Я-то знал побольше… но тоже в ограниченных пределах. Однако именно мне довелось организовывать открытие некоего счета, на котором к августу восемьдесят восьмого оказались аккумулированы почти шестьдесят миллионов баксов.
Семенов встал, прошелся по кабинету и снова вернулся за стол.
— Да… шестьдесят миллионов. Счет N 164'355 ZARIN. Договор был составлен в Цюрихе пятого марта восемьдесят седьмого, а подписан в Лозанне, в банке Gothard, спустя два дня — седьмого марта. Согласно договору, владельцем счета является гражданин Израиля Аарон Даллет. Он имеет право вносить деньги на счет, снимать их, переводить на депозит и так далее. Последний раз деньги поступали в сентябре восемьдесят восьмого, шесть лет назад… Вчера днем, около тринадцати часов по московскому времени, почти вся сумма была переведена на счет венского банка «Австрийский кредит». Вроде бы ничего необычного… так, Валентин Сергеич?
— Я ничего необычного не вижу, — сказал Семенов.
— А вот я вижу, — отозвался Семенов. Он поднялся, прошелся по пружинящему ворсу ковролина, остановился напротив Кравцова и продолжил: — Человек, который значится в договоре банка Gothard под именем Аарон Даллет, погиб в Москве в сентябре восемьдесят восьмого.
— Значит, подставной? — спросил Кравцов.
— Нет, Валя, не подставной. Двойника, конечно, подобрать можно. В крайнем случае с помощью пластической хирургии. И подпись подделать можно. А вот отпечатки пальцев нельзя.
— А там что же, сверяют отпечатки пальцев?
— Нет, — ответил полковник. — В обычной банковской практике — нет. Но в случае с нашим счетом имело место дополнительное соглашение: защита вклада осуществляется по дактилоскопическому отпечатку правой ладони. При утрате клиентом кисти правой руки в результате несчастного случая идентификация проводится по левой. Вот так, Валентин Сергеич!
— Ну хорошо, — сказал Кравцов. — А в случае утери обеих рук? А, Роман Константинович? Или — в случае смерти владельца счета?
Семенов вздохнул, и Валентин отметил про себя это недопустимое для профессионала проявление эмоций. Слишком давно и хорошо Кравцов знал своего шефа, чтобы не понять: полковник взволнован.
— Да, — сказал Семенов, — с методом защиты счета перемудрили. Но решение принимал не я… Ты сам догадываешься, кто. (Полковник показал большим пальцем наверх.) Однако факт налицо — шестьдесят миллионов долларов были положены в швейцарский банк Gothard на особых условиях. Почти сразу владелец счета Аарон Даллет, а на самом деле Вадим Петрович Гончаров, погиб в автокатастрофе и деньги оказались недоступны. Шесть лет вклад считался безвозвратно утраченным… Вчера некий человек перевел деньги на новый счет в Вене. Выводы, Валя?
— Выводы просты, Роман Константинович, — ответил Кравцов. — Либо мы столкнулись с аферой, организованной самими банковскими служащими… Но это, я думаю, крайне маловероятно. Либо ваш Даллет-Гончаров никогда не умирал, либо, шеф, мы имеем дело с ошибочной информацией. Могу я узнать, каким образом стало известно о движении денег со счета?
Раскрывать источник информации Семенову очень не хотелось даже многократно проверенному Валентину. Однако ситуация требовала очень высокой степени доверительности.
— Да, конечно, — кивнул полковник. — Информация пришла по каналам ФАПСИ. Достоверность гарантирована.
«Неслабо, — подумал Валентин. — Шеф, стало быть, сохранил крюки в ФАПСИ.»
