— Нельзя же так, мы — люди, не звери.
— Прекрати заниматься словоблудием! — зло прикрикнул Молвин. — Люди, звери, что придумала… Успокойся — люди, сейчас докажу… Долго еще прикажешь ожидать?
Пришлось покориться. Освободившись от лифчика и штанишек, девушка торопливо скользнула под одеяло. Босс навалился на нее…
— На первый раз сойдет, — неожиданно похвалил Егор Артемович. — Могла бы быть поактивней… Сколько получаешь в месяц?
Чисто деловой вопрос, никак не совместимый с тем, что произошло несколько минут тому назад.
— Две с половиной тысячи, — почти прошептала секретарша. — Откройте, пожалуйста, дверь — спать хочется.
— Ложись и спи. Под утро продолжим… Считай, зарплата увеличена. Три куска. Понимаю, не густо, со временем прибавлю. Погляжу на твое поведение.
Девушка промолчала. Не то обещая «хорошее поведение», не то выражая благодарность за щедрую добавку к зарплате.
— Главное, держи язык за зубами, — в который уже раз посоветовал Молвин. — Проболтаешься, и денег лишишься и… жизни…
Возвратившись домой, Людмила по привычке все рассказала матери. Особый нажим — на повышение оклада, вскользь — о ночи, проведенной в постели босса.
— Три куска, представляешь? И еще прибавить пообещал… Все же я нашла удачную работенку. И питаться станем получше, и сапоги тебе купим, эти, смотри, развалились.
Отвернувшись от дочери, Пелагея Марковна вытирала слезы…
5
Через неделю на прием к Молвину пришел подтянутый генерал. Военная форма плотно облегала невысокую фигуру, голова в генеральской фуражке высоко поднята.
Людмила, как и большинство женщин, обожает военных, тает при одном взгляде на крутые плечи, накрытые погонами, на разноцветные орденские планки. Так было издревле, так, видимо, и останется на ближайшие столетия. Если, конечно, российскую армию не уморят голодом, не изведут реформами.
Жестом остановив ринувшегося в кабинет господина в светлосером костюме, секретарша приветливо улыбнулась генералу и пропустила его вне очереди. Сама вошла следом.
— Мила, свободна, — хмуро сообщил Егор Артемович, приподнимаясь за своим громадным столом. — Твоя помощь не понадобится.
Странно… Обычно Молвин, наоборот, настаивает на присутствии секретарши, будто отгораживется ею от слишком уж острых, опасных вопросов посетителей.
Вообще-то, Людмила отлично знает, о чем пойдет речь между боссом и важным генералом. О продаже танков. Ибо военачальник послан, наверняка, Николаевым, спрятавшим за обликом «банкира» истинное лицо преступника. Почему именно преступника, девушка не знала, об этом говорило ей интуитивное чувство никогда не ошибающейся женщины.
Не успел генерал покинуть приемную, хозяин вызвал секретаршу. Когда Людмила с блокнотом и карандашем в руках приблизилась к его рабочему столу, плотоядно оглядел полную фигуру девушки.
— Давненько мы с тобой не бывали в командировках, — нервно посмеиваясь, заметил он. — Соскучилась, небось?
В точном соответствии с советами матери, Людмила стыдливо опустила невинные глазки, прижала ладони к заалевшим щекам. Понимай, как знаешь: или — очень соскучилась, или — стыд какой!
Молвин предпочел первый вариант — горделиво усмехнулся, привычно ощупал мясистый нос. Вот, дескать, какой я мужик — бабы тают, ждут, не дождутся очередного приглашения побалдеть в мягкой постели.
— Скоро поедем, милая, развлечемся, — снисходительно пообещал он. — Вот только завершу кой-какие дела, порученные советником… До чего же похабная морда у моего босса — с души воротит, как увижу — блевать охота.
Минут двадцать необычно словоохотливый политик извергал из себя негодование и зависть, не стыдясь матерных выражений и низкопробных сравнений.
