Вот тебе и месть. А другого, извини, предложить не могу.
— Спасибо и на этом. Я согласен.
— Тогда надевай пояс, а сверху что-нибудь приличное.
Тихий достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
— Дмитрий Александрович? У меня для вас хорошая новость. Через час-полтора Любовский будет в моих руках. Я высылаю к вам моего надежного человека, он расскажет подробности и даст вам соответствующие инструкции. Потом я позвоню, и вы вместе приедете ко мне на точку. Распорядитесь там, чтобы ему не чинили препятствия на входе…
Григорий тем временем достал свой паспорт и тыкал пальцем в свою фамилию.
— Фамилия его Орлов, он с паспортом, это для успокоения охраны… Отлично!
Ждите. Сегодня операция по ликвидации будет завершена, заранее поздравляю вас. — Тихий сунул телефон в карман и достал другой паспорт. — Это документ Рогозина.
Войдешь в комнату и брось его под шкаф или кровать, так, чтобы его взрывом не достало. Страна должна знать своих героев, а свой можешь отдать охране. Тогда все поймут, кто кому отомстил.
— Хорошо, парень, я прикрою твою задницу.
Тихий усмехнулся. За себя он никогда не волновался.
Григорий обмотался поясом и надел белую рубашку. Как-никак на собственные похороны собрался.
Они выехали на место и через сорок минут были у «Клуба гурманов». Посидели на дорожку, и Григорий дал Мифодию адрес бывшего полковника ОМОНа Миколы Панченко.
— Зайди к нему. Помяните душу убиенного тобой раба Божьего Гришки Любовского. Извинись за меня, что я не выполнил наш уговор.
— Я не пью, но ради такого случая нарушу свои правила. Прощай, Гриша.
Любовский смело направился к входу, а Тихий к дому напротив. Он уже давно присмотрел подъезд, из окон которого были видны окна номера Рогозина. Рогозин скрывался в меблированных комнатах третьего этажа и не очень беспокоился, что к нему залезут в окно. В городе стояла тридцатиградусная жара, никто окон не закрывал. И это Мифодий учитывал.
Он поднялся на четвертый этаж и глянул на окно Рогозина, достал пульт дистанционного управления и телефон. Позвонил дежурному по городу.
— Найдите срочно майора Марецкого и передайте ему, что Дмитрий Рогозин в «Клубе гурманов» на третьем этаже и, кажется, там готовится что-то страшное.
Разорвав связь, он сунул телефон в карман и приготовился, держа руку на пульте.
Гриша Любовский, он же Орлов, действовал согласно инструкции. Охранник попросил у него документы, и он отдал тому паспорт.
— Оставь у себя. При выходе вернешь.
Его обыскали на предмет оружия, но пояс был плоским и плотно прилегал к телу, его даже не нащупали. Другой охранник отправился сопровождать гостя.
Семь с половиной лет Григорий ждал этого момента. Конечно, он хотел устроить все по-другому, но судьба никогда не считалась с его желаниями. Он принимал ее такой, какой она была. Но одна мысль о том, то Митька Рогозин сейчас сдохнет, грела его больше, чем тяжелый плотный пояс на груди.
Они шли медленно через лабиринты и тайные ходы. Наконец попали в длинный коридор. Дошли до конца.
— Вам сюда, — указал охранник на дверь.
Гриша вошел без стука.
В комнате горела только настольная лампа. Мужчина и женщина занимались любовью, обливаясь потом в духоте.
Любовский достал паспорт Рогозина и бросил его под гардероб. Подойдя к постели, он похлопал мужчину по спине.
— Извини, Митя, но нам пора!
Мужчина дернулся от испуга, и в эту секунду земля под ними разверзлась.
Раздался оглушительный взрыв. В близлежащих домах посыпались стекла.
Послышались крики, началась паника, суета и столпотворение.
Тихий положил пульт в карман, не торопясь, вышел из дома, сел в машину и уехал.
Задача, поставленная перед ним, была завершена. Кто, где и в чем виноват, его не интересовало. Задание выполнено, и Дядя обязан помочь старику в Тольятти по всем правилам уголовных законов. Все остальное не имеет значения.
Через сорок минут Мифодий находился на другом конце города и поднимался на второй этаж старой «хрущобки». Дверь ему открыл пожилой богатырь, седовласый, красивый, со строгим лицом.
