Поэтому я пропустил супружеский разговор мимо ушей. Завтра проснутся и даже не вспомнят очередную фантазию Веньки.
В шесть утра меня разбудил резкий звонок. Погрешил на чертов будильник и с досадой затолкал его под подушку. Звон не прекратился.
Телефон!
Неужели судьба-злодейка сейчас выплюнет в меня страшную весть об аннулировании долгожданного отпуска?… Прости, Слава, ситуация изменилась… Расследуешь ещё одно преступленьице и двигай в свой Пятигорск…
Но звонил не начальник и не его зам.
— Разбудил? — прохрипела трубка голосом Крымова. — Пора, сыскарь, на службу, ловить убийц и грабителей…
— Собираюсь, — проинформировал я, мысленно посылая в адрес бизнесмена. самую вычурную матерщину — А ты уже грабишь больных и пенсионеров?
В трубке — зловещее молчание. Обвинения в грабежах Крымов всегда воспринимает болезненно, выводя их за рамки дружеских подначек.
Наконец, проглотил горькую пилюлю.
— Мы с Леночкой обсудили твое предложение, — Крымов щедро «подарил» мне свою идею. — И решили согласиться…
Я состроил такую гримасу, что при виде её Венька ликовал бы по меньшей мере целые сутки.
С одной стороны, отдыхать одному малоприятно, значительно лучше — в компании. С другой — иметь в санатории соглядатаев и контролеров — превратить отдых в самый настоящий ад. Но переупрямить Веньку все равно не удастся. Упрется рогами — бульдозером не сдвинешь.
— Хорошо подумали? — решил попробовать я на всякий случай. — В наше время ехать на Кавказ — что совать глупую башку в растопленную печь…
От негодования бизнесмен стал заикться.
— Вчера — одно, сегодня — другое. Когда ты говоришь правду, а когда — брешешь?
— Во первых, брешет дворовый пес, на которого ты сейчас походишь, — огрызнулся я. — Во вторых, сейчас можешь мне поверить. В третьих, пошли бы вы с Ленкой… куда нибудь поподальше!
По опыту длительного общения с Крымовым уверен — получив подобный отпор, тот немедленно включит заднюю скорость. Соответственно, я научился применять этот способ. И на этот раз он не дал осечки.
— Ну, что ты за обидчивый человек? Все воспринимаешь в перевернутом виде… Я ведь только хотел сказать: мы с женой твердо решили ехать вместе с тобой.
— Раз твердо решили — принято, — смилостивился я. — Собирайте вещички, покупайте путевки. Я этот этап уже прошел… Выезд — в понедельник, встретимся прямо на вокзале. Билеты беру на себя…
Говорю твердо, уверенно, а коленки подрагивают. И будут они так дрожать до тех пор, пока поезд не минует пределов Московской области.
Конечно, начальство может достать меня и в Пятигорске, но это связано с известными трудностями, а трудностей, как известно, начадьники не любят.
Процедура оформления отпуска до предела примитивна. Передал коллегам незаконченные дела, сдал пистолет, получил отпускные…
2
Поезд прижался к перрону, будто гусеница к стволу дерева. Я приехал заранее — терпеть не могу опаздывать и торопиться. Пассажиров ещё маловато, плетутся лениво одиночками и группками.
Крымовых подождал на перроне, в тени. Вместе вошли в вагон.
Купе — прообраз коммунальной квартиры на четыре жильца, где спальные места — отдельные комнатушки, а пространство между ними и столик — места общего пользования.
Из четырех «комнат» три принадлежат одной «семье»: мне и Крымову с женой. Естественно, им я по праву «старшего» предоставил нижние полки, свой чемоданчик забросил на верхнюю. Вторая верхняя пока свободна.
Интересно, кто получил на неё ордер-билет? Не дай Бог женщина! Тогда по закону джентльменства толстому Крымову волей, неволей придется переквалифицироваться в скалолаза. Признаться, вид отфыркивающего приятеля, пытающегося взять приступом верхнюю полку, вызовет лично у меня приступ невероятного веселья.
Меня верхняя полка более чем устраивает — полная гарантия свободы и независимости — никто не усядется на постель, никто не взгромоздит на неё свой грязный чемодан.
Ленка мыслит по своему, чисто женскими категориями.
— Принесет нелегкая какого-нибудь пропойцу, станет он круглосуточно выдыхать аромат пойла — намучаемся…Б-р-р!… Учтите, мужики, произойдет такое — сбегу. Поедете в санаторий теплой мужской компашкой…
Отлично знаю — женщина не блефует, действительно, сбежит, бросив на произвол судьбы и мужа и бывшего любовника. Несмотря на сверхнаивные голубые глазенкм м хрупкость, она волевая и решительная особа.