Людмила почтительно слушала мутные изречения босса, похожие на извергнутую вулканом лавину грязи, раскаленных ненавистью камней, и думала о своем. Дай-то Бог, чтобы затянулось выполнение заданий советника — хозяин может обладать ее телом только во время командировок, нанимать квартиру в Москве либо в ближнем Подмосковьи побаивается. Проникнут дотошные журналисты в тщательно оберегаемую им тайну сексуальных забав, разрисуют в газетах, вывалят на телеэкраны — не пощадят, не помилуют,
— Успокойся, Милочка, не скучай, — Молвин погладил «горюющую» секретаршу по спине, от затылка до бедер. Рука задрожала. — Обещаю: через недельку поедем на Урал. Заодно, завершу дельце с танками…
На обычном, кажется, словечке «танки» голос дрогнул, будто в горло попала рыбья косточка. Подрагивающая на бедре девушки ладонь изменила «маршрут» — вместо того, чтобы проникнуть к заповедному месту, перекочевала на стол.
Видимо, досадили чем-то хозяина эти самые танки, равнодушно подумала Людмила, поправляя юбку, даже про репетицию секса позабыл, бедняга.
— На всякий случай, все свои записи занеси в компьютерный файл под паролем. Бумаги уничтожь.
— Простите, Егор Артемович, но я никогда не работала с «паролями». Не приходилось…
Молвин раздраженно походил по кабинету, его, похоже, уже перестали интересовать заманчивые женские формы секретарши, их заслонили заботы бизнеса.
— Черт, до чего не хочется доверяться еще кому-нибудь, не для того я взял на работу молчаливую и послушную секретаршу… Ладно, милая, поступим так: сведу тебя с нашим компьютерщиком, поучись у него… Не сексу, конечно, в нем ты, кажется, преуспела. Придумай невинный текст и попроси Валерку забить его в парольный файл. Погляди, как он это делает, поучись. Потом покажи мне свои записи — скажу, какие спрятать, какие уничтожить…
Как всегда, верно найденное решение резко изменило настроение Егора Артемовича, нос из багровокрасного сделался слегка порозовевшим, глазки плутовато забегали по пухленькой фигурки секретарши.
— Жаль, нельзя нам побаловаться в кабинете, — огорченно вздохнул он. — В любой момент могут заглянуть. Тот же паскудный советник… Подойди поближе, хотя бы поглажу…
До чего же знакомо это «поглаживание»! Однажды, оно едва не довело пожилого ловеласа до сердечного приступа.
— Ой, простите, Егор Артемович, я оставила в приемной папку с важными документами. Вдруг украдут?
Молвин насупился. Желание погладить секретаршу похоронено боязнью осложнений в случае исчзновения документов.
— Как же это ты? Быстро убери бумаги со стола. Запри в сейф. И немедля разыщи Чудина… Зайдешь после конца работы?
— Простите, Егор Артемович, только не сегодня… Мама плохо себя чувствует — поведу в поликлинику к врачу…
Молвин недовольно посопел, но настаивать не стал. Только еще раз напомнил о «парольных» файлах.
Выполняя поручение щефа, Людмила бросилась искать Чудина…
Компьютерщик Валера — худощавый парнишка с длинными волосами, прихваченными сзади в пучек обычной аптекарской резинкой, охотно принялся учить секретаршу. Ловко работая на клавиатуре, он так и сыпал комплименты, анекдоты, свежие и протухшие новости из жизни коллектива Администрации Президента.
— Представляешь, сидят два советника и готовят решение Президента по одному и тому же вопросу. Один — с точки зрения экономики, второй — культуры. Президент удивляется: что, дескать, подсовываете? Советники хором отвечают: культурную экономику. Что за новый зверь? Получает подробное пояснение: отказ в деньгах без матерщины.
Выдал скорбный, вовсе не веселый, анекдотец и сам захохотал.
— Или вот еще… Это уже не анекдот — голый факт. Один мужик, приближенный к верхам, не то повар, не то кондитер, прибомбил себе квартирешку. Естественно, по дешевке, какие-то двадцать тысяч баксов. Расплатился через коммерческий банк, приезжает с вещами. А квартирка-то — ау, занята. И кем ты думаешь? Никогда не отгадаешь, — выждал минут пять, заранее весело прижмурившись, и выдал. — Личным секретарем одного из министров… Так-то!… Побалдели — хватит, продолжим курс обучения. А то твой босс быстро наладит меня за ворота…
Только убедившись в том, что девушка научилась управляться с парольными файлами, Валерий ушел из приемной. На пороге остановился.
