Полковник произнес:
– Оперативный дежурный полковник Соколов. Я предлагаю немедленно начать эвакуацию. В здании сейчас находятся около трех тысяч человек – журналисты, обслуж…
– Насрать мне на журналистов и прочую перхоть! – ответил Сластенов. – Эвакуировать будем только Хозяев. Немедленно. Секретно.
– Секретно? – переспросил дежурный. – Это невозможно… Как вы себе это представляете?
Отиев выпучил глаза.
– Это не твое дело! – почти выкрикнул он. Генерал определенно не контролировал себя.
Сластенов сказал:
– Эвакуировать будем с крыши. Вертолетом… Каким запасом времени располагаем?
Дежурный ответил:
– Этого мы не знаем.
– Понятно… Я поднимусь наверх и немедленно приступлю к эвакуации. Ваша задача не допустить утечки до завершения эвакуации… Паника мне не нужна. Понятно?
– Так точно, – ответил Отиев. На него было жалко смотреть.
Сластенов повернулся и пошел к двери. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:
– Чем бы все это ни кончилось, вы оба… вы оба у меня… Он не договорил и вышел.
Генерал Отиев бросил:
– Вот сука! – потом обернулся к дежурному: – А ты что стоишь? Давай! Шевели батонами.
«Крокодил» и «Комсомолец» прошли под Володарским мостом – немногим больше четверти пути до расчетной точки. Фермы моста проплывали прямо над головой.
«Демонтаж» выехал на набережную. Случайный прохожий посмотрел на «танк», на спрятанный в «футляр» ствол и сказал: ну чисто броневик.
Солнце превратилось в маленького черного карлика. Он висел над мрачной пустыней и освещал все черным светом… Стало холодно. Пронзительно холодно. Доктор ощутил, как холод проникает до самых костей… Потом он увидел лицо мамы. Он пожаловался: мне холодно, мама. А мама рассмеялась в ответ, отвернулась и ушла… Черный карлик над пустыней начал увеличиваться в размерах, разбухать. Потом он взорвался и превратился в пылающего дракона. Дракон запустил когтистую лапу в мозг Доктора. Это было страшно. Невыносимо… Доктор закричал.
– Все, – сказал врач, наблюдавший за «пациентом», – больше мы из него ничего не выжмем. Готов.
От сих и до самого конца своего он будет бредить. Будет видеть такие сюжеты, что никакому Дали не пригрезятся.
Президент Российской Федерации был вне себя.
– Да вы что – с ума сошли? – произнес он, выслушав Сластенова. – Вы отдаете себе отчет, что там, – президент кивнул на дверь малого конференц-зала, – там находятся двадцать восемь глав государств?
– Да, отдаю. Именно поэтому настаиваю на немедленной эвакуации.
Руководитель администрации президента говорил очень спокойно. Он вообще обладал очень сбалансированной психикой и умел быстро принимать решения в экстремальных обстоятельствах. Как правило – верные решения.
Президент потер лоб. Спросил:
– Что вы предлагаете?
– Эвакуацию… На крыше стоит ваш вертолет. Внизу – запасной. На двух машинах мы вполне снимем всех первых лиц.
– А как же мои… э-э… советники? – неуверенно спросил президент.
Сластенов посмотрел ему в глаза и сказал:
– Господин президент!
– Да, – произнес президент Российской Федерации. – Да, конечно.
Взмахивала лапа дворника, сметала со стекла рубки снег и воду. «Крокодил» и «Комсомолец» шли к Финляндскому железнодорожному мосту вдоль Октябрьской набежной. «Крокодил» – впереди, «Комсомолец» держался сзади и правее. Сильный северо-западный ветер пытался отжать самоходку к правому берегу.
Гринев постоянно подрабатывал штурвалом, вел судно как по нитке.
Иван окликнул капитана:
– Юрьпалыч! Юрьпалыч, взгляните – справа по борту.
Гринев посмотрел направо, увидел на набережной сполохи мигалки – «танк» «Демонтаж». Капитан улыбнулся. А когда перевел взгляд вперед, увидел прямо по курсу черную точку. Она появилась в воздухе над фермами железнодорожного моста, быстро увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в гигантское насекомое, а потом в беспилотный геликоптер «Джедай».
