Полевые командиры, недобитые во время боевых действий, прославившиеся разгромами больниц и детсадов, открыто заявляли о войне с Россией до конца — естественно до конца ее, России, поскольку о своем конце они и не помышляли.
Упорно ходили слухи о готовящейся татарами резне в Крыму. Там тоже начали звучать выстрелы и рваться взрывные устройства. Руховцы и татарские экстремисты открыто выступали с обвинениями и угрозами.
Обыватель начинал привыкать к страху, который и открывал двери сначала отчаянью, потом апатии, а затем тупому равнодушию. Приговоренные к смерти только сначала боятся ее, а потом начинают ждать конца как избавления. Россиян приучали ждать смерти. Приучали уже много лет.
Те, кто по долгу службы занимался анализом ситуации, понимал, что происходит нечто из ряда вон выходящее даже на фоне всех безумств последних лет. Они ощущали руку дирижера за всеми этими событиями. Но выяснить, в чем их смысл и в чем корень зла, никто не брался. Тем более никто не мог нейтрализовать бандитов. И не в возможностях дело — они-то как раз еще оставались у ослабевшего государства. Дело было в субъективном факторе. Что могут сильные руки при безумной голове?
Аслан Хамидов нервничал. Что-то складывалось не так. Что точно — он не знал. Но интуиция подсказывала — в окружающем его мире появилась какая-то дисгармония.
Он отхлебнул пива, огляделся. В баре скопилось много народу. Здесь было чисто и уютно. Аслан назначил в этом баре встречу.
Но не сомневался, что человек не придет. Придется, видно, уходить самому. Он встал и двинулся к выходу. И тут появились они.
Их было двое. Один с виду украинец — эдакий вислоусый идеал руховца, другой — русский.
Выход перекрыт. Аслан быстро, без суеты, зашел за стойку.
— Ты куда? — воскликнул бармен.
Но Аслан уже проскользнул в коридорчик за его спиной.
Преследователи заметили это и рванули следом.
— Пшел, — украинец оттолкнул подвернувшегося пьяного. Тот, падая, перевернул стул.
Аслан проскочил к служебному выходу, надавил плечом на дверь и оказался в небольшом глухом дворике.
Там его ждали. Точнее — ждал один человек. Земляк-чеченец. Их разделяло несколько метров. Чеченец улыбнулся и сунул руку за пазуху. Аслан понял, что его сейчас пристрелят.
— Э, друг, — воскликнул Аслан, приближаясь к мусорному , быстро схватил разбитую тарелку с объедками и запустил ему в голову.
Тот отпрянул. Аслан с разбегу врубил ему ногой в живот, а потом со всего размаху ударил в челюсть.
Аслан нагнулся, подхватил выпавший из руки чеченца пистолет «Макарова» и ринулся к арке.
На безлюдной вечерней улице его «пасли». В окне темно-серых «Жигулей» появилось дуло автомата. Аслан навскидку выстрелил по кабине. В салоне кто-то громко закричал от боли Застрекотала автоматная очередь.
Первая пуля ударила в плечо. Аслан рванулся в сторону. подъезда двухэтажного дома оставалось всего несколько метров, но пули забарабанили по спине.
Украинец и русский выскочили из арки.
— Вон! — заорал украинец, указывая на падающего Аслана. Вдали взвыла сирена.
— Менты! — крикнул напарник. — Берем Шамиля!
Они нырнули во дворик, подняли чеченца, подтащили его к «Жигулям». Запихали в салон. На заднем сиденье корчился боец. Пуля, посланная Асланом, угодила ему в грудь.
— Вперед! — приказал водителю украинец.
Машина резко рванула с места. Украинец высунулся и послал из «борса» очередь по лежащему на ступенях дома телу. Бандиты попали в цель.
— Окочурился? — тяжело дыша спросил русский.
— Куда он денется! — ответил украинец. — Мусса может быть спокоен.
