Ненавижу холод…У тебя, я вижу, неплохие хоромы, а я, представь, до сих пор не имею своего угла…
— Ты всегда был кочевником, а я — домостроевцем…И не знаю, кому из нас лучше…
— Тому хорошо, кто успевает первым нажать на курок… — Грохольский встал и Расколов увидел под полой гостя черную кобуру с узким крепежным пистолет ремешком.
Глава тринадцатая
Сигнализация сработала так неожиданно, что в первые мгновения они лежали оглушенные, не понимая, что происходит.
— Что это? — затаенно спросила Злата и включила ночник. — Без четверти час…
— Потуши свет…Я сейчас, — Арефьев откинул одеяло, нащупал под кроватью ружье и, придерживая рукой дренаж, вышел из спальни.
Сирена продолжала надрываться и потому в ее переливах он не сразу расслышал позывные мобильного телефона. Докладывал Буханец: кто-то пытается проникнуть на территорию — что делать? Арефьев давно ждал этого часа и не обольщался, что эта ночь не станет его последней ночью в его жизни.
Из стола он вынул коробку патронов и рассовал их по карманам пижамы. Подойдя к окну, осторожно отдернул штору и обвел взглядом сектор освещенного звездами заснеженного пространства. По-прежнему все было на месте. Однако обманчивое ощущение покоя тут же было нарушено: внизу раздались пистолетные выстрелы и он, сдерживая озноб, побежал по длинным коридорам своего жилья. Миновав два перехода, он поднялся по лестнице на третий этаж и подошел к балконной двери. Не успел ее открыть как внизу загрохотала автоматная очередь.
На балконе он встал под каменной аркой, от улицы его отделял массивный парапет, которому не страшны ни пули, ни осколки. Он прислушался, всматриваясь в темный провал двора. И вдруг за забором вспыхнуло несколько прожекторов, которые световыми стволами уперлись в окна дома и Арефьев ощутил всю их гнетущую бритвенность. Он на мгновение зажмурил глаза, однако его руки действовали в автономном режиме: выщелкнув коробчатый магазин, он на ощупь вложил в него патроны и вставил на место. Передернул затвор, поднял ружье на уровень глаз, однако стрелять не стал, поскольку в этот момент в полной тишине раздался нервный, подчеркнуто членораздельный голос. Слова буквально припечатывались к каждой клетке его существа.
— Арефьев, — вещал мегафон, — мы можем сейчас же отсюда уехать, если ты рассчитаешься…И не вздумай звать на помощь своего мента…Три минуты тебе на обдумывание…
Он узнал этот голос, который без сомнения, принадлежал тому ублюдку, который топтал его картину. Тень Расколова — Кривозуб…
На балкон тихо вошел охранник Чугунов. Его лицо было бледно.
— Буханец предлагает решить проблему с помощью гранатометов, — сказал он твердым голосом и Арефьеву это понравилось, однако сказал другое.
— Пока не будем спешить, посмотрим, что они задумали. Передай Буханцу, пусть вступит в переговоры. Пусть скажет, что деньги я передам завтра лично, из рук в руки…Впрочем, это я им сам скажу, — Арефьев подошел к парапету и, расправив грудь, громко крикнул:
— Эй, там, за забором! Это я, Арефьев, хочу говорить с Расколовым.
Последовало замешательство и снова раздался мегафонный голос Кривозуба.
— Я уполномочен…Проблема должна решиться до утра…
— Если хотите получить то, за чем приехали, ведите себя корректно. Отвалите от дома, как минимум, на триста метров…
— Зря ставишь условия, у тебя сегодня игра без козырей. — От машины резанула трассирующая очередь и роскошным веером вознеслась над коньком крыши.
— Если это тебя не убеждает, значит, разговора у нас с тобой не получится, — в голосе Кривозуба слышалась неприкрытая угроза.
Арефьев сразу не мог вспомнить номера телефона Шедова. Прислонив ружье к стене, он вытащил из кармана трубку и стал набирать номер. Ответил старший охранник Фердинанд.
— Здесь, кажется, назревает нехорошая заварушка, а у меня всего четыре человека в наличии, — сказал Арефьев. — Виктор Александрович в курсе…
— Я тоже в курсе, — спокойно ответил Фердинанд. — Сколько соискателей?