«Джедай» дважды облетел вокруг «Крокодила», даже «заглянул» в трюм… И улетел.
Капитан Гринев выругался, что бывало с ним крайне редко.
«Картинку» с «Джедая» принял пилот-оператор третьего авиакрыла. Разглядеть черную ракету в темном трюме он не смог, но доложил командиру крыла о том, что по Неве в сторону Башни движутся грузовое судно и буксир… Командир скривился – минувшей ночью по Неве носило какое-то корыто. Оказалось, плавучий ресторан. На нем свадьба гуляла, да их оторвало ветром. Хорошо – разобрались, а могли бы запросто расстрелять. А теперь какой-то буксир с калошей… Куда их черт несет? Тем не менее командир крыла сообщил оперативному дежурному. Дежурный отдал приказ, на встречу с калошей и буксиром вышли два катера.
«Демонтаж» медленно катил по набережной, когда произошло то, что должно было произойти раньше или позже, – их остановил полицейский патруль.
Полицейский взмахнул полосатой палкой, Зоран сказал в микрофон:
– Полиция, братушки. Приготовьтесь.
Он показал поворот, остановился в трех метрах от полицейского автомобиля.
В «башне» Грач передернул затвор «поливалки», доставшейся в наследство от Плохиша. Братишка приник к узкой щели. Увидел, что на обочине стоят два полицейских автомобиля, рядом – трое в бронежилетах, в касках, с автоматами. Двое подошли. Зоран высунулся из кабины.
– Это че за танк такой? – спросил один из полицейских и постучал носком ботинка по «башне». Внутри «башни» Братишка пробормотал: ты лучше по каске своей постучи.
– Демонтаж, начальник, – отозвался Зоран, вынимая сигару изо рта.
– А че демонтируем?
– Монструозные сооружения.
Молодой полицай посмотрел с сомнением: прикалывается этот цыган, что ли? – и приказал:
– Документы.
Зоран вытащил из нагрудного кармана пачку бумаг, протянул: пожалуйста. Полицай равнодушно заглянул в путевой лист, в наряд на производство работ на несуществующем объекте. Вероятность того, что менты схавают липу, была высока – пятьдесят на пятьдесят… Если полицейский просто просмотрит документы, то – порядок. А если пойдет к машине… С документами в руке полицейский пошел к машине. Это означало, что сейчас он введет в комп номер, который красуется на бампере «танка», и узнает, что под этим номером зарегистрирован старый «Форд», на котором ездит Зоран.
Серб положил сигару на край пепельницы и сказал в переговорник:
– Ну вот и началось, братушки… готовы?
– Готовы, – ответил Братишка. Он нажал на рычаг. Щитки, закрывающие бойницы «башни», как веки, с громким металлическим лязгом открылись. Полицейский, который уже дошел до своей машины, обернулся, посмотрел на «Демонтаж»… Все полицейские посмотрели на «Демонтаж».
Грач выставил в прорезь бойницы ствол ППШ, навел его на группу полицейских. Автомат, изготовленный шестьдесят пять лет тому назад, давным-давно устарел морально, но не утратил своих боевых качеств – уникальных. Грач нажал на спуск. Автомат ожил. Пистолетные пули калибром 7,62 вырывались из ствола со скоростью пятьсот метров в секунду, насквозь прошивали легкие бронежилеты полицейских. Непрерывным потоком сыпались гильзы, утроба «башни» наполнилась гулом и кислым запахом сгоревшего пороха. Трое полицейских погибли мгновенно, даже не успев осознать, что их убивают. Четвертый упал, укрылся за автомобилем. Зоран выставил руку с зажатым в ней «глоком» в опущенное боковое стекло. Выстрелил не целясь. Пуля попала под нижний срез каски, насквозь пробила голову и ударилась в заднюю стенку каски. Срикошетила и пошла вниз, перемалывая позвоночник. Зоран сказал в переговорник:
– Ну вот и началось.
Братишка ответил:
– Я «Хаммер» хочу сделать.
Грач не сказал ничего.
Иван наблюдал за событиями на набережной в бинокль. Он не испытывал никакой жалости к погибшим полицаям – сами судьбу нашли, но сожалел о том, что «танку» пришлось раскрыться так рано… Однако теперь уже ничего не поделаешь и остается только идти вперед.