Но Аслан не умер. Его доставили в реанимационное отделение Ростовской больницы скорой помощи. Врачи были уверены, что он долго не протянет. Но к утру Хамидов пришел в сознание и прошептал:
— Сообщите в УФСБ… Майор Павлов… Скажите, что Альпинист будет говорить с Вороном.
— Вам нельзя разговаривать, — сказала медсестра.
— Сообщите. Обязательно… Очень важно…
— Хорошо, — кивнула медсестра.
Дитер Вольф запер дверь своего «Мерседеса» и посмотрел на часы — у него оставалось еще пятнадцать минут. Вольф огляделся. Улицы Анкары привычно бурлили. Турция — барьер между Востоком и Западом, перекресток культур. Доктор Вольф любил эту страну, в которой был и западный лоск, и мусульманская необузданная дикость. Он жил здесь уже восемь бурных лет достаточно незаурядной жизни.
Вольф открыл дверь особняка. Когда-то Дитер Вольф отказался от лишней прислуги — он напрочь был лишен свойственной местным богачам спеси и стремления повелевать другими, иметь раболепных слуг.
Доктор прошел в просторную гостиную и уселся на диван, блаженно потянулся. Включив кондиционер, стал наслаждаться прохладой. Вольф так и не смог привыкнуть к жаре. Летом он пробирался по городу в машине с кондиционером, заходил в офисы с кондиционерами, в магазины с кондиционерами, в учреждения с кондиционерами. Кондиционер — великое изобретение двадцатого века. Историческое изобретение. Спасительное изобретение. Оно позволяет людям типа Вольфа выживать на прокаленной солнцем сковородке, в которую превращается Турция летом.
В углу просторной гостиной стоял компьютер, в центре — мягкая мебель и низкий столик, на стене — полки с трудами по психиатрии и невропатологии, некоторые из них были написаны хозяином этого дома доктором Вольфом.
Он зевнул, взял лежащий на столике журнал «Штерн», открыл его наугад. И тут же наткнулся на статью, которая его заинтересовала.
"Один из выводов отчета ведомства по охране конституции Германии состоит в том, что Германия по-прежнему представляет повышенный интерес для разведывательных служб иностранных государств, в том числе и России. Меньше всего политические пертрубации в России затронули Главное разведывательное управление Министерства обороны, которое и сегодня представляет из себя одну из мощнейших разведывательных организаций всего мира. «Дальние» — так называют на российском военном жаргоне военных разведчиков — заняты сегодня экономическим, политическим шпионажем, скупают не только специальную техническую литературу, документацию, но и целые лаборатории. Если раньше КГБ и ГРУ четко разграничивали между собой области работы, то теперь наблюдается не только пересечение сфер деятельности службы внешней разведки и ГРУ, но и их конкуренция».
Ну что ж, Вольф мог бы в чем-то согласиться с автором этой статьи, и со специалистами ведомства по охране конституции. Действительно, Главное разведывательное управление Генерального штаба МО России не собиралось сдавать позиции. Несмотря на сбои в финансировании и на массированное политическое давление, военные разведчики держали и держат марку. У продолжает оставаться мощнейшей разведсистемой, способной решать любые задачи. За это Вольф мог поручиться. Он, резидент-нелегал ГРУ в течение шестнадцати лет, имел на это право.
Всю жизнь Вольф (когда-то в безумно далеком прошлом он носил иную фамилию) знал, для чего воюет. У него была великая Родина, были интересы сверхдержавы, которые он защищал, был противник с неуемным аппетитом, и с этим противником надо бороться. Последние годы Вольф видел, к чему все идет. И развал СССР воспринял с умудренностью пророка предсказавшего катастрофу. Но все равно переживал его очень тяжело. Те хищники, которых давно и успешно Россия держала на дистанции, стегая хлыстом и укрощая наиболее злобных из них, сегодня щелкали зубами прямо у горла. Куда-то подевались все до единого союзники, более того, многие из них стали врагами. Страна погибала. Все складывалось так, что хуже некуда. Оправдывались самые мрачные прогнозы. Однажды у Вольфа возникла заманчивая идея — выйти из игры очень простым способом. Несколько таблеток снотворного — чем не выход для железного разведчика? Но такая мысль пришла лишь однажды, да и та проскользнула и ушла, подавленная мощной волей. Вольф знал, что не имеет права расслабляться. Политики приходят и уходят. И времена приходят и уходят, какими бы тяжелыми они ни были. Но остается Россия. Остается военная разведка. Остаются солдаты Отечества. Остается Клаус Вольф — резидент ГРУ — и дело его жизни. Он уверен, что военная разведка никогда не сдаст своих людей, как сдал КГБ свою внутреннюю агентурную сеть прибалтийским фашистам в девяносто первом.
