Естественно, компроматом.
Ключи от сейфа хранились у Казика, проверенной его шестерки, оказавшегося предателем. Перед тем, как отправить его в царство теней, оживший мертвец забрал их.
Наконец, очкарик-младший приглашающе повел рукой в сторону лестницы, ведущей в подвальные помещения. Они спустились в коридор с мраморным полом и стальными дверями, способными выдержать взрыв средней мощности. Банковкий клерк — впереди, клиент — на два шага сзади.
Знакомая обстановка. Кодовые замки, настороженные стволы молчаливых охранников, кнопки тревожной сигнализации, тусклый свет.
Наконец, вошли в сейфовый зал. Парень повернул в замочке одной из многочисленных ячеек свой ключ, Дюбин — свой.
— Вот — кнопочка. Закончите — нажмите.
— Спасибо, не первый раз — знаю.
После того, как сотрудник банка удалился, Дюбин неторопливо выдвинул ящичек с купюрами и заветным пакетом. Читать не стал — долго и нет особой необходимости: все, там записанное, он знает наизусть. Просто бегло просмотрел бумаги.
А вот к деньгам — совсем другое отношение. Ласковое, трепетное. Он упаковал во внутренний карман куртки несколько сотен баксов, поразмыслив, добавил столько же. Потом — пачку в банковской упаковке. В наружный карман спрятал три десятка тысячных купюр рублевого достоинства. Так сказать, на текущие расходы. Бросил алчный взгляд на небольшую сафьяновую коробочку с драгоценностями.
Лежите, милые, отдыхайте, родные! Придет время, когда хозяин использует вас по назначению — покрасуется в обществе либо подкупит нужных людей.
Кажется, все.
Ящичек утоплен в ячейку, заперт. Двойное нажатие кнопочки. Как это в сказочке? Кажется: Сезам, открой дверь? К черту дурацкие сказки! Умерший, вернее сказать — убитый, жиган-лимон прибыл в столицу не для этого.
Не успел он оторвать палец от кнопочки, дверь открылась. На стальном пороге — доброжелательный очкарик с приклееной на физиономии вежливой и, одновременно, вопросительной улыбочкой.
Обратно они возвращались в том же порядке: впереди скользит по мрамору банковский клерк, за ним — арендатор ячейки сейфовой камеры.
Как всегда, подкормленные деньгами карманы отразились на нестроении. Дюбину хотелось пойти вприсядку, смеяться, шутить.
Ткнул указательным пальцем в узкую спину очкарика — будто стволом пистолета — и рассмеялся.
— Вы что-то сказали? — обернулся очкарик.
— Нет, вам показалось, — не скрывая издевательской ухмылки, отозвался клиент. — Слишком все печально... У вас иное мнение?
— У меня нет мнения. И не должно быть. Мое дело — сопроводить, отпереть-запереть...
— Господи, как же повезло человеку. Никаких проблем. А вот у меня их — вагон и маленькая тележка... Впрочем, вам незачем это знать. Всего доброго, святой Петр! Открывайте-закрывайте. До следующей встречи!
Банковский клерк поклонился, снова поглядел на странного клиента. И отшатнулся, будто его ударили в грудь. В него уперся взгляд вурдалака, полыхаюший сатанинским огнем. Ослабли ноги, закружилась голова, перехватило дыхание.
Обогнув перепуганного сотрудника, Дюбин взлетел по лестнице в операционный зал. Набитые деньгами карманы и небольшой саквояж будто поднимали его над окружающими, превращали в диктатора с неограниченной властью. Карать и миловать. Лучше и привычней — карать.
Омоновцы равнодушно отвернулись. Никого не убили, никого не взорвали. Охраняемое святилище в целости и сохранности. Не к чему волноваться, травмировать не восстанавливаемую нервную систему.
Медленно и важно, как и положено богатому вкладчику, Дюбин покинул банк. Постоял возле под"езда, закурил. Все правильно, все объяснимо — обычное волнение человека, убедившегося в сохранности своих трудовых сбережений, обрадованного начисленными процентами.
На самом деле «вкладчик» в очередной раз проверялся. Вся его жизнь — сплошные проверки. Может быть, поэтому он и выжил.
