, отобранные Чадом для сегодняшнего меню. Зная его вкусы, она ожидала мясо с картошкой или в соусе „чили“ – одним словом, что-нибудь основательное. Но он распорядился, чтобы миссис Де Леон приготовила фруктовое, ассорти, запеканку из грибов с ветчиной, салат из шпината, мандаринов и миндаля и мороженое-парфе, которое было подано в изящных вазочках на длинных ножках. Все было отменного вкуса и красиво оформлено, но всякий раз, как Чад откусывал кусочек пирога. Ли давилась от смеха.
Лоис настояла, чтобы они с Ли убрали со стола. Сару тоже покормили, и она наслаждалась жизнью в детской кроватке, которую Чад поставил в одной из четырех спален. Вдвоем с Харви они отправились попрактиковаться на площадке для гольфа возле пруда.
– Ты могла бы и предупредить меня. Ли, – резким тоном заметила мать.
– О чем? – невинно ответила Ли, вытирая стол влажной губкой.
– Обо всем… обо всем этом, – сказала Лоис, описывая рукой круг. – Ты ведь внушила мне, что Чад Диллон – голодранец.
– Видишь ли, мама, когда я влюбилась в него, я так и думала. К тому же я не считаю эту роскошь главным достоинством Чада. Я люблю его не за это. И я надеялась, что и вы с папой полюбите его.
– О Ли, – сказала Лоис с упреком. – Я знаю, ты считаешь меня корыстной, но ты не знаешь, что такое жить в бедности. Я видела, как рушилась семья моих родителей, вынужденных содержать четверых детей на скудный доход. – При этих воспоминаниях лицо ее исказилось от боли. – Сами по себе деньги не могут никого сделать счастливым. Но без них. Ли, быть вполне счастливым тоже невозможно. Подумай, что бы ты чувствовала, если бы у тебя не было возможности покупать Саре дорогие подарки на день рождения и на Рождество, если бы ты была вынуждена одевать ее в обноски, не могла бы отдать ее учиться в колледж.
Видя, как лицо матери болезненно сморщилось от этих признаний, которых прежде Лоис никогда не делала дочери, Ли почувствовала угрызения совести. Мать редко рассказывала о; воем детстве, но Ли вдруг осознала, что она должна была понимать – причина страсти Лоис к материальному достатку коренилась в рано испытанных лишениях.
– Прости меня, мама. Я знаю, ты хочешь мне только добра, но поверь, что Чад – это, что мне нужно, и не из-за его богатства, а потому, что он такой, какой есть.
– Он действительно абсолютно безупречен, – твердо сказала Лоис.
В ответ Ли порывисто обняла мать, подавив улыбку.
Лоис Джексон ответила на объятие дочери, как всегда, без эмоций, но Ли почувствовала, что между ними установлено перемирие. Когда мужчины вернулись в дом, они застали женщин в мирном настроении. Чад развел огонь в огромном камине в гостиной, труба которого терялась где-то под крышей третьего этажа.
Когда гости расположились вокруг очага. Чад принес всем, кроме Ли, по чашке кофе и устроился на плюшевом диване рядом с Ли, притянув ее к себе.
– Чад, Ли говорила, что вы работаете на скважинах. Чем вы конкретно занимаетесь? – спросил мистер Джексон.
– Я работаю в компании „Фламеко“.
– „Фламеко“, – повторил Харви задумчиво. – Я как будто слышал о ней, только не помню, что именно.
– Тушение „диких“ скважин, – подсказал Чад.
– О Господи! – Чашка Лоис застучала по блюдцу, и ей пришлось поставить и то и другое на маленький деревянный столик возле ее кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27