Там найдено три трупа. Ваш почерк опознал полковник Медведев. Вас уже ищут.
Лодочник молчать не станет. Как видите, я уже здесь, а опера появятся через час яли раньше. На автобус вам не сесть, забудьте о яем. У меня есть машина и есть для вас видеозапись. Если вас мое предложение не заинтересовано, то мы можем уйти. Я так и сообщу хозяину, что вы отказались.
— Как же я увижу вашу видеозапись?
— У меня полный багажник видеоаппаратуры. Ван Ли, принеси сюда маленький монитор, видеомагнитофон и кассету под номером три.
Ван Ли вышел в сени, и дверь захлопнулась.
— Сарафанов мертв. Не устраивайте глупых спектаклей. Я видел его труп.
— У трупа не было родимого пятна на левом плече. Вы плохо подготовились к работе. О противнике надо знать больше, чем он знает сам о себе. Павел Матвеевич знает о своих жертвах все. Вот почему он доверил уничтожение Пичугина, Докучаева, Гнилова, Тихомирова обыкновенному мальчишке. Когда есть гениальный план, исполнителю нечего делать.
— Зачем Сарафанову понадобилось всех убивать?
— Он выполнял заказ своего высокого начальства. Но начальники слишком самоуверенные люди и решили, что вместо благодарности Сарафанов достоин пинка под зад. Они ошиблись! Потому что они такие же люди, как все, они тоже имеют привычки, режимы, пристрастия. Сарафанов и это знает. Кто чего заслуживает, тот то и получает. В этой рулетке вам выпала удача.
Ван Ли принес аппаратуру и установил ее напротив кровати. Андрей поставил кассету, и на мониторе появилось лицо Сарафанова. Трошин резко отпрянул и застонал от боли. Прижавшись к стене, он не отрывал глаз от экрана, будто находился под властью гипноза. Семь минут майор пребывал в таком напряжении, которого не испытывал в самые тяжелые минуты последних суток.
Экран погас.
— Что скажете, господин Трошин?
— Хитрец! Впрочем, чему тут удивляться. Я знал, что он гений. Злой гений. Беспощадный злодей!
— Напрасно вы так! Не следовало его беспокоить. Он никому зла не желал. Он любил и был любим, а кучка негодяев решила попортить человеку кровь. Зря! Таких людей надо уважать и ценить, ими можно восхищаться, но не давить на мозоли и не угрожать. Бумеранг возвращается. Рано они торжествуют победу. Цыплят по осени считают.
Трошин посмотрел на Андрея.
— Я готов ехать.
— Тогда поторопимся.
Возле машины они остановились.
— Ван Ли, — сказал Андрей, — перенеси аппаратуру на заднее сиденье. Господин Трошин поедет в багажнике.
Трошин в растерянности посмотрел на молодого человека.
— Но я серьезно ранен.
— Вы обязаны выполнять мои указания. Во-первых, мы можем встретиться с милицией. Вам такая встреча пользы не принесет. Во-вторых, вас везут на тайную квартиру, где хранится часть ценностей. Вы не должны знать эту дорогу. В вашем положении лучше не спорить. А потом, насколько мне известно, когда вас ранят, вы предпочитаете путешествовать в багажнике. Не так ли? Спорить не пришлось.
Трошин повиновался.
***
Перед тем как машина тронулась, к ним подошла хозяйка дома.
— Вот, люди добрые, возьмите. Мне чужого не надо.
Она протянула цветастый рюкзачок. Ван Ли принял его и передал Андрею.
Машина тронулась с места.
В рюкзаке лежали документы Юли — четыре черные папки, права Андрея, бумажник и две пары наручников.
— Почему он его не выбросил? — удивился Андрей и положил рюкзак под ноги.
Машина ехала в Москву. Все молчали. Андрей сидел с закрытыми глазами и перебирал в руках связку с замысловатыми ключами. Он что-то бормотал себе под нос, как будто произносил заклинания, и водил пальцами по резным бородкам никелированных отмычек.
Ему казалось, что он возвращается домой. Он помнил каждый поворот, каждый закоулок, дерево и фонарный столб. Машина проскочила мимо кладбища, переехала через мост и спустя пять минут оказалась в лесистой местности, где вдоль опушки вытянулся ряд современных дворцов с неизменной чередой кирпичных заборов.