— Ты кого ищешь, сынок?
— Тебя, Микола Панченко. Ничего хорошего сказать тебе не могу. Волю твоего покойного друга выполняю. Ваша идея провалилась волею обстоятельств. Меньше часа назад на честной дуэли погиб Григорий Любовский, по нынешним документам Орлов. Он умер, утащив за собой в мир иной Дмитрия Рогозина. Все! Больше вам мстить некому.
Мифодий достал из кармана штоф водки.
— Помянем?
— Заходи.
На мужественном лице бывшего полковника ОМОНа появилась скупая мужская слеза.
4.
Направляясь в свой кабинет, Марецкий встретил в коридоре подполковника Тюнича.
— Приветствую главного сыщика, — улыбнулся Тюнич.
— Рад видеть тебя, Стас. Ну как идут дела? Судя по тому, что ты еще в управлении, работы у тебя хватает.
— Что называется, твоими молитвами. Мы нашли двух санитаров, одного живого, другого мертвого. Я говорю о деле гинеколога Макова.
— Я догадался.
— Естественно, Кравцов уволок из тайника Макова недостающий по завещанию миллион, когда утром обнаружил труп Макова, но делиться с Хлопушиным не захотел. Хлопушин мог его заложить, и Кравцов его застрелил. Мы взяли Кравцова на границе Калужской области. Деньги, естественно, были при нем. Наивный народ, мужик очумел от радости и сам не понимал, что делает. Сам себя загнал в капкан. Будем вешать Макова на него?
— А предсмертная записка?
— Если ее подшить к делу, прокуратура не даст санкцию на арест и конфискацию имущества. К тому же Кравцов сломлен и даст любые показания. Нас это устраивает больше, чем примитивное самоубийство. Опять же, премиальные.
Марецкому неинтересно стало его слушать, и он поторопился распрощаться с Тюничем.
В его кабинете сидела следователь Задорина и допрашивала Катю Бирюкову, бежавшую секретаршу покойного Уткина. Лицо девушки не пострадало, однако рука находилась в гипсе.
Марецкий сел в сторонке и старался не мешать. Катя торопливо рассказывала свою историю:
— Он совсем обалдел от своих «колес». Ничего не видел перед собой, вот мы и угодили под КамАЗ. Славкина сторона, он же вел машину, целиком ушла под самосвал, а меня лишь к полу придавило, но не очень сильно.
— Повезло, одним словом. Зачем же вы так гнали?
— От гаишников смывались. На посту нас тормознули, а он никакой, глаза красные, мутные, прав нет, вот он и дал по газам. Я так и думала, что мы врежемся. Хорошо еще, сама жива осталась.
— Ладно. А теперь расскажи мне, как ты украла деньги у Уткина?
— Ага, расскажи, а потом вы меня посадите?!
— А ты хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве Уткина? Лучше говорить правду. Пока я ничего не записываю, как видишь. Потом решим, что с тобой делать.
— Ладно. Но я ничего не подпишу. Уткин давал мне деньги, сам давал.
Колечки покупал, обещал машину купить, за это я с ним на дачу ездила. У него в погребе, где он вино хранил, тайник есть. Громадный погреб с такими каменными сводами. Там тысячи всяких бутылок.
Однажды он напился и полез на меня. Я ему сказала, что не дам, пока не получу тысячу баксов. Славка меня терроризировал, требовал деньги, а я его боялась. Он и убить мог, если не кольнется. Короче говоря, Сава согласился дать мне деньги и куда-то вышел. Я проследила за ним и так узнала, где его тайник.
На следующий раз клофелина ему подсыпала. Он отрубился, а я в подвал. Там такая куча денег, ахнешь. Ну я взяла пять тысяч. Думала, не заметит. А потом он привез меня в лес и избил до смерти. И сказал, что если я не верну ему деньги, то он меня убьет. Ну я все рассказала Славке. А он и говорит: «Посмотрим, кто кого убьет раньше!».
Прошло три дня и Уткин упал с балкона. Я спрашиваю Славку, это ты его скинул, а он только многозначительно усмехался. Когда Уткина убили, я поехала на дачу. Ключи Славка сделал по слепкам. Ну я и вычистила его тайник. Двести тридцать тысяч там было. Славке я сказала, что нашла пятьдесят. Мы купили машину и рванули на юг. А чем дело кончилось, вы знаете. Деньги я в Москве спрятала. Я их отдам. Только не сажайте меня. Я все честно рассказала.