Иван вызвал «Демонтаж», спросил:
– Как у вас?
– Порядок. Правда, пришлось пошуметь маленько.
– Я видел.
«Крокодил» прошел почти половину маршрута.
– Кто-то идет нам навстречу, – сказал Иван. Он первым увидел катера, которые вынырнули из-под центрального пролета Финляндского моста.
– Похоже, катера «промгазовские», – ответил Гринев. Иван поднял бинокль. За пологом снегопада разглядел низкие стремительные силуэты. На баке каждого – пулемет на тумбе. На рубке эмблема «Промгаза».
Иван сказал:
– Они и есть.
– Наверняка их эта тварь насекомая навела, – отозвался Гринев хмуро, имея в виду «Джедай».
– Точно, – согласился Иван. Пискнула, мигнула огоньком рация. Иван отозвался: – Крокодил Данди слушает.
– Обком ВЛКСМ на связи, – ответил «Комсомолец». – К вам идут два катера.
– Вижу.
– Пожалуй, пора и нам сказать свое слово.
– Рано, – ответил Тван. – Рано, товарищ комсомолец. Свое слово скажет «Демонтаж».
Густо валил снег, стервенел ветер. По вспухшей, вздыбленной Неве навстречу друг другу двигались две «флотилии». С каждой минутой расстояние между ними сокращалось. Катера – скоростные, маневренные, защищенные легкой броней – имели абсолютное преимущество. Но у «Крокодила» и «Комсомольца» был туз в рукаве – «Демонтаж».
Иван вызвал «Демонтаж»:
– Зоран. Зоран, дружище, есть для вас работенка.
Видишь впереди два катера?
– Вижу… Вообще-то, Саня хотел трахнуть «Хаммер». Вооруженный.
– Перебьется катерами.
«Демонтаж» пересек проезжую часть набережной, вылез на тротуар и встал у парапета. Братишка пробормотал:
– Ладно, я мальчонка не капризный. Раз нет «Хаммера», возьму катерами.
Он приник к оптическому прицелу, поймал головной катер. Серый силуэт скользил за снежной пеленой. Дистанция составляла около восьмисот метров.
– Посвящается Наде, – сказал Братишка. Грач приоткрыл рот, зажал уши. Братишка нажал на спуск, дал короткую очередь. Пулемет выплюнул три пули. Они вынесли донышко «футляра», надетого на ствол, прошли над водой, испаряя в полете снежинки. Через секунду две из них ударили в рубку катера «ПГ-патрульный 02». Рубка имела легкую противопульную защиту – броню шесть миллиметров. Пули КПВ пробили ее, как удар штыка пробивает консервную банку. Одна из пуль раздробила грудную клетку рулевого, прошила заднюю стенку рубки и задела сверкающую рынду. Над водой прокатился звон… Мертвый рулевой повис на штурвале, катер начал уваливаться вправо.
На втором катере – «ПГ-патрульный 03» – еще не поняли, что произошло, но выстрелы услышали – их нельзя было не услышать, а через несколько секунд из радиостанции донесся отчаянный мат командира «ноль второго» и его слова:
– Нас обстреляли, катер неуправляем…
На «ноль третьем» все равно еще ничего не поняли – не привыкли они к такому обхождению. Был, правда, случай год назад, когда один катер подожгли, бросив с моста бутылку с «коктейлем Молотова». Да еще как-то раз пьяная салажня пустила пару ракет в сторону флагманского катера… Через секунду очередь с «Демонтажа» прошлась по борту «ноль третьего». Экипаж остался жив, да и катер, как ни странно, особо не пострадал. Рулевой резко положил руль на правый борт, стрелка аксиометра скакнула как сумасшедшая. Катер почти лег бортом на воду, по крутой циркуляции ринулся назад, к мосту.
