Для провинциального ресторана выбор блюд был достаточно богатым.
Когда официант удалился, капитан потер руки, как обыкновенно делает русский человек, собирающийся пропустить рюмку русского национального напитка.
— Что, Федор, трубы горят? — спросил Колчанов.
— А то нет! — ответил Сапунов. — Дел по горло. Кручусь, кручусь, думал, уйду в отставку, будет время для отдыха. А тут все наоборот. Пока служил — времени свободного было хоть отбавляй. А как вышел в отставку — так даже поспать некогда.
— А так всегда бывает, — ухмыльнулся Феликс. На столе появились бутылки. Официант, как профессионал экстра-класса, на глазах у посетителей откупорил бутылку с вином и наполнил бокал Марины. Та благодарно кивнула.
— Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать, — сказал Сапунов и налил в рюмки холодной водки, отчего стекло сразу же запотело, покрывшись множеством мельчайших туманных капелек. — Ой как сейчас станет хорошо! — Кончиками дрожащих пальцев отставной капитан поднял свою рюмку и, взглянув сначала на Марину, потом на Феликса, быстро опрокинул себе в рот и прошептал: — Хорошо пошла, родимая!
Марина подняла свой бокал, взглянула на Феликса и сделала маленький глоток.
— Так, а где же еда? — Капитан принялся недовольно оглядываться по сторонам.
Закуски мигом появились. Между тем ресторан уже был, Как говорят спортивные комментаторы, заполнен до отказа.
— А что, Федор, у вас здесь всегда так? — поинтересовался Феликс.
— Как так? — не понял капитан.
— Ну, всегда в ресторане так много народу?
— Да нет, иногда бывает почти пусто, и тогда официанты, как сонные мухи, чуть ходят. А сегодня я и сам не знаю, в чем дело.
Сапунов снова наполнил рюмки. Собираясь в ресторан, Феликс твердо решил пить совсем немного. Завтра придется спуститься в казематы Бобруйской крепости, и надо быть предельно внимательным.
А вот Сапунов ни о чем не беспокоился. Ему было наплевать на то, что назавтра предстоит работа. Выпить он был не дурак и, как правило, на следующий день чувствовал себя прекрасно, голова не болела. Единственное, чего ему всегда хотелось, так это пару-тройку бутылок пива. И, выпив с утра пива, он без труда входил в рабочий ритм: покрикивал на своих подчиненных, иногда даже пускал в ход кулаки. А служил он до выхода в отставку начальником военного гаража. Надо отдать ему должное, порядок в гараже был при нем образцовый. Машины всегда были досмотрены, вымыты, вычищены, моторы работали исправно, их можно было поднять по тревоге в любой момент. Поэтому капитану Сапунову всегда сходили с рук его грубость и пристрастие к зеленому змию.
После третьей рюмки капитан принялся рассказывать анекдоты, героем которых был тоже офицер, поручик Ржевский. При этом Сапунов все время посматривал на Марину. Та никак не реагировала на пошлости отставного военного и лишь изредка виновато поглядывала на Феликса. Тот сохранял непроницаемый вид.
В конце концов девушка рассмеялась, да так задорно, что капитан Сапунов даже захлопал в ладоши.
— А я думал, ты никогда не засмеешься, — облегченно вздохнул он. — Рассказываю, рассказываю самые лучшие анекдоты, а ты сидишь как царевна Несмеяна.
— Да нет, капитан, я слушаю и ем, — возразила Марина.
— Правильно, правильно, ешь побольше, завтра тяжелый день. Она пойдет с нами? — спросил Сапунов Феликса.
Тот пожал плечами — дескать, я еще не решил, это зависит не столько от меня, сколько от нее.
— Пойдем, пойдем, Марина! — пригласил капитан. — Там, правда, холодно, грязно и полно крыс. Ты боишься крыс?
Девушка поморщилась и поперхнулась куском мяса.
— Не надо их бояться, они совсем не страшные. А в подвалах их столько, что с ума сойти можно. Как тараканов в грязной квартире. Бегают стадами туда-сюда, туда-сюда. Все это от кухни, от складов с продовольствием. Мой знакомый прапорщик со своими солдатами занимается знаете чем?