— Куда ты от мужа денешься? — добродушно захрюкал Крымов. — Твой паспорт — у меня, денег в твоей сумочке — кот наплакал. Придется терпеть возможного пропойцу…Впрочем, с нами блюститель общественного порядка — мигом привлечет хулигана к ответственности…
Не знаю, где и как научился Крымов ворочать миллионами, но вот умение острить колючки он явно перенял у меня, и не только перенял, но и усовершенствовал.
— Привлеку, — внешне спокойно согласился я. — наведу революционный порядок. Можете не сомневаться. Свяжу алкаша и переселю к проводнице. Ее — в наше купе…
— Не мечтай — не получится, — мигом встрепенулась Крымова. — Здесь я — единственная и неповторимая, других женщин в купе не будет. Исключая, конечно, возможную пассажирку…
— Я не в том смысле…
— Знакомы мне мужские фокусы… Не получится и — все тут!
Спорить со слабым полом вообще бесполезно, вдвойне бесполезней — с Ленкой. Шутки она принимает только в двух вариантах: когда шутит сама или подшучивают пожилые люди, которых не осадить.
В купе — вынужденное молчание.
До отправления поезда — десять минут.
Мною овладело привычное волнение человека, уезжающего в неизвестность. Если даже она имеет вполне определенный адрес: Пятигорский санаторий. Вдобавок угнетали недобрые предчувствия, типа посыльного из родного учреждения с приказом ссадить сыщика и доставить под «конвоем» к месту службы. Для расследования неожиданного преступления…
Стрелки часов замерли. Сдвинется минутная на полделения и застынет, будто сил набирает для следующего шажка.
— Кажется, нам предстоит приятная возможность ехать в гордом одиночестве, — с надеждой провозгласил Крымов. — В преферанс придется играть втроем… Как, Леночка, осилишь?
Не обращая внимание на резвящегося мужа, Крымова достала косметичку и принялась подрисовываться перед зеркалом, вделанном в дверь.
Неожиданно она поехала в сторону.
В дверном проеме, лицом к лицу с Леной — узкоплечий блондин. Умные глвза прищурены, из них так и изливается насмешливая улыбочка. Под небольшим, хорошей лепки, носом — щеточка светлых усиков. На бежевую безрукавку небрежно наброшен светлокоричневый летний пиджак. В руке — нечто среднее между чемоданом и дипломатом.
Крымова посторонилась, пропуская в купе последнего жильца.
— Простите за вторжение, — слегка наклонив причесанную на пробор голову, извинился пассажир. Обращался он к даме, явно игнорируя двух мужчин. — Надеюсь, я не ушиб вас?
Вопрос правомерен, учитывая, что между женщиной и новым пассажиром расстояние едва превышает несколько сантиметров
— Нет, — улыбнулась Лена, — не ушибли…
Впечатление
Крымова давно знакома с блондином. Мало того, заранее знала об его появлении и готовилась к встрече. Иначе зачем вертеться перед зеркалом, подправляя на лице тона и полутона? Ради нас с Венькой? Даже думать о таком глупо. Женщины — далеко не дуры, они поумней многих представителей сильного пола, ради покорения давно застолбленных мужиков подкрашиваться не станут…
Лена спрятала косметичку, освобождая новому «жильцу» поле деятельности, села на полку рядом с мужем.
А меня грызли сомнения.
Впрочем, сышик — он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами — все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.
Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков — излишняя подозрительность, в»евшаяся в плоть и в кровь манера «выстраивать версии», сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.
И это неизбежно.
Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же — нагромождаю друг на друга «догадки», предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…
Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом «жилплощадь». Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.
Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.
Понимающий мужик, сознает, что он «четвертый лишний» и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами…
3
А у меня — новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?
То, что где-то столкновение было — никаких сомнений. Знаком голос — несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.
Сознание торопливо перелистывает «страницы» прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.
Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…
Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.
Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.
И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.
— Разрешите? — вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.
— Пожалуйста, — с неменьшей вежливостью ответил тот. — Присаживайтесь…
Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.
— Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, — скупо улыбнулся пассажир. — Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность — заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…
— В командировку или — попутешествовать?
— В наше время путешестваия — слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…
Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал — ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы — холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…
Неужели судьба свела нас с «голубым»?
