Но зачем тебе все это? Если тебя волнуют деньги, то я скажу лишь, что такие, как ты и твои боссы, существуют только потому, что это выгодно таким, как мой муж. Если он захочет, то ты станешь богатым, а его желания во многом зависят от меня, потому что его род моложе моего.
— Вы что, до сих пор придерживаетесь дворянской иерархии? — удивился он.
— Конечно, — просто ответила она, — если это потерять, то что тогда останется? Должны же мы чем-то отличаться от быдла. Мне есть чем гордиться и что терять, в отличие от многих и от тебя в том числе. Ты же слышал, наверное, про дворянское собрание, которое вновь открылось в Москве? Это не только и не столько элитарный союз, а прежде всего попытка поделить сферы влияния старинных родов на таких вот, как ты. Это нечто вроде Мальтийского ордена, только в масштабах нашей страны. Но зачем я тебе все это говорю — все равно ничего не поймёшь. Ты же считаешь себя пупом земли, не так ли? — усмехнулась она.
— Не считаю, но хочу — Он смутился. — В глубинке России, между прочим, тоже были настоящие хозяева.
— Кто ж спорит? — Она опять усмехнулась. — Но только они все работали на Москву-матушку, к царю на поклон шли и мечтали жить здесь. И потом, что толку об этом говорить, если ты наверняка не помнишь, кем был твой прадед, даже если он и был, к примеру, помещиком или богатым купцом? Сейчас ведь все почти без роду и без племени, все коммунисты выкорчевали. А дерево, как ты знаешь, не может жить без корней. Вот только такие, как мы, и держимся. Но давай перейдём к делу. Сколько, говоришь, стоит твоя фирма?
Егор задумался. Такой поворот событий открывал ему гораздо большие возможности, чем обыкновенный бизнес, не приносящий никакого удовольствия, кроме денег. При таких раскладах он мог бы урвать себе кусок и побольше, и послаще. Если у муженька этой дурной бабёнки, которая, судя по всему, бесится с жиру, действительно столько денег и власти, как она утверждает, то нужно этим воспользоваться. Другого раза может не быть.
— Ты особо голову не ломай, мой мальчик, — съязвила она. — Все равно выше головы не прыгнешь. Бери только столько, сколько сможешь проглотить, а иначе подавишься.
— Не волнуйся, у меня глотка большая, — заверил он её на полном серьёзе. — Что ты подумаешь, если я скажу, что… — он сделал многозначительную паузу, — что ты или твой муж выполните любое моё желание после того, как я закончу дело?
— Но мы же не волшебники! — рассмеялась она одними губами, в то время как глаза насторожённо глядели на него. — Ты хотя бы определи круг своих потребностей, а я прикину, насколько это реально.
— Это вполне реально, если ты не наврала мне про своего муженька, — твёрдо сказал он. — Просто я ещё не придумал, что мне нужно ввиду раскрывшихся новых обстоятельств, а спешить не хочу, чтобы потом не пожалеть.
— Но ты можешь пожалеть в любом случае, если не справишься с заданием, — серьёзно проговорила она.
— А, ерунда! — отмахнулся он. — Если дело стоящее, можно и рискнуть.
— А если ты потом вообще ничего не захочешь? Мне будет неловко оставлять тебя без награды.
— Что ж я, дурак, что ли? — Он засмеялся и налил ещё коньяку. — Моли бога, чтобы смогла выполнить своё обещание, а за мой аппетит не беспокойся — я своего не упущу.
— Что ж, договорились, Егорушка, — довольно пропела она. — Значит, наш договор будет равнозначным: я обещаю тебе сделать все, что скажешь ты, в рамках, разумеется, возможного, а ты поклянись прямо сейчас, что сдержишь своё слово и поработаешь на меня месячишко, на моих условиях. Согласен?
Егор не раздумывал.
— Клянусь, с этого момента буду выполнять твои указания взамен на твоё обещание! — радостно проговорил он, поднимая бокал. — Давай хряпнем, что ли, по такому торжественному случаю?
— Непременно! — Она явно была счастлива, красивые глаза её лучились необыкновенным светом.
Я тоже клянусь выполнить своё обещание, каким бы оно ни было трудным.