— Пока неизвестно, но ведут себя крайне агрессивно. Слышите, стрельбу? — Арефьев отстранил от себя руку, в которой был зажат телефон.
— Сейчас же выезжаем, но будем не раньше чем через полчаса. Продержитесь?
Арефьев не стал отвечать и выключил телефон. Обратился к Чугунову:
— Быстро свяжись с Воробьевым, пусть немедленно едет сюда.
— Буханец ему уже доложил. Вадим скорее всего в дороге.
— Как думаешь, их много?
— Шакальё в одиночку не нападает. У Расколова военизированное формирование и его мордоворотам нужен постоянный тренинг.
— И они его получат по полной программе, — Арефьев стволом постучал по холодной цементной стене. — Одолжи мне свою куртку, а сам беги вниз, возьми что-нибудь на вешалке, и приведи сюда Злату.
Прожектора на машине Кривозуба вдруг погасли, но через мгновение снова вспыхнули. И одновременно послышался его голос:
— Пеняй, Ареф, на себя! Мой шеф не поймет, если возвращусь без бабок или без известия о твоей скоропостижной кончине…
— Пусть лучше твой шеф подумает о твоих похоронах, — откликнулся Арефьев. — Надеюсь, ты уже забил себе место на ближайшем кладбище.
— Учим, братаны, фраера жить! — крикнул Кривозуб и мгновенно из-за забора по дому полоснули несколько очередей. Десяток пуль чиркнули по балконной арке и горячими червячками стукнулись об пол.
Проскользнувший на балкон Чугунов, протянул Арефьеву кожаную на меху куртку. Тот присел на корточки и в такой неудобной позе стал стягивать с себя куртку Чугунова.
— Где Злата? — спросил он охранника.
— На этом же этаже, в угловой комнате. Она просит вас беречь себя.
— Иди к ребятам и скажи — к нам направляется подкрепление. Ты ведь людей Шедова знаешь… Его начальник безопасности Фердинанд приезжал к нам с Виктором в прошлом году, на мой день рождения…
— А что будем делать с ними? — Чугунов кивнул в сторону ночных «гостей»? — Будем играть в поддавки или стрелять на поражение?
Арефьев никак не мог найти рукав и охранник ему помог.
— Если будут наглеть и сунутся на территорию, стрелять без предупреждения.
Они услышали как взревел автомобильный движок и раздался треск — это джип пытался массивным лбом протаранить ворота. Однако кованное железо с толстыми ребрами было неберущимся. Арефьев приподнялся над парапетом и прицелился в прожектора. Дважды выстрелил и фары погасли. Он увидел, вернее, угадал, как над забором показались человеческие силуэты, и понял: боевики Расколова начинают штурм его владений. Но когда где-то внизу в его доме раздалась тугая автоматная дробь, от сердца у него отлегло. Это давала отпор его охрана. Пули, высекая искры, прошли по самой кромке забора и очистили его от нападавших. Кто-то, матерно ругаясь, крикнул: «Гарик, давай быстрее гранатомет, он, сволочь, сечет нас из нижнего окна…»
Когда из-за ворот, по пологой дуге, полетело нечто, напоминающее метеорит на ночном небе, Арефьеву стало нехорошо. И предчувствия его не обманули: через пару мгновений прогремел взрыв, дом содрогнулся, зазвенели стекла и наступила мертвая тишина. И в этой всепоглощающей тишине он услышал отчаянный крик Златы. Арефьев, стиснув зубы, толкнул ногой дверь и бегом устремился на этот не стихающий вопль…
Глава четырнадцатая
— Брательник, подъем! — голос Бронислава звучал весело, с пионерским энтузиазмом. — Доспишь, Демьян, в машине.
Димка открыл глаза и откинул одеяло. Он увидел брата, застегивающего кожаную тужурку с бесчисленным количеством карманчиков. Взгляды их встретились.
Где-то во дворе уже разогревались двигатели. Бронислав узнал голос «шевроле», к которому явно примешивался шепоток шедовской «ауди».
— Куда на этот раз пилить? — Димка схватил с тумбочки нунчаки и засунул их в задний карман джинсов.
— Сейчас узнаем…Дядька поклялся своим животом, что после первого же серьезного дела полетим с тобой в Сочи, — наплечная кобуру никак не хотела застегиваться.
