— Позос? А он — то тут при чем?
— Мы же сказали вам, что ограбление нас не интересует.
Расскажите о Позосе.
— Он президент какой — то страны в Латинской Америке.
Боевик.
— Вы знакомы с ним лично?
— В некотором смысле.
— В каком же?
— Однажды я спас ему жизнь. Случайно.
— Вы гостили у него на яхте?
Грофилд кивнул. Это тоже было больно. Казалось, из головы вытрясли мозги и набили ее наждачной бумагой. Пока он лежал спокойно, все было ничего, но стоило шевельнуться, как внутри начинало шуршать. Поэтому Грофилд перестал кивать и сказал: — Да, после того, как спас его шкуру. Какие — то люди собирались его убить, я случайно познакомился с девушкой, которая знала об этом, и мы с ней сорвали заговор.
— Вы поддерживаете с ним связь?
Грофилд вовремя сдержался и не стал качать головой.
— Нет, — сказал он. — Мы вращаемся в разных кругах.
— Он когда — нибудь нанимал вас для каких — либо заданий?
— Нет.
— Что вы о нем думаете?
— Ничего.
— Так — таки и ничего?
— Во всяком случае, свою сестру я бы за него замуж не выдал. Гав гавкнул. Тот, что сидел, улыбнулся и сказал: — Ладно. А как насчет человека по имени Онум Марба?
— Хотите знать, может ли он жениться на моей сестре?
— Я хочу знать, что вы знаете о Нем. — Какой — то политикан из Африки. Забыл, как называется его страна.
— Ундурва, — сказал тот, что сидел, сделав ударение на втором слоге.
— Верно. Похоже на “ну, дура”.
Тот, что сидел, нетерпеливо поморщился.
— Правда? — спросил он. — Расскажите мне про Марбу.
— Я никогда не спасал его от гибели. Мы вместе гостили в одном доме в Пуэрто — Рико год назад, вот и все.
— И вы никогда на него не работали?
— Нет. И сейчас не поддерживаю с ним связи.
— А что вы о нем думаете?
— Он неплохо стряпает. Вот за него я бы сестру отдал.
Сидевший откинулся назад, кивнул и посмотрел на Гава.
— Твое мнение?
Гав пытливо оглядел Грофилда, а тот в ответ оглядел Гава и попытался сообразить, что происходит. Он был профессиональным грабителем и содержал этим ремеслом ничего не зарабатывающего профессионального актера. После двенадцати лет умеренного успеха на обоих этих поприщах с ним стряслась беда, и теперь, похоже, выражаясь актерским языком, ему очень, очень долго не придется свободно импровизировать.
Но какое отношение имеют латиноамериканский генерал Позос и африканец Онум Марба к неудавшемуся ограблению броневика в североамериканском городе? И какое отношение к Алану Грофилду имеют эти государственные чиновники, которые не служат в ФБР и утверждают, будто грабежи их не интересуют? Гав завершил изучение Грофилда быстрее, чем Грофилд завершил изучение создавшегося положения. Он отвел от Грофилда глаза и кивнул.
— Можно попробовать.
— Ладно. — Тот, что сидел, опять взглянул на Грофилда и сказал: — Мы собираемся предложить вам сделку. Можете согласиться или отказаться, но решать надо тотчас же.
— Сделку? Я согласен.
— Сперва послушайте, — сказал тот, что сидел.
— По ее условиям мне придется отправиться в кутузку?
— Выслушайте же меня. Мы можем сделать так, что вы будете проходить по делу об ограблении как свидетель, а не как участник. Вы просто подпишете заявление, и дело с концом.
— Никак не соображу, чем я таким владею, чтобы вы были готовы выложить за это такую цену, — сказал Грофилд. — Вроде бы я ничем особо не дорожу.
— А как насчет собственной шкуры? — спросил Гав. Не поворачивая головы, Грофилд покосился на него.
— Вы хотите, чтобы я наложил на себя руки? Такие сделки не для меня.
Тот, что сидел, ответил:
— Мы хотим, чтобы вы провернули одно дельце, которое может быть чревато опасностью для жизни. Пока мы этого точно не знаем.
Грофилд оглядел их лица, потом посмотрел на дверь, только что закрывшуюся за подобострастным капитаном полиции, и сказал:
— Ну вот, я вижу проблеск света. Будем играть в шпионские игры навроде тех, что снимают в кино на пленке “текни — колор”. Вы — птички из ЦРУ.