Они поднялись и выпили на брудершафт, после чего она вновь присосалась к нему долгим и страстным поцелуем, который закончился минут через сорок на блестящем паркетном полу, когда они, уже измождённые и обнажённые, наконец разомкнули свои объятия и отвалились в разные стороны, тяжело дыша и постанывая от сладостной неги — Ну ты и штучка, — хрипло проговорил он, разглядывая красивое тело, на котором только что оставил следы своего пребывания в виде синяков на её ягодицах и семени на бёдрах. — Не завидую я твоему мужу. Он, бедняга, небось специально за границу укатил, чтобы ты его не замучила?
— Тебе не понравилось? — притворно испугалась она, распластавшись перед ним и глядя в рельефный потолок.
— Наоборот, только слишком уж много страсти. Если так дальше пойдёт, то у меня просто не останется сил на твоё задание…
— Кстати, о задании. — Она поднялась и села в кресло, наливая коньяк. — Давай наконец расставим все точки над этим тёмным делом, а то я боюсь, что ты не до конца понимаешь всю значимость моей просьбы. Иди, сядь в кресло и выпей, а я пока расскажу Егор нехотя поднялся, залез в кресло с ногами и взял бокал. Ему было необыкновенно легко и хорошо, и, казалось, ничто не может омрачить его весёлого настроения.
— Слушай меня внимательно. — Светлана вдруг нахмурилась, лицо её стало жёстким, глаза злыми и ироничными. — Назад дороги у тебя уже нет — ты поклялся, правильно?
— Так точно! — шутливо отдал он честь, не замечая перемены в лице прекрасной обнажённой девушки.
— Как ты помнишь, я говорила, что хочу отдать тебе на хранение свою душу.
— Было такое дело. — Он усмехнулся…
— И как ты себе это представляешь?
— Честно говоря, я думал, что это шутка и что ты имеешь в виду что-то действительно серьёзное и важное. Я ведь не ошибся? — Он, бедняга, все ещё смеялся.
— Жаль, что ты не воспринял этого всерьёз, — задумчиво глядя на него, проговорила она. — Придётся тебя разочаровать: я говорила правду.
— Брось ломать комедию, подружка! — все ещё не веря ей, воскликнул Егор. — Как это, интересно, я должен хранить твою душу? Кончай нести чушь, давай говорить серьёзно! И если ты сейчас скажешь, что это была шутка — твоё обещание помочь мне, — то я за себя не отвечаю. — Он нахмурился и, показал ей кулак размером с её голову. — Прибью ведь на месте.
Она ничуть не обиделась и не испугалась угрозы, а только сочувственно покачала головой:
— Учти, Егор, это может быть очень опасно для тебя. Я сама ещё точно не знаю, что из всего этого выйдет, но ты должен как зеницу ока хранить то, что я тебе доверю. Если потеряешь, то будешь убит, и это не пустая угроза. Тебя могут упрашивать, покупать, запугивать и даже пытать, но ты не должен отдавать то, что я тебе вручу, ни в коем случае. Когда придёт время, я сама найду тебя, и мы рассчитаемся с тобой.
— И как же ты собираешься отдать мне свою душу? — скептически ухмыльнулся он, уже начиная понимать, что Светлана не шутит. — Но все же — ты, часом, не рехнулась?
— Если бы, — вздохнула она грустно. — Лучше быть сумасшедшей и сидеть в психушке, чем. — Она умолкла и глотнула коньяку. — Но тебя это не должно волновать, это мои проблемы. Сделай что обещал, — и не пожалеешь.
Егор только сейчас начал задумываться над её странным предложением. Если это не бред, то что тогда? Он внимательно присмотрелся к собеседнице, но не нашёл никаких признаков безумия, по крайней мере видимых. Очень красивая молодая женщина, ничуть не смущаясь своей наготы, сидела перед ним в кресле, пила коньяк и вела довольно связную беседу хорошо поставленным бархатистым голосом. Нет, ненормальной её никак не назовёшь, но тогда как понять её просьбу?
— Ты, случаем, не колдунья? — наконец спросил он.
Она рассмеялась, от чего груди её нежно заколыхались, дразня легковозбудимого юношу.