Легковушку не похитили, стоит, терпеливо ожидая куда-то запропастившегося хозяина. Забравшись в салон, Дюбин в очередной раз проверился. Не заметив ничего опасного, завел двигатель, вырулил на проезжую часть улицы.
Второй запланированный и детально продуманный визит — к адвокату-экстрасенсу.
Во время заключительной беседы в швейцарской клинике лечащий врач, профессор с мировым именем, засыпая выздоровевшего пациента множеством советов и рекомендаций, вскользь упомянул о своем приятеле, живущем по несчастью в Москве. По профессии и призванию — адвокат от Бога. Экстрасенс — от Сатаны.
Лекарь будто проник в голову Дюбина и нащупал в ней болезненную точку. Будущий мститель нуждается в помощниках. Гласных и негласных, открытых и замаскированных. Тем более, в талантливых юристах. Без них задуманное не больше, чем бесполезный треп.
Он охотно пообещал навестить адвоката и передать горячий привет из Цюриха. Вместе с живейшей благодарностью ему вручили фирменный бланк клиники с записанным на нем адресом и номером домашнего телефона.
Поэтому пришла нужда навестить адвоката-экстрасенса, пощупать его, оценить пригодность. Нмчего не поделаешь, приходится рисковать, открываться. Не полностью, конечно, с самого краешка.
В магазине Дюбин приобрел самый дорогой мобильник, оплатил двухчасовое пользование им. Теперь, когда карманы распухли от купюр, можно не жаться. Не мы для денег, деньги для нас — расхожая поговорка.
Квартира адвоката не отвечала — протяжные безответные гудки капали в сознание. Ничего страшного, адвокат может находиться в своем офисе, либо навестил в тюряге подзащитного, либо нанес визит вежливости коллеге. Свободного времени у мстителя — с избытком.
Дюбин заглянул в шикарный кабак, заказал самые дорогие блюда, бутылочку мартини. Со вкусом пообедал. Снова позвонил. Все те же тягучие «капли». После третьей попытки он встревожился. Вдруг приятель швейцарского профессора сменил номер телефона или, не дай Бог, прибомбил новые апартаменты? Не мешает проверить, а потом, после проверки, решить что делать.
Где проживает адвокат? На Мосфильмовской? Знакомое местечко, однажды он вместе с дружанами пас там по наводке одной шлюшонки навороченного мужика. Неудачно пас — бизнесмен оказался ловким мужиком: во время слинял. Подельников повязали сыскари, главарю удалось сбежать.
Припарковавшись неподалеку от дома, указанного в шпаргалке эскулапа, Дюбин снова проверился. Два пенсионера, телка, торгующая фруктами, несколько мамаш с колясками. Вроде, спокойно и безопасно. Правда, в современной России пенсионеры вполне могут быть шестерками ментов, торговка — подставкой, мамаши — соглядатаями.
Опять приходится рисковать.
Третий этаж, четыре двери. Одна обшарпанная, низ изгажен кошками, явно не принадлежит богатому адвокату. Вторая — более приличная, покрыта коричневым дермантином, изукрашена серебристыми кнопками.
Ага, то, что надо! Одинадцатый номер!
По привычке всего опасаться, Дюбин прижался к стене рядом с бронированной, обтянутой натуральной кожей, дверью, два раза нажал на клавишу звонка. В квартире раздалась мелодия — не дребанного Чижика-Пыжика — из какой-то оперы. Кажется из «Щелкунчика».
Динамик, пристроенный над дверным полотном, ожил.
— Вы к кому?
Интересный вопрос! Будто посетитель звонит в коммуналку, в которой проживает несколько семей.
— Доброе утро. Извините за беспокойство. Я бы хотел повидать господина Мартынова.
— По какому вопросу? — недовольно спросил динамик.
— Нужна консультация.
— Извините, но я дома первичный прием не веду. Сегодня в клубе железнодорожников намечена моя лекция. Отнюдь, не связанная с юриспруденцией. Перед ней вы имеете возможность записаться. На консультацию. Всех вам благ!
За «блага» спасибо, но отступать он не намерен. Слишком многое зависит от дерьмового юриста.