Бронислав, подхватив из-под подушки пистолет, шустро направился на выход.
— Я жду тебя внизу.
Возле гаража уже находились Шедов, Фердинанд и сидящий за рулем «ауди» Денис Кушак, водитель и охранник в одном лице. Когда Бронислав подошел, Шедов, сжимая зубами фильтр сигареты, проговорил:
— Арефьева в Опалихе берет на абордаж банда Расколова, — он внимательно глянул в глаза Бронислава. — Я знаю ваше отношение к Кривозубу, но прошу, сегодня быть предельно собранными. Я не хочу перед вашей матерью выглядеть убийцей, поняли братья-разбойники?
Димка, переговорив с Фердинандом, отправился в гараж. Вернулся оттуда с перекинутыми через плечо автоматами АК, под мышкой держал гранатомет «муха».
— Это еще не все, — сказал он и снова зашел в гараж. Словно охапку дров, он нес запасные магазины. Сложив оружие в кузове «шевроле», близнец полез в кабину, где за рулем уже находился Бронислав.
— Броня, поезжай за нами, — сказал Шедов. — Когда въедем в Новоникольское, я вам дам знак — кто какой дорогой поедет дальше.
Бронислав сплюнул через форточку, он ощущал дискомфорт — нечищенные зубы для него были чистым наказанием. Он провел языком по деснам, счищая с них горьковатый ночной налет. Рядом покуривал Димка, ему мешали автоматы, которые он положил себе под ноги.
В пути у них состоялся ни к чему не обязывающий разговор. Видимо, желая подбодрить своего брата, Бронислав начал какой-то рассказ из жизни в армии. Возможно, к воспоминаниям его сподвиг лежащий на деревьях густой иней, а может, какое-то мимолетное ощущение раннего подъема после сна.
— Кишка…Странный парень, рост метр пятьдесят, походка, словно у Чаплина, а сам медно-ржавого цвета.
Димка слушал, ни на минуту не выпуская из поля зрения идущей впереди «ауди».
— Почему — Кишка? — спросил Димка.
— Это прозвище. У него было любимое выражение — «намотаю кишки на барабан». Ему затеять скандал было так же просто, как тебе крутить нунчаки. Так вот, этот Кишка на танцплощадке завязал скандал с одним отдыхающим, уже немолодым, и на вид не очень физически крепким мужиком…Как бы нечаянно толкнул, а на пятачке теснотища…Короче, пошли они в кусты выяснять отношения. Наши пацаны тоже побросали девчонок и увязались за ними. Предвкушали зрелище. Никогда не забуду… Постой, кажется, дядька нам мигает…
Бронислав увидел, как «ауди» притерлась к тротуару, возле дорожного указателя «Новоникольское». Они подрулили и встали с ней вровень.
— Сейчас будем разъезжаться, — сказал им Шедов. Он сам сидел за рулем и в его голосе сквозили прерывающиеся нотки. — Вторая отсюда улица — ваша. Свернете налево и минуете жилой район из девятиэтажек…за ними пойдет пустырь…три-четыре километра, а мы обогнем огороды и подъедем со стороны Алексеевки. Если увидите милицию, сразу же отваливайте… Кстати, у вас в машине есть аптечка или санпакеты? — Шедов взглянул на беспечно щелкающего семечки Бронислава.
— Наверное, есть, — ответил тот, хотя не был в этом уверен. — Как будем отходить после заварушки? Этой же дорогой?
— Нет. После того как клыки Расколову посбиваем, сразу же освобождайтесь от боезапаса и стволов и дуйте в сторону Архангельского. Переждите там до утра у президента под боком. Там вас никто искать не будет…
— Посмотрим, — Бронислав ветошью прочистил лобовое стекло. — Если там действительно проявится Кривозуб, боюсь, скоро мы оттуда не уйдем…
Димка напрягся, сглотнул плеснувшую из желез густую слюну. Промолчал.
— Гоним! — Шедов через открытое окно дал отмашку рукой. — Не подставляйте, племяннички, без нужды свои головы… — последние слова унес порыв ветра вместе со снежной крупой.