Послышался звонок в дверь. Вольф пошел к дверям. Пациент появился в назначенное время.
— Здравствуйте, доктор, — слегка поклонился он.
— Здравствуйте, уважаемый Юсуф, — приветствовал доктор Вольф в ответ, приложив руку к груди. Вы, как обычно, вовремя.
— Военные всегда пунктуальны.
Доктор Вольф провел гостя в подвал, оборудованный для приема посетителей. Место это как нельзя лучше подходило для беседы с нервными людьми — сюда не долетали звуки улицы, мягкий свет играл на зеленых стенах и мебели и успокаивал нервы, настраивал на мирную беседу.
Этот кабинет в Анкаре знали многие. Его посещали серьезные бизнесмены, влиятельные дипломаты, крупные военные чины и представители спецслужб. Доктор Вольф творил там чудеса. Где оказывались бесполезны новейшие фармакологические средства и медицинские технологии, помогала интуиция лектора, его индивидуальный подход к каждому больному, потрясающее ощущение дисбаланса в нервной системе пациента, мистическая способность видеть суть болезни.
— Как ваша мигрень? — поинтересовался Вольф.
— Почти не беспокоит. Вы вернули меня к жизни, доктор, — поблагодарил Юсуф Сердар.
— Вы преувеличиваете.
Жуткие головные боли — результат травмы, полученной во время ведения боевых действий против курдов — частенько наводили офицера военной разведки Турции Юсуфа Сердара на мысли о самоубийстве. Доктор Вольф действительно спас его.
Вольф осмотрел пациента и нашел его состояние удовлетворительным. Теперь можно приступать к главному. Этот кабинет обладал еще одним достоинством — он закрыт для средств прослушивания. Поэтому в нем очень удобно общаться с агентами, а Юсуф являлся одним из них.
Разведчики — люди, лишенные заслуженной славы не только при жизни. Имена многих из них узнают через десятки лет после их смерти, когда рассекречиваются (если рассекречиваются) материалы из истории тайных войн, которые порой не менее ожесточенны и значительны, чем войны явные. Через десятки лет слушателям разведывательных академий будут приводить примеры из жизни уникального разведчика, известного в Турции под именем Дитера Вольфа — специалиста с большой буквы. Классические вербовки, удивительные, на грани фантастики комбинации — предмет зависти любого профессионала. Вольф притягивал к себе людей. За шестнадцать лет ни у одного из его агентов не было провала. Он выводил своих людей из ситуаций, казавшихся безвыходными.
— В Майями три недели назад проходила встреча представителей трех разведок — израильской, американской и нашей. От американцев там присутствовал шеф оперативного директората ЦРУ. От евреев — Шамон Визенталь. От нас — Ахмет Хамид, — сообщил офицер.
— Серьезные люди, — поморщился доктор Вольф, — О чем говорили?
— О самом главном. О России.
— Что именно?
— Я не имею доступа ко всей информации. Высшая степень секретности. Не уверен, что полной информацией располагает и мое руководство. Каждый делает часть работы и не представляет общую картину. Знаю только, что готовится грандиозная операция по всем направлениям.
— Цель?
— Неизвестна. Эту операцию сравнивали с акциями, проведенными с целью развала СССР.
— Средства?