Феликс отложил вилку и выразительно посмотрел на Сапунова. А тот, размахивая руками, принялся рассказывать:
— Так вот, на складе, где хранится НЗ, крыс раньше было видимо-невидимо. И чего только не пробовали: травили их всякой дрянью, но они, наверное, привыкли, и яд их не брал. Тогда один солдат придумал новый способ.
— Что, капканы начали ставить? — осведомился Феликс.
— Да нет, какие к черту капканы! В капканы они не лезут, умные животные.
— Так что же тогда?
— А вот что. Три солдата, которые были в подчинении прапорщика, сделали себе заточки из кусков арматуры и научились бросать эти заточки так искусно, что могли попасть в спичечный коробок с десяти шагов.
— Понятно, — сказал Феликс.
— Прапорщик, начальник склада НЗ, минут на пять гасил свет. Крысы в темноте выползали из своих нор и громко шуршали. Это они начинали жрать. И тогда прапорщик резко включал свет, а три его бойца принимались бросать заточки. И вот этими заточками за неделю они убили столько крыс, что выносили их из склада на носилках. Почти всех уничтожили. А крысы, наверное, поняли, что лучше на склад НЗ не ходить, и перестали там появляться.
— Да, хитрый способ, — ухмыльнулся Колчанов, подумав, что крыс уничтожали скорее огнеметами, а не какими-то заточками.
Как ни странно, рассказ о крысиной войне не поверг Марину в ужас, а, наоборот, развеселил.
Она принялась вертеть головой по сторонам. А посмотреть было на что. За каждым столом кипело веселье. Приносилась водка, убирались пустые бутылки, на столах появлялись закуски. Певица распиналась, как могла, да и музыканты старались вовсю. В общем, праздник жизни кипел.
— Послушай, Федор, — обратился Феликс к Сапунову, — я-то думал, что в Бобруйске очень много евреев, а что-то их не видно.
— Ой, Феликс, раньше их здесь было столько, что куда ни плюнь, обязательно попадешь в еврея.
— А где же все они сейчас?
— Да уехали на свою историческую родину. Да еще война «помогла» очень сильно. Знаешь, сколько немцы уничтожили евреев?
Феликс пожал плечами.
— Десятки тысяч! Представляешь, какой-то маленький Бобруйск до войны был еврейским городом. А после войны евреи опять вернулись в город.
— Понятно, — кивнул Феликс.
— И вообще, если хочешь знать, Голда Меир тоже родилась в Бобруйске.
— Надо же!
— А кто такая Голда Меир? — поинтересовалась Марина Езерская.
— Как, ты не знаешь? — удивился Феликс. — Да это же самая знаменитая еврейская женщина. Она была у них как Ельцин в России или что-то вроде того.
— Да, что-то слышала, — сказала Марина, кротко улыбнувшись.
Но Феликс понял, что девушка никогда и слы-
шать не слышала о какой-то там Голде Меир. Ведь когда имя этой удивительной женщины не сходило с газетных полос, Марины и на свете-то не было.
Девушка выглядела очень привлекательно, пожалуй, даже слишком. Феликс уже замечал, как мужчины за соседними столиками то и дело бросают на нее весьма недвусмысленные взгляды. И он понял, что скоро Марину начнут приглашать на танец.
Так оно и вышло. Ансамбль заиграл медленный танец, и возле столика возник курчавый загорелый детина лет тридцати пяти.
— Добрый вам всем вечер, — прохрипел верзила и кивнул Марине так, словно она была его старой знакомой. — Тебя можно пригласить на танец? Всего лишь один танец?
Феликс повернул голову в сторону кавалера и смерил его взглядом. Своими габаритами мужчина напоминал, говоря словами Гоголя, средней величины медведя или двустворчатый шкаф. Две пуговицы его шелковой рубахи с короткими рукавами были расстегнуты, а в густой поросли на груди прятался массивный золотой крест на золотой цепи якорной толщины.
— Нет, извините. Я не танцую, — сказала Марина, немного смутившись.
— Что значит не танцую? Пойдем, пойдем, — мужчина схватил своей лапищей Марину за руку и уже хотел было выдернуть девушку из кресла — как выдергивают из грядки луковицу. Марина испуганно и умоляюще взглянула на Феликса.
Колчанов положил свою руку на запястье мужчины и сжал ее, как в тисках. Верзила посмотрел на Феликса, как смотрят на какую-то бумажку.
