14 августа 1945 года мы ограбили винную лавку и убили ее хозяина. Или, точнее, тот мужчина, с кем я была. Мы оба были ужасно пьяные, потому что мы праздновали конец войны, а у нас кончились деньги и спиртное, поэтому мы и решили пойти и взять что-нибудь, а в итоге произошло то, о чем я тебе уже рассказала. Вот в этой старой вырезке вся история.
А теперь у меня для тебя сюрприз! Имя того мужчины — сенатор Роберт Ф. Эймс. Он в Вашингтоне сенатор Соединенных Штатов от Индианы. Еще он из Демократов, но это уже ерунда. А еще он очень богатый!!! Или его жена. Я о нем и его жене читала в газетах и журналах, а несколько раз я даже видела его по телевизору.
А вот тебе мой настоящий сюрприз. Роберт Эймс — это твой настоящий папа. Разве это не кое-что? Ты наверняка сможешь придумать способ использовать этот маленький клочок правды. Я знаю, что я бы смогла, будь я на твоем месте. Бог знает, сколько раз я сама пыталась придумать какой-нибудь способ, как бы, к примеру, заставить его дать мне немного денег, но никогда не могла сообразить, как можно было бы сделать это так, чтобы при этом самой не нарваться на неприятности.
Вот, лапочка, и все об этом. Это все, что я могу тебе оставить, но я не хотела уходить, не оставив тебе хоть что-нибудь. Будь умницей и хорошей девочкой. А если все ж не сможешь быть умницей — будь по крайней мере осторожной.
Люблю тебя и целую!
Гвен».
Глава тридцатая
Пять дней спустя Френк Сайз подтолкнул ко мне через стол 53-страничный отчет, как обычно, используя ластик на конце карандаша.
— Для меня здесь ничего нет, — сказал он, хмурясь и качая головой.
— Там то, что реально произошло, — сказал я.
— Я и не говорю, что ваша работа чем-то плоха. Вы весьма красочно описали эту девицу Мизелль. А сенатор, убивающий сначала ее, а потом себя, да еще из того же пистолета, которым он некогда убил того парня в Лос-Анджелесе!.. Это у вас вышло просто дивно! Но в этом, увы, нет ничего такого, что бы уже не раззвонили всякие телеграфные агентства. Ради всего святого — это читается просто как какая-то мистерия убийств!
— Я полагаю, что так и есть. Мистерия убийств.
Он опять покачал головой. Разочарование большими буквами было написано на его лице.
— Это просто не мой тип материала.
— Что есть, то есть, — сказал я.
Он немного пожевал свою нижнюю губу, затем сказал:
— Но как же он жил с ней, на что это было похоже? В самом деле, как так могло быть?
— Не знаю, — сказал я.
— Но, черт, думаете-то вы как? Как это могло быть?
— Я думаю, что ему это нравилось, — сказал я. — Думаю, ему нравилось, что в конце концов нашелся кто-то, кто знал, что случилось тогда, давно, в 45-м. Это было что-то вроде облегчения. Ему, наверно, нравилось, как она отдает ему приказы, что делать, что не делать… Была у него еще пара сексуальных заморочек; могу себе представить, что она позаботилась об их реализации самым расчудесным образом. И я предполагаю, что она часто заводила его в библиотеку, доставала с полки Библию, открывала и давала ему смотреть на пистолет — как на знак своей власти и авторитета. Или, может быть, в качестве наказания, когда он плохо себя вел — если такое бывало. Я не знаю. Все, что мне известно — он знал, что пистолет существует.
Сайз продолжал хмуриться.
— А вы уверены, что там не было чего-то еще — чего-то, что никто еще не обнаружил? Может быть, что-то о девице Мизелль?
— Нет, больше ничего нет. Вы сделаете три хороших колонки. Вероятно, это и есть красная цена всему этому.
Он покачал головой.
— Но эта девица Мизелль — что это было такое? Я имею в виду — что она в действительности из себя представляла?
Думаю, тут я пожал плечами.
— По-моему, просто девушка, которая захотела выйти в дамки, но промахнулась. Хотя и ненамного.
— Это не дает мне представления о ней, — сказал он.
— Это лучшее, что я мог сделать, — сказал я.
— Вы уверены, что ничего не упустили? — спросил он. — Какой-нибудь такой мусор, но чтобы я мог воспользоваться?
— Нет, я ничего не упустил.
— И ничего не забыли?
— Разве что это, — сказал я. — Право, чуть не забыл. — Я вручил ему один сложенный лист бумаги.
— Что это? — спросил он, разворачивая его.
— Моя отставка.
— О, черт, Дик, вам совсем не нужно уходить! Я не имел в виду ничего подобного!
— Я знаю, — сказал я.
— Я предложу вам следующую историю, — сказал он.
— Нет, — сказал я. — Не думаю.
— Чем же вы собираетесь заняться?
— Не знаю, — сказал я. — Думаю, что я могу преподавать историю. Я в ней много чего знаю.
— Кроме шуток? — спросил он. — И где же вы собираетесь преподавать?
— Университет городка Парамаунт, — сказал я.