Братишка дал еще одну очередь. У него не было опыта стрельбы по быстро перемещающейся цели, он опаздывал…
«Патрульный 02» продолжал уваливаться все круче, круче. Командир пытался снять тело рулевого со штурвала, но «на нервах» ничего у него не получалось. Кровь текла из рулевого ручьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Оперативный дежурный полковник Соколов. Я предлагаю немедленно начать эвакуацию. В здании сейчас находятся около трех тысяч человек – журналисты, обслуж…
– Насрать мне на журналистов и прочую перхоть! – ответил Сластенов. – Эвакуировать будем только Хозяев. Немедленно. Секретно.
– Секретно? – переспросил дежурный. – Это невозможно… Как вы себе это представляете?
Отиев выпучил глаза.
– Это не твое дело! – почти выкрикнул он. Генерал определенно не контролировал себя.
Сластенов сказал:
– Эвакуировать будем с крыши. Вертолетом… Каким запасом времени располагаем?
Дежурный ответил:
– Этого мы не знаем.
– Понятно… Я поднимусь наверх и немедленно приступлю к эвакуации. Ваша задача не допустить утечки до завершения эвакуации… Паника мне не нужна. Понятно?
– Так точно, – ответил Отиев. На него было жалко смотреть.
Сластенов повернулся и пошел к двери. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:
– Чем бы все это ни кончилось, вы оба… вы оба у меня… Он не договорил и вышел.
Генерал Отиев бросил:
– Вот сука! – потом обернулся к дежурному: – А ты что стоишь? Давай! Шевели батонами.
«Крокодил» и «Комсомолец» прошли под Володарским мостом – немногим больше четверти пути до расчетной точки. Фермы моста проплывали прямо над головой.
«Демонтаж» выехал на набережную. Случайный прохожий посмотрел на «танк», на спрятанный в «футляр» ствол и сказал: ну чисто броневик.
Солнце превратилось в маленького черного карлика. Он висел над мрачной пустыней и освещал все черным светом… Стало холодно. Пронзительно холодно. Доктор ощутил, как холод проникает до самых костей… Потом он увидел лицо мамы. Он пожаловался: мне холодно, мама. А мама рассмеялась в ответ, отвернулась и ушла… Черный карлик над пустыней начал увеличиваться в размерах, разбухать. Потом он взорвался и превратился в пылающего дракона. Дракон запустил когтистую лапу в мозг Доктора. Это было страшно. Невыносимо… Доктор закричал.
– Все, – сказал врач, наблюдавший за «пациентом», – больше мы из него ничего не выжмем. Готов.
От сих и до самого конца своего он будет бредить. Будет видеть такие сюжеты, что никакому Дали не пригрезятся.
Президент Российской Федерации был вне себя.
– Да вы что – с ума сошли? – произнес он, выслушав Сластенова. – Вы отдаете себе отчет, что там, – президент кивнул на дверь малого конференц-зала, – там находятся двадцать восемь глав государств?
– Да, отдаю. Именно поэтому настаиваю на немедленной эвакуации.
Руководитель администрации президента говорил очень спокойно. Он вообще обладал очень сбалансированной психикой и умел быстро принимать решения в экстремальных обстоятельствах. Как правило – верные решения.
Президент потер лоб. Спросил:
– Что вы предлагаете?
– Эвакуацию… На крыше стоит ваш вертолет. Внизу – запасной. На двух машинах мы вполне снимем всех первых лиц.
– А как же мои… э-э… советники? – неуверенно спросил президент.
Сластенов посмотрел ему в глаза и сказал:
– Господин президент!
– Да, – произнес президент Российской Федерации. – Да, конечно.
Взмахивала лапа дворника, сметала со стекла рубки снег и воду. «Крокодил» и «Комсомолец» шли к Финляндскому железнодорожному мосту вдоль Октябрьской набежной. «Крокодил» – впереди, «Комсомолец» держался сзади и правее. Сильный северо-западный ветер пытался отжать самоходку к правому берегу.
Гринев постоянно подрабатывал штурвалом, вел судно как по нитке.
Иван окликнул капитана:
– Юрьпалыч! Юрьпалыч, взгляните – справа по борту.
Гринев посмотрел направо, увидел на набережной сполохи мигалки – «танк» «Демонтаж». Капитан улыбнулся. А когда перевел взгляд вперед, увидел прямо по курсу черную точку. Она появилась в воздухе над фермами железнодорожного моста, быстро увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в гигантское насекомое, а потом в беспилотный геликоптер «Джедай».