Вот это — подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной — удовольствие небольшое…
Настала моя очередь представляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
В шесть утра меня разбудил резкий звонок. Погрешил на чертов будильник и с досадой затолкал его под подушку. Звон не прекратился.
Телефон!
Неужели судьба-злодейка сейчас выплюнет в меня страшную весть об аннулировании долгожданного отпуска?… Прости, Слава, ситуация изменилась… Расследуешь ещё одно преступленьице и двигай в свой Пятигорск…
Но звонил не начальник и не его зам.
— Разбудил? — прохрипела трубка голосом Крымова. — Пора, сыскарь, на службу, ловить убийц и грабителей…
— Собираюсь, — проинформировал я, мысленно посылая в адрес бизнесмена. самую вычурную матерщину — А ты уже грабишь больных и пенсионеров?
В трубке — зловещее молчание. Обвинения в грабежах Крымов всегда воспринимает болезненно, выводя их за рамки дружеских подначек.
Наконец, проглотил горькую пилюлю.
— Мы с Леночкой обсудили твое предложение, — Крымов щедро «подарил» мне свою идею. — И решили согласиться…
Я состроил такую гримасу, что при виде её Венька ликовал бы по меньшей мере целые сутки.
С одной стороны, отдыхать одному малоприятно, значительно лучше — в компании. С другой — иметь в санатории соглядатаев и контролеров — превратить отдых в самый настоящий ад. Но переупрямить Веньку все равно не удастся. Упрется рогами — бульдозером не сдвинешь.
— Хорошо подумали? — решил попробовать я на всякий случай. — В наше время ехать на Кавказ — что совать глупую башку в растопленную печь…
От негодования бизнесмен стал заикться.
— Вчера — одно, сегодня — другое. Когда ты говоришь правду, а когда — брешешь?
— Во первых, брешет дворовый пес, на которого ты сейчас походишь, — огрызнулся я. — Во вторых, сейчас можешь мне поверить. В третьих, пошли бы вы с Ленкой… куда нибудь поподальше!
По опыту длительного общения с Крымовым уверен — получив подобный отпор, тот немедленно включит заднюю скорость. Соответственно, я научился применять этот способ. И на этот раз он не дал осечки.
— Ну, что ты за обидчивый человек? Все воспринимаешь в перевернутом виде… Я ведь только хотел сказать: мы с женой твердо решили ехать вместе с тобой.
— Раз твердо решили — принято, — смилостивился я. — Собирайте вещички, покупайте путевки. Я этот этап уже прошел… Выезд — в понедельник, встретимся прямо на вокзале. Билеты беру на себя…
Говорю твердо, уверенно, а коленки подрагивают. И будут они так дрожать до тех пор, пока поезд не минует пределов Московской области.
Конечно, начальство может достать меня и в Пятигорске, но это связано с известными трудностями, а трудностей, как известно, начадьники не любят.
Процедура оформления отпуска до предела примитивна. Передал коллегам незаконченные дела, сдал пистолет, получил отпускные…
2
Поезд прижался к перрону, будто гусеница к стволу дерева. Я приехал заранее — терпеть не могу опаздывать и торопиться. Пассажиров ещё маловато, плетутся лениво одиночками и группками.
Крымовых подождал на перроне, в тени. Вместе вошли в вагон.
Купе — прообраз коммунальной квартиры на четыре жильца, где спальные места — отдельные комнатушки, а пространство между ними и столик — места общего пользования.
Из четырех «комнат» три принадлежат одной «семье»: мне и Крымову с женой. Естественно, им я по праву «старшего» предоставил нижние полки, свой чемоданчик забросил на верхнюю. Вторая верхняя пока свободна.
Интересно, кто получил на неё ордер-билет? Не дай Бог женщина! Тогда по закону джентльменства толстому Крымову волей, неволей придется переквалифицироваться в скалолаза. Признаться, вид отфыркивающего приятеля, пытающегося взять приступом верхнюю полку, вызовет лично у меня приступ невероятного веселья.
Меня верхняя полка более чем устраивает — полная гарантия свободы и независимости — никто не усядется на постель, никто не взгромоздит на неё свой грязный чемодан.
Ленка мыслит по своему, чисто женскими категориями.
— Принесет нелегкая какого-нибудь пропойцу, станет он круглосуточно выдыхать аромат пойла — намучаемся…Б-р-р!… Учтите, мужики, произойдет такое — сбегу. Поедете в санаторий теплой мужской компашкой…
Отлично знаю — женщина не блефует, действительно, сбежит, бросив на произвол судьбы и мужа и бывшего любовника. Несмотря на сверхнаивные голубые глазенкм м хрупкость, она волевая и решительная особа.
