Включить маг? А что нового я услышу? Только зря истрачу дефицитную пленку… И все же, более машинально, чем продумано, я нажал клавишу дистанционного переключателя. Микронаушников не приготовил — они предназначены для более серьезных посетителей.
Через полчаса после посещения Листика, пол в коридоре задрожал под тяжелыми шагами двух человек. Если, конечно, обитателей волинского зверинца можно называть людьми. Второва сопровождал охранник. Банкир — более значительная личность, нежели аптечный предприниматель, только что покинувший хозяйский кабинет.
Занятно!
— Добрый день, родственник, — без стука заглянул ко мне Второв. — С племяшкой не помирился?
— Идут переговоры, — улыбнулся я. — Имеются кой-какие надежды…
— Слава Богу… Как настроение у босса?
— То улыбается, то морщится. Ничего особенного.
После ухода банкира я сменил кассету. Все ранее записанное — прелюдия, вряд ли несущая в себе стоящую информацию. Сейчас заявится Пантелеймонов, его беседа с Волиным — решающая.
Так и есть — идет. Почему-то один, без сопровождения. Или все охранники в разгоне, или — свой человек, изучивший все ходы и выходы. Скорее всего — второе.
— Привет, изменник! — с явно наигранной веселостью прокричал генеральный директор Росбетона, настежь распахнув дверь. — Возвратиться в родные пенаты нет желания?
Шикарный голубого цвета плащ распахнут, из под него выглядывает полотнище белого шарфа. Пижон, а не глава прсцветающей фирмы, связанной с едучим цементом, вязким бетоном, маслянными смазками для форм и опалубок.
Но я подметил — настроение у бывшего босса далеко не праздничное, белый шарф напоминает просьбу о помиловании.
— Разбитого не склеить, Вацлав Егорович, — с грустным сожалением ответил я. — Да и зачем? Где бы не служил — всегда к вашим услугам.
— Запомню и при случае воспользуюсь…Возникнет необходимость — обращайся, помогу…
— Вы — соответственно…
Обменявшись с отставным начальником пожарно-сторожевой службы щедрыми обещаниями, генеральный, не прощаясь, потопал дальше.
Услышав скрип двери хозяйского кабинета, я поспешно включил маг. Нельзя, ни в коем случае нельзя упустить хотя бы одно слово из перспективной для меня беседы. Вставил в ухо микронаушник и… ничего не услышал. Зарубежное дерьмо! Придется подождать до «расшифровки» кассет.
Пока работает подслушивающее устройство мне предстоит не менее важный разговор по телефону. Важный не только для меня, но и для «слухачей» Волина, которые, небось, напряглись и подключили для верности свои магнитофоны.
Ради Бога, ребятки, старайтесь, зарабатывайте кусок хлеба с ветчиной и черно-красной икоркой, мне не жалко. Ибо то, что вы сейчас услышите — отрепетировано, продумано и прштамповано не только капитаном Роминым, но и руководителями московской уголовки, с удовольствием согласившихся включиться во многообещающую игру.
Сергеев ожидает моего звонка в МУРе. «Слухачи» — не полные идиоты, они прежде всего зафиксируют по какому номеру я звоню и доложат об этом любопытному хозяину. Поэтому ни комната, снятая в башне напротив мастерской, ни, тем более, любое другое жилье не годится — только один МУР.
— Здорово!
— Здравствуйте.
— С тобой уже говорили?
— Да, говорили.
— Ну, и как ты смотришь на возможность заработать баксы, много баксов?
— Хорошо смотрю, положительно… Только и опасность велика… Разговор — не телефонный, повидаться бы.
— С удовольствием. Тот, кто тебе передал мое предложение, подскажет где меня найти и когда… Время не терпит, поэтому лучше сегодня же вечером.
— Согласен…
Беседа — на границе между полной деградацией мозговых извилин и легкой тупостью. Все окупается невероятной жадностью, которую мастерски изобразил Иван, и сохранением в тайне имен и фамилий. Именно эти две особенности должны покорить Волина, поверить в мою старательность и невероятную тягу к обогащению Сергеева.