В советскую эпоху Отдел консультаций и перспективного планирования запросто мог использовать для решения своих задач технические и оперативные возможности милиции, ГРУ, КГБ, включая ПГУ. Рядовое московское агентство «Консультант» официально таких возможностей не имело. На практике, конечно, дело обстояло не совсем так. Неформальные контакты сохранились. Иногда какая-то информация сливалась по дружеским соображениям, иногда за деньги. Разложение уже коснулось даже элитарных ГРУ и КГБ. Да по-другому и не могло быть: коррумпированная верхушка стремилась реформировать органы так, чтобы сделать их неработоспособными. Сначала на систему ГБ вылили ушаты грязи, затем ее начали перестраивать. Перестройка свелась к развалу, шельмованию, беспощадной травле нелояльных…
— …по каналам ФАПСИ. Достоверность гарантирована, Валя.
— В таком случае, Роман Константинович, остается считать, что недостоверен факт гибели нашего миллионера.
— Теперь я тоже так думаю. Вадим Петрович Гончаров, прикрывшись документами гражданина Израиля Аарона Даллета, сумел перехитрить всех. Четырнадцатого сентября восемьдесят восьмого он попал в автокатастрофу на Кутузовском проспекте. Груженный песком КРАЗ смял его «Волгу» в лепешку. Опознания тогда не проводили… опознавать было нечего, да и положение у Вадима Петровича было уже немаленьким, без пяти минут замминистра. Неуместно как-то. Хоронили в закрытом гробу.
— Где? — спросил Валентин.
— На Ваганьковском, — ответил Семенов. — Был в той аварии один интересный момент, Валя. Водитель КРАЗа с места ДТП скрылся, а через три часа бросился под поезд в метро, на Павелецкой. Мне еще тогда все это очень подозрительным казалось. Вадим Петрович и с криминальным миром сотрудничал, и в ЦК имел связи неплохие. Однажды нам удалось отследить одну его операцию во Владивостоке. Я подал документы по этому делу Директору, но…
— Понятно, — отозвался Кравцов. В практике Отдела консультаций такие случаи бывали. Нечасто, но бывали. Без всякого объяснения какое-либо дело по-тихому прикрывали.
— Думаю, что ты правильно понял, Валентин Сергеевич, — сказал Семенов. — Деньги, которые лежат на известном счете, Гончарову не принадлежат. Строго говоря, на данный момент они не принадлежат уже никому. И знают об этих деньгах только четыре человека: ты, я, мой информатор в ФАПСИ и один человек в Питере.
— Еще о них знает Гончаров-Даллет.
— Да, еще Гончаров-Даллет, — кивнул головой Семенов и внимательно посмотрел на Кравцова. Большая часть того, что нужно было сказать, уже сказана. Валентин уже все, или почти все, понял… Есть, разумеется, еще и этическая сторона. Разве бывают деньги, не принадлежащие никому? Разве вымер тот народ, у которого они были украдены?
Еще пять лет назад полковник секретной службы ЦК КПСС не взял бы ни копейки, ни цента из этих денег.
Валентин выглядел спокойным, на его простом крестьянском лице не отражалось никаких эмоций… Этическая сторона вопроса лежала в тени холма из шестидесяти миллионов американских долларов. Тень от высокого зеленого холма была черной и непроглядной, но иногда в ней слабо поблескивали могильные плиты. Имен на могилах не было.
— Я думаю, что деньги переведены в Вену с одной-единственной целью — сбить след. Из Вены он перекинет деньги еще куда-нибудь. Потом — еще раз… и обнаружить их будет уже невозможно. Семенов сделал паузу и буднично произнес:
— Гончарова нужно перехватить в Вене, Валя…
— Понял. Когда вылетать?
— Сегодня, Валя, сегодня.
Работа агентства «Консультант» была организована превосходно. Оно и понятно — школа! Все сотрудники Романа Константиновича Семенова имели добротную профессиональную подготовку. Прошли специальное тестирование, имели необходимый опыт. И внешняя, и внутренняя деятельность «Консультанта» строилась на общем для всех спецслужб мира принципе: секретность. В «Консультанте» этого принципа придерживались железно. Сотрудники агентства умели добыть, проанализировать и предоставить заказчику информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Строго соблюдая конфиденциальность. Утечка информации на сторону теоретически исключалась… Но практика, как известно, может сильно расходиться с теорией. И самая закрытая контора становится прозрачной, если в нее внедрился крот.