— Подождите! Мне очень жаль. В швейцарской клинике профессор Велсберг рекомендовал обратиться именно к господину Мартынову, представил вас, как крупного специалиста. Попросил передать привет и дал адрес.
— Доктор Велсберг? Что же вы сразу не сказала, что от него? Более лучшей рекомендации трудно себе представить... Войдите.
Щелкнул один замок, зашипел второй. Дверь открылась.
В богато обставленной большой прихожей Дюбина встретил полный мужчина с приятным открытым лицом. Радостно улыбается. Будто перед ним не незнакомый мужик — близкий друг или даже любимый родственник. На столике с гнутыми ножками — узорчатая бутылка, два бокала и небольшое блюдо с минибутербродами, насаженными на «шпаги». По обоим его сторонам — глубокие кресла.
— Выпьем за приятное знакомство, потом перейдем в мой домашний кабинет
— Спасибо.
Новые знакомые чокнулись и выпили. Адвокат — залпом, Дюбин пригубил. Недавно выпитай мартини и без дополнительного возлияния кружит голову, а ему предстоит нелегкая беседа, требующая не затуманенных, а ясных извилин.
— Как поживает мой цюрихский друг?
Дюбин решил не использовать свой магический дар, пустить его в ход только при крайнем случае. Безопасней представиться немного глуповатым, сдвинутым по фазе мужиком.
— Неплохо, — радостно проинформировал он. — Коллеги его уважают, больные благотворят. Я — в их числе...
Мартынов с любопытством оглядел визитера. Будто просверлил в его лбу отверстие, в которое запустил изучающие щупальцы.
— Ваше пребывание в клинике результат автомобильной аварии, — адвокат уверенно поставил диагноз и засмеялся. — Удивлены? Понимаю, многие удивляются моему экстрасенсорному дару. Увлечение аномальными явлениями не только мое хобби — смысл жизни. Казалось бы, юриспруденция и аномалика несовместимы. Но это только на первый взгляд. На самом деле они накрепко связаны... Хотите попробовать? Сейчас я все о вас узнаю...
Невеселая и опасная перспектива! Дюбин насторожился на подобии офлажкованного волчище, на которого нацелен ствол охотничьего ружья. Вот-вот грянет выстрел, сбросивший его в исходное положение — в покинутую могилу. Ему еще не приходилось общаться с экстрасенсорами, он вообще опасался предствителей этой аномальной шайки.
Отказываться невежливо, согласиться боязно. Дюбин с детства побаивался колдунов, ведунов и вообще всякой нечисти. Поэтому он решил отмолчаться. И да, и нет — удобная, не раз опробованная позиция.
Обещание узнать о нем «все» звучит угрозой разоблачения. Желание завербовать юридическую «шестерку» поблекло. Избавиться от дотошливого Казика для того, чтобы приобрести еще одну головную боль, смертельно опасно.
Мартынов молчание собеседника посчитал согласием на проведение эксперимента. Вежливо поклонился и приглашающе открыл дверь в комнату.
Обстановка кабинета, не в пример прихожей, довольно скромная. Потертый диван, два таких же поношенных кресла, заваленный книгами письменный стол, книжные полки.
Мартынов достал из-за книг профессионально изготовленную металлическую «лозу». С многозначительной улыбкой поднес ее к «пациенту», в метре от его тела. Лоза проснулась и завертелись. Сначала медленно, потом — с бешенной скоростью. Даже изгибалась на подобии потревоженной ядовитой змеи.
Экспериментатор отступил на шаг, потом еще на один. Верчение уменьшилось, но не прекратилось — лоза вздрагивает, вибрируют. Мартынов с недоумением смотрит на нее, отступает еще на два шага бережно откладывает левую, с правой отступает, почти упирается в дверное полотно.
— Боюсь, комнаты не хватит, — стараясь унять боязнь, весело прокомментировал Дюбин. — Может быть, достаточно?
— Нет, попробуем еще... Аномально как-то, раньше она не так реагировала... Более спокойно...
Еще бы ей не волноваться, когда она, наверно, учуяла исходяшие от пациента непонятные токи! Господи, или — Дьявол, сделайте так, чтобы сломалась, перегорела, взмолился подопытный кролик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Ключи от сейфа хранились у Казика, проверенной его шестерки, оказавшегося предателем. Перед тем, как отправить его в царство теней, оживший мертвец забрал их.