— Она не танцует, — спокойно выдавил из себя Феликс.
— А я не с тобой разговариваю, — почти рявкнул амбал и вновь попытался выдернуть Марину из кресла.
Отставной капитан вскочил со своего стула. По своему телосложению он почти не уступал наглецу, хотя в последние годы несколько обрюзг.
— Мужик, ты что, не понял? Она не танцует, — попытался он вразумить хама с крестом на шее.
— А ты сиди, дядя, как сидел, а то твои дети увидят горбатого папу, — сказал верзила и довольно заржал.
— Ты че сказал, козел? — взревел отставной капитан.
Но Феликс перегнулся через стол и вдавил капитана в кресло.
— Сиди, Федор, я сам разберусь. Послушай, иди сюда. — Он так крепко сжал волосатое запястье, что пальцы подошедшего мужчины разжались. — Иди сюда, иди.
Феликс отвел верзилу к стене.
— Слушай, пойми меня правильно. Девушка не хочет танцевать, и приставать к ней не надо, — сказал он совершенно спокойно и даже дружелюбно.
— Не, ну чего, командир. Я ничего, в натуре, — пробормотал верзила и вразвалку двинулся к своему столику, за которым сидело человек пять таких же амбалов.
— Кто это такой? — спросил Феликс у капитана.
— Да местная шушера, качки так называемые. Отслужили армию, отсидели в тюрьме, поприходили и не знают чем заняться. Ходят, ко всем пристают, рэкетом занимаются. В общем, держат город в своих руках.
— Понятно. — Феликс вернулся на свое место и стал спокойно жевать кусок холодной телятины.
— А что ты ему сказал? — спросила Марина.
— Что ты не танцуешь и что ты моя невеста.
— А он что?
— Наверное, понял. Он ведь понятливый, сразу видно.
Марина улыбнулась.
— Я не хотела, Феликс, он сам пристал.
— Да что ты оправдываешься! Сиди себе спокойно.
Марина взглянула на отставного капитана. Тот взял бутылку с вином и наполнил ее фужер. Девушка отпила из бокала.
— Вообще в городе творится черт знает что, — продолжал Сапунов. — Рядом зона, и все уголовники, отсидев, никуда не уезжают, остаются здесь. А милиция с ними ничего не может поделать. В общем, они взяли город в свои руки. Большая станция, масса поездов… Есть где развернуться. Попались бы они мне в армии, я бы из них весь сок выжал — вот так, — капитан взял с тарелочки лимон и выдавил его в свою рюмку. — Ходят, только настроение портят.
А пятеро мужчин за большим столом время от времени бросали недовольные взгляды на Сапунова и Феликса.
— Шлюха, по всему видать, а целку строит, блин, — ворчал отвергнутый кавалер.
— Да ладно, брось. Давай лучше выпьем, — уговаривали его приятели.
— Нет, я его поставлю на место.
— А если он тебя?
— Нет, я его, в натуре, урою!
— Ай, надоел ты всем. Пришли отдохнуть, а ты опять за свое, опять права качать. Они что, нам чего-нибудь должны?
— Конечно, должны! Сидят в моем ресторане.
— Да какой он, на хрен, твой?!
— Ну, не мой, так наш. Директор-то платит нам бабки!
— Верно, блин, — поддержали черноволосого верзилу его товарищи.
По всему было видно, что он если и не главный, то, во всяком случае, и не последний человек в кругу себе подобных. Коля, а именно так звали черноволосого, расстегнул еще одну пуговицу на груди своей шелковой рубахи.
— Блин, сходи пригласи эту проститутку, — обратился он через стол к парню кавказской внешности.
— Зачем, слушай! — возразил тот. — Мне блондинки нравятся.
— Я кому сказал! — рявкнул Коля.
Кавказец поднялся, поправил рубаху и двинулся между столиками в тот угол, где сидели отставной капитан и его гости.
— Слушай, девушка, можно вас пригласить на танец? — сказал он.
— Я не хочу танцевать, — тряхнула головой Марина. — Вы уж извините меня, ребята, мне не хочется танцевать.
— Но со мной, один танец?
— Ни танец, ни полтанца. Не буду.