— Куда ты от мужа денешься? — добродушно захрюкал Крымов. — Твой паспорт — у меня, денег в твоей сумочке — кот наплакал. Придется терпеть возможного пропойцу…Впрочем, с нами блюститель общественного порядка — мигом привлечет хулигана к ответственности…
Не знаю, где и как научился Крымов ворочать миллионами, но вот умение острить колючки он явно перенял у меня, и не только перенял, но и усовершенствовал.
— Привлеку, — внешне спокойно согласился я. — наведу революционный порядок. Можете не сомневаться. Свяжу алкаша и переселю к проводнице. Ее — в наше купе…
— Не мечтай — не получится, — мигом встрепенулась Крымова. — Здесь я — единственная и неповторимая, других женщин в купе не будет. Исключая, конечно, возможную пассажирку…
— Я не в том смысле…
— Знакомы мне мужские фокусы… Не получится и — все тут!
Спорить со слабым полом вообще бесполезно, вдвойне бесполезней — с Ленкой. Шутки она принимает только в двух вариантах: когда шутит сама или подшучивают пожилые люди, которых не осадить.
В купе — вынужденное молчание.
До отправления поезда — десять минут.
Мною овладело привычное волнение человека, уезжающего в неизвестность. Если даже она имеет вполне определенный адрес: Пятигорский санаторий. Вдобавок угнетали недобрые предчувствия, типа посыльного из родного учреждения с приказом ссадить сыщика и доставить под «конвоем» к месту службы. Для расследования неожиданного преступления…
Стрелки часов замерли. Сдвинется минутная на полделения и застынет, будто сил набирает для следующего шажка.
— Кажется, нам предстоит приятная возможность ехать в гордом одиночестве, — с надеждой провозгласил Крымов. — В преферанс придется играть втроем… Как, Леночка, осилишь?
Не обращая внимание на резвящегося мужа, Крымова достала косметичку и принялась подрисовываться перед зеркалом, вделанном в дверь.
Неожиданно она поехала в сторону.
В дверном проеме, лицом к лицу с Леной — узкоплечий блондин. Умные глвза прищурены, из них так и изливается насмешливая улыбочка. Под небольшим, хорошей лепки, носом — щеточка светлых усиков. На бежевую безрукавку небрежно наброшен светлокоричневый летний пиджак. В руке — нечто среднее между чемоданом и дипломатом.
Крымова посторонилась, пропуская в купе последнего жильца.
— Простите за вторжение, — слегка наклонив причесанную на пробор голову, извинился пассажир. Обращался он к даме, явно игнорируя двух мужчин. — Надеюсь, я не ушиб вас?
Вопрос правомерен, учитывая, что между женщиной и новым пассажиром расстояние едва превышает несколько сантиметров
— Нет, — улыбнулась Лена, — не ушибли…
Впечатление
Крымова давно знакома с блондином. Мало того, заранее знала об его появлении и готовилась к встрече. Иначе зачем вертеться перед зеркалом, подправляя на лице тона и полутона? Ради нас с Венькой? Даже думать о таком глупо. Женщины — далеко не дуры, они поумней многих представителей сильного пола, ради покорения давно застолбленных мужиков подкрашиваться не станут…
Лена спрятала косметичку, освобождая новому «жильцу» поле деятельности, села на полку рядом с мужем.
А меня грызли сомнения.
Впрочем, сышик — он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами — все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.
Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков — излишняя подозрительность, в»евшаяся в плоть и в кровь манера «выстраивать версии», сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.
И это неизбежно.
Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же — нагромождаю друг на друга «догадки», предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…
Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом «жилплощадь». Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.
Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.
Понимающий мужик, сознает, что он «четвертый лишний» и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами…
3
А у меня — новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?
То, что где-то столкновение было — никаких сомнений. Знаком голос — несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.
Сознание торопливо перелистывает «страницы» прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.
Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…
Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.
Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.
И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.
— Разрешите? — вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.
— Пожалуйста, — с неменьшей вежливостью ответил тот. — Присаживайтесь…
Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.
— Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, — скупо улыбнулся пассажир. — Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность — заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…
— В командировку или — попутешествовать?
— В наше время путешестваия — слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…
Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал — ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы — холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…
Неужели судьба свела нас с «голубым»?
Вот это — подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной — удовольствие небольшое…
Настала моя очередь представляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28