Это было в августе девяносто первого. Все было точно так же… Oh, du lieber Augustin, Augustin, Augustin… — наигрывал клавесин. Капитан спецслужбы ЦК КПСС с документами гражданина Израиля Натана Когля прилетел в Вену из Москвы, где он был по коммерческим делам. В его чемодане лежали детали новой модели бытового фильтра для воды.
До отеля «Хилтон» Натан Когль добрался на автобусе. Это стоило всего семьдесят шиллингов, то есть раза в четыре, а то и в пять дешевле, чем на такси. Менеджер фирмы, торгующей фильтрами, человек небогатый. Шиковать ему ни к чему. В городе Натан прогулялся по Мариахильфер мимо бесконечной стены витрин. Магазины были уже закрыты, манекены улыбались странными улыбками. Казалось, они знали, зачем бедный еврей прилетел в Вену. Натан спустился в метро на станции Западный вокзал и по линии U6 доехал до станции Badenbergerstrasse линии U2. Это обошлось ему всего в семнадцать шиллингов. Натан Когль вышел из метро и направился к гостинице. Отель Ратхаус, скромный, но добротный и элегантный, со старинной шарманкой под стеклянным колпаком в холле, принял бедного еврея.
В номере капитан Кравцов позвонил по телефону. Он сказал только одну фразу. Его собеседник тоже произнес всего несколько слов. Они разговаривали по-немецки. После того как Натан Когль положил трубку, он шепотом загнул длинную матерную фразу на русском.
Потом бедный еврей выкурил сигарету у распахнутого окна и раскрыл свой чемодан. Черные пластмассовые детали фильтра для воды лежали в полиэтиленовом пакете. Натан Когль быстро и умело стал собирать детали в уродливую конструкцию. Отдаленно эта хреновина напоминала пистолет. Натан положил конструкцию во внутренний карман пиджака, выкурил еще одну сигарету и вышел из номера.
— Пойду прогуляюсь по Вене, — сказал он портье.
— Вы впервые в Вене? — спросил тот.
— К сожалению, да, — ответил Натан. — Еще хуже то, что я уже завтра улетаю.
— О, какая досада, дорогой господин Когль. Веной нужно дышать, наслаждаться. Один день — это так мало.
Портье был намерен потрепаться, а капитан Кравцов нет. Он выслушал несколько фраз о соборе святого Стефана, о Моцарте. О венской кухне и, разумеется, о бедном Августине… Натан Когль кивал головой, вздыхал, сожалея о том, что у него нет времени, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Вены. Сорок минут спустя ему предстояло убить человека. Он вежливо кивал головой, улыбался, сокрушался и думал про себя: чтоб ты сдох, мой дорогой герр Штаубе. Вместе с Моцартом, императрицей Марией Терезией и Августином.
Спустя сорок минут бедный еврей Когль входил в двери дорогущего ресторана Schawarzenbery. Музыканты в белых париках с буклями играли «Розы с юга». Колыхались огоньки свечей, в правом кармане Натана Когля лежала уродливая пластмассовая конструкция. Она была изготовлена в спеццехе Тульского оружейного завода и предназначалась для разового использования.
Официант в парике и камзоле подал Натану меню в кожаной папке с золотым тиснением Schawarzenbery.
С невозмутимым видом бедный еврей сделал заказ на сумму более девятисот шиллингов. По меркам элитного венского ресторана это было не особенно круто, по меркам же шикарных московских кабаков — вообще мелочь, меньше сотни долларов.
— И, пожалуй, Morchelravioli, — добавил Натан, усмехаясь.
Официант почтительно склонил голову. Стоимость заказа перевалила через отметку в тысячу шиллингов. Это означало, что его чаевые, которые будут лежать в салфетке со счетом, составят около сотни шиллингов. Официант удалился.
Музыканты заиграли «На прекрасном голубом Дунае». В зал вошла пара: молодая дама и пожилой господин в сером костюме. У него было испитое, нервное лицо.
— Сюда, Нина, — сказал мужчина, показывая на столик справа от Кравцова.
— Если ты опять собираешься нажраться, как свинья, — говорила женщина, — и будешь потом стонать про свою печень…
— Ну что ты, Нинок, — ответил мужчина. Они сели за соседний столик, и Натан Когль обрадовался: дальность действия спецпистолета Б-6 не превышала десяти метров.
