В некоторых районах Убондо так воняло, что осталось только искренне пожалеть тамошних жителей.
Сборщики нечистот требовали повышения жалованья на шиллинг в день, шоферы машин, на которых вывозились нечистоты, просили шиллинг и шесть пенсов, в силу их более высокого профессионального статуса. Когда вонь стала совершенно непереносимой, вождь Акомоло предложил свои услуги в разрешении конфликта. После двенадцатичасовых переговоров (они начались в шесть вечера и закончились в шесть утра, я, естественно, выпятил эту тонкость), вождь вышел из традиционно закрытых дверей, чтобы объявить о достигнутом компромиссе. Сборщики получили прибавку в девять пенсов, водители — в шиллинг. Плата за вывоз нечистот возрастала на 8,3 процента. Я предложил неровную цифру, чтобы у обывателей создалось впечатление, что она родилась в результате жарких споров и тщательных расчетов.
— Вождь вышел из борьбы с нечистотами благоухающий, как утренняя роза, — прокомментировал Шартелль исход переговоров. Он вернулся на другой день после визита Ослако. Ночевал он теперь у вдовы Клод, а днем мы совещались с вождями Акомоло и Декко по телефону. Вертолеты перекрасили в серебристый цвет. Один украшала синяя надпись «АКО», второй — красная «ДЕККО».
* * *
Оба пилота не знали страха и усталости. Если они видели группу в пять человек, то бросали машины вниз, чтобы кандидаты могли выйти и пожать руки избирателям. Декко произносил по двадцать пять речей в день. Он начинал в пять утра и заканчивал в полночь. Когда из-за темноты Вейл отказывался подниматься в воздух, он пересаживался на автомобиль и даже на велосипед.
Вождь Акомоло, старше по возрасту и не такой выносливый, ограничивался двенадцатью выступлениями, не считая бесчисленных обедов, банкетов и ленчей. Основное внимание он уделял северному и восточному регионам, оставив запад Декко. К Дженаро и Диокаду приходили радостные, даже оптимистичные рапорты. Содержавшиеся в них сведения о числе сторонников Акомоло Дженаро делил пополам, но зеленых флажков на карте заметно прибавилось.
За день до массового митинга на ипподроме Убондо, где намечались выступления всех трех кандидатов, нам позвонил Джек Вудринг из Информационной службы США.
— Это короткостриженый молодой человек из Информационной службы.
— У нас нет вакансий.
— К вам едут гости.
— Кто?
— Многоуважаемый Феликс Крамер, генеральный консул США, и на йоту менее уважаемый Кларнс Койт, его советник по политическим вопросам. Вы с ним встречались.
— Я помню.
— Они приедут днем, но не останутся на обед. Кормить их буду я. Вы с Клинтом сможете прийти? У нас есть гашиш.
— Ну…
— Будем считать, что вы заняты. Пообедаем в другой раз.
— Благодарю, Джек.
Мы попрощались, я положил трубку и повернулся к Шартеллю.
— Феликс Крамер заедет к нам сегодня с Койтом.
— Приехали на митинг?
— Похоже, что да.
Шартелль и я то утро провели вдвоем, пытаясь понять, достигла ли пика предвыборная кампания. И решили, что нет, она еще набирает ход, но и оппозиция не собирается сдаваться без боя. Мы пришли к выводу, что наши шансы на победу не хуже, чем у других кандидатов, и продолжают расти. Ленч мы также съели вдвоем: Анна учила детей, Клод управляла винным магазином. Нам подали гамбургеры с репчатым луком, салатом и майонезом с жареным картофелем. Пили мы немецкое вино.
— Очень хороший ленч, — похвалил Шартелль Самюэля.
— Мадам научили меня. — Они — очень хороший учитель, — и наш повар скрылся на кухне, которую Анна и вдова Клод отмыли добела. Самюэль ворчал, но качество пищи улучшилось. Он быстро научился готовить основные блюда американской кухни. И смешивать вполне сносный мартини.
— Мы испортили бедняге карьеру, — заметил я.
— Почему?
— Ни один англичанин не наймет его, узнав, что он работал у американцев. Мы их балуем.
— Скоро здесь будет куда больше американцев, чем англичан. Старина Самюэль не останется без работы. Вы заплатили им за этот месяц?
— Да.
— Знаете, Пит, я дал по паре лишних фунтов. Тем более, что за все платит Поросенок.