Когда полковник Семенов перечислил Кравцову людей, осведомленных о вкладе, он был прав: таковых в России действительно было четверо. Но уже через час ситуация изменилась. О деньгах Гончарова узнали еще трое сотрудников агентства «Консультант», а еще через час — некоронованный король криминальной Москвы Гурген.
Первое звено в цепочке событий, которые позволили Гургену стать обладателем этой информации, было случайным. Так часто бывает в оперативной работе.
А в основе всего лежала обычная человеческая жадность. Банально, но факт. Банально, но подавляющее большинство предателей — жертвы своих слабостей и пороков. С точки зрения сотрудников разведки и контрразведки слова жадность, зависть, похоть, гордыня нужно писать с большой буквы. Пороки движут миром.
За полгода до описываемых событий один из сотрудников полковника Семенова не устоял перед искушением легко заработать пять тысяч зеленых. Игорь Соловьев — так звали сотрудника — выполнял стандартный заказ: собирал информацию на одного средней руки коммерсанта. Работа была привычной, Соловьев выполнил ее добросовестно и в срок. На этом можно было бы поставить точку. Но… ах это но! Это мерзкое но, которое вылезает, как клоп из-под обоев в дешевой гостинице. В процессе разработки коммерсанта Соловьев случайно снял информацию об интимной связи объекта на стороне. Обычная, кстати, ситуация… Дело, как говорил вертолетчик Карлсон, житейское. Но голодный клоп уже вылез из-под бледных гостиничных обоев и посмотрел на Игоря Соловьева жадными глазками. Опыт шептал Игорю: нельзя! Клопик смотрел не мигая. А жена в который раз завела разговор о шубе. Опыт кричал: нельзя! А жена в который раз завела разговор о престижном, но чудовищно дорогом лицее для дочки.
Игорь позвонил коммерсанту и предложил ему купить кассету за пять тысяч баксов. Голодный клоп оскалился, обнажив сотню острых клыков. Его мягкое подбрюшье сокращалось, отрыжка воняла коньяком… Коммерсант согласился заплатить и быстро связался со своей крышей. Через два дня, при передаче денег, Игорь Соловьев был захвачен людьми одного из бригадиров Гургена, которые крышевали коммерсанта. Удостоверение агентства «Консультант», обнаруженное в кармане Соловьева, сильно заинтересовало Резо, возглавлявшего контрразведку Гургена. Игоря Соловьева профессионально обработали, и он дал согласие сотрудничать с Гургеном. Так в агентстве «Консультант» появился крот.
Через некоторое время он будет вычислен и уничтожен. А пока Игорь Соловьев считается одним из лучших сотрудников «Консультанта». В гардеробе его жены появилась норковая шуба. Его дочь первого сентября поступила в престижный лицей.
В 10.40 Валентин Кравцов и двое оперативников из его отдела пришли в кабинет Семенова для инструктажа перед вылетом в Австрию. Инструктаж был короткий — не пацаны, сами все понимают. Роман Константинович только напомнил, что времени на серьезную разработку нет и работать придется с колес.
— Я хочу напомнить вам о том, что Гончаров вполне мог изменить внешность. Он умен, осторожен, предусмотрителен. Доказательством служит блестяще проведенная им инсценировка собственной смерти.
— Я думаю, Роман Константинович, что ему помогли провернуть это дело в восемьдесят восьмом, — сказал один из оперативников. — Вряд ли Гончаров смог так обставиться в одиночку.
— Да, Сергей, ты, разумеется, прав. Без профессиональной помощи здесь не обошлось. Однако сути это не меняет. Я хорошо знал нашего покойничка лично и могу еще раз подтвердить: Вадим Петрович очень осторожен. Недаром он сумел в течение шести лет оставаться в тени… Ваша задача, учитывая все эти нюансы — чужая территория, работа с колес, необходимость жестких действий, — носит особенно деликатный характер.