Френк Сайз покачал головой.
— Не думаю, что мне приходилось слышать о таком.
— Да, — ответил я. — О нем мало кто слышал.
КОНЕЦ
Исходная сетевая публикация:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
А теперь у меня для тебя сюрприз! Имя того мужчины — сенатор Роберт Ф. Эймс. Он в Вашингтоне сенатор Соединенных Штатов от Индианы. Еще он из Демократов, но это уже ерунда. А еще он очень богатый!!! Или его жена. Я о нем и его жене читала в газетах и журналах, а несколько раз я даже видела его по телевизору.
А вот тебе мой настоящий сюрприз. Роберт Эймс — это твой настоящий папа. Разве это не кое-что? Ты наверняка сможешь придумать способ использовать этот маленький клочок правды. Я знаю, что я бы смогла, будь я на твоем месте. Бог знает, сколько раз я сама пыталась придумать какой-нибудь способ, как бы, к примеру, заставить его дать мне немного денег, но никогда не могла сообразить, как можно было бы сделать это так, чтобы при этом самой не нарваться на неприятности.
Вот, лапочка, и все об этом. Это все, что я могу тебе оставить, но я не хотела уходить, не оставив тебе хоть что-нибудь. Будь умницей и хорошей девочкой. А если все ж не сможешь быть умницей — будь по крайней мере осторожной.
Люблю тебя и целую!
Гвен».
Глава тридцатая
Пять дней спустя Френк Сайз подтолкнул ко мне через стол 53-страничный отчет, как обычно, используя ластик на конце карандаша.
— Для меня здесь ничего нет, — сказал он, хмурясь и качая головой.
— Там то, что реально произошло, — сказал я.
— Я и не говорю, что ваша работа чем-то плоха. Вы весьма красочно описали эту девицу Мизелль. А сенатор, убивающий сначала ее, а потом себя, да еще из того же пистолета, которым он некогда убил того парня в Лос-Анджелесе!.. Это у вас вышло просто дивно! Но в этом, увы, нет ничего такого, что бы уже не раззвонили всякие телеграфные агентства. Ради всего святого — это читается просто как какая-то мистерия убийств!
— Я полагаю, что так и есть. Мистерия убийств.
Он опять покачал головой. Разочарование большими буквами было написано на его лице.
— Это просто не мой тип материала.
— Что есть, то есть, — сказал я.
Он немного пожевал свою нижнюю губу, затем сказал:
— Но как же он жил с ней, на что это было похоже? В самом деле, как так могло быть?
— Не знаю, — сказал я.
— Но, черт, думаете-то вы как? Как это могло быть?
— Я думаю, что ему это нравилось, — сказал я. — Думаю, ему нравилось, что в конце концов нашелся кто-то, кто знал, что случилось тогда, давно, в 45-м. Это было что-то вроде облегчения. Ему, наверно, нравилось, как она отдает ему приказы, что делать, что не делать… Была у него еще пара сексуальных заморочек; могу себе представить, что она позаботилась об их реализации самым расчудесным образом. И я предполагаю, что она часто заводила его в библиотеку, доставала с полки Библию, открывала и давала ему смотреть на пистолет — как на знак своей власти и авторитета. Или, может быть, в качестве наказания, когда он плохо себя вел — если такое бывало. Я не знаю. Все, что мне известно — он знал, что пистолет существует.
Сайз продолжал хмуриться.
— А вы уверены, что там не было чего-то еще — чего-то, что никто еще не обнаружил? Может быть, что-то о девице Мизелль?
— Нет, больше ничего нет. Вы сделаете три хороших колонки. Вероятно, это и есть красная цена всему этому.
Он покачал головой.
— Но эта девица Мизелль — что это было такое? Я имею в виду — что она в действительности из себя представляла?
Думаю, тут я пожал плечами.
— По-моему, просто девушка, которая захотела выйти в дамки, но промахнулась. Хотя и ненамного.
— Это не дает мне представления о ней, — сказал он.
— Это лучшее, что я мог сделать, — сказал я.
— Вы уверены, что ничего не упустили? — спросил он. — Какой-нибудь такой мусор, но чтобы я мог воспользоваться?
— Нет, я ничего не упустил.
— И ничего не забыли?
— Разве что это, — сказал я. — Право, чуть не забыл. — Я вручил ему один сложенный лист бумаги.
— Что это? — спросил он, разворачивая его.
— Моя отставка.
— О, черт, Дик, вам совсем не нужно уходить! Я не имел в виду ничего подобного!
— Я знаю, — сказал я.
— Я предложу вам следующую историю, — сказал он.
— Нет, — сказал я. — Не думаю.
— Чем же вы собираетесь заняться?
— Не знаю, — сказал я. — Думаю, что я могу преподавать историю. Я в ней много чего знаю.
— Кроме шуток? — спросил он. — И где же вы собираетесь преподавать?
— Университет городка Парамаунт, — сказал я.
Френк Сайз покачал головой.
— Не думаю, что мне приходилось слышать о таком.
— Да, — ответил я. — О нем мало кто слышал.
КОНЕЦ
Исходная сетевая публикация:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36