— Тем более, а? Прекрасно. Я и так поднял им жалованье на два фунта.
— То есть мы оба поняли, что слугам Альбертии недоплачивают.
Мы пили кофе, когда к крыльцу подкатил «кадиллак» Крамера с развевающимся американским флажком на крыле. Крамер вылез из кабины первым. Лет сорока восьми, а может и пятидесяти, с наметившимся брюшком. Темно-карие глаза, загорелая лысина, короткие волосы по сторонам, щедро усыпанные сединой. Следом показался Койт.
Шартелль и я сидели на веранде.
— Если вы еще не успели поесть, друзья, я могу предложить вам по паре гамбургеров и бутылке пива. Я Клинт Шартелль, мистер Крамер, а это Пит Апшоу. Привет, мистер Койт.
Крамер в легком синем костюме и черных полуботинках поднялся по ступенькам и пожал нам руки.
— Я презираю себя за это, мистер Шартелль, но мы еще не ели, и я не могу устоять перед гамбургером, — мы обменялись рукопожатиями и с Койтом, и он сказал, что тоже не откажется от гамбургера. Я кликнул Самюэля. Пока жарились гамбургеры, он принес нам с Шартеллем кофе, а Койту и Крамеру — по бутылке холодного пива.
— Сожалею, что не смог повидаться с вами в Барканду, господа, — Крамер отпил пива, — но рад, что вы переговорили с Кларенсом.
— Мы мило побеседовали, — кивнул Шартелль. — Вы приехали на митинг, мистер Крамер?
— В общем-то, да. Позвольте спросить, кто победит?
— Акомоло с подавляющим преимуществом.
— Это ваше частное или профессиональное мнение? — спросил Койт.
— Я не отделяю одно от другого.
— Я слышал, что шансы Колого растут, — добавил Койт.
— Наверное, вы говорили с теми молодыми людьми из Штатов, которые ведут его кампанию. Они из нового агентства в Филадельфии. Вы помните, как оно называется, Пит?
— «Коммуникейшн. Инк.». Никогда не слыхал о нем раньше.
— А вы слышали о нем, мистер Койт?
— Да, — ответил резидент ЦРУ. — Похоже, его репутация очень высока, несмотря на то что образовалось оно недавно.
— Странно, что я понятия не имел о его существовании, — не унимался Шартелль.
— Какой эффект, по-вашему, мистер Шартелль, дают самолеты, пишущие лозунги в небе? — спросил Крамер.
— Ну, я думаю, они приносят оппозиции много пользы. Нам, конечно, от них только хлопоты. Я сожалею, что не додумался до этого первым.
— Я слышал, что их использование привело к неожиданным и малоприятным последствиям.
— Неужели?
— В народе прошли разговоры, что дым, которым пишут слова, вызывает бездетность и импотенцию.
— Не может быть, — изумился Шартелль.
— А у доктора Колого дирижабль? — спросил я.
Крамер кивнул.
— Гудйировский дирижабль?
Вновь кивок.
— Они просто неистощимы на идеи, не правда ли, Клинт?
— Похоже, что так.
Самюэль принес гамбургеры и поставил тарелки перед Крамером и Койтом. Они жадно набросились на еду, а я попросил Самюэля принести им еще по бутылке пива.
— Интересно, как перевезли сюда этот дирижабль?
— Как я понимаю, — ответил мне Крамер, — его разобрали на секции, доставили в Альбертию самолетом и вновь собрали.
Тут я задумался, а знает ли генеральный консул, кого представляет мистер Койт.
— Должно быть, транспортировка обошлась Колого в кругленькую сумму.
Койт отпил пива.
— «Гудйир» намерен использовать дирижабль для миссии доброй воли по странам Африки и Европы.
— Мне казалось, что правительство США ввело эмбарго на экспорт гелия.
— Его сняли.
— Вообще или только для этого случая?
Койт и бровью не повел.
— Для этого случая.
— Прекрасная идея, — вмешался Шартелль. — Парящий в небе дирижабль с именем «Колого», сверкающим по бокам, и развевающееся позади полотнище длиной в сотню метров с тем же именем. Хотел бы я взглянуть на это зрелище. Такой дирижабль принес бы множество голосов.
— Не знаю, мистер Шартелль, — Крамер подавил отрыжку. — Должен сказать, что ваши более традиционные методы дают лучшие результаты. Из-за дирижабля консульство получает много протестов. Кто-то пустил слух, что в нем атомная бомба. Я не знаю, откуда это идет, но даже французы обратились к нам с неофициальным запросом.