— Ну что ты, Нинок… разве что глоток граппы. «На прекрасном голубом Дунае» играли музыканты в белых париках. В ушах женщины, которую покойник назвал Нина, блестели бриллианты. Изготовленный на ТОЗ спецпистолет ждал своей минуты. Натан Когль вытащил его из кармана и положил на колени.
— Значит, опять нажрешься… Свинья!
— Ну что ты, Нинок, — сказал покойник. Капитан Кравцов нажал черную пластмассовую кнопку. Удар сжатого воздуха колыхнул скатерть, и В-6 выплюнул отравленную иглу диаметром один и восемь десятых миллиметра.
— Чтоб ты сдох, свинья, — сказала Нина. Игла преодолела расстояние в четыре метра. Мужчина с испитым лицом ощутил укол в ляжку левой ноги, широко открыл рот и поднял руку к сердцу… Лицо исказила гримаса. Он начал медленно валиться на свою спутницу.
Колеса «Боинга» коснулись бетона аэропорта Швехат. Кравцов вздохнул. Второй раз в жизни он прилетел в Вену. И снова с тайной миссией.
— Чего, Валя, вздыхаешь? — спросил Серега Вепринцев.
— Да ничего, Сережа. Вспомнил свою предыдущую поездочку сюда. Три года назад.
— А-а, — понимающе протянул Вепринцев. Он был воспитан в той же школе, что и Кравцов, имел сходный с ним послужной список. И отлично знал, каких нервов стоили некоторые командировки. Разумеется, не все они были связаны с кровью. Такие — напротив — были редкостью. Но практически все совершались с чужими документами, с легендой, нелегально. И в случае провала ты на хрен никому не нужен. Один из ребят сыпанулся в восемьдесят седьмом в Португалии. До сих пор сидит… Наверно, ради торжества дела КПСС.
Таможенный и паспортный контроль консультанты прошли без осложнений. Прямо в аэропорту взяли напрокат два автомобиля. Проще было бы добраться до банка на такси, но машины арендовали с перспективой: охота на покойника Гончарова была бы невозможна без транспортных средств.
Кравцов — единственный из тройки консультантов, кто работал ранее в Вене, — поехал впереди на скромном «фиате». Сзади — Вепринцев и Берг на «бээмвухе» пятой модели. В машине Валентин включил магнитолу, и в салон ворвалась мелодия вальса Венская кровь. Ах, вальс! Странный вальс у подножия холма из шестидесяти миллионов долларов. Из иллюминатора «Боинга» компании «Austrian Airlines» холмик был не виден. Но теперь он стал ближе. Высокий, как Монблан, и зеленый, как трава на альпийских лугах… Штраус, вальс, парики и кринолины, мерцание свечей. Впрочем, президент Франклин, известный также по кликухе ONE HUNDRED DOLLARS, занимал прилетевших из Москвы посланцев полковника Семенова и Гургена значительно больше.
В плотном потоке отъезжающих из аэропорта Швехат автомобилей люди Гургена красиво сели на хвост сотрудникам агентства «Консультант». Кавказцев встретили представители диаспоры на своих машинах.
О великая сила землячества! За тысячи километров от вершин и ущелий Кавказа боевиков Гургена встретила дружеская поддержка соплеменников. А это очень много значит в чужой стране. Тем более если ситуация предполагает проведение криминальной акции, но нет здесь возможности опереться на купленных ментов, судей, прокуроров и народных избранников. Здесь все против тебя. И если ты совершишь ошибку, то гарантированно сядешь на нары старинной венской тюрьмы.
Серый Дом — это, конечно, не Бутырка и не Кресты. Сидеть здесь можно с комфортом. И даже получить профессию или приличное образование. Вах! Зачем учиться умному и гордому горцу? Зачем, если можно все взять силой?… Но не в австрийской тюрьме. Здесь не удастся подкупить охрану. И никто не принесет в камеру водку и порцию кайфа. Никто не пришлет гостинчик с воли. Не подогреет.
Дикая страна эта Австрия, господа! Нецивилизованная, с дремучей пенитенциарной системой.
