И я признателен тебе за то, что ты не обнародовала наши личные разговоры. Но ты была права: мне не удалось спрятаться. Меня бы все равно разоблачили – с твоей помощью или без нее. Я теперь это понимаю.
Впервые в жизни Тайл не нашлась что сказать.
– Я приехал сказать тебе спасибо за то, что ты заставила меня критичнее взглянуть на самого себя. На мою жизнь. Понять, что я трачу ее впустую. После смерти Шари и всего остального мне требовалось время, чтобы побыть одному, все обдумать, все переоценить. Это заняло у меня… скажем, полгода. А все остальное время я делал именно то, что ты сказала: я прятался. Наказывал себя. Выбрал для решения своих проблем самый трусливый путь.
Теперь Тайл ощущала не просто напряжение. Ее душили чувства. Она пока не могла разобраться в их природе, но ей хотелось кинуться к нему, обнять, утешить. Однако сначала она должна была услышать, что скажет он. Док обязательно должен был это сказать! И Док словно бы прочитал ее мысли.
– Я возвращаюсь, – сказал он. – Последнюю неделю я провел в Далласе, говорил кое с кем из врачей и исследователей. С новичками, которые придерживаются моего агрессивного метода лечения этого заболевания, с докторами, которым обрыдло таскаться по бесчисленным комитетам и комиссиям, чтобы получить одобрение новых методов, пока пациенты страдают, а все другие меры не дают результата. Нам хотелось бы вырвать медицину из рук юристов и бюрократов и вернуть ее врачам. Вот мы и решили создать группу, объединить наши ресурсы и знания… – Он взглянул на нее. – Ты что, плачешь?
– Солнце бьет в глаза.
– А, понятно… Вот это я и хотел тебе сказать.
Тайл аккуратно и по-деловому вытерла с глаз слезы.
– Тебе не следовало ехать так далеко. Мог бы прислать сообщение по электронной почте или позвонить.
– Это тоже было бы трусостью. Я должен был сказать это тебе лично.
– Как ты меня нашел?
– Поехал в вашу студию. Поговорил с Галли, который, кстати, попросил меня передать тебе кое-что. – Она кивнула головой, показывая, что слушает. – Он сказал: «Передай ей, что я не полный кретин. Я понял, что значит «слишком сложна». Ты что-нибудь понимаешь?
Она засмеялась.
– Да.
– Объяснить не желаешь?
– Может быть, потом. Если ты останешься.
– Если ты не возражаешь против моего общества.
– Думаю, перетерплю.
Док улыбнулся в ответ на ее широкую улыбку, но тут же снова стал серьезным.
– Мы с тобой оба трудоголики, Тайл.
– И это, полагаю, нас и притягивает друг к другу.
– Может быть. Но нам будет нелегко.
– Ничто стоящее не бывает легким.
– Мы не знаем, куда это приведет…
– Но мы знаем, на что надеемся. А еще мы знаем, что это не приведет никуда, если мы не попытаемся.
– Я любил свою жену, Тайл. Я слишком хорошо понимаю, как любовь может ранить.
– Еще больнее не быть любимым. Кто знает, может, нам удастся найти способ любить, не причиняя друг другу боли?
– Господи, до чего же мне хочется прикоснуться к тебе!
– Док… – пробормотала она и снова рассмеялась. – Брэдли? Брэд? Как мне тебя звать?
– Пока достаточно просто сказать: «Иди сюда».
И он сделал шаг к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Впервые в жизни Тайл не нашлась что сказать.
– Я приехал сказать тебе спасибо за то, что ты заставила меня критичнее взглянуть на самого себя. На мою жизнь. Понять, что я трачу ее впустую. После смерти Шари и всего остального мне требовалось время, чтобы побыть одному, все обдумать, все переоценить. Это заняло у меня… скажем, полгода. А все остальное время я делал именно то, что ты сказала: я прятался. Наказывал себя. Выбрал для решения своих проблем самый трусливый путь.
Теперь Тайл ощущала не просто напряжение. Ее душили чувства. Она пока не могла разобраться в их природе, но ей хотелось кинуться к нему, обнять, утешить. Однако сначала она должна была услышать, что скажет он. Док обязательно должен был это сказать! И Док словно бы прочитал ее мысли.
– Я возвращаюсь, – сказал он. – Последнюю неделю я провел в Далласе, говорил кое с кем из врачей и исследователей. С новичками, которые придерживаются моего агрессивного метода лечения этого заболевания, с докторами, которым обрыдло таскаться по бесчисленным комитетам и комиссиям, чтобы получить одобрение новых методов, пока пациенты страдают, а все другие меры не дают результата. Нам хотелось бы вырвать медицину из рук юристов и бюрократов и вернуть ее врачам. Вот мы и решили создать группу, объединить наши ресурсы и знания… – Он взглянул на нее. – Ты что, плачешь?
– Солнце бьет в глаза.
– А, понятно… Вот это я и хотел тебе сказать.
Тайл аккуратно и по-деловому вытерла с глаз слезы.
– Тебе не следовало ехать так далеко. Мог бы прислать сообщение по электронной почте или позвонить.
– Это тоже было бы трусостью. Я должен был сказать это тебе лично.
– Как ты меня нашел?
– Поехал в вашу студию. Поговорил с Галли, который, кстати, попросил меня передать тебе кое-что. – Она кивнула головой, показывая, что слушает. – Он сказал: «Передай ей, что я не полный кретин. Я понял, что значит «слишком сложна». Ты что-нибудь понимаешь?
Она засмеялась.
– Да.
– Объяснить не желаешь?
– Может быть, потом. Если ты останешься.
– Если ты не возражаешь против моего общества.
– Думаю, перетерплю.
Док улыбнулся в ответ на ее широкую улыбку, но тут же снова стал серьезным.
– Мы с тобой оба трудоголики, Тайл.
– И это, полагаю, нас и притягивает друг к другу.
– Может быть. Но нам будет нелегко.
– Ничто стоящее не бывает легким.
– Мы не знаем, куда это приведет…
– Но мы знаем, на что надеемся. А еще мы знаем, что это не приведет никуда, если мы не попытаемся.
– Я любил свою жену, Тайл. Я слишком хорошо понимаю, как любовь может ранить.
– Еще больнее не быть любимым. Кто знает, может, нам удастся найти способ любить, не причиняя друг другу боли?
– Господи, до чего же мне хочется прикоснуться к тебе!
– Док… – пробормотала она и снова рассмеялась. – Брэдли? Брэд? Как мне тебя звать?
– Пока достаточно просто сказать: «Иди сюда».
И он сделал шаг к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27