— ЦРУ отвечает за работу с высшими государственными чиновниками России и за связь с националистическими движениями Украины и Прибалтики. Мы — за связь с чеченцами и азербайджанской диаспорой — их используют для проведения терактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Упорно ходили слухи о готовящейся татарами резне в Крыму. Там тоже начали звучать выстрелы и рваться взрывные устройства. Руховцы и татарские экстремисты открыто выступали с обвинениями и угрозами.
Обыватель начинал привыкать к страху, который и открывал двери сначала отчаянью, потом апатии, а затем тупому равнодушию. Приговоренные к смерти только сначала боятся ее, а потом начинают ждать конца как избавления. Россиян приучали ждать смерти. Приучали уже много лет.
Те, кто по долгу службы занимался анализом ситуации, понимал, что происходит нечто из ряда вон выходящее даже на фоне всех безумств последних лет. Они ощущали руку дирижера за всеми этими событиями. Но выяснить, в чем их смысл и в чем корень зла, никто не брался. Тем более никто не мог нейтрализовать бандитов. И не в возможностях дело — они-то как раз еще оставались у ослабевшего государства. Дело было в субъективном факторе. Что могут сильные руки при безумной голове?
Аслан Хамидов нервничал. Что-то складывалось не так. Что точно — он не знал. Но интуиция подсказывала — в окружающем его мире появилась какая-то дисгармония.
Он отхлебнул пива, огляделся. В баре скопилось много народу. Здесь было чисто и уютно. Аслан назначил в этом баре встречу.
Но не сомневался, что человек не придет. Придется, видно, уходить самому. Он встал и двинулся к выходу. И тут появились они.
Их было двое. Один с виду украинец — эдакий вислоусый идеал руховца, другой — русский.
Выход перекрыт. Аслан быстро, без суеты, зашел за стойку.
— Ты куда? — воскликнул бармен.
Но Аслан уже проскользнул в коридорчик за его спиной.
Преследователи заметили это и рванули следом.
— Пшел, — украинец оттолкнул подвернувшегося пьяного. Тот, падая, перевернул стул.
Аслан проскочил к служебному выходу, надавил плечом на дверь и оказался в небольшом глухом дворике.
Там его ждали. Точнее — ждал один человек. Земляк-чеченец. Их разделяло несколько метров. Чеченец улыбнулся и сунул руку за пазуху. Аслан понял, что его сейчас пристрелят.
— Э, друг, — воскликнул Аслан, приближаясь к мусорному , быстро схватил разбитую тарелку с объедками и запустил ему в голову.
Тот отпрянул. Аслан с разбегу врубил ему ногой в живот, а потом со всего размаху ударил в челюсть.
Аслан нагнулся, подхватил выпавший из руки чеченца пистолет «Макарова» и ринулся к арке.
На безлюдной вечерней улице его «пасли». В окне темно-серых «Жигулей» появилось дуло автомата. Аслан навскидку выстрелил по кабине. В салоне кто-то громко закричал от боли Застрекотала автоматная очередь.
Первая пуля ударила в плечо. Аслан рванулся в сторону. подъезда двухэтажного дома оставалось всего несколько метров, но пули забарабанили по спине.
Украинец и русский выскочили из арки.
— Вон! — заорал украинец, указывая на падающего Аслана. Вдали взвыла сирена.
— Менты! — крикнул напарник. — Берем Шамиля!
Они нырнули во дворик, подняли чеченца, подтащили его к «Жигулям». Запихали в салон. На заднем сиденье корчился боец. Пуля, посланная Асланом, угодила ему в грудь.
— Вперед! — приказал водителю украинец.
Машина резко рванула с места. Украинец высунулся и послал из «борса» очередь по лежащему на ступенях дома телу. Бандиты попали в цель.
— Окочурился? — тяжело дыша спросил русский.
— Куда он денется! — ответил украинец. — Мусса может быть спокоен.
Но Аслан не умер. Его доставили в реанимационное отделение Ростовской больницы скорой помощи. Врачи были уверены, что он долго не протянет. Но к утру Хамидов пришел в сознание и прошептал:
— Сообщите в УФСБ… Майор Павлов… Скажите, что Альпинист будет говорить с Вороном.