Дорога шла вниз, мимо редких горящих в девятиэтажках окнах. Миновав жилой массив, они выехали на дорогу, проходящую по укутанному снегами пустырю…По сторонам темнели кучи недостроенных частных особняков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Ты всегда был кочевником, а я — домостроевцем…И не знаю, кому из нас лучше…
— Тому хорошо, кто успевает первым нажать на курок… — Грохольский встал и Расколов увидел под полой гостя черную кобуру с узким крепежным пистолет ремешком.
Глава тринадцатая
Сигнализация сработала так неожиданно, что в первые мгновения они лежали оглушенные, не понимая, что происходит.
— Что это? — затаенно спросила Злата и включила ночник. — Без четверти час…
— Потуши свет…Я сейчас, — Арефьев откинул одеяло, нащупал под кроватью ружье и, придерживая рукой дренаж, вышел из спальни.
Сирена продолжала надрываться и потому в ее переливах он не сразу расслышал позывные мобильного телефона. Докладывал Буханец: кто-то пытается проникнуть на территорию — что делать? Арефьев давно ждал этого часа и не обольщался, что эта ночь не станет его последней ночью в его жизни.
Из стола он вынул коробку патронов и рассовал их по карманам пижамы. Подойдя к окну, осторожно отдернул штору и обвел взглядом сектор освещенного звездами заснеженного пространства. По-прежнему все было на месте. Однако обманчивое ощущение покоя тут же было нарушено: внизу раздались пистолетные выстрелы и он, сдерживая озноб, побежал по длинным коридорам своего жилья. Миновав два перехода, он поднялся по лестнице на третий этаж и подошел к балконной двери. Не успел ее открыть как внизу загрохотала автоматная очередь.
На балконе он встал под каменной аркой, от улицы его отделял массивный парапет, которому не страшны ни пули, ни осколки. Он прислушался, всматриваясь в темный провал двора. И вдруг за забором вспыхнуло несколько прожекторов, которые световыми стволами уперлись в окна дома и Арефьев ощутил всю их гнетущую бритвенность. Он на мгновение зажмурил глаза, однако его руки действовали в автономном режиме: выщелкнув коробчатый магазин, он на ощупь вложил в него патроны и вставил на место. Передернул затвор, поднял ружье на уровень глаз, однако стрелять не стал, поскольку в этот момент в полной тишине раздался нервный, подчеркнуто членораздельный голос. Слова буквально припечатывались к каждой клетке его существа.
— Арефьев, — вещал мегафон, — мы можем сейчас же отсюда уехать, если ты рассчитаешься…И не вздумай звать на помощь своего мента…Три минуты тебе на обдумывание…
Он узнал этот голос, который без сомнения, принадлежал тому ублюдку, который топтал его картину. Тень Расколова — Кривозуб…
На балкон тихо вошел охранник Чугунов. Его лицо было бледно.
— Буханец предлагает решить проблему с помощью гранатометов, — сказал он твердым голосом и Арефьеву это понравилось, однако сказал другое.
— Пока не будем спешить, посмотрим, что они задумали. Передай Буханцу, пусть вступит в переговоры. Пусть скажет, что деньги я передам завтра лично, из рук в руки…Впрочем, это я им сам скажу, — Арефьев подошел к парапету и, расправив грудь, громко крикнул:
— Эй, там, за забором! Это я, Арефьев, хочу говорить с Расколовым.
Последовало замешательство и снова раздался мегафонный голос Кривозуба.
— Я уполномочен…Проблема должна решиться до утра…
— Если хотите получить то, за чем приехали, ведите себя корректно. Отвалите от дома, как минимум, на триста метров…
— Зря ставишь условия, у тебя сегодня игра без козырей. — От машины резанула трассирующая очередь и роскошным веером вознеслась над коньком крыши.
— Если это тебя не убеждает, значит, разговора у нас с тобой не получится, — в голосе Кривозуба слышалась неприкрытая угроза.
Арефьев сразу не мог вспомнить номера телефона Шедова. Прислонив ружье к стене, он вытащил из кармана трубку и стал набирать номер. Ответил старший охранник Фердинанд.
— Здесь, кажется, назревает нехорошая заварушка, а у меня всего четыре человека в наличии, — сказал Арефьев. — Виктор Александрович в курсе…
— Я тоже в курсе, — спокойно ответил Фердинанд. — Сколько соискателей?