— Завтра хочу поглазеть на памятник Петру. Не составишь компанию?
Подумав, Людмила согласилась. Посмеиваясь про себя по поводу несовременного парня, наивного ухажера, она неожиданно ощутила радость. Впервые в этих стенах на нее смотрят не как на предмет мужской охоты — как на человека.
После осмотра памятника Петру, пришла очередь прогулки по Измайловскому парку. Через два дня — посещение Новодевичьего монастыря. Потом — субботний отдых на берегу Истринского водохранилища.
Валерик неистощим на всевозможные задумки, забрасывает подружку невесть где и как добытыми сведениями о космических путешествиях будущего, грузинской кулинарии, камчатсих вулканах. Вперемежку — веселые анекдоты из мира артистов и музыкантов.
Единственные запрещенные темы — Президент и премьер-министр…
— Знаешь, мама, Валерик — не от мира сего, пришелец инопланетной цивилизации, — взахлеб говорила матери девушка. — Ни разу не прижал меня, не облапил, не полез под юбку… Чувствую — нравлюсь парню, по настоящему нравлюсь. Общаясь с ним, начисто забываешь вонючих козлов — моего босса и его друзей. Впечатление — стою под душем, смывающим с тела грязь…
— Неужели полюбила? — удивлялась мать. — Смотри, любовь — страшная штука для женщины, нередко приводит к гибели. Это у мужчин, как у петухов — отработал одну курицу, отряхнулся и побежал за другой. Слишком уж ранима женская душа, медленно заживает.
Права мамулька, до чего же права! Вспомнила Людмила, как тяжело переживала неожиданную разлуку с первой своей любовью — Вячеславом Петровичем, Славиком, и снова задохнулась от приступа тоски. Сколько уже минуло времени, а не забываются сладкие часы, проведенные в постели с ласковым, заботливым любовником.
— Скажи, ты откровенна с Валериком так же, как и со мной?
Девушка помедлила с ответом. Будто припоминала разговоры с веселым компьютерщиком, оценивала их.
— Да, мама, — наконец, призналась она. — С ним нельзя быть скрытной, пыталась — не получается.
— Не боишься?
— Я ему доверяю. Валерик — не из числа предателей…
6
— Сначала исчез Валерик, — медленно говорила Пелагей Марковна, сжигая сигарету за сигаретой. — Перестал появляться, звонить. А потом исчезла дочка. Тоже — просто: не возвратилась с работы…
Чегодин напряженно слушал исповедь немолодой женщины. Все обычно, все повторяемо в наше время, но что-то настораживало, какая-то малость ковырялась в ушах, мешая вникнуть в детали, которые, в конечном итоге, определят будущий успех.
Молвин — помощник советника Президента. По нынешним меркам — высокая должность. Платонов — советник, неважно, по каким вопросам, главное — лицо, имеющее доступ к главе государства. Николаев — бизнесмен, банкир. Хорошо бы узнать, какие дела курирует советник, не пересекаются ли его проблемы с проблемами Николаева.
Но до чего же опасно копаться в грязном белье высокой политики! Не любят там любопытствующих сыщиков и журналистов, сберегают от них секреты любой важности: от семейных и интимных до государственных. Лезть в высокие органы все равно, что без маски и дымокура соваться в пчелиные ульи — пчелы закусают до смерти.
Не дав согласия, не получив непременного аванса, Виктор подспудно уже начал расследование исчезновения неприметной секретарши.
— Понятно, — протянул он, когда посетительница закончила длинейшее повествование. — Почему не обратились в милицию?
Пелагея Марковна удивленно воззрилась на наивного детектива, сначала невооруженными глазами, потом — через очки, водруженные странным манером — на кончик напудренного носика.