Семенов инструктировал подчиненных, а сам все время думал: до каких пределов распространяется доверие? Сумма велика. Сумма невероятно велика. Устоят ли ребята перед искушением? У каждого, разумеется, остаются в России семьи — родители, жены, дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Семенов встал, прошелся по кабинету и снова вернулся за стол.
— Да… шестьдесят миллионов. Счет N 164'355 ZARIN. Договор был составлен в Цюрихе пятого марта восемьдесят седьмого, а подписан в Лозанне, в банке Gothard, спустя два дня — седьмого марта. Согласно договору, владельцем счета является гражданин Израиля Аарон Даллет. Он имеет право вносить деньги на счет, снимать их, переводить на депозит и так далее. Последний раз деньги поступали в сентябре восемьдесят восьмого, шесть лет назад… Вчера днем, около тринадцати часов по московскому времени, почти вся сумма была переведена на счет венского банка «Австрийский кредит». Вроде бы ничего необычного… так, Валентин Сергеич?
— Я ничего необычного не вижу, — сказал Семенов.
— А вот я вижу, — отозвался Семенов. Он поднялся, прошелся по пружинящему ворсу ковролина, остановился напротив Кравцова и продолжил: — Человек, который значится в договоре банка Gothard под именем Аарон Даллет, погиб в Москве в сентябре восемьдесят восьмого.
— Значит, подставной? — спросил Кравцов.
— Нет, Валя, не подставной. Двойника, конечно, подобрать можно. В крайнем случае с помощью пластической хирургии. И подпись подделать можно. А вот отпечатки пальцев нельзя.
— А там что же, сверяют отпечатки пальцев?
— Нет, — ответил полковник. — В обычной банковской практике — нет. Но в случае с нашим счетом имело место дополнительное соглашение: защита вклада осуществляется по дактилоскопическому отпечатку правой ладони. При утрате клиентом кисти правой руки в результате несчастного случая идентификация проводится по левой. Вот так, Валентин Сергеич!
— Ну хорошо, — сказал Кравцов. — А в случае утери обеих рук? А, Роман Константинович? Или — в случае смерти владельца счета?
Семенов вздохнул, и Валентин отметил про себя это недопустимое для профессионала проявление эмоций. Слишком давно и хорошо Кравцов знал своего шефа, чтобы не понять: полковник взволнован.
— Да, — сказал Семенов, — с методом защиты счета перемудрили. Но решение принимал не я… Ты сам догадываешься, кто. (Полковник показал большим пальцем наверх.) Однако факт налицо — шестьдесят миллионов долларов были положены в швейцарский банк Gothard на особых условиях. Почти сразу владелец счета Аарон Даллет, а на самом деле Вадим Петрович Гончаров, погиб в автокатастрофе и деньги оказались недоступны. Шесть лет вклад считался безвозвратно утраченным… Вчера некий человек перевел деньги на новый счет в Вене. Выводы, Валя?
— Выводы просты, Роман Константинович, — ответил Кравцов. — Либо мы столкнулись с аферой, организованной самими банковскими служащими… Но это, я думаю, крайне маловероятно. Либо ваш Даллет-Гончаров никогда не умирал, либо, шеф, мы имеем дело с ошибочной информацией. Могу я узнать, каким образом стало известно о движении денег со счета?
Раскрывать источник информации Семенову очень не хотелось даже многократно проверенному Валентину. Однако ситуация требовала очень высокой степени доверительности.
— Да, конечно, — кивнул полковник. — Информация пришла по каналам ФАПСИ. Достоверность гарантирована.
«Неслабо, — подумал Валентин. — Шеф, стало быть, сохранил крюки в ФАПСИ.»
В советскую эпоху Отдел консультаций и перспективного планирования запросто мог использовать для решения своих задач технические и оперативные возможности милиции, ГРУ, КГБ, включая ПГУ. Рядовое московское агентство «Консультант» официально таких возможностей не имело. На практике, конечно, дело обстояло не совсем так. Неформальные контакты сохранились. Иногда какая-то информация сливалась по дружеским соображениям, иногда за деньги. Разложение уже коснулось даже элитарных ГРУ и КГБ. Да по-другому и не могло быть: коррумпированная верхушка стремилась реформировать органы так, чтобы сделать их неработоспособными. Сначала на систему ГБ вылили ушаты грязи, затем ее начали перестраивать. Перестройка свелась к развалу, шельмованию, беспощадной травле нелояльных…
— …по каналам ФАПСИ. Достоверность гарантирована, Валя.