Тот, что сидел, обиженно надулся, а Гав проговорил:
— Порой это становится невыносимым. ЦРУ, ЦРУ, ЦРУ! Неужто люди не понимают, что у их правительства могут быть тайные разведывательные службы?
Тот, что сидел, бросил Гаву:
— Мой дядька служил в казначействе, но все обзывали его фэбээровцем и так достали, что он раньше времени ушел в отставку.
— Я не хотел вас обидеть, — сказал Грофилд.
— Да ничего, ладно. Простому народу нравится, когда все просто и ясно. Когда существуют две — три простые организации. Помните, как всем было радостно, когда появилась “Коза — ностра”?
— Народ любит громкие имена, — изрек Гав. — Когда открыли хлорофилл, все тоже радовались.
— А вы, ребята, господа Икс с громкими именами, так? спросил Грофилд.
— Очень точное описание, — бодро согласился тот, что сидел. — Именно господа Икс, чтоб мне сдохнуть. Прелесть, правда, Чарли? — спросил он Гава.
— Наш друг умеет обращаться со словами, — заметил Гав. Тот, что сидел, удовлетворенно улыбнулся Грофилду, потом снова посерьезнел.
— Ну ладно, — сказал он. — Тут такое дело. Господа Икс с громкими именами хотят, чтобы вы поработали на них. Может, это окажется опасным, а может, и нет. Мы еще не знаем. Если вы согласитесь и справитесь, вашим маленьким трудностям придет конец, и они будут забыты. Если же вы откажетесь или согласитесь, но попытаетесь улизнуть от нас, мы швырнем вас обратно на сковородку.
— Иными словами, либо огонь, либо полымя.
— Возможно. Точно не известно.
— Выкладывайте подробности.
Тот, что сидел, с грустной улыбкой покачал головой.
— Извините. Посылки можно вскрывать только после того, как распишешься в получении.
— И сколько у меня времени на раздумья?
— Целая минута, если угодно.
— А вы славный малый, — сказал Грофилд. — Как насчет Лауфмана? Ему вы тоже предложите сделку?
— Нет, только вам.
— Он может расплакаться на суде, если меня с ним не будет. — Вряд ли он выживет, — сказал тот, что сидел. Заметив взгляд Грофилда, он продолжал: — Лауфман сам виноват, мы тут ни при чем. У него пробито легкое и еще куча увечий.
Гав, которого звали Чарли, добавил:
— Решайте, Грофилд, а то наши друзья в коридоре, похоже, теряют терпение.
— Вы так и не спросили, люблю ли я отечество, — напомнил им Грофилд.
— Как — то не пришло в голову, что это важно, — сказал тот, который сидел. — Ну, как? Да или нет?
— Сами знаете, что да, черт возьми. Иначе не спрашивали бы.
Тот, что сидел, улыбнулся и встал.
— Увидимся, когда врачи скажут, что вы здоровы, — заключил он. — Как вас называть, Эл или Алан?
— Алан.
— Меня зовут Кен, а это — Чарли. До скорого.
— Минуты теперь будут казаться мне часами, — сообщил ему Грофилд.
Они уже направились к двери, когда Кен обернулся и сказал: — Дело до некоторой степени срочное. Если вы не поправитесь, когда придет время начинать работу, сделка, естественно, отменяется. — Он весело улыбнулся. — Выздоравливайте поскорее.
Глава 3
Выйдя из больницы, Грофилд угодил в объятия пурги, Кена и Чарли.
— Вас подвезти? — сияя, спросил Кен.
— Нет, спасибо, — ответил Грофилд. — Я, пожалуй, поеду автобусом.
— Наша машина рядом, — сообщил Кен, и они с Чарли нежно взяли Грофилда под белы рученьки.
— Вы слишком любезны, — проговорил он и пошел с ними к “Шевроле” без всяких знаков различия; впрочем, знаки и не требовались: ни одно частное лицо в стране не покупало черных “Шевроле” с тридцать девятого года. Все трое влезли на заднее сиденье — Грофилда посадили посередине, — и толстый шофер — очкарик в меховой шапке завел мотор и выехал со стоянки.