— Наверно, вы не поняли… Как бы это выразиться, Людочка оказалась посвященной в некоторые дела государственной важности… Мое обращение в милицию…
— Кто-то вам не посоветовал поднииать шум, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Прекрати заниматься словоблудием! — зло прикрикнул Молвин. — Люди, звери, что придумала… Успокойся — люди, сейчас докажу… Долго еще прикажешь ожидать?
Пришлось покориться. Освободившись от лифчика и штанишек, девушка торопливо скользнула под одеяло. Босс навалился на нее…
— На первый раз сойдет, — неожиданно похвалил Егор Артемович. — Могла бы быть поактивней… Сколько получаешь в месяц?
Чисто деловой вопрос, никак не совместимый с тем, что произошло несколько минут тому назад.
— Две с половиной тысячи, — почти прошептала секретарша. — Откройте, пожалуйста, дверь — спать хочется.
— Ложись и спи. Под утро продолжим… Считай, зарплата увеличена. Три куска. Понимаю, не густо, со временем прибавлю. Погляжу на твое поведение.
Девушка промолчала. Не то обещая «хорошее поведение», не то выражая благодарность за щедрую добавку к зарплате.
— Главное, держи язык за зубами, — в который уже раз посоветовал Молвин. — Проболтаешься, и денег лишишься и… жизни…
Возвратившись домой, Людмила по привычке все рассказала матери. Особый нажим — на повышение оклада, вскользь — о ночи, проведенной в постели босса.
— Три куска, представляешь? И еще прибавить пообещал… Все же я нашла удачную работенку. И питаться станем получше, и сапоги тебе купим, эти, смотри, развалились.
Отвернувшись от дочери, Пелагея Марковна вытирала слезы…
5
Через неделю на прием к Молвину пришел подтянутый генерал. Военная форма плотно облегала невысокую фигуру, голова в генеральской фуражке высоко поднята.
Людмила, как и большинство женщин, обожает военных, тает при одном взгляде на крутые плечи, накрытые погонами, на разноцветные орденские планки. Так было издревле, так, видимо, и останется на ближайшие столетия. Если, конечно, российскую армию не уморят голодом, не изведут реформами.
Жестом остановив ринувшегося в кабинет господина в светлосером костюме, секретарша приветливо улыбнулась генералу и пропустила его вне очереди. Сама вошла следом.
— Мила, свободна, — хмуро сообщил Егор Артемович, приподнимаясь за своим громадным столом. — Твоя помощь не понадобится.
Странно… Обычно Молвин, наоборот, настаивает на присутствии секретарши, будто отгораживется ею от слишком уж острых, опасных вопросов посетителей.
Вообще-то, Людмила отлично знает, о чем пойдет речь между боссом и важным генералом. О продаже танков. Ибо военачальник послан, наверняка, Николаевым, спрятавшим за обликом «банкира» истинное лицо преступника. Почему именно преступника, девушка не знала, об этом говорило ей интуитивное чувство никогда не ошибающейся женщины.
Не успел генерал покинуть приемную, хозяин вызвал секретаршу. Когда Людмила с блокнотом и карандашем в руках приблизилась к его рабочему столу, плотоядно оглядел полную фигуру девушки.
— Давненько мы с тобой не бывали в командировках, — нервно посмеиваясь, заметил он. — Соскучилась, небось?
В точном соответствии с советами матери, Людмила стыдливо опустила невинные глазки, прижала ладони к заалевшим щекам. Понимай, как знаешь: или — очень соскучилась, или — стыд какой!
Молвин предпочел первый вариант — горделиво усмехнулся, привычно ощупал мясистый нос. Вот, дескать, какой я мужик — бабы тают, ждут, не дождутся очередного приглашения побалдеть в мягкой постели.
— Скоро поедем, милая, развлечемся, — снисходительно пообещал он. — Вот только завершу кой-какие дела, порученные советником… До чего же похабная морда у моего босса — с души воротит, как увижу — блевать охота.
Минут двадцать необычно словоохотливый политик извергал из себя негодование и зависть, не стыдясь матерных выражений и низкопробных сравнений.