— Ты что, не понял? Она не будет танцевать, — спокойно сказал Феликс, понимая, что назревает драка и что изрядно подвыпивший Сапунов ему не помощник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Когда официант удалился, капитан потер руки, как обыкновенно делает русский человек, собирающийся пропустить рюмку русского национального напитка.
— Что, Федор, трубы горят? — спросил Колчанов.
— А то нет! — ответил Сапунов. — Дел по горло. Кручусь, кручусь, думал, уйду в отставку, будет время для отдыха. А тут все наоборот. Пока служил — времени свободного было хоть отбавляй. А как вышел в отставку — так даже поспать некогда.
— А так всегда бывает, — ухмыльнулся Феликс. На столе появились бутылки. Официант, как профессионал экстра-класса, на глазах у посетителей откупорил бутылку с вином и наполнил бокал Марины. Та благодарно кивнула.
— Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать, — сказал Сапунов и налил в рюмки холодной водки, отчего стекло сразу же запотело, покрывшись множеством мельчайших туманных капелек. — Ой как сейчас станет хорошо! — Кончиками дрожащих пальцев отставной капитан поднял свою рюмку и, взглянув сначала на Марину, потом на Феликса, быстро опрокинул себе в рот и прошептал: — Хорошо пошла, родимая!
Марина подняла свой бокал, взглянула на Феликса и сделала маленький глоток.
— Так, а где же еда? — Капитан принялся недовольно оглядываться по сторонам.
Закуски мигом появились. Между тем ресторан уже был, Как говорят спортивные комментаторы, заполнен до отказа.
— А что, Федор, у вас здесь всегда так? — поинтересовался Феликс.
— Как так? — не понял капитан.
— Ну, всегда в ресторане так много народу?
— Да нет, иногда бывает почти пусто, и тогда официанты, как сонные мухи, чуть ходят. А сегодня я и сам не знаю, в чем дело.
Сапунов снова наполнил рюмки. Собираясь в ресторан, Феликс твердо решил пить совсем немного. Завтра придется спуститься в казематы Бобруйской крепости, и надо быть предельно внимательным.
А вот Сапунов ни о чем не беспокоился. Ему было наплевать на то, что назавтра предстоит работа. Выпить он был не дурак и, как правило, на следующий день чувствовал себя прекрасно, голова не болела. Единственное, чего ему всегда хотелось, так это пару-тройку бутылок пива. И, выпив с утра пива, он без труда входил в рабочий ритм: покрикивал на своих подчиненных, иногда даже пускал в ход кулаки. А служил он до выхода в отставку начальником военного гаража. Надо отдать ему должное, порядок в гараже был при нем образцовый. Машины всегда были досмотрены, вымыты, вычищены, моторы работали исправно, их можно было поднять по тревоге в любой момент. Поэтому капитану Сапунову всегда сходили с рук его грубость и пристрастие к зеленому змию.
После третьей рюмки капитан принялся рассказывать анекдоты, героем которых был тоже офицер, поручик Ржевский. При этом Сапунов все время посматривал на Марину. Та никак не реагировала на пошлости отставного военного и лишь изредка виновато поглядывала на Феликса. Тот сохранял непроницаемый вид.
В конце концов девушка рассмеялась, да так задорно, что капитан Сапунов даже захлопал в ладоши.
— А я думал, ты никогда не засмеешься, — облегченно вздохнул он. — Рассказываю, рассказываю самые лучшие анекдоты, а ты сидишь как царевна Несмеяна.
— Да нет, капитан, я слушаю и ем, — возразила Марина.
— Правильно, правильно, ешь побольше, завтра тяжелый день. Она пойдет с нами? — спросил Сапунов Феликса.
Тот пожал плечами — дескать, я еще не решил, это зависит не столько от меня, сколько от нее.
— Пойдем, пойдем, Марина! — пригласил капитан. — Там, правда, холодно, грязно и полно крыс. Ты боишься крыс?
Девушка поморщилась и поперхнулась куском мяса.
— Не надо их бояться, они совсем не страшные. А в подвалах их столько, что с ума сойти можно. Как тараканов в грязной квартире. Бегают стадами туда-сюда, туда-сюда. Все это от кухни, от складов с продовольствием. Мой знакомый прапорщик со своими солдатами занимается знаете чем?