Со дня их первой встречи минуло трое суток — вполне достаточно, чтобы Грофилд избавился от ощущения нереальности, которое принесли с собой Кен и Чарли. Контрразведки как таковой не существует, вся эта чепуха придумана в угоду писателям и сценаристам, подобно Атлантиде, Дикому Западу или хиппи. Но Грофилд довольно быстро понял, что пора воспринимать этих парней и мир, в котором они жили, как нечто реальное, поскольку они могли самым что ни на есть реальным образом повлиять на его житье — бытье, повлиять либо хорошо, либо дурно. Значит, допустим, что на планете Земля и впрямь есть тайные агенты, и два из них пригласили Грофилда поиграть за их команду. И правила этой игры, возможно, не совсем таковы, как в кино — и телефильмах, которые он смотрел. Эти парни вытащили его из огня, как и обещали, а уж выбраться из полымени — его, Грофилда, забота.
Когда машина влилась в еле ползущий поток залепленных снегом автомобилей, Грофилд спросил:
— Может, пора мне вскрыть посылку?
— За этим мы сюда и приехали, — сказал Кен. — На днях вы предложили нам спросить, любите ли вы свое отечество. Мы отказались, но теперь я задам вам сходный вопрос. В какой степени вас интересует политика?
— Я согласен с тем знаменитым парнем, который сказал: “Не приведи Господь когда — нибудь задуматься о моей стране”. Забыл, как его звали.
Чарли гавкнул и проговорил:
— Боюсь, вы из этих великих грязнуль, Алан.
— Да уж наверное.
— Ну, вы хотя бы слышали выражение “Третий мир”? — спросил Кен.
— Это что — то вроде вашей давешней “Коза — ностры”?
— Не совсем, — ответил Кен. На улице валил снег, и за его пеленой почти невозможно было разглядеть витрины магазинов. — “Третий мир” — принятое среди пишущей братии название тех стран, которые находятся за пределами сфер влияния, как нашей, так и коммунистической. Это изрядная часть Африки, отдельные места в Латинской Америке, немножко Азии. Балласт ООН.
— Страны в большинстве своем бедные, — добавил Чарли. — И в основном незначительные.
— Полагаю, вы этого, как и многие другие, не знаете, — продолжал Кен, — но несколько лет тому назад в Калифорнии собрались сто самых светлых голов Западного мира, чтобы обсудить возможное будущее человечества, и они пришли к выводу, что грядущее наше зависит от Третьего мира. По их прогнозам, страны Третьего мира будут все больше тяготеть к военным диктатурам и управляться генералами и полковниками. Эти вояки больше похожи друг на дружку, чем на любого гражданина своих стран или любого жителя Соединенных Штатов России. Ученые предположили, что военные правители станут заключать друг с другом кратковременные союзы против западного и восточного блоков и вынудят нас милитаризоваться все больше и больше, пока лет через сто на Земле вовсе не останется гражданских правительств. — Весьма заманчивая перспектива, — заметил Грофилд.
— Это пророчество, или, если угодно, предостережение, почти не муссировалось в газетах. Людям нетрудно внушить, что им следует опасаться большой страны, такой, как Советский Союз или красный Китай, а вот пойди — ка втолкуй простому народу, что Сирия, Гватемала или какое — нибудь Конго может представлять серьезную угрозу.
— Короче говоря, — заявил Чарли, — мы ставим сигнализацию от грабителей, а настоящая опасность исходит от муравьев. — Я уловил суть, — сказал Грофилд.
— Прекрасно, — похвалил Кен. — И что вы об этом думаете?
— Что я об этом думаю?
— Вы согласны с таким заключением?
— Почем мне знать, черт возьми?
— Оно кажется вам разумным? Грофилд пожал плечами.
— Конечно, кажется. Что я могу знать об этом? Скажите мне все, что угодно, и это будет звучать вполне разумно.
— Я бы предпочел, чтобы вы были способны и какой — то мере сами оценить положение, однако на нет и суда нет, — сказал Кен. — Пойдемте дальше.
— Я верю вам на слово, — ответил Грофилд. — Я не дурак, просто это не по моей части, понятно?
— Понятно, — произнес Кен. — Идем дальше.
— Вот и хорошо. Идем дальше. Кен взглянул на Грофилда.
— Я вас чем — нибудь обидел?
— Так, самую малость, — ответил Грофилд. — Я тоже могу начать говорить о своей работе и извозить вас носом в дерьме. На это способен любой профессионал.