Представил себе, как удовлетворенно переглянулись «слухачи», как зашевелились их жадные пальцы, предчувствуя очередную немалую подачку хозяина, и ехидно заулыбался. Все идет по смазанным рельсам, движется по накатанной дорожке, близок час окончательной расплаты за все: и за убийства, и за покушения, и за похищения…
Видели, как убегает собака, стащившая у хозяина кусок мяса? Так вот, я бежал значительно быстрей. Подгоняло желание добраться до своей квартиры, прослушать доверительные беседы между хозяином и его «дружанами». Во внутреннем кармане пиджака нетерпеливо «шевелились» миниатюрные кассетки. И, конечно, их родная мамаша — минимагнитофон. Но с начала предстоит повидаться с Иваном. Встреча с ним назначена на шесть вечера. Я торопился — подпирало время. На душе неспокойно, извлеченный из вентиляционной отдушины приборчик, кажется, прожигает ткань внутреннего кармана. Операция вступает в завершающую фазу. Один-два дня и я из бывшего заплеванного зека могу превратиться в достойного сотрудника уголовного розыска и в законного мужа самой красивой на свете женщины. А мои «дружаны» займут положенные им места за решеткой.
Дай— то Бог!
Вышел на станции «Речной вокзал», поднялся наверх. Оконченный рабочий день согнал к автобусам уйму людей. Как правило, стоят они молча, уставшие, поникшие. Женщины — с сумками, набитыми продуктами, мужчины с пустыми руками. Детей не видно — они под надзором бдительных бабушек ожидают родителей дома.
Так было в царские времена, при разных видах социализма, так и сейчас в реформируемой России. Особенно сейчас, когда общество раскололось на две неравные части: рабы и господа. Первые пользуются общественным транспортом, обессиленные, высосанные до предела, вторые раскатывают на иномарках, изнеженные и богатые, жадные до развлечений и увеличения своих вкладов в отечественных и зарубежных банках.
Сергеев, как условленно, стоял возле крайнего от выхода из метро остановочного павильона, вместе с другими ожидал редкого автобуса. Вместо того, чтобы сразу подойти к нему, я неприметно оглядел пассажиров, прошелся взглядом по окнам ближайших домов, проверил припаркованные к тротуару легковушки.
Не может быть, чтобы никому не доверяющий Волин не отрядил за мной своих шестерок. Тем более, когда должно состояться столь ответственное свидание. Где же затаились волинские топтуны? Разве вычислишь? Среди пассажиров — вряд ли, не то «образование», не тот опыт… Скорей всего, сидят, как вши в складках одежды, за занавеской одного из окон, направив на меня бинокль и, возможно, хитроумный, подслушивающий на солидном расстоянии аппарат. Во времена моей работы в уголовном розыске таких не существовало, но всезнающий Костяк не раз твердил: действуют, завезены из-за рубежа, поэтому, дружан, будь на-чеку, берегись.
Не знаю, так это или не так, но придется держать ушки на макушке и хвост трубой… Ага, вот где затаились топтуны! В припаркованной неподалеку от остановочного павильона иномарке — двое парней. Делают вид — увлечены беседой, но время от времени фиксируют меня настороженными взглядами
Кажется, Ванька тоже заметил соглядатаев — повернулся к ним в полоборота и многозначительно подмигнул мне. Дескать, твой выход, дружище, разыгрывай мелодраму всерьез, без ошибок и накладок.
И я разыграл.
— Здравствуй, Ваня.
— Привет, коли не шутите… Я вас не знаю, наверно, вы ошиблись адресом.
— Меня направил наш общий друг. Это я разговаривал час тому назад с тобой по телефону…
Сергеев опасливо оглядел пассажиров, припаркованные легковушки, окна домов. Парней-топтунов обошел взглядом. Ничего опасного — обычные «новые русские», ожидают либо дружка, либо подружку.
— И как зовут нашего «общего друга»?
— Вячеслав… Слава…
Ваня демонстративно колебался. Соглашаться сразу — не резон, можно подставиться сыскарям из службы внутренней безопасности. С легкой руки министра они следят за всеми, без исключения, начиная с рядовых гаишников, обдирающих автолюбителей, и кончая важными генералами, которые оперируют несоизмеримыми суммами взяток.