«Ауди» остановилась у железных ворот одного из особняков.
— Ну вот, мы и приехали, — сказал Андрей.
Его лоб покрывали крошечные капельки пота.
Марина подалась вперед и тихо спросила:
— Здесь так страшно. Какая-то заброшенная зона, и дома кажутся совсем мертвыми. Кто здесь живет?
— Этого я не знаю, — холодно ответил Андрей. — Но в одном ты права: это зона, зона, приносящая людям смерть. А теперь, милая, дай мне кассету под номером два. Вы останетесь здесь, я пойду один. А ты, Ван Ли, вытащи нашего пленника из багажника. Пусть подышит свежим воздухом и прочистит легкие. Ему это не повредит перед трудным испытанием. Я за ним вернусь через полчаса.
Андрей взял кассету и вышел из машины.
Подойдя к стальной калитке, он набрал шестизначный код, и стальная махина открылась. Андрей вошел на территорию усадьбы. Огромный лесистый участок, широкая аллея, посыпанная битым кирпичом, вела к высокому каменному дому, похожему на крепость. По обеим сторонам аллеи рос колючий, густой кустарник, не позволявший отклоняться от курса. Андрей шел смело и уверенно, наблюдая за следившими за его передвижением видеокамерами. Андрей знал, что каждый его неверный шаг может окончиться трагедией. Где-то из-за кустов за ним следили мушки стволов многозарядных карабинов.
Он подошел к дому, достал связку ключей и, выбрав один из них, открыл дверь. Перед ним выросла фигура здоровенного детины в камуфляжной форме.
— Это вы начальник охраны Ковалев?
— Он самый.
— Я новый владелец этого дома, — Андрей показал ключи. — Меня прислал господин Сарафанов. Теперь я буду управлять здешним хозяйством.
— Специального приказа я не получал. Но Павел Матвеич мне говорил, что вместо него сюда может прийти другой человек с его ключами. Когда это должно произойти, мы не обсуждали.
У Андрея что-то мелькнуло в голове — яркая, светлая вспышка из прошлого сознания, будто глава из давно прочитанной книги. Человек, лежавший в постели, сказал ему: «Найди в моей одежде ключи. Многие хотят их заполучить, но никто и никогда не сможет ими воспользоваться. Пусть лежат у тебя, а когда я выздоровлю, ты мне их вернешь». У Андрея кольнуло в затылке. Он не мог понять, то ли он говорил эти слова, то ли он их слышал. Получилось так, будто он передал ключи самому себе — переложил из правой руки в левую.
Андрей протянул охраннику видеокассету.
— Соберите всех людей и просмотрите послание хозяина.
Со второго этажа спустились двое с автоматами. Со двора пришли еще двое с винтовками. Андрей стоял под прицелом, а Ковалев вставлял кассету в видеомагнитофон.
На экране появилось лицо Сарафанова. Он сидел в зашторенной комнате, перед ним на столике стоял кофе и лежала пачка сигарет «Честерфилд».
«Слушайте мой приказ, ребята. Человек, который передаст вам это послание, занимает мое место и с этой минуты становится вашим хозяином. Он получил от меня ключи и адрес. И только он способен продолжить мое дело в пределах России, которую я вынужден покинуть. Теперь вы его верные слуги, и только он один может решать, будете вы работать или нет. Каждому из вас полагается выходное пособие в десять тысяч долларов. Спасибо за преданную службу. У меня все. Человек, стоящий перед вами, скажет остальное».
Изображение исчезло.
Охранники вытянулись по стойке «смирно».
— Я полагаюсь на ваше решение, господа, — уверенно произнес Андрей. — Деньги при мне, и вы можете их получить в любую секунду и уйти. Вы также можете остаться и продолжать нести свою службу. Со сменой хозяина в вашем деле никаких изменений не произойдет, Я консерватор, а не революционер и не намерен изменять привычный ход событий.
— Готовы слушать, босс! — отчеканил Ковалев.
— Рад это слышать. А теперь продолжайте заниматься своим делом. Я поднимусь к себе в кабинет. Ровно через полчаса приведите ко мне человека, который находится за воротами. Женщина и китаец останутся в машине.