— О какой работе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Мы же сказали вам, что ограбление нас не интересует.
Расскажите о Позосе.
— Он президент какой — то страны в Латинской Америке.
Боевик.
— Вы знакомы с ним лично?
— В некотором смысле.
— В каком же?
— Однажды я спас ему жизнь. Случайно.
— Вы гостили у него на яхте?
Грофилд кивнул. Это тоже было больно. Казалось, из головы вытрясли мозги и набили ее наждачной бумагой. Пока он лежал спокойно, все было ничего, но стоило шевельнуться, как внутри начинало шуршать. Поэтому Грофилд перестал кивать и сказал: — Да, после того, как спас его шкуру. Какие — то люди собирались его убить, я случайно познакомился с девушкой, которая знала об этом, и мы с ней сорвали заговор.
— Вы поддерживаете с ним связь?
Грофилд вовремя сдержался и не стал качать головой.
— Нет, — сказал он. — Мы вращаемся в разных кругах.
— Он когда — нибудь нанимал вас для каких — либо заданий?
— Нет.
— Что вы о нем думаете?
— Ничего.
— Так — таки и ничего?
— Во всяком случае, свою сестру я бы за него замуж не выдал. Гав гавкнул. Тот, что сидел, улыбнулся и сказал: — Ладно. А как насчет человека по имени Онум Марба?
— Хотите знать, может ли он жениться на моей сестре?
— Я хочу знать, что вы знаете о Нем. — Какой — то политикан из Африки. Забыл, как называется его страна.
— Ундурва, — сказал тот, что сидел, сделав ударение на втором слоге.
— Верно. Похоже на “ну, дура”.
Тот, что сидел, нетерпеливо поморщился.
— Правда? — спросил он. — Расскажите мне про Марбу.
— Я никогда не спасал его от гибели. Мы вместе гостили в одном доме в Пуэрто — Рико год назад, вот и все.
— И вы никогда на него не работали?
— Нет. И сейчас не поддерживаю с ним связи.
— А что вы о нем думаете?
— Он неплохо стряпает. Вот за него я бы сестру отдал.
Сидевший откинулся назад, кивнул и посмотрел на Гава.
— Твое мнение?
Гав пытливо оглядел Грофилда, а тот в ответ оглядел Гава и попытался сообразить, что происходит. Он был профессиональным грабителем и содержал этим ремеслом ничего не зарабатывающего профессионального актера. После двенадцати лет умеренного успеха на обоих этих поприщах с ним стряслась беда, и теперь, похоже, выражаясь актерским языком, ему очень, очень долго не придется свободно импровизировать.
Но какое отношение имеют латиноамериканский генерал Позос и африканец Онум Марба к неудавшемуся ограблению броневика в североамериканском городе? И какое отношение к Алану Грофилду имеют эти государственные чиновники, которые не служат в ФБР и утверждают, будто грабежи их не интересуют? Гав завершил изучение Грофилда быстрее, чем Грофилд завершил изучение создавшегося положения. Он отвел от Грофилда глаза и кивнул.
— Можно попробовать.
— Ладно. — Тот, что сидел, опять взглянул на Грофилда и сказал: — Мы собираемся предложить вам сделку. Можете согласиться или отказаться, но решать надо тотчас же.
— Сделку? Я согласен.
— Сперва послушайте, — сказал тот, что сидел.
— По ее условиям мне придется отправиться в кутузку?
— Выслушайте же меня. Мы можем сделать так, что вы будете проходить по делу об ограблении как свидетель, а не как участник. Вы просто подпишете заявление, и дело с концом.
— Никак не соображу, чем я таким владею, чтобы вы были готовы выложить за это такую цену, — сказал Грофилд. — Вроде бы я ничем особо не дорожу.
— А как насчет собственной шкуры? — спросил Гав. Не поворачивая головы, Грофилд покосился на него.
— Вы хотите, чтобы я наложил на себя руки? Такие сделки не для меня.
Тот, что сидел, ответил:
— Мы хотим, чтобы вы провернули одно дельце, которое может быть чревато опасностью для жизни. Пока мы этого точно не знаем.
Грофилд оглядел их лица, потом посмотрел на дверь, только что закрывшуюся за подобострастным капитаном полиции, и сказал:
— Ну вот, я вижу проблеск света. Будем играть в шпионские игры навроде тех, что снимают в кино на пленке “текни — колор”. Вы — птички из ЦРУ.