— Пока неизвестно, но ведут себя крайне агрессивно. Слышите, стрельбу? — Арефьев отстранил от себя руку, в которой был зажат телефон.
— Сейчас же выезжаем, но будем не раньше чем через полчаса. Продержитесь?
Арефьев не стал отвечать и выключил телефон. Обратился к Чугунову:
— Быстро свяжись с Воробьевым, пусть немедленно едет сюда.
— Буханец ему уже доложил. Вадим скорее всего в дороге.
— Как думаешь, их много?
— Шакальё в одиночку не нападает. У Расколова военизированное формирование и его мордоворотам нужен постоянный тренинг.
— И они его получат по полной программе, — Арефьев стволом постучал по холодной цементной стене. — Одолжи мне свою куртку, а сам беги вниз, возьми что-нибудь на вешалке, и приведи сюда Злату.
Прожектора на машине Кривозуба вдруг погасли, но через мгновение снова вспыхнули. И одновременно послышался его голос:
— Пеняй, Ареф, на себя! Мой шеф не поймет, если возвращусь без бабок или без известия о твоей скоропостижной кончине…
— Пусть лучше твой шеф подумает о твоих похоронах, — откликнулся Арефьев. — Надеюсь, ты уже забил себе место на ближайшем кладбище.
— Учим, братаны, фраера жить! — крикнул Кривозуб и мгновенно из-за забора по дому полоснули несколько очередей. Десяток пуль чиркнули по балконной арке и горячими червячками стукнулись об пол.
Проскользнувший на балкон Чугунов, протянул Арефьеву кожаную на меху куртку. Тот присел на корточки и в такой неудобной позе стал стягивать с себя куртку Чугунова.
— Где Злата? — спросил он охранника.
— На этом же этаже, в угловой комнате. Она просит вас беречь себя.
— Иди к ребятам и скажи — к нам направляется подкрепление. Ты ведь людей Шедова знаешь… Его начальник безопасности Фердинанд приезжал к нам с Виктором в прошлом году, на мой день рождения…
— А что будем делать с ними? — Чугунов кивнул в сторону ночных «гостей»? — Будем играть в поддавки или стрелять на поражение?
Арефьев никак не мог найти рукав и охранник ему помог.
— Если будут наглеть и сунутся на территорию, стрелять без предупреждения.
Они услышали как взревел автомобильный движок и раздался треск — это джип пытался массивным лбом протаранить ворота. Однако кованное железо с толстыми ребрами было неберущимся. Арефьев приподнялся над парапетом и прицелился в прожектора. Дважды выстрелил и фары погасли. Он увидел, вернее, угадал, как над забором показались человеческие силуэты, и понял: боевики Расколова начинают штурм его владений. Но когда где-то внизу в его доме раздалась тугая автоматная дробь, от сердца у него отлегло. Это давала отпор его охрана. Пули, высекая искры, прошли по самой кромке забора и очистили его от нападавших. Кто-то, матерно ругаясь, крикнул: «Гарик, давай быстрее гранатомет, он, сволочь, сечет нас из нижнего окна…»
Когда из-за ворот, по пологой дуге, полетело нечто, напоминающее метеорит на ночном небе, Арефьеву стало нехорошо. И предчувствия его не обманули: через пару мгновений прогремел взрыв, дом содрогнулся, зазвенели стекла и наступила мертвая тишина. И в этой всепоглощающей тишине он услышал отчаянный крик Златы. Арефьев, стиснув зубы, толкнул ногой дверь и бегом устремился на этот не стихающий вопль…
Глава четырнадцатая
— Брательник, подъем! — голос Бронислава звучал весело, с пионерским энтузиазмом. — Доспишь, Демьян, в машине.
Димка открыл глаза и откинул одеяло. Он увидел брата, застегивающего кожаную тужурку с бесчисленным количеством карманчиков. Взгляды их встретились.
Где-то во дворе уже разогревались двигатели. Бронислав узнал голос «шевроле», к которому явно примешивался шепоток шедовской «ауди».
— Куда на этот раз пилить? — Димка схватил с тумбочки нунчаки и засунул их в задний карман джинсов.
— Сейчас узнаем…Дядька поклялся своим животом, что после первого же серьезного дела полетим с тобой в Сочи, — наплечная кобуру никак не хотела застегиваться.