«Джедай» дважды облетел вокруг «Крокодила», даже «заглянул» в трюм… И улетел.
Капитан Гринев выругался, что бывало с ним крайне редко.
«Картинку» с «Джедая» принял пилот-оператор третьего авиакрыла. Разглядеть черную ракету в темном трюме он не смог, но доложил командиру крыла о том, что по Неве в сторону Башни движутся грузовое судно и буксир… Командир скривился – минувшей ночью по Неве носило какое-то корыто. Оказалось, плавучий ресторан. На нем свадьба гуляла, да их оторвало ветром. Хорошо – разобрались, а могли бы запросто расстрелять. А теперь какой-то буксир с калошей… Куда их черт несет? Тем не менее командир крыла сообщил оперативному дежурному. Дежурный отдал приказ, на встречу с калошей и буксиром вышли два катера.
«Демонтаж» медленно катил по набережной, когда произошло то, что должно было произойти раньше или позже, – их остановил полицейский патруль.
Полицейский взмахнул полосатой палкой, Зоран сказал в микрофон:
– Полиция, братушки. Приготовьтесь.
Он показал поворот, остановился в трех метрах от полицейского автомобиля.
В «башне» Грач передернул затвор «поливалки», доставшейся в наследство от Плохиша. Братишка приник к узкой щели. Увидел, что на обочине стоят два полицейских автомобиля, рядом – трое в бронежилетах, в касках, с автоматами. Двое подошли. Зоран высунулся из кабины.
– Это че за танк такой? – спросил один из полицейских и постучал носком ботинка по «башне». Внутри «башни» Братишка пробормотал: ты лучше по каске своей постучи.
– Демонтаж, начальник, – отозвался Зоран, вынимая сигару изо рта.
– А че демонтируем?
– Монструозные сооружения.
Молодой полицай посмотрел с сомнением: прикалывается этот цыган, что ли? – и приказал:
– Документы.
Зоран вытащил из нагрудного кармана пачку бумаг, протянул: пожалуйста. Полицай равнодушно заглянул в путевой лист, в наряд на производство работ на несуществующем объекте. Вероятность того, что менты схавают липу, была высока – пятьдесят на пятьдесят… Если полицейский просто просмотрит документы, то – порядок. А если пойдет к машине… С документами в руке полицейский пошел к машине. Это означало, что сейчас он введет в комп номер, который красуется на бампере «танка», и узнает, что под этим номером зарегистрирован старый «Форд», на котором ездит Зоран.
Серб положил сигару на край пепельницы и сказал в переговорник:
– Ну вот и началось, братушки… готовы?
– Готовы, – ответил Братишка. Он нажал на рычаг. Щитки, закрывающие бойницы «башни», как веки, с громким металлическим лязгом открылись. Полицейский, который уже дошел до своей машины, обернулся, посмотрел на «Демонтаж»… Все полицейские посмотрели на «Демонтаж».
Грач выставил в прорезь бойницы ствол ППШ, навел его на группу полицейских. Автомат, изготовленный шестьдесят пять лет тому назад, давным-давно устарел морально, но не утратил своих боевых качеств – уникальных. Грач нажал на спуск. Автомат ожил. Пистолетные пули калибром 7,62 вырывались из ствола со скоростью пятьсот метров в секунду, насквозь прошивали легкие бронежилеты полицейских. Непрерывным потоком сыпались гильзы, утроба «башни» наполнилась гулом и кислым запахом сгоревшего пороха. Трое полицейских погибли мгновенно, даже не успев осознать, что их убивают. Четвертый упал, укрылся за автомобилем. Зоран выставил руку с зажатым в ней «глоком» в опущенное боковое стекло. Выстрелил не целясь. Пуля попала под нижний срез каски, насквозь пробила голову и ударилась в заднюю стенку каски. Срикошетила и пошла вниз, перемалывая позвоночник. Зоран сказал в переговорник:
– Ну вот и началось.
Братишка ответил:
– Я «Хаммер» хочу сделать.
Грач не сказал ничего.
Иван наблюдал за событиями на набережной в бинокль. Он не испытывал никакой жалости к погибшим полицаям – сами судьбу нашли, но сожалел о том, что «танку» пришлось раскрыться так рано… Однако теперь уже ничего не поделаешь и остается только идти вперед.