Людмила почтительно слушала мутные изречения босса, похожие на извергнутую вулканом лавину грязи, раскаленных ненавистью камней, и думала о своем. Дай-то Бог, чтобы затянулось выполнение заданий советника — хозяин может обладать ее телом только во время командировок, нанимать квартиру в Москве либо в ближнем Подмосковьи побаивается. Проникнут дотошные журналисты в тщательно оберегаемую им тайну сексуальных забав, разрисуют в газетах, вывалят на телеэкраны — не пощадят, не помилуют,
— Успокойся, Милочка, не скучай, — Молвин погладил «горюющую» секретаршу по спине, от затылка до бедер. Рука задрожала. — Обещаю: через недельку поедем на Урал. Заодно, завершу дельце с танками…
На обычном, кажется, словечке «танки» голос дрогнул, будто в горло попала рыбья косточка. Подрагивающая на бедре девушки ладонь изменила «маршрут» — вместо того, чтобы проникнуть к заповедному месту, перекочевала на стол.
Видимо, досадили чем-то хозяина эти самые танки, равнодушно подумала Людмила, поправляя юбку, даже про репетицию секса позабыл, бедняга.
— На всякий случай, все свои записи занеси в компьютерный файл под паролем. Бумаги уничтожь.
— Простите, Егор Артемович, но я никогда не работала с «паролями». Не приходилось…
Молвин раздраженно походил по кабинету, его, похоже, уже перестали интересовать заманчивые женские формы секретарши, их заслонили заботы бизнеса.
— Черт, до чего не хочется доверяться еще кому-нибудь, не для того я взял на работу молчаливую и послушную секретаршу… Ладно, милая, поступим так: сведу тебя с нашим компьютерщиком, поучись у него… Не сексу, конечно, в нем ты, кажется, преуспела. Придумай невинный текст и попроси Валерку забить его в парольный файл. Погляди, как он это делает, поучись. Потом покажи мне свои записи — скажу, какие спрятать, какие уничтожить…
Как всегда, верно найденное решение резко изменило настроение Егора Артемовича, нос из багровокрасного сделался слегка порозовевшим, глазки плутовато забегали по пухленькой фигурки секретарши.
— Жаль, нельзя нам побаловаться в кабинете, — огорченно вздохнул он. — В любой момент могут заглянуть. Тот же паскудный советник… Подойди поближе, хотя бы поглажу…
До чего же знакомо это «поглаживание»! Однажды, оно едва не довело пожилого ловеласа до сердечного приступа.
— Ой, простите, Егор Артемович, я оставила в приемной папку с важными документами. Вдруг украдут?
Молвин насупился. Желание погладить секретаршу похоронено боязнью осложнений в случае исчзновения документов.
— Как же это ты? Быстро убери бумаги со стола. Запри в сейф. И немедля разыщи Чудина… Зайдешь после конца работы?
— Простите, Егор Артемович, только не сегодня… Мама плохо себя чувствует — поведу в поликлинику к врачу…
Молвин недовольно посопел, но настаивать не стал. Только еще раз напомнил о «парольных» файлах.
Выполняя поручение щефа, Людмила бросилась искать Чудина…
Компьютерщик Валера — худощавый парнишка с длинными волосами, прихваченными сзади в пучек обычной аптекарской резинкой, охотно принялся учить секретаршу. Ловко работая на клавиатуре, он так и сыпал комплименты, анекдоты, свежие и протухшие новости из жизни коллектива Администрации Президента.
— Представляешь, сидят два советника и готовят решение Президента по одному и тому же вопросу. Один — с точки зрения экономики, второй — культуры. Президент удивляется: что, дескать, подсовываете? Советники хором отвечают: культурную экономику. Что за новый зверь? Получает подробное пояснение: отказ в деньгах без матерщины.
Выдал скорбный, вовсе не веселый, анекдотец и сам захохотал.
— Или вот еще… Это уже не анекдот — голый факт. Один мужик, приближенный к верхам, не то повар, не то кондитер, прибомбил себе квартирешку. Естественно, по дешевке, какие-то двадцать тысяч баксов. Расплатился через коммерческий банк, приезжает с вещами. А квартирка-то — ау, занята. И кем ты думаешь? Никогда не отгадаешь, — выждал минут пять, заранее весело прижмурившись, и выдал. — Личным секретарем одного из министров… Так-то!… Побалдели — хватит, продолжим курс обучения. А то твой босс быстро наладит меня за ворота…
Только убедившись в том, что девушка научилась управляться с парольными файлами, Валерий ушел из приемной. На пороге остановился.