Тот, что сидел, обиженно надулся, а Гав проговорил:
— Порой это становится невыносимым. ЦРУ, ЦРУ, ЦРУ! Неужто люди не понимают, что у их правительства могут быть тайные разведывательные службы?
Тот, что сидел, бросил Гаву:
— Мой дядька служил в казначействе, но все обзывали его фэбээровцем и так достали, что он раньше времени ушел в отставку.
— Я не хотел вас обидеть, — сказал Грофилд.
— Да ничего, ладно. Простому народу нравится, когда все просто и ясно. Когда существуют две — три простые организации. Помните, как всем было радостно, когда появилась “Коза — ностра”?
— Народ любит громкие имена, — изрек Гав. — Когда открыли хлорофилл, все тоже радовались.
— А вы, ребята, господа Икс с громкими именами, так? спросил Грофилд.
— Очень точное описание, — бодро согласился тот, что сидел. — Именно господа Икс, чтоб мне сдохнуть. Прелесть, правда, Чарли? — спросил он Гава.
— Наш друг умеет обращаться со словами, — заметил Гав. Тот, что сидел, удовлетворенно улыбнулся Грофилду, потом снова посерьезнел.
— Ну ладно, — сказал он. — Тут такое дело. Господа Икс с громкими именами хотят, чтобы вы поработали на них. Может, это окажется опасным, а может, и нет. Мы еще не знаем. Если вы согласитесь и справитесь, вашим маленьким трудностям придет конец, и они будут забыты. Если же вы откажетесь или согласитесь, но попытаетесь улизнуть от нас, мы швырнем вас обратно на сковородку.
— Иными словами, либо огонь, либо полымя.
— Возможно. Точно не известно.
— Выкладывайте подробности.
Тот, что сидел, с грустной улыбкой покачал головой.
— Извините. Посылки можно вскрывать только после того, как распишешься в получении.
— И сколько у меня времени на раздумья?
— Целая минута, если угодно.
— А вы славный малый, — сказал Грофилд. — Как насчет Лауфмана? Ему вы тоже предложите сделку?
— Нет, только вам.
— Он может расплакаться на суде, если меня с ним не будет. — Вряд ли он выживет, — сказал тот, что сидел. Заметив взгляд Грофилда, он продолжал: — Лауфман сам виноват, мы тут ни при чем. У него пробито легкое и еще куча увечий.
Гав, которого звали Чарли, добавил:
— Решайте, Грофилд, а то наши друзья в коридоре, похоже, теряют терпение.
— Вы так и не спросили, люблю ли я отечество, — напомнил им Грофилд.
— Как — то не пришло в голову, что это важно, — сказал тот, который сидел. — Ну, как? Да или нет?
— Сами знаете, что да, черт возьми. Иначе не спрашивали бы.
Тот, что сидел, улыбнулся и встал.
— Увидимся, когда врачи скажут, что вы здоровы, — заключил он. — Как вас называть, Эл или Алан?
— Алан.
— Меня зовут Кен, а это — Чарли. До скорого.
— Минуты теперь будут казаться мне часами, — сообщил ему Грофилд.
Они уже направились к двери, когда Кен обернулся и сказал: — Дело до некоторой степени срочное. Если вы не поправитесь, когда придет время начинать работу, сделка, естественно, отменяется. — Он весело улыбнулся. — Выздоравливайте поскорее.
Глава 3
Выйдя из больницы, Грофилд угодил в объятия пурги, Кена и Чарли.
— Вас подвезти? — сияя, спросил Кен.
— Нет, спасибо, — ответил Грофилд. — Я, пожалуй, поеду автобусом.
— Наша машина рядом, — сообщил Кен, и они с Чарли нежно взяли Грофилда под белы рученьки.
— Вы слишком любезны, — проговорил он и пошел с ними к “Шевроле” без всяких знаков различия; впрочем, знаки и не требовались: ни одно частное лицо в стране не покупало черных “Шевроле” с тридцать девятого года. Все трое влезли на заднее сиденье — Грофилда посадили посередине, — и толстый шофер — очкарик в меховой шапке завел мотор и выехал со стоянки.