Андрей медленно направился к лестнице. Он чувствовал себя уверенно и очень спокойно. Все возвращалось на круги своя. И лишь размытое прошлое не давало ему покоя.
Натыкаясь на что-то новое, он узнавал в этом забытое старое. Он не знал, что находится за следующей дверью, но когда входил в нее, понимал, куда попадал, и каждый замеченный им предмет лежал там, куда бы только он сам мог его положить.
Предметы разговаривали с ним, и, увидев их, он вспоминал историю каждого.
Память играла с ним в прятки, составляя кроссворд из каждой детали, напрягала мозг и заставляла работать воображение и заново привыкать к собственным вещам.
Перед ним находился сейф, и он понятия не имел, что в нем хранится. Однако он точно и безошибочно выбирал нужный ключ на связке, а когда дверца открывалась и он видел перед собой содержимое, Андрей с уверенностью мог сказать, когда и зачем это сюда положено и с какой целью здесь находится.
Шестьдесят тысяч долларов. Папка с досье на высокопоставленных чиновников, чековые книжки, документация, фотографии, адреса зарубежных банков, номера счетов, дневник, «Черная книга поступлений и расходов», старый кожаный портфель. Все это казалось ему знакомым, кроме видеокассеты, которая лежала сверху.
Он взял ее и прочел слова на наклейке: "Моему второму "я"!"
Андрей сел в кресло перед телевизором и включил видеомагнитофон. Это было послание, но не фальшивое, которое придумал он, а настоящее.
Послание не кому-то, а ему. Можно ли теперь утверждать, что сама идея этих видеописем принадлежит Андрею Зарецкому? Можно ли утверждать, что идея с подменой оригинала двойником принадлежит сыну профессора? Все это уже было сделано с неменьшим успехом. Он шел по проложенному пути, и сам этого не понимал.
На экране появился настоящий Сарафанов. Как они похожи! Тот же интерьер.
Зашторенная комната, столик, чашка кофе и сигареты «Честерфилд». Те же нотки в голосе и некоторая ирония во взгляде.
"Я рад, мой друг, что эта кассета попала в твои руки. Если ты ее сейчас смотришь, значит, ты сумел найти этот дом, подобрать нужные ключи, обхитрить охрану и открыть сейф. Теперь для тебя нет секретов. Меня уже нет в этой оболочке, которая с тобой разговаривает. Я живу в той, которая смотрит эту пленку. Тебе будет очень трудно начинать все заново. Но ты справишься. Я это по себе знаю. Наша сила в решимости. Сейчас ты в этом убедишься. На этой кассете записан разговор, который определил все наше будущее. Запись делалась скрытой камерой в этом самом кабинете. Здесь решалась наша судьба! И если ты сейчас смотришь эти кадры, то знаешь, что моя дальновидность, риск, уверенность и надежда не канули в безмолвие, а продолжают давать результаты и приносить новые плоды.
Итак, ты становишься свидетелем заговора, которому не было аналогов в истории человечества!"
На экране появилась сетка, потом мелькание, сменился план, качество ухудшилось, и Андрей увидел двух мужчин, сидящих в креслах за журнальным столиком. Перед ними стоял поднос с коньяком и ваза с фруктами. Сарафанова он узнал тут же, второго мужчину он вспомнил только после того, как тот заговорил.
Им был доктор Кошман.
Сарафанов сделал глоток коньяка и, поставив рюмку, сказал:
— Итак, доктор, вы — первый и единственный человек, который побывал в моем хранилище. Я не стану уточнять, сколько денег лежит в подвале, но эта сумма может составить бюджет небольшой страны. Я готов выделить из своих запасов десять миллионов долларов и перевести их на ваш счет в один из банков Швейцарии либо другого европейского государства, если вы выполните мои условия.
Кошман почесал подбородок и неопределенно покачал головой.
— Вряд ли мои скромные способности стоят таких денег. Вы явно переоцениваете мои возможности.
— Речь идет не только о ваших способностях. Но я знаю, как вы ведете дела профессора Зарецкого, мне известен ваш подход к науке, я догадываюсь о ваших амбициях и уверен в деловых качествах, коими вы наделены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54