— В таком случае, Роман Константинович, остается считать, что недостоверен факт гибели нашего миллионера.
— Теперь я тоже так думаю. Вадим Петрович Гончаров, прикрывшись документами гражданина Израиля Аарона Даллета, сумел перехитрить всех. Четырнадцатого сентября восемьдесят восьмого он попал в автокатастрофу на Кутузовском проспекте. Груженный песком КРАЗ смял его «Волгу» в лепешку. Опознания тогда не проводили… опознавать было нечего, да и положение у Вадима Петровича было уже немаленьким, без пяти минут замминистра. Неуместно как-то. Хоронили в закрытом гробу.
— Где? — спросил Валентин.
— На Ваганьковском, — ответил Семенов. — Был в той аварии один интересный момент, Валя. Водитель КРАЗа с места ДТП скрылся, а через три часа бросился под поезд в метро, на Павелецкой. Мне еще тогда все это очень подозрительным казалось. Вадим Петрович и с криминальным миром сотрудничал, и в ЦК имел связи неплохие. Однажды нам удалось отследить одну его операцию во Владивостоке. Я подал документы по этому делу Директору, но…
— Понятно, — отозвался Кравцов. В практике Отдела консультаций такие случаи бывали. Нечасто, но бывали. Без всякого объяснения какое-либо дело по-тихому прикрывали.
— Думаю, что ты правильно понял, Валентин Сергеевич, — сказал Семенов. — Деньги, которые лежат на известном счете, Гончарову не принадлежат. Строго говоря, на данный момент они не принадлежат уже никому. И знают об этих деньгах только четыре человека: ты, я, мой информатор в ФАПСИ и один человек в Питере.
— Еще о них знает Гончаров-Даллет.
— Да, еще Гончаров-Даллет, — кивнул головой Семенов и внимательно посмотрел на Кравцова. Большая часть того, что нужно было сказать, уже сказана. Валентин уже все, или почти все, понял… Есть, разумеется, еще и этическая сторона. Разве бывают деньги, не принадлежащие никому? Разве вымер тот народ, у которого они были украдены?
Еще пять лет назад полковник секретной службы ЦК КПСС не взял бы ни копейки, ни цента из этих денег.
Валентин выглядел спокойным, на его простом крестьянском лице не отражалось никаких эмоций… Этическая сторона вопроса лежала в тени холма из шестидесяти миллионов американских долларов. Тень от высокого зеленого холма была черной и непроглядной, но иногда в ней слабо поблескивали могильные плиты. Имен на могилах не было.
— Я думаю, что деньги переведены в Вену с одной-единственной целью — сбить след. Из Вены он перекинет деньги еще куда-нибудь. Потом — еще раз… и обнаружить их будет уже невозможно. Семенов сделал паузу и буднично произнес:
— Гончарова нужно перехватить в Вене, Валя…
— Понял. Когда вылетать?
— Сегодня, Валя, сегодня.
Работа агентства «Консультант» была организована превосходно. Оно и понятно — школа! Все сотрудники Романа Константиновича Семенова имели добротную профессиональную подготовку. Прошли специальное тестирование, имели необходимый опыт. И внешняя, и внутренняя деятельность «Консультанта» строилась на общем для всех спецслужб мира принципе: секретность. В «Консультанте» этого принципа придерживались железно. Сотрудники агентства умели добыть, проанализировать и предоставить заказчику информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Строго соблюдая конфиденциальность. Утечка информации на сторону теоретически исключалась… Но практика, как известно, может сильно расходиться с теорией. И самая закрытая контора становится прозрачной, если в нее внедрился крот.