Наконец, очкарик-младший приглашающе повел рукой в сторону лестницы, ведущей в подвальные помещения. Они спустились в коридор с мраморным полом и стальными дверями, способными выдержать взрыв средней мощности. Банковкий клерк — впереди, клиент — на два шага сзади.
Знакомая обстановка. Кодовые замки, настороженные стволы молчаливых охранников, кнопки тревожной сигнализации, тусклый свет.
Наконец, вошли в сейфовый зал. Парень повернул в замочке одной из многочисленных ячеек свой ключ, Дюбин — свой.
— Вот — кнопочка. Закончите — нажмите.
— Спасибо, не первый раз — знаю.
После того, как сотрудник банка удалился, Дюбин неторопливо выдвинул ящичек с купюрами и заветным пакетом. Читать не стал — долго и нет особой необходимости: все, там записанное, он знает наизусть. Просто бегло просмотрел бумаги.
А вот к деньгам — совсем другое отношение. Ласковое, трепетное. Он упаковал во внутренний карман куртки несколько сотен баксов, поразмыслив, добавил столько же. Потом — пачку в банковской упаковке. В наружный карман спрятал три десятка тысячных купюр рублевого достоинства. Так сказать, на текущие расходы. Бросил алчный взгляд на небольшую сафьяновую коробочку с драгоценностями.
Лежите, милые, отдыхайте, родные! Придет время, когда хозяин использует вас по назначению — покрасуется в обществе либо подкупит нужных людей.
Кажется, все.
Ящичек утоплен в ячейку, заперт. Двойное нажатие кнопочки. Как это в сказочке? Кажется: Сезам, открой дверь? К черту дурацкие сказки! Умерший, вернее сказать — убитый, жиган-лимон прибыл в столицу не для этого.
Не успел он оторвать палец от кнопочки, дверь открылась. На стальном пороге — доброжелательный очкарик с приклееной на физиономии вежливой и, одновременно, вопросительной улыбочкой.
Обратно они возвращались в том же порядке: впереди скользит по мрамору банковский клерк, за ним — арендатор ячейки сейфовой камеры.
Как всегда, подкормленные деньгами карманы отразились на нестроении. Дюбину хотелось пойти вприсядку, смеяться, шутить.
Ткнул указательным пальцем в узкую спину очкарика — будто стволом пистолета — и рассмеялся.
— Вы что-то сказали? — обернулся очкарик.
— Нет, вам показалось, — не скрывая издевательской ухмылки, отозвался клиент. — Слишком все печально... У вас иное мнение?
— У меня нет мнения. И не должно быть. Мое дело — сопроводить, отпереть-запереть...
— Господи, как же повезло человеку. Никаких проблем. А вот у меня их — вагон и маленькая тележка... Впрочем, вам незачем это знать. Всего доброго, святой Петр! Открывайте-закрывайте. До следующей встречи!
Банковский клерк поклонился, снова поглядел на странного клиента. И отшатнулся, будто его ударили в грудь. В него уперся взгляд вурдалака, полыхаюший сатанинским огнем. Ослабли ноги, закружилась голова, перехватило дыхание.
Обогнув перепуганного сотрудника, Дюбин взлетел по лестнице в операционный зал. Набитые деньгами карманы и небольшой саквояж будто поднимали его над окружающими, превращали в диктатора с неограниченной властью. Карать и миловать. Лучше и привычней — карать.
Омоновцы равнодушно отвернулись. Никого не убили, никого не взорвали. Охраняемое святилище в целости и сохранности. Не к чему волноваться, травмировать не восстанавливаемую нервную систему.
Медленно и важно, как и положено богатому вкладчику, Дюбин покинул банк. Постоял возле под"езда, закурил. Все правильно, все объяснимо — обычное волнение человека, убедившегося в сохранности своих трудовых сбережений, обрадованного начисленными процентами.
На самом деле «вкладчик» в очередной раз проверялся. Вся его жизнь — сплошные проверки. Может быть, поэтому он и выжил.