Бронислав, подхватив из-под подушки пистолет, шустро направился на выход.
— Я жду тебя внизу.
Возле гаража уже находились Шедов, Фердинанд и сидящий за рулем «ауди» Денис Кушак, водитель и охранник в одном лице. Когда Бронислав подошел, Шедов, сжимая зубами фильтр сигареты, проговорил:
— Арефьева в Опалихе берет на абордаж банда Расколова, — он внимательно глянул в глаза Бронислава. — Я знаю ваше отношение к Кривозубу, но прошу, сегодня быть предельно собранными. Я не хочу перед вашей матерью выглядеть убийцей, поняли братья-разбойники?
Димка, переговорив с Фердинандом, отправился в гараж. Вернулся оттуда с перекинутыми через плечо автоматами АК, под мышкой держал гранатомет «муха».
— Это еще не все, — сказал он и снова зашел в гараж. Словно охапку дров, он нес запасные магазины. Сложив оружие в кузове «шевроле», близнец полез в кабину, где за рулем уже находился Бронислав.
— Броня, поезжай за нами, — сказал Шедов. — Когда въедем в Новоникольское, я вам дам знак — кто какой дорогой поедет дальше.
Бронислав сплюнул через форточку, он ощущал дискомфорт — нечищенные зубы для него были чистым наказанием. Он провел языком по деснам, счищая с них горьковатый ночной налет. Рядом покуривал Димка, ему мешали автоматы, которые он положил себе под ноги.
В пути у них состоялся ни к чему не обязывающий разговор. Видимо, желая подбодрить своего брата, Бронислав начал какой-то рассказ из жизни в армии. Возможно, к воспоминаниям его сподвиг лежащий на деревьях густой иней, а может, какое-то мимолетное ощущение раннего подъема после сна.
— Кишка…Странный парень, рост метр пятьдесят, походка, словно у Чаплина, а сам медно-ржавого цвета.
Димка слушал, ни на минуту не выпуская из поля зрения идущей впереди «ауди».
— Почему — Кишка? — спросил Димка.
— Это прозвище. У него было любимое выражение — «намотаю кишки на барабан». Ему затеять скандал было так же просто, как тебе крутить нунчаки. Так вот, этот Кишка на танцплощадке завязал скандал с одним отдыхающим, уже немолодым, и на вид не очень физически крепким мужиком…Как бы нечаянно толкнул, а на пятачке теснотища…Короче, пошли они в кусты выяснять отношения. Наши пацаны тоже побросали девчонок и увязались за ними. Предвкушали зрелище. Никогда не забуду… Постой, кажется, дядька нам мигает…
Бронислав увидел, как «ауди» притерлась к тротуару, возле дорожного указателя «Новоникольское». Они подрулили и встали с ней вровень.
— Сейчас будем разъезжаться, — сказал им Шедов. Он сам сидел за рулем и в его голосе сквозили прерывающиеся нотки. — Вторая отсюда улица — ваша. Свернете налево и минуете жилой район из девятиэтажек…за ними пойдет пустырь…три-четыре километра, а мы обогнем огороды и подъедем со стороны Алексеевки. Если увидите милицию, сразу же отваливайте… Кстати, у вас в машине есть аптечка или санпакеты? — Шедов взглянул на беспечно щелкающего семечки Бронислава.
— Наверное, есть, — ответил тот, хотя не был в этом уверен. — Как будем отходить после заварушки? Этой же дорогой?
— Нет. После того как клыки Расколову посбиваем, сразу же освобождайтесь от боезапаса и стволов и дуйте в сторону Архангельского. Переждите там до утра у президента под боком. Там вас никто искать не будет…
— Посмотрим, — Бронислав ветошью прочистил лобовое стекло. — Если там действительно проявится Кривозуб, боюсь, скоро мы оттуда не уйдем…
Димка напрягся, сглотнул плеснувшую из желез густую слюну. Промолчал.
— Гоним! — Шедов через открытое окно дал отмашку рукой. — Не подставляйте, племяннички, без нужды свои головы… — последние слова унес порыв ветра вместе со снежной крупой.
Дорога шла вниз, мимо редких горящих в девятиэтажках окнах. Миновав жилой массив, они выехали на дорогу, проходящую по укутанному снегами пустырю…По сторонам темнели кучи недостроенных частных особняков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27