Иван вызвал «Демонтаж», спросил:
– Как у вас?
– Порядок. Правда, пришлось пошуметь маленько.
– Я видел.
«Крокодил» прошел почти половину маршрута.
– Кто-то идет нам навстречу, – сказал Иван. Он первым увидел катера, которые вынырнули из-под центрального пролета Финляндского моста.
– Похоже, катера «промгазовские», – ответил Гринев. Иван поднял бинокль. За пологом снегопада разглядел низкие стремительные силуэты. На баке каждого – пулемет на тумбе. На рубке эмблема «Промгаза».
Иван сказал:
– Они и есть.
– Наверняка их эта тварь насекомая навела, – отозвался Гринев хмуро, имея в виду «Джедай».
– Точно, – согласился Иван. Пискнула, мигнула огоньком рация. Иван отозвался: – Крокодил Данди слушает.
– Обком ВЛКСМ на связи, – ответил «Комсомолец». – К вам идут два катера.
– Вижу.
– Пожалуй, пора и нам сказать свое слово.
– Рано, – ответил Тван. – Рано, товарищ комсомолец. Свое слово скажет «Демонтаж».
Густо валил снег, стервенел ветер. По вспухшей, вздыбленной Неве навстречу друг другу двигались две «флотилии». С каждой минутой расстояние между ними сокращалось. Катера – скоростные, маневренные, защищенные легкой броней – имели абсолютное преимущество. Но у «Крокодила» и «Комсомольца» был туз в рукаве – «Демонтаж».
Иван вызвал «Демонтаж»:
– Зоран. Зоран, дружище, есть для вас работенка.
Видишь впереди два катера?
– Вижу… Вообще-то, Саня хотел трахнуть «Хаммер». Вооруженный.
– Перебьется катерами.
«Демонтаж» пересек проезжую часть набережной, вылез на тротуар и встал у парапета. Братишка пробормотал:
– Ладно, я мальчонка не капризный. Раз нет «Хаммера», возьму катерами.
Он приник к оптическому прицелу, поймал головной катер. Серый силуэт скользил за снежной пеленой. Дистанция составляла около восьмисот метров.
– Посвящается Наде, – сказал Братишка. Грач приоткрыл рот, зажал уши. Братишка нажал на спуск, дал короткую очередь. Пулемет выплюнул три пули. Они вынесли донышко «футляра», надетого на ствол, прошли над водой, испаряя в полете снежинки. Через секунду две из них ударили в рубку катера «ПГ-патрульный 02». Рубка имела легкую противопульную защиту – броню шесть миллиметров. Пули КПВ пробили ее, как удар штыка пробивает консервную банку. Одна из пуль раздробила грудную клетку рулевого, прошила заднюю стенку рубки и задела сверкающую рынду. Над водой прокатился звон… Мертвый рулевой повис на штурвале, катер начал уваливаться вправо.
На втором катере – «ПГ-патрульный 03» – еще не поняли, что произошло, но выстрелы услышали – их нельзя было не услышать, а через несколько секунд из радиостанции донесся отчаянный мат командира «ноль второго» и его слова:
– Нас обстреляли, катер неуправляем…
На «ноль третьем» все равно еще ничего не поняли – не привыкли они к такому обхождению. Был, правда, случай год назад, когда один катер подожгли, бросив с моста бутылку с «коктейлем Молотова». Да еще как-то раз пьяная салажня пустила пару ракет в сторону флагманского катера… Через секунду очередь с «Демонтажа» прошлась по борту «ноль третьего». Экипаж остался жив, да и катер, как ни странно, особо не пострадал. Рулевой резко положил руль на правый борт, стрелка аксиометра скакнула как сумасшедшая. Катер почти лег бортом на воду, по крутой циркуляции ринулся назад, к мосту.
Братишка дал еще одну очередь. У него не было опыта стрельбы по быстро перемещающейся цели, он опаздывал…
«Патрульный 02» продолжал уваливаться все круче, круче. Командир пытался снять тело рулевого со штурвала, но «на нервах» ничего у него не получалось. Кровь текла из рулевого ручьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47