Феликс отложил вилку и выразительно посмотрел на Сапунова. А тот, размахивая руками, принялся рассказывать:
— Так вот, на складе, где хранится НЗ, крыс раньше было видимо-невидимо. И чего только не пробовали: травили их всякой дрянью, но они, наверное, привыкли, и яд их не брал. Тогда один солдат придумал новый способ.
— Что, капканы начали ставить? — осведомился Феликс.
— Да нет, какие к черту капканы! В капканы они не лезут, умные животные.
— Так что же тогда?
— А вот что. Три солдата, которые были в подчинении прапорщика, сделали себе заточки из кусков арматуры и научились бросать эти заточки так искусно, что могли попасть в спичечный коробок с десяти шагов.
— Понятно, — сказал Феликс.
— Прапорщик, начальник склада НЗ, минут на пять гасил свет. Крысы в темноте выползали из своих нор и громко шуршали. Это они начинали жрать. И тогда прапорщик резко включал свет, а три его бойца принимались бросать заточки. И вот этими заточками за неделю они убили столько крыс, что выносили их из склада на носилках. Почти всех уничтожили. А крысы, наверное, поняли, что лучше на склад НЗ не ходить, и перестали там появляться.
— Да, хитрый способ, — ухмыльнулся Колчанов, подумав, что крыс уничтожали скорее огнеметами, а не какими-то заточками.
Как ни странно, рассказ о крысиной войне не поверг Марину в ужас, а, наоборот, развеселил.
Она принялась вертеть головой по сторонам. А посмотреть было на что. За каждым столом кипело веселье. Приносилась водка, убирались пустые бутылки, на столах появлялись закуски. Певица распиналась, как могла, да и музыканты старались вовсю. В общем, праздник жизни кипел.
— Послушай, Федор, — обратился Феликс к Сапунову, — я-то думал, что в Бобруйске очень много евреев, а что-то их не видно.
— Ой, Феликс, раньше их здесь было столько, что куда ни плюнь, обязательно попадешь в еврея.
— А где же все они сейчас?
— Да уехали на свою историческую родину. Да еще война «помогла» очень сильно. Знаешь, сколько немцы уничтожили евреев?
Феликс пожал плечами.
— Десятки тысяч! Представляешь, какой-то маленький Бобруйск до войны был еврейским городом. А после войны евреи опять вернулись в город.
— Понятно, — кивнул Феликс.
— И вообще, если хочешь знать, Голда Меир тоже родилась в Бобруйске.
— Надо же!
— А кто такая Голда Меир? — поинтересовалась Марина Езерская.
— Как, ты не знаешь? — удивился Феликс. — Да это же самая знаменитая еврейская женщина. Она была у них как Ельцин в России или что-то вроде того.
— Да, что-то слышала, — сказала Марина, кротко улыбнувшись.
Но Феликс понял, что девушка никогда и слы-
шать не слышала о какой-то там Голде Меир. Ведь когда имя этой удивительной женщины не сходило с газетных полос, Марины и на свете-то не было.
Девушка выглядела очень привлекательно, пожалуй, даже слишком. Феликс уже замечал, как мужчины за соседними столиками то и дело бросают на нее весьма недвусмысленные взгляды. И он понял, что скоро Марину начнут приглашать на танец.
Так оно и вышло. Ансамбль заиграл медленный танец, и возле столика возник курчавый загорелый детина лет тридцати пяти.
— Добрый вам всем вечер, — прохрипел верзила и кивнул Марине так, словно она была его старой знакомой. — Тебя можно пригласить на танец? Всего лишь один танец?
Феликс повернул голову в сторону кавалера и смерил его взглядом. Своими габаритами мужчина напоминал, говоря словами Гоголя, средней величины медведя или двустворчатый шкаф. Две пуговицы его шелковой рубахи с короткими рукавами были расстегнуты, а в густой поросли на груди прятался массивный золотой крест на золотой цепи якорной толщины.
— Нет, извините. Я не танцую, — сказала Марина, немного смутившись.
— Что значит не танцую? Пойдем, пойдем, — мужчина схватил своей лапищей Марину за руку и уже хотел было выдернуть девушку из кресла — как выдергивают из грядки луковицу. Марина испуганно и умоляюще взглянула на Феликса.
Колчанов положил свою руку на запястье мужчины и сжал ее, как в тисках. Верзила посмотрел на Феликса, как смотрят на какую-то бумажку.