Легковушку не похитили, стоит, терпеливо ожидая куда-то запропастившегося хозяина. Забравшись в салон, Дюбин в очередной раз проверился. Не заметив ничего опасного, завел двигатель, вырулил на проезжую часть улицы.
Второй запланированный и детально продуманный визит — к адвокату-экстрасенсу.
Во время заключительной беседы в швейцарской клинике лечащий врач, профессор с мировым именем, засыпая выздоровевшего пациента множеством советов и рекомендаций, вскользь упомянул о своем приятеле, живущем по несчастью в Москве. По профессии и призванию — адвокат от Бога. Экстрасенс — от Сатаны.
Лекарь будто проник в голову Дюбина и нащупал в ней болезненную точку. Будущий мститель нуждается в помощниках. Гласных и негласных, открытых и замаскированных. Тем более, в талантливых юристах. Без них задуманное не больше, чем бесполезный треп.
Он охотно пообещал навестить адвоката и передать горячий привет из Цюриха. Вместе с живейшей благодарностью ему вручили фирменный бланк клиники с записанным на нем адресом и номером домашнего телефона.
Поэтому пришла нужда навестить адвоката-экстрасенса, пощупать его, оценить пригодность. Нмчего не поделаешь, приходится рисковать, открываться. Не полностью, конечно, с самого краешка.
В магазине Дюбин приобрел самый дорогой мобильник, оплатил двухчасовое пользование им. Теперь, когда карманы распухли от купюр, можно не жаться. Не мы для денег, деньги для нас — расхожая поговорка.
Квартира адвоката не отвечала — протяжные безответные гудки капали в сознание. Ничего страшного, адвокат может находиться в своем офисе, либо навестил в тюряге подзащитного, либо нанес визит вежливости коллеге. Свободного времени у мстителя — с избытком.
Дюбин заглянул в шикарный кабак, заказал самые дорогие блюда, бутылочку мартини. Со вкусом пообедал. Снова позвонил. Все те же тягучие «капли». После третьей попытки он встревожился. Вдруг приятель швейцарского профессора сменил номер телефона или, не дай Бог, прибомбил новые апартаменты? Не мешает проверить, а потом, после проверки, решить что делать.
Где проживает адвокат? На Мосфильмовской? Знакомое местечко, однажды он вместе с дружанами пас там по наводке одной шлюшонки навороченного мужика. Неудачно пас — бизнесмен оказался ловким мужиком: во время слинял. Подельников повязали сыскари, главарю удалось сбежать.
Припарковавшись неподалеку от дома, указанного в шпаргалке эскулапа, Дюбин снова проверился. Два пенсионера, телка, торгующая фруктами, несколько мамаш с колясками. Вроде, спокойно и безопасно. Правда, в современной России пенсионеры вполне могут быть шестерками ментов, торговка — подставкой, мамаши — соглядатаями.
Опять приходится рисковать.
Третий этаж, четыре двери. Одна обшарпанная, низ изгажен кошками, явно не принадлежит богатому адвокату. Вторая — более приличная, покрыта коричневым дермантином, изукрашена серебристыми кнопками.
Ага, то, что надо! Одинадцатый номер!
По привычке всего опасаться, Дюбин прижался к стене рядом с бронированной, обтянутой натуральной кожей, дверью, два раза нажал на клавишу звонка. В квартире раздалась мелодия — не дребанного Чижика-Пыжика — из какой-то оперы. Кажется из «Щелкунчика».
Динамик, пристроенный над дверным полотном, ожил.
— Вы к кому?
Интересный вопрос! Будто посетитель звонит в коммуналку, в которой проживает несколько семей.
— Доброе утро. Извините за беспокойство. Я бы хотел повидать господина Мартынова.
— По какому вопросу? — недовольно спросил динамик.
— Нужна консультация.
— Извините, но я дома первичный прием не веду. Сегодня в клубе железнодорожников намечена моя лекция. Отнюдь, не связанная с юриспруденцией. Перед ней вы имеете возможность записаться. На консультацию. Всех вам благ!
За «блага» спасибо, но отступать он не намерен. Слишком многое зависит от дерьмового юриста.