Итак, консультанты на арендованных машинах поехали в Вену. Их сопровождали целых четыре автомобиля представителей грузинской диаспоры. Меньше чем через час сотрудники агентства «Консультант» сняли два номера в отеле «Старый мельник» недалеко от бульвара Ринг. Спустя еще десять минут четверо бойцов Гургена сняли два номера в соседнем отеле. Гостиницы разделяла улица. Из окон обоих отелей открывался вид на площадь и расположенный на противоположной ее стороне банк. Золотом сияла табличка у входа. Банк был основан более трехсот лет назад. Трехвековая история банка включала в себя пожар, две попытки ограбления и одно крупное мошенничество. Среди его клиентов были коронованные особы, международные аферисты, знаменитости всех мастей…
Пожалуй, впервые его клиентом стал воскресший мертвец — бывший советский чиновник с криминальной подкладкой. Пожалуй, впервые охоту на клиента банка вели бывшие сотрудники секретного отдела ЦК КПСС и одновременно группа кавказских бандитов. Сияла золотом литая солидная табличка у входа. Вращающаяся зеркальная дверь впускала и выпускала клиентов. Из-за шторы отеля «Старый мельник» за входом в банк наблюдали внимательные глаза. Охота на воскресшего мертвеца началась. Скоро, очень скоро в Вене произойдут события, которые окажут роковое влияние на жизнь питерского журналиста Серегина-Обнорского. И не только его.
Но об этом пока никто ничего не знает.…Oh, du lieber Augustin, Augustin, Augustin…
Из одиннадцати человек, находившихся в зале ресторанчика Gun Bus, в живых остался один. Да еще уцелел повар. Он был в кухне, отделался шоком. Тот бычара, что находился в зале, спрятался за колонну при первых выстрелах. Остальные десять человек… Взрывы четырех гранат в ограниченном пространстве не оставили им ни малейшего шанса.
Второй раз за день в городе произошла массовая бойня. На место очередного происшествия съехались те же руководители ГУВД и прокуратуры. Стоянку у Оружейного автобуса заполнили автомобили. Толпились возбужденные жильцы дома, крутились шустрые ребята с телевидения и радио.
В подсобке разгромленного ресторанчика подполковник Кудасов допрашивал уцелевшего бандита. Парень еще не отошел от пережитого, на вопросы отвечал путано, со страхом поглядывал на перебинтованную руку — зацепило рикошетом…
— Ладно, — сказал Кудасов. Он уже начинал сердиться. — Не знаешь так не знаешь… Ладно. Но учти: не убили сегодня — обязательно убьют завтра.
— Это почему же? — спросил бычара растерянно. Кудасов хмыкнул. Старший опер Вадим Резаков тоже зловеще ухмыльнулся. Прокурорский важняк Быстров, закуривая очередную болгарскую сигарету, окинул бандита скучным усталым взглядом.
— Ты чего, Витя, совсем дурной? — сказал Резаков. — Или тебе взрывами мозги отшибло? Почему? Ну е!… Антибиотик проводит показательную акцию. Сам рассуди: ну зачем было ресторан взрывать? А? Можно было его взять под себя, качать бабульки. Так нет — изуродовали, искалечили. Значит — что?
— Что? — повторил бык Витя непонимающе.
— Значит, Палыч хочет ужас навести, — ответил Резаков. — Продемонстрировать абсолютную беспощадность. Он дал команду всю группировку уничтожить… а ты живой. Думай, Витя.
— Где Колобок? — спросил Кудасов жестко.
— В Кричи-не-кричи поехал, — ответил Витя тихо. — На стрелку.
Опера и следователь переглянулись. Кудасов крякнул и сказал:
— Ну что, мужики? Надо по-шустрому ехать на Петроградскую.
Быстров закашлялся, раздавил окурок в консервной банке, заменяющей пепельницу, и заметил:
— Да уж теперь, Никита Никитич, спешить-то незачем. Там уже одни жмурики.
Все замолчали. Было совершенно очевидно, что важняк прав… Резаков поднялся и вышел из подсобки. Через пятнадцать минут он позвонил Кудасову и сказал:
— Подтвердилось… Как эксперты освободятся — присылайте, жду.
— Понял, — ответил Кудасов и — после паузы добавил: — Сколько, Вадим?
— Четверо, Никита Никитич, — сказал Резаков.
После того, как откланялся и уехал Антибиотик, Николай Иванович Наумов поднялся в свой рабочий кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59