— Она не танцует, — спокойно выдавил из себя Феликс.
— А я не с тобой разговариваю, — почти рявкнул амбал и вновь попытался выдернуть Марину из кресла.
Отставной капитан вскочил со своего стула. По своему телосложению он почти не уступал наглецу, хотя в последние годы несколько обрюзг.
— Мужик, ты что, не понял? Она не танцует, — попытался он вразумить хама с крестом на шее.
— А ты сиди, дядя, как сидел, а то твои дети увидят горбатого папу, — сказал верзила и довольно заржал.
— Ты че сказал, козел? — взревел отставной капитан.
Но Феликс перегнулся через стол и вдавил капитана в кресло.
— Сиди, Федор, я сам разберусь. Послушай, иди сюда. — Он так крепко сжал волосатое запястье, что пальцы подошедшего мужчины разжались. — Иди сюда, иди.
Феликс отвел верзилу к стене.
— Слушай, пойми меня правильно. Девушка не хочет танцевать, и приставать к ней не надо, — сказал он совершенно спокойно и даже дружелюбно.
— Не, ну чего, командир. Я ничего, в натуре, — пробормотал верзила и вразвалку двинулся к своему столику, за которым сидело человек пять таких же амбалов.
— Кто это такой? — спросил Феликс у капитана.
— Да местная шушера, качки так называемые. Отслужили армию, отсидели в тюрьме, поприходили и не знают чем заняться. Ходят, ко всем пристают, рэкетом занимаются. В общем, держат город в своих руках.
— Понятно. — Феликс вернулся на свое место и стал спокойно жевать кусок холодной телятины.
— А что ты ему сказал? — спросила Марина.
— Что ты не танцуешь и что ты моя невеста.
— А он что?
— Наверное, понял. Он ведь понятливый, сразу видно.
Марина улыбнулась.
— Я не хотела, Феликс, он сам пристал.
— Да что ты оправдываешься! Сиди себе спокойно.
Марина взглянула на отставного капитана. Тот взял бутылку с вином и наполнил ее фужер. Девушка отпила из бокала.
— Вообще в городе творится черт знает что, — продолжал Сапунов. — Рядом зона, и все уголовники, отсидев, никуда не уезжают, остаются здесь. А милиция с ними ничего не может поделать. В общем, они взяли город в свои руки. Большая станция, масса поездов… Есть где развернуться. Попались бы они мне в армии, я бы из них весь сок выжал — вот так, — капитан взял с тарелочки лимон и выдавил его в свою рюмку. — Ходят, только настроение портят.
А пятеро мужчин за большим столом время от времени бросали недовольные взгляды на Сапунова и Феликса.
— Шлюха, по всему видать, а целку строит, блин, — ворчал отвергнутый кавалер.
— Да ладно, брось. Давай лучше выпьем, — уговаривали его приятели.
— Нет, я его поставлю на место.
— А если он тебя?
— Нет, я его, в натуре, урою!
— Ай, надоел ты всем. Пришли отдохнуть, а ты опять за свое, опять права качать. Они что, нам чего-нибудь должны?
— Конечно, должны! Сидят в моем ресторане.
— Да какой он, на хрен, твой?!
— Ну, не мой, так наш. Директор-то платит нам бабки!
— Верно, блин, — поддержали черноволосого верзилу его товарищи.
По всему было видно, что он если и не главный, то, во всяком случае, и не последний человек в кругу себе подобных. Коля, а именно так звали черноволосого, расстегнул еще одну пуговицу на груди своей шелковой рубахи.
— Блин, сходи пригласи эту проститутку, — обратился он через стол к парню кавказской внешности.
— Зачем, слушай! — возразил тот. — Мне блондинки нравятся.
— Я кому сказал! — рявкнул Коля.
Кавказец поднялся, поправил рубаху и двинулся между столиками в тот угол, где сидели отставной капитан и его гости.
— Слушай, девушка, можно вас пригласить на танец? — сказал он.
— Я не хочу танцевать, — тряхнула головой Марина. — Вы уж извините меня, ребята, мне не хочется танцевать.
— Но со мной, один танец?
— Ни танец, ни полтанца. Не буду.
— Ты что, не понял? Она не будет танцевать, — спокойно сказал Феликс, понимая, что назревает драка и что изрядно подвыпивший Сапунов ему не помощник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48