— Подождите! Мне очень жаль. В швейцарской клинике профессор Велсберг рекомендовал обратиться именно к господину Мартынову, представил вас, как крупного специалиста. Попросил передать привет и дал адрес.
— Доктор Велсберг? Что же вы сразу не сказала, что от него? Более лучшей рекомендации трудно себе представить... Войдите.
Щелкнул один замок, зашипел второй. Дверь открылась.
В богато обставленной большой прихожей Дюбина встретил полный мужчина с приятным открытым лицом. Радостно улыбается. Будто перед ним не незнакомый мужик — близкий друг или даже любимый родственник. На столике с гнутыми ножками — узорчатая бутылка, два бокала и небольшое блюдо с минибутербродами, насаженными на «шпаги». По обоим его сторонам — глубокие кресла.
— Выпьем за приятное знакомство, потом перейдем в мой домашний кабинет
— Спасибо.
Новые знакомые чокнулись и выпили. Адвокат — залпом, Дюбин пригубил. Недавно выпитай мартини и без дополнительного возлияния кружит голову, а ему предстоит нелегкая беседа, требующая не затуманенных, а ясных извилин.
— Как поживает мой цюрихский друг?
Дюбин решил не использовать свой магический дар, пустить его в ход только при крайнем случае. Безопасней представиться немного глуповатым, сдвинутым по фазе мужиком.
— Неплохо, — радостно проинформировал он. — Коллеги его уважают, больные благотворят. Я — в их числе...
Мартынов с любопытством оглядел визитера. Будто просверлил в его лбу отверстие, в которое запустил изучающие щупальцы.
— Ваше пребывание в клинике результат автомобильной аварии, — адвокат уверенно поставил диагноз и засмеялся. — Удивлены? Понимаю, многие удивляются моему экстрасенсорному дару. Увлечение аномальными явлениями не только мое хобби — смысл жизни. Казалось бы, юриспруденция и аномалика несовместимы. Но это только на первый взгляд. На самом деле они накрепко связаны... Хотите попробовать? Сейчас я все о вас узнаю...
Невеселая и опасная перспектива! Дюбин насторожился на подобии офлажкованного волчище, на которого нацелен ствол охотничьего ружья. Вот-вот грянет выстрел, сбросивший его в исходное положение — в покинутую могилу. Ему еще не приходилось общаться с экстрасенсорами, он вообще опасался предствителей этой аномальной шайки.
Отказываться невежливо, согласиться боязно. Дюбин с детства побаивался колдунов, ведунов и вообще всякой нечисти. Поэтому он решил отмолчаться. И да, и нет — удобная, не раз опробованная позиция.
Обещание узнать о нем «все» звучит угрозой разоблачения. Желание завербовать юридическую «шестерку» поблекло. Избавиться от дотошливого Казика для того, чтобы приобрести еще одну головную боль, смертельно опасно.
Мартынов молчание собеседника посчитал согласием на проведение эксперимента. Вежливо поклонился и приглашающе открыл дверь в комнату.
Обстановка кабинета, не в пример прихожей, довольно скромная. Потертый диван, два таких же поношенных кресла, заваленный книгами письменный стол, книжные полки.
Мартынов достал из-за книг профессионально изготовленную металлическую «лозу». С многозначительной улыбкой поднес ее к «пациенту», в метре от его тела. Лоза проснулась и завертелись. Сначала медленно, потом — с бешенной скоростью. Даже изгибалась на подобии потревоженной ядовитой змеи.
Экспериментатор отступил на шаг, потом еще на один. Верчение уменьшилось, но не прекратилось — лоза вздрагивает, вибрируют. Мартынов с недоумением смотрит на нее, отступает еще на два шага бережно откладывает левую, с правой отступает, почти упирается в дверное полотно.
— Боюсь, комнаты не хватит, — стараясь унять боязнь, весело прокомментировал Дюбин. — Может быть, достаточно?
— Нет, попробуем еще... Аномально как-то, раньше она не так реагировала... Более спокойно...
Еще бы ей не волноваться, когда она, наверно, учуяла исходяшие от пациента непонятные токи! Господи, или — Дьявол, сделайте так, чтобы сломалась, перегорела, взмолился подопытный кролик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33