Койт сменил тему разговора.
— Так вы убеждены, что Акомоло победит? Он много ездит по стране. Он и Декко.
— Давайте скажем, что мы уверены в его победе. Между прочим, мистер Крамер, полагаю, вы слышали об убийстве капитана Читвуда?
— Да, к сожалению. Я с ним встречался, и он произвел на меня самое благоприятное впечатление.
— Его искололи ножами прямо на нашей подъездной дорожке, — Шартелль взглянул на Койта.
— Убийцу нашли? — спросил Койт.
— Пока еще нет.
— Ограбление?
— Это одна из версий, — ответил я.
— Вы хотите сказать, что есть и другие?
— Предполагают, что он узнал какие-то сведения, и кто-то не хотел, чтобы они стали достоянием гласности. Когда не осталось сомнений, что Читвуд заговорит, его убили. Некоторые думают, что это дело рук дорожных банд.
— А ваша версия? — поинтересовался Койт.
— У нас ее нет, — ответил Шартелль. — Мы виделись с ним лишь однажды, а в тот вечер играли в покер.
— Вас никто не беспокоил? — спросил Крамер.
— Нет.
— Странно, что его убили у вашего дома, — изрек Койт.
— Еще бы, — согласился с ним Шартелль.
Разговор вновь вернулся к избирательной кампании, и мы показали им карту с зелеными, желтыми и красными флажками. Крамер с интересом оглядел ее, а Койт буквально впился взглядом, словно хотел сфотографировать.
— Передайте мои наилучшие пожелания вождю Акомоло, — Крамер улыбнулся Шартеллю. — Я внимательно слежу за вашей деятельностью, мистер Шартелль. Каким бы ни был исход голосования, вы, как мне кажется, сделали для своего кандидата все, что в ваших силах.
— Благодарю вас, сэр.
Мы пожали друг другу руки, они загрузились в «кадиллак» и отбыли.
— Им, несомненно, понравились гамбургеры, — заметил Шартелль.
— Койт не клюнул на Читвуда?
— Тут вы правы. Или он хороший актер, или действительно не имеет никакого отношения к его смерти.
Глава 24
Анна, вдова Клод, Шартелль и я отправились на предвыборный митинг в большом белом «ласалле». Мы купили Уильяму новую рубашку и брюки. Он вел машину, а мы расположились сзади, Шартелль и Клод на заднем, Анна и я — на откидных сиденьях.
Альбертийцы узнавали автомобиль, и кое-кто из них падал ниц, думая, что в нем едет Иль. Их более глазастые друзья поднимали лежащих смехом и пинками. Всех, кто кланялся, Шартелль благословлял дымящейся сигарой. На ипподроме собралось не меньше двухсот пятидесяти тысяч. Специальный пропуск, полученный от вождя Акомоло, позволил нам въехать на поле. Уильям заглушил двигатель, и мы решили остаться в машине. Да и куда мы могли пойти, если вокруг колыхалось бесконечное людское море. В толпе сновали лотошники, разнося еду, прохладительные напитки, сладости. Грудь некоторых из присутствующих украшали значки всех кандидатов. Тут были правительственные чиновники в аккуратных белых костюмах и крестьяне в шортах и майках. Северяне в развевающихся бурнусах и бизнесмены из Барканду. Мы сидели в тени зонтиков, предусмотрительно захваченных мадам Клод, ожидая начала представления.
Наконец, в небе появились два низко летящих вертолета. Зависнув над ипподромом, они опустились в сотне ярдов от нас. Первым вышел вождь Акомоло, к нему присоединился вождь Декко, и вдвоем они направились к трибуне.
Алхейджи сэр Алакада Меджара Фулава прибыл на «мерседесе 600» в сопровождении экскорта из четырех мотоциклистов. «Мерседес» доставил сэра Алакада прямо к подножию трибуны.
Доктор Кенсингтон Колого приехал в «кадиллаке». Когда он выходил из машины, его очки сверкали на солнце. Фулаву и Колого сопровождала свита из нескольких помощников. Вождя Акомоло — только Декко.