Со дня их первой встречи минуло трое суток — вполне достаточно, чтобы Грофилд избавился от ощущения нереальности, которое принесли с собой Кен и Чарли. Контрразведки как таковой не существует, вся эта чепуха придумана в угоду писателям и сценаристам, подобно Атлантиде, Дикому Западу или хиппи. Но Грофилд довольно быстро понял, что пора воспринимать этих парней и мир, в котором они жили, как нечто реальное, поскольку они могли самым что ни на есть реальным образом повлиять на его житье — бытье, повлиять либо хорошо, либо дурно. Значит, допустим, что на планете Земля и впрямь есть тайные агенты, и два из них пригласили Грофилда поиграть за их команду. И правила этой игры, возможно, не совсем таковы, как в кино — и телефильмах, которые он смотрел. Эти парни вытащили его из огня, как и обещали, а уж выбраться из полымени — его, Грофилда, забота.
Когда машина влилась в еле ползущий поток залепленных снегом автомобилей, Грофилд спросил:
— Может, пора мне вскрыть посылку?
— За этим мы сюда и приехали, — сказал Кен. — На днях вы предложили нам спросить, любите ли вы свое отечество. Мы отказались, но теперь я задам вам сходный вопрос. В какой степени вас интересует политика?
— Я согласен с тем знаменитым парнем, который сказал: “Не приведи Господь когда — нибудь задуматься о моей стране”. Забыл, как его звали.
Чарли гавкнул и проговорил:
— Боюсь, вы из этих великих грязнуль, Алан.
— Да уж наверное.
— Ну, вы хотя бы слышали выражение “Третий мир”? — спросил Кен.
— Это что — то вроде вашей давешней “Коза — ностры”?
— Не совсем, — ответил Кен. На улице валил снег, и за его пеленой почти невозможно было разглядеть витрины магазинов. — “Третий мир” — принятое среди пишущей братии название тех стран, которые находятся за пределами сфер влияния, как нашей, так и коммунистической. Это изрядная часть Африки, отдельные места в Латинской Америке, немножко Азии. Балласт ООН.
— Страны в большинстве своем бедные, — добавил Чарли. — И в основном незначительные.
— Полагаю, вы этого, как и многие другие, не знаете, — продолжал Кен, — но несколько лет тому назад в Калифорнии собрались сто самых светлых голов Западного мира, чтобы обсудить возможное будущее человечества, и они пришли к выводу, что грядущее наше зависит от Третьего мира. По их прогнозам, страны Третьего мира будут все больше тяготеть к военным диктатурам и управляться генералами и полковниками. Эти вояки больше похожи друг на дружку, чем на любого гражданина своих стран или любого жителя Соединенных Штатов России. Ученые предположили, что военные правители станут заключать друг с другом кратковременные союзы против западного и восточного блоков и вынудят нас милитаризоваться все больше и больше, пока лет через сто на Земле вовсе не останется гражданских правительств. — Весьма заманчивая перспектива, — заметил Грофилд.
— Это пророчество, или, если угодно, предостережение, почти не муссировалось в газетах. Людям нетрудно внушить, что им следует опасаться большой страны, такой, как Советский Союз или красный Китай, а вот пойди — ка втолкуй простому народу, что Сирия, Гватемала или какое — нибудь Конго может представлять серьезную угрозу.
— Короче говоря, — заявил Чарли, — мы ставим сигнализацию от грабителей, а настоящая опасность исходит от муравьев. — Я уловил суть, — сказал Грофилд.
— Прекрасно, — похвалил Кен. — И что вы об этом думаете?
— Что я об этом думаю?
— Вы согласны с таким заключением?
— Почем мне знать, черт возьми?
— Оно кажется вам разумным? Грофилд пожал плечами.
— Конечно, кажется. Что я могу знать об этом? Скажите мне все, что угодно, и это будет звучать вполне разумно.
— Я бы предпочел, чтобы вы были способны и какой — то мере сами оценить положение, однако на нет и суда нет, — сказал Кен. — Пойдемте дальше.
— Я верю вам на слово, — ответил Грофилд. — Я не дурак, просто это не по моей части, понятно?
— Понятно, — произнес Кен. — Идем дальше.
— Вот и хорошо. Идем дальше. Кен взглянул на Грофилда.
— Я вас чем — нибудь обидел?
— Так, самую малость, — ответил Грофилд. — Я тоже могу начать говорить о своей работе и извозить вас носом в дерьме. На это способен любой профессионал.
— О какой работе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23