— Нет, милый, это тоже, к сожалению, не по моей части. Не бойся ты так и не переживай. Все может сложиться так, что с тобой вообще ничего не случится, ты даже ничего не заметишь и не почувствуешь. Видишь ли, я этого ещё никогда не делала и не слышала, чтобы так поступал кто-то другой. Конечно, могут быть накладки или мелкие неприятности — исключить полностью ничего нельзя, но ты же считаешь себя сильным, мой мальчик, ты непременно справишься. Помни, от тебя зависит моя жизнь, да и твоя, наверное, тоже.
Егор решительно поднялся и стал одеваться, бурча что-то себе под нос. Она с улыбкой смотрела на него, любуясь крепким телосложением и уверенными движениями хранителя своей души.
— Ты умеешь драться? — спросила она.
— Не только умею, — проворчал он, застёгивая ремень на брюках, — но и люблю это дело. У меня плюс ко всем моим достоинствам чёрный пояс по карате, не считая первого разряда по стрельбе из всех видов оружия и остальных прелестей, приобретённых в спецназе.
— Это может тебе пригодиться, — задумчиво проговорила она. — Но главным твоим оружием должны быть все же душевное спокойствие и выдержка. Нервы, как я смотрю, у тебя в порядке.
— Не жалуюсь.
Он застегнул рубашку, одним махом допил оставшийся в бокале коньяк, сунул в рот сигарету и сердито сказал:
— Значит, дорогая барышня, я понял, что все эти байки ты травила для того, чтобы потрахаться? Зря напрягалась, я бы и так согласился. Жаль, что ты испортила о себе впечатление. Больше не пытайся меня найти и забудь название моей фирмы, которое я тебе сдуру выболтал. Прощай, детка.
Он подошёл к ней, наклонился и легко поцеловал в смеющиеся губы.
— Что тут смешного? — разозлился он. — Любишь поиздеваться?
— Да нет, просто ты мне нравишься. Честно.
Мне будет жаль, если с тобой что-то случится. Помни: отныне сюда ты не имеешь права приходить ни под каким предлогом. Для кого угодно — ты меня не видел и не знаешь. Беда придёт, если так случится, со стороны, откуда не ждёшь.
— Я что-то не понял, — насторожился Егор, — ты что, хочешь сказать, что…
— Ну конечно! — Она опять звонко расхохоталась. — Сделка ведь состоялась, ты дал слово, я тоже, значит, контракт уже подписан — никуда не денешься.
— Но как же?.. — опешил он, оглядываясь по сторонам.
— Все уже, милый, все сделано, не волнуйся, — она подплыла к нему, прижалась обнажённым телом, провела рукой по щеке, заглянула в глаза и промурлыкала:
— Ох, Егорушка, ты меня так растрогал. Может, попробуем ещё разочек?
— Нет уж, увольте, — растерянно пробормотал он, отстраняясь. — Лучше скажи толком, что все это значит?
— Завтра ты проснёшься уже с моей душой. Запрячь её куда-нибудь подальше и не вздумай открывать и смотреть внутрь — это моя тайна. Просто храни, и все, как в банке. Надеюсь, ты справишься. — Она быстро чмокнула его, не отрывая от него заблестевших от неожиданных слез глаз, и отвернулась.
— Удачи тебе, — услышал он сдавленный всхлип девушки, плечи которой начали мелко подрагивать — Господи! — схватился он за голову и помчался к выходу, бормоча под нос:
— Куда я попал?! Дурдом какой-то! Надо же было связаться с сумасшедшей! Мало ли что ненормальной бабе в голову втемяшится?..
Трясущимися руками он открыл дверцу машины, сел за руль и на бешеной скорости полетел в Чертаново, где снимал квартиру. По дороге его пять раз обирали алчные гаишники, нюхом чующие за версту возможность ограбить честного человека, позволившего себе глупость сесть за руль после пары рюмок коньяку. Бросив машину на стоянке у шестнадцатиэтажного панельного дома, он поднялся к себе на тринадцатый, выудил из холодильника бутылку водки «Смирнофф» и махнул из горла половину содержимого, снимая нервное напряжение, так внезапно охватившее его. Потом бухнулся на диван, включил телевизор и закрыл глаза, пытаясь понять, что с ним происходит. Было воскресенье, и на работу идти было не нужно.
Его забил озноб. Он укутался в толстый шерстяной плед. Не помогло. В сознании все было по-старому, без посторонних мыслей и желаний. Он все ещё оставался Егором Шелудько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28