Когда полковник Семенов перечислил Кравцову людей, осведомленных о вкладе, он был прав: таковых в России действительно было четверо. Но уже через час ситуация изменилась. О деньгах Гончарова узнали еще трое сотрудников агентства «Консультант», а еще через час — некоронованный король криминальной Москвы Гурген.
Первое звено в цепочке событий, которые позволили Гургену стать обладателем этой информации, было случайным. Так часто бывает в оперативной работе.
А в основе всего лежала обычная человеческая жадность. Банально, но факт. Банально, но подавляющее большинство предателей — жертвы своих слабостей и пороков. С точки зрения сотрудников разведки и контрразведки слова жадность, зависть, похоть, гордыня нужно писать с большой буквы. Пороки движут миром.
За полгода до описываемых событий один из сотрудников полковника Семенова не устоял перед искушением легко заработать пять тысяч зеленых. Игорь Соловьев — так звали сотрудника — выполнял стандартный заказ: собирал информацию на одного средней руки коммерсанта. Работа была привычной, Соловьев выполнил ее добросовестно и в срок. На этом можно было бы поставить точку. Но… ах это но! Это мерзкое но, которое вылезает, как клоп из-под обоев в дешевой гостинице. В процессе разработки коммерсанта Соловьев случайно снял информацию об интимной связи объекта на стороне. Обычная, кстати, ситуация… Дело, как говорил вертолетчик Карлсон, житейское. Но голодный клоп уже вылез из-под бледных гостиничных обоев и посмотрел на Игоря Соловьева жадными глазками. Опыт шептал Игорю: нельзя! Клопик смотрел не мигая. А жена в который раз завела разговор о шубе. Опыт кричал: нельзя! А жена в который раз завела разговор о престижном, но чудовищно дорогом лицее для дочки.
Игорь позвонил коммерсанту и предложил ему купить кассету за пять тысяч баксов. Голодный клоп оскалился, обнажив сотню острых клыков. Его мягкое подбрюшье сокращалось, отрыжка воняла коньяком… Коммерсант согласился заплатить и быстро связался со своей крышей. Через два дня, при передаче денег, Игорь Соловьев был захвачен людьми одного из бригадиров Гургена, которые крышевали коммерсанта. Удостоверение агентства «Консультант», обнаруженное в кармане Соловьева, сильно заинтересовало Резо, возглавлявшего контрразведку Гургена. Игоря Соловьева профессионально обработали, и он дал согласие сотрудничать с Гургеном. Так в агентстве «Консультант» появился крот.
Через некоторое время он будет вычислен и уничтожен. А пока Игорь Соловьев считается одним из лучших сотрудников «Консультанта». В гардеробе его жены появилась норковая шуба. Его дочь первого сентября поступила в престижный лицей.
В 10.40 Валентин Кравцов и двое оперативников из его отдела пришли в кабинет Семенова для инструктажа перед вылетом в Австрию. Инструктаж был короткий — не пацаны, сами все понимают. Роман Константинович только напомнил, что времени на серьезную разработку нет и работать придется с колес.
— Я хочу напомнить вам о том, что Гончаров вполне мог изменить внешность. Он умен, осторожен, предусмотрителен. Доказательством служит блестяще проведенная им инсценировка собственной смерти.
— Я думаю, Роман Константинович, что ему помогли провернуть это дело в восемьдесят восьмом, — сказал один из оперативников. — Вряд ли Гончаров смог так обставиться в одиночку.
— Да, Сергей, ты, разумеется, прав. Без профессиональной помощи здесь не обошлось. Однако сути это не меняет. Я хорошо знал нашего покойничка лично и могу еще раз подтвердить: Вадим Петрович очень осторожен. Недаром он сумел в течение шести лет оставаться в тени… Ваша задача, учитывая все эти нюансы — чужая территория, работа с колес, необходимость жестких действий, — носит особенно деликатный характер.
Семенов инструктировал подчиненных, а сам все время думал: до каких пределов распространяется доверие? Сумма велика. Сумма невероятно велика. Устоят ли ребята перед искушением? У каждого, разумеется, остаются в России семьи — родители, жены, дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59