— Важные шишки, Сэм, это видно по их большим автомобилям, — Джимми Дженаро, в спортивного покроя пиджаке, желтой рубашке с отложным воротничком, светло-бежевых брюках, неизменных солнцезащитных очках и коричневой соломенной шляпе пожал нам руки и сел рядом с Уильямом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Сборщики нечистот требовали повышения жалованья на шиллинг в день, шоферы машин, на которых вывозились нечистоты, просили шиллинг и шесть пенсов, в силу их более высокого профессионального статуса. Когда вонь стала совершенно непереносимой, вождь Акомоло предложил свои услуги в разрешении конфликта. После двенадцатичасовых переговоров (они начались в шесть вечера и закончились в шесть утра, я, естественно, выпятил эту тонкость), вождь вышел из традиционно закрытых дверей, чтобы объявить о достигнутом компромиссе. Сборщики получили прибавку в девять пенсов, водители — в шиллинг. Плата за вывоз нечистот возрастала на 8,3 процента. Я предложил неровную цифру, чтобы у обывателей создалось впечатление, что она родилась в результате жарких споров и тщательных расчетов.
— Вождь вышел из борьбы с нечистотами благоухающий, как утренняя роза, — прокомментировал Шартелль исход переговоров. Он вернулся на другой день после визита Ослако. Ночевал он теперь у вдовы Клод, а днем мы совещались с вождями Акомоло и Декко по телефону. Вертолеты перекрасили в серебристый цвет. Один украшала синяя надпись «АКО», второй — красная «ДЕККО».
* * *
Оба пилота не знали страха и усталости. Если они видели группу в пять человек, то бросали машины вниз, чтобы кандидаты могли выйти и пожать руки избирателям. Декко произносил по двадцать пять речей в день. Он начинал в пять утра и заканчивал в полночь. Когда из-за темноты Вейл отказывался подниматься в воздух, он пересаживался на автомобиль и даже на велосипед.
Вождь Акомоло, старше по возрасту и не такой выносливый, ограничивался двенадцатью выступлениями, не считая бесчисленных обедов, банкетов и ленчей. Основное внимание он уделял северному и восточному регионам, оставив запад Декко. К Дженаро и Диокаду приходили радостные, даже оптимистичные рапорты. Содержавшиеся в них сведения о числе сторонников Акомоло Дженаро делил пополам, но зеленых флажков на карте заметно прибавилось.
За день до массового митинга на ипподроме Убондо, где намечались выступления всех трех кандидатов, нам позвонил Джек Вудринг из Информационной службы США.
— Это короткостриженый молодой человек из Информационной службы.
— У нас нет вакансий.
— К вам едут гости.
— Кто?
— Многоуважаемый Феликс Крамер, генеральный консул США, и на йоту менее уважаемый Кларнс Койт, его советник по политическим вопросам. Вы с ним встречались.
— Я помню.
— Они приедут днем, но не останутся на обед. Кормить их буду я. Вы с Клинтом сможете прийти? У нас есть гашиш.
— Ну…
— Будем считать, что вы заняты. Пообедаем в другой раз.
— Благодарю, Джек.
Мы попрощались, я положил трубку и повернулся к Шартеллю.
— Феликс Крамер заедет к нам сегодня с Койтом.
— Приехали на митинг?
— Похоже, что да.
Шартелль и я то утро провели вдвоем, пытаясь понять, достигла ли пика предвыборная кампания. И решили, что нет, она еще набирает ход, но и оппозиция не собирается сдаваться без боя. Мы пришли к выводу, что наши шансы на победу не хуже, чем у других кандидатов, и продолжают расти. Ленч мы также съели вдвоем: Анна учила детей, Клод управляла винным магазином. Нам подали гамбургеры с репчатым луком, салатом и майонезом с жареным картофелем. Пили мы немецкое вино.
— Очень хороший ленч, — похвалил Шартелль Самюэля.
— Мадам научили меня. — Они — очень хороший учитель, — и наш повар скрылся на кухне, которую Анна и вдова Клод отмыли добела. Самюэль ворчал, но качество пищи улучшилось. Он быстро научился готовить основные блюда американской кухни. И смешивать вполне сносный мартини.
— Мы испортили бедняге карьеру, — заметил я.
— Почему?
— Ни один англичанин не наймет его, узнав, что он работал у американцев. Мы их балуем.
— Скоро здесь будет куда больше американцев, чем англичан. Старина Самюэль не останется без работы. Вы заплатили им за этот месяц?
— Да.
— Знаете, Пит, я дал по паре лишних фунтов. Тем более, что за все платит Поросенок.
— Тем более, а? Прекрасно. Я и так поднял им жалованье на два фунта.