— Хорошо, Катя. Мы решим, что с тобой делать, но пока посидишь в камере.
Тебе полезно подумать о себе, о жизни и о том, что произошло.
Задорина вызвала конвой. Катю увели.
— Ну и что скажешь, Степан?
Марецкий ничего не сказал. Пришел помощник дежурного по городу и доложил:
— Получен анонимный звонок, Степан Яковлевич. В «Клубе гурманов» на третьем этаже замечен Дмитрий Рогозин. Готовится какая-то заваруха.
— Хорошо. Подготовь мне оперативную бригаду к выезду. Мы сейчас идем.
— Неужто пропавший муж Любовской объявился?
— Сама слышала.
Марецкий снял трубку и позвонил Тюничу.
— Стас, что ты знаешь о «Клубе гурманов»?
— Кто это?
— Извини, это Марецкий. Только что виделись.
— "Клуб гурманов" — полуофициальный притон. Мы держим его под контролем, но прикрыть не можем. Им пользуются высокие чиновники, назвать фамилии, так ты все равно не поверишь. Так что и напрягаться не стану.
— Напрячься придется. Получен анонимный звонок. В клубе Рогозин сшивается, и готовится свара. Мне непонятно только, почему анонимщик мне просил передать информацию, а не тебе. Мы собираемся ехать в клуб. Жажду познакомиться с господином Рогозиным. Ты с нами?
— О чем речь. Жду вас внизу.
Познакомиться с Рогозиным не получилось. Район был оцеплен милицией.
Машина с оператив никами с трудом пробилась к месту происшествия.
Часть стены здания на третьем этаже была вырвана с мясом и обожжена.
***
— Надо поторопиться, — сказал Тюнич. — Пока не приехало большое начальство, а то нам тут же начнут ставить палки в колеса.
Возле входа стояло несколько машин «скорой помощи». Капитан местного отделения тут же доложил обстановку.
— Взрыв произошел в четырнадцатом номере. Трое человек погибли. Двое мужчин и женщина. Тела так изуродованы, что опознанию не подлежат. Одного в клочки разнесло, но его-то имя нам известно. Это он пришел в номер и оставил свой паспорт охране. Некий Орлов Григорий Васильевич. Еще один паспорт нашли под обломками в номере на имя Рогозина Дмитрия Александровича. Стену завалило в соседний номер, придавило еще двоих. Мужчину и проститутку. Их уже увезли в тяжелом состоянии. На месте работают эксперты. Капитан передал паспорта Марецкому.
— Надо вызвать сюда Любовскую, — предложила Задорина.
— Обязательно, — кивнул Марецкий. — Веди нас, капитан.
Они вошли в клуб. Тюнич тут же дал распоряжение разыскать директора заведения. Ему ответили, что директор дома и его уже вызвали.
По дороге наверх Задорина позвонила Любовской. Ей повезло, и она застала Вику дома.
Ксения, не вдаваясь в подробности, попросила ее срочно приехать и назвала адрес.
То, что им предстояло увидеть, невозможно описать. От номера остались только руины, части тел и кровь.
Задорина тут же отдала распоряжения.
— Мне понадобятся анализы крови. Необходимо вызвать судмедэкспертов. Нам нужно установить личности погибших как можно точнее. Паспорта — еще не доказательство.
— Сохранились и кое-какие вещи в гардеробе, — добавил капитан. — К счастью, пожара не возникло.
— Что очень странно, — хмыкнул Тюнич. — Подрывников и саперов тоже придется задействовать. Задорина повернулась к капитану.
— В связи со всеми этими мерами предосторожности, потайными дверями, охраной возникает вопрос: каким образом некий камикадзе пронес в номер такое количество взрывчатки?
— Охранник, дежуривший внизу, сказал, что они обыскивали Орлова. Но чисто символически. Распоряжение пропустить Орлова к Рогозину поступило от директора клуба, после чего он уехал домой.
Наконец-то и директор появился, представ перед следственной бригадой. Это был самоуверенный тип лет пятидесяти, полный, с прикрывавшей лысину челкой от затылка до лба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44