— Вам нельзя разговаривать, — сказала медсестра.
— Сообщите. Обязательно… Очень важно…
— Хорошо, — кивнула медсестра.
Дитер Вольф запер дверь своего «Мерседеса» и посмотрел на часы — у него оставалось еще пятнадцать минут. Вольф огляделся. Улицы Анкары привычно бурлили. Турция — барьер между Востоком и Западом, перекресток культур. Доктор Вольф любил эту страну, в которой был и западный лоск, и мусульманская необузданная дикость. Он жил здесь уже восемь бурных лет достаточно незаурядной жизни.
Вольф открыл дверь особняка. Когда-то Дитер Вольф отказался от лишней прислуги — он напрочь был лишен свойственной местным богачам спеси и стремления повелевать другими, иметь раболепных слуг.
Доктор прошел в просторную гостиную и уселся на диван, блаженно потянулся. Включив кондиционер, стал наслаждаться прохладой. Вольф так и не смог привыкнуть к жаре. Летом он пробирался по городу в машине с кондиционером, заходил в офисы с кондиционерами, в магазины с кондиционерами, в учреждения с кондиционерами. Кондиционер — великое изобретение двадцатого века. Историческое изобретение. Спасительное изобретение. Оно позволяет людям типа Вольфа выживать на прокаленной солнцем сковородке, в которую превращается Турция летом.
В углу просторной гостиной стоял компьютер, в центре — мягкая мебель и низкий столик, на стене — полки с трудами по психиатрии и невропатологии, некоторые из них были написаны хозяином этого дома доктором Вольфом.
Он зевнул, взял лежащий на столике журнал «Штерн», открыл его наугад. И тут же наткнулся на статью, которая его заинтересовала.
"Один из выводов отчета ведомства по охране конституции Германии состоит в том, что Германия по-прежнему представляет повышенный интерес для разведывательных служб иностранных государств, в том числе и России. Меньше всего политические пертрубации в России затронули Главное разведывательное управление Министерства обороны, которое и сегодня представляет из себя одну из мощнейших разведывательных организаций всего мира. «Дальние» — так называют на российском военном жаргоне военных разведчиков — заняты сегодня экономическим, политическим шпионажем, скупают не только специальную техническую литературу, документацию, но и целые лаборатории. Если раньше КГБ и ГРУ четко разграничивали между собой области работы, то теперь наблюдается не только пересечение сфер деятельности службы внешней разведки и ГРУ, но и их конкуренция».
Ну что ж, Вольф мог бы в чем-то согласиться с автором этой статьи, и со специалистами ведомства по охране конституции. Действительно, Главное разведывательное управление Генерального штаба МО России не собиралось сдавать позиции. Несмотря на сбои в финансировании и на массированное политическое давление, военные разведчики держали и держат марку. У продолжает оставаться мощнейшей разведсистемой, способной решать любые задачи. За это Вольф мог поручиться. Он, резидент-нелегал ГРУ в течение шестнадцати лет, имел на это право.
Всю жизнь Вольф (когда-то в безумно далеком прошлом он носил иную фамилию) знал, для чего воюет. У него была великая Родина, были интересы сверхдержавы, которые он защищал, был противник с неуемным аппетитом, и с этим противником надо бороться. Последние годы Вольф видел, к чему все идет. И развал СССР воспринял с умудренностью пророка предсказавшего катастрофу. Но все равно переживал его очень тяжело. Те хищники, которых давно и успешно Россия держала на дистанции, стегая хлыстом и укрощая наиболее злобных из них, сегодня щелкали зубами прямо у горла. Куда-то подевались все до единого союзники, более того, многие из них стали врагами. Страна погибала. Все складывалось так, что хуже некуда. Оправдывались самые мрачные прогнозы. Однажды у Вольфа возникла заманчивая идея — выйти из игры очень простым способом. Несколько таблеток снотворного — чем не выход для железного разведчика? Но такая мысль пришла лишь однажды, да и та проскользнула и ушла, подавленная мощной волей. Вольф знал, что не имеет права расслабляться. Политики приходят и уходят. И времена приходят и уходят, какими бы тяжелыми они ни были. Но остается Россия. Остается военная разведка. Остаются солдаты Отечества. Остается Клаус Вольф — резидент ГРУ — и дело его жизни. Он уверен, что военная разведка никогда не сдаст своих людей, как сдал КГБ свою внутреннюю агентурную сеть прибалтийским фашистам в девяносто первом.