— И что хочет от меня ваш Слава?
Я вкратце изложил задание, не раз и не два втиснутое в мою дурную башку Волиным.
Не прекращая маловразумительной беседы, мы медленно двинулись в сторону от остановки, по направлению, параллельному стоящей иномарки с топтунами. Остановились с расчетом на тонкий слух бандюг — надеяться на какое-нибудь устройство — глупо и ненадежно.
— Принимай, дружище, задаток, — «незаметно» я положил в карман Ванькиной ветровки врученный мне Волиным конверт с зелеными бумажками. — И вот ещё — надежное средство, которое поможет тебе получить остальные баксы, — рядом с конвертом удобно улеглась крохотная пробирка. — Двух зернышек хватит…
Иван дрожащими руками заколол карман английской булавкой. Он так талантливо играл трудную свою роль, что я на какое-то мгновение поверил в жадность и трусость молоденького лейтенанта. Поверил и ужаснулся: а если это не игра?
— Когда увидишь парня?
— Сговорился с одним вертухаем… Сегодня вечером… Часов в девять…
— Все ясно. Утром позвони. Не позже семи — в половине восьмого выхожу из дому на службу… И не трусь, дружище, не трепыхай нервы — они не восстанавливаются…
Сергеев ответил «вымученной» улыбкой и, не прощаясь, поплелся к входу в метро. Я выждал минут десять, проследил от»езд бандитской иномарки, экипаж которой торопился доложить хозяину о подсмотренном и подслушанном. Потом весело сбежал на перрон, вскочил в предпоследний вагон поезда и помчался домой. Успокоившийся во время разговора с Ваней минимагнитофон снова ожил и принялся тревожно подталкивать хозяина. Дескать, не тяни, беги в свою однокомнатную берлогу, доставай из карманов кассеты, заряжай меня и слушай, слушай внимательно, придавая каждому слову второе-пятое значение.
И я изо всех сил старался «не тянуть» — перескакивал с одного вида транспорта на другой, словно воздушный акробат с трапеции на трапецию. В под»езд дома влетел пулей, не ожидаясь лифта, побежал по лестнице…
Из кухни доносилась неторопливая беседа мужчины и женщины. Ромин разговаривал с моей квартирной хозяйкой. Речь шла, конечно же, обо мне.
— Не досаждает вам постоялец? — заботливо осведомлялся Славка. — Не устраивает ли пьянок, не водит сюда проституток?
— Кто ж его знает? — с тревогой в голосе отвечала Клавдия Петровна. — Ныняшняя молодежь — сами знаете какая… Навроде все в порядке, мебель не побитая, бельишко чистое… Спасибочко, хорошего мужичка порекомендовали… Ежели и водит каких бабочек — парнишка молодой, горячий, грех осуждать…
Сенцова жила этажем ниже у дочери, видимо, ежедневно наведывалась ко мне, проверяя чистоту и порядок. Ромин не исключал возможности «авторства» квартирной хозяйки в установке подслушивающих устройств, но, как говорится, непойманный — не вор.
Цилиндрики под настольной лампой, в телефоне и на карнизе были включены и исправно информировапли волинских «слухачей». Ромин знал об этом, держался соответственно.
— А как — с пьянками? — увеличивая волнительную заботу, жидкой кашкой расплывался капитан. — Пьет?
— А кто нынче не пьет? Мой покойный мужик говаривал: водку не потребляет один телеграфный столб — изолятороры поставлены вниз горлышком, водочка вытекает, не держится.
Славка внимательно выслушал древнюю байку, умудрился ни разу не улыбнуться.
— А вот и наш гулена! — радостно вскричал он, когда я появился на пороге кухни. — Приглашает в гости, а сам на службе задерживается. Дескать, приходи, когда меня нет дома… Звоню, стучу — никого. Вот и пришлось побеспокоить добрейшую Клавдию Петровну. Хорошо еще, что она имеет запасные ключи, без этого впору возвращаться не солоно хлебавши… Небось, срочная работа? — сочувственно обратился ко мне Ромин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45