— Завтра хочу поглазеть на памятник Петру. Не составишь компанию?
Подумав, Людмила согласилась. Посмеиваясь про себя по поводу несовременного парня, наивного ухажера, она неожиданно ощутила радость. Впервые в этих стенах на нее смотрят не как на предмет мужской охоты — как на человека.
После осмотра памятника Петру, пришла очередь прогулки по Измайловскому парку. Через два дня — посещение Новодевичьего монастыря. Потом — субботний отдых на берегу Истринского водохранилища.
Валерик неистощим на всевозможные задумки, забрасывает подружку невесть где и как добытыми сведениями о космических путешествиях будущего, грузинской кулинарии, камчатсих вулканах. Вперемежку — веселые анекдоты из мира артистов и музыкантов.
Единственные запрещенные темы — Президент и премьер-министр…
— Знаешь, мама, Валерик — не от мира сего, пришелец инопланетной цивилизации, — взахлеб говорила матери девушка. — Ни разу не прижал меня, не облапил, не полез под юбку… Чувствую — нравлюсь парню, по настоящему нравлюсь. Общаясь с ним, начисто забываешь вонючих козлов — моего босса и его друзей. Впечатление — стою под душем, смывающим с тела грязь…
— Неужели полюбила? — удивлялась мать. — Смотри, любовь — страшная штука для женщины, нередко приводит к гибели. Это у мужчин, как у петухов — отработал одну курицу, отряхнулся и побежал за другой. Слишком уж ранима женская душа, медленно заживает.
Права мамулька, до чего же права! Вспомнила Людмила, как тяжело переживала неожиданную разлуку с первой своей любовью — Вячеславом Петровичем, Славиком, и снова задохнулась от приступа тоски. Сколько уже минуло времени, а не забываются сладкие часы, проведенные в постели с ласковым, заботливым любовником.
— Скажи, ты откровенна с Валериком так же, как и со мной?
Девушка помедлила с ответом. Будто припоминала разговоры с веселым компьютерщиком, оценивала их.
— Да, мама, — наконец, призналась она. — С ним нельзя быть скрытной, пыталась — не получается.
— Не боишься?
— Я ему доверяю. Валерик — не из числа предателей…
6
— Сначала исчез Валерик, — медленно говорила Пелагей Марковна, сжигая сигарету за сигаретой. — Перестал появляться, звонить. А потом исчезла дочка. Тоже — просто: не возвратилась с работы…
Чегодин напряженно слушал исповедь немолодой женщины. Все обычно, все повторяемо в наше время, но что-то настораживало, какая-то малость ковырялась в ушах, мешая вникнуть в детали, которые, в конечном итоге, определят будущий успех.
Молвин — помощник советника Президента. По нынешним меркам — высокая должность. Платонов — советник, неважно, по каким вопросам, главное — лицо, имеющее доступ к главе государства. Николаев — бизнесмен, банкир. Хорошо бы узнать, какие дела курирует советник, не пересекаются ли его проблемы с проблемами Николаева.
Но до чего же опасно копаться в грязном белье высокой политики! Не любят там любопытствующих сыщиков и журналистов, сберегают от них секреты любой важности: от семейных и интимных до государственных. Лезть в высокие органы все равно, что без маски и дымокура соваться в пчелиные ульи — пчелы закусают до смерти.
Не дав согласия, не получив непременного аванса, Виктор подспудно уже начал расследование исчезновения неприметной секретарши.
— Понятно, — протянул он, когда посетительница закончила длинейшее повествование. — Почему не обратились в милицию?
Пелагея Марковна удивленно воззрилась на наивного детектива, сначала невооруженными глазами, потом — через очки, водруженные странным манером — на кончик напудренного носика.
— Наверно, вы не поняли… Как бы это выразиться, Людочка оказалась посвященной в некоторые дела государственной важности… Мое обращение в милицию…
— Кто-то вам не посоветовал поднииать шум, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43