Послышался звонок в дверь. Вольф пошел к дверям. Пациент появился в назначенное время.
— Здравствуйте, доктор, — слегка поклонился он.
— Здравствуйте, уважаемый Юсуф, — приветствовал доктор Вольф в ответ, приложив руку к груди. Вы, как обычно, вовремя.
— Военные всегда пунктуальны.
Доктор Вольф провел гостя в подвал, оборудованный для приема посетителей. Место это как нельзя лучше подходило для беседы с нервными людьми — сюда не долетали звуки улицы, мягкий свет играл на зеленых стенах и мебели и успокаивал нервы, настраивал на мирную беседу.
Этот кабинет в Анкаре знали многие. Его посещали серьезные бизнесмены, влиятельные дипломаты, крупные военные чины и представители спецслужб. Доктор Вольф творил там чудеса. Где оказывались бесполезны новейшие фармакологические средства и медицинские технологии, помогала интуиция лектора, его индивидуальный подход к каждому больному, потрясающее ощущение дисбаланса в нервной системе пациента, мистическая способность видеть суть болезни.
— Как ваша мигрень? — поинтересовался Вольф.
— Почти не беспокоит. Вы вернули меня к жизни, доктор, — поблагодарил Юсуф Сердар.
— Вы преувеличиваете.
Жуткие головные боли — результат травмы, полученной во время ведения боевых действий против курдов — частенько наводили офицера военной разведки Турции Юсуфа Сердара на мысли о самоубийстве. Доктор Вольф действительно спас его.
Вольф осмотрел пациента и нашел его состояние удовлетворительным. Теперь можно приступать к главному. Этот кабинет обладал еще одним достоинством — он закрыт для средств прослушивания. Поэтому в нем очень удобно общаться с агентами, а Юсуф являлся одним из них.
Разведчики — люди, лишенные заслуженной славы не только при жизни. Имена многих из них узнают через десятки лет после их смерти, когда рассекречиваются (если рассекречиваются) материалы из истории тайных войн, которые порой не менее ожесточенны и значительны, чем войны явные. Через десятки лет слушателям разведывательных академий будут приводить примеры из жизни уникального разведчика, известного в Турции под именем Дитера Вольфа — специалиста с большой буквы. Классические вербовки, удивительные, на грани фантастики комбинации — предмет зависти любого профессионала. Вольф притягивал к себе людей. За шестнадцать лет ни у одного из его агентов не было провала. Он выводил своих людей из ситуаций, казавшихся безвыходными.
— В Майями три недели назад проходила встреча представителей трех разведок — израильской, американской и нашей. От американцев там присутствовал шеф оперативного директората ЦРУ. От евреев — Шамон Визенталь. От нас — Ахмет Хамид, — сообщил офицер.
— Серьезные люди, — поморщился доктор Вольф, — О чем говорили?
— О самом главном. О России.
— Что именно?
— Я не имею доступа ко всей информации. Высшая степень секретности. Не уверен, что полной информацией располагает и мое руководство. Каждый делает часть работы и не представляет общую картину. Знаю только, что готовится грандиозная операция по всем направлениям.
— Цель?
— Неизвестна. Эту операцию сравнивали с акциями, проведенными с целью развала СССР.
— Средства?
— ЦРУ отвечает за работу с высшими государственными чиновниками России и за связь с националистическими движениями Украины и Прибалтики. Мы — за связь с чеченцами и азербайджанской диаспорой — их используют для проведения терактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22