— То есть мы оба поняли, что слугам Альбертии недоплачивают.
Мы пили кофе, когда к крыльцу подкатил «кадиллак» Крамера с развевающимся американским флажком на крыле. Крамер вылез из кабины первым. Лет сорока восьми, а может и пятидесяти, с наметившимся брюшком. Темно-карие глаза, загорелая лысина, короткие волосы по сторонам, щедро усыпанные сединой. Следом показался Койт.
Шартелль и я сидели на веранде.
— Если вы еще не успели поесть, друзья, я могу предложить вам по паре гамбургеров и бутылке пива. Я Клинт Шартелль, мистер Крамер, а это Пит Апшоу. Привет, мистер Койт.
Крамер в легком синем костюме и черных полуботинках поднялся по ступенькам и пожал нам руки.
— Я презираю себя за это, мистер Шартелль, но мы еще не ели, и я не могу устоять перед гамбургером, — мы обменялись рукопожатиями и с Койтом, и он сказал, что тоже не откажется от гамбургера. Я кликнул Самюэля. Пока жарились гамбургеры, он принес нам с Шартеллем кофе, а Койту и Крамеру — по бутылке холодного пива.
— Сожалею, что не смог повидаться с вами в Барканду, господа, — Крамер отпил пива, — но рад, что вы переговорили с Кларенсом.
— Мы мило побеседовали, — кивнул Шартелль. — Вы приехали на митинг, мистер Крамер?
— В общем-то, да. Позвольте спросить, кто победит?
— Акомоло с подавляющим преимуществом.
— Это ваше частное или профессиональное мнение? — спросил Койт.
— Я не отделяю одно от другого.
— Я слышал, что шансы Колого растут, — добавил Койт.
— Наверное, вы говорили с теми молодыми людьми из Штатов, которые ведут его кампанию. Они из нового агентства в Филадельфии. Вы помните, как оно называется, Пит?
— «Коммуникейшн. Инк.». Никогда не слыхал о нем раньше.
— А вы слышали о нем, мистер Койт?
— Да, — ответил резидент ЦРУ. — Похоже, его репутация очень высока, несмотря на то что образовалось оно недавно.
— Странно, что я понятия не имел о его существовании, — не унимался Шартелль.
— Какой эффект, по-вашему, мистер Шартелль, дают самолеты, пишущие лозунги в небе? — спросил Крамер.
— Ну, я думаю, они приносят оппозиции много пользы. Нам, конечно, от них только хлопоты. Я сожалею, что не додумался до этого первым.
— Я слышал, что их использование привело к неожиданным и малоприятным последствиям.
— Неужели?
— В народе прошли разговоры, что дым, которым пишут слова, вызывает бездетность и импотенцию.
— Не может быть, — изумился Шартелль.
— А у доктора Колого дирижабль? — спросил я.
Крамер кивнул.
— Гудйировский дирижабль?
Вновь кивок.
— Они просто неистощимы на идеи, не правда ли, Клинт?
— Похоже, что так.
Самюэль принес гамбургеры и поставил тарелки перед Крамером и Койтом. Они жадно набросились на еду, а я попросил Самюэля принести им еще по бутылке пива.
— Интересно, как перевезли сюда этот дирижабль?
— Как я понимаю, — ответил мне Крамер, — его разобрали на секции, доставили в Альбертию самолетом и вновь собрали.
Тут я задумался, а знает ли генеральный консул, кого представляет мистер Койт.
— Должно быть, транспортировка обошлась Колого в кругленькую сумму.
Койт отпил пива.
— «Гудйир» намерен использовать дирижабль для миссии доброй воли по странам Африки и Европы.
— Мне казалось, что правительство США ввело эмбарго на экспорт гелия.
— Его сняли.
— Вообще или только для этого случая?
Койт и бровью не повел.
— Для этого случая.
— Прекрасная идея, — вмешался Шартелль. — Парящий в небе дирижабль с именем «Колого», сверкающим по бокам, и развевающееся позади полотнище длиной в сотню метров с тем же именем. Хотел бы я взглянуть на это зрелище. Такой дирижабль принес бы множество голосов.
— Не знаю, мистер Шартелль, — Крамер подавил отрыжку. — Должен сказать, что ваши более традиционные методы дают лучшие результаты. Из-за дирижабля консульство получает много протестов. Кто-то пустил слух, что в нем атомная бомба. Я не знаю, откуда это идет, но даже французы обратились к нам с неофициальным запросом.
Койт сменил тему разговора.
— Так вы убеждены, что Акомоло победит? Он много ездит по стране. Он и Декко.
— Давайте скажем, что мы уверены в его победе. Между прочим, мистер Крамер, полагаю, вы слышали об убийстве капитана Читвуда?
— Да, к сожалению. Я с ним встречался, и он произвел на меня самое благоприятное впечатление.
— Его искололи ножами прямо на нашей подъездной дорожке, — Шартелль взглянул на Койта.
— Убийцу нашли? — спросил Койт.
— Пока еще нет.
— Ограбление?
— Это одна из версий, — ответил я.
— Вы хотите сказать, что есть и другие?
— Предполагают, что он узнал какие-то сведения, и кто-то не хотел, чтобы они стали достоянием гласности. Когда не осталось сомнений, что Читвуд заговорит, его убили. Некоторые думают, что это дело рук дорожных банд.
— А ваша версия? — поинтересовался Койт.
— У нас ее нет, — ответил Шартелль. — Мы виделись с ним лишь однажды, а в тот вечер играли в покер.
— Вас никто не беспокоил? — спросил Крамер.
— Нет.
— Странно, что его убили у вашего дома, — изрек Койт.
— Еще бы, — согласился с ним Шартелль.
Разговор вновь вернулся к избирательной кампании, и мы показали им карту с зелеными, желтыми и красными флажками. Крамер с интересом оглядел ее, а Койт буквально впился взглядом, словно хотел сфотографировать.
— Передайте мои наилучшие пожелания вождю Акомоло, — Крамер улыбнулся Шартеллю. — Я внимательно слежу за вашей деятельностью, мистер Шартелль. Каким бы ни был исход голосования, вы, как мне кажется, сделали для своего кандидата все, что в ваших силах.
— Благодарю вас, сэр.
Мы пожали друг другу руки, они загрузились в «кадиллак» и отбыли.
— Им, несомненно, понравились гамбургеры, — заметил Шартелль.
— Койт не клюнул на Читвуда?
— Тут вы правы. Или он хороший актер, или действительно не имеет никакого отношения к его смерти.
Глава 24
Анна, вдова Клод, Шартелль и я отправились на предвыборный митинг в большом белом «ласалле». Мы купили Уильяму новую рубашку и брюки. Он вел машину, а мы расположились сзади, Шартелль и Клод на заднем, Анна и я — на откидных сиденьях.
Альбертийцы узнавали автомобиль, и кое-кто из них падал ниц, думая, что в нем едет Иль. Их более глазастые друзья поднимали лежащих смехом и пинками. Всех, кто кланялся, Шартелль благословлял дымящейся сигарой. На ипподроме собралось не меньше двухсот пятидесяти тысяч. Специальный пропуск, полученный от вождя Акомоло, позволил нам въехать на поле. Уильям заглушил двигатель, и мы решили остаться в машине. Да и куда мы могли пойти, если вокруг колыхалось бесконечное людское море. В толпе сновали лотошники, разнося еду, прохладительные напитки, сладости. Грудь некоторых из присутствующих украшали значки всех кандидатов. Тут были правительственные чиновники в аккуратных белых костюмах и крестьяне в шортах и майках. Северяне в развевающихся бурнусах и бизнесмены из Барканду. Мы сидели в тени зонтиков, предусмотрительно захваченных мадам Клод, ожидая начала представления.
Наконец, в небе появились два низко летящих вертолета. Зависнув над ипподромом, они опустились в сотне ярдов от нас. Первым вышел вождь Акомоло, к нему присоединился вождь Декко, и вдвоем они направились к трибуне.
Алхейджи сэр Алакада Меджара Фулава прибыл на «мерседесе 600» в сопровождении экскорта из четырех мотоциклистов. «Мерседес» доставил сэра Алакада прямо к подножию трибуны.
Доктор Кенсингтон Колого приехал в «кадиллаке». Когда он выходил из машины, его очки сверкали на солнце. Фулаву и Колого сопровождала свита из нескольких помощников. Вождя Акомоло — только Декко.
— Важные шишки, Сэм, это видно по их большим автомобилям, — Джимми Дженаро, в спортивного покроя пиджаке, желтой рубашке с отложным воротничком, светло-бежевых брюках, неизменных солнцезащитных очках и коричневой соломенной шляпе пожал нам руки и сел рядом с Уильямом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36