— Почти как в поезде, — усмехнулся он. — Угощайся. Ну как, не надоело на нарах?
— Надоело, — вздохнул Сева, прихлебывая чай. За часы, проведенные в изоляторе временного содержания, он осунулся, побледнел, но в глазах появилась какая-то успокоенность. Изолятор, следствие, суд — для него перенести это было легче, чем скитания, страх, неопределенность.
— Значит, надоело, — Косарев взял конфету, прихлебнул из своего стакана, не отрывая изучающего взгляда от Севы, сосредоточенно уставившегося куда-то вниз. — Знаешь, какая ныне эпоха?
— Что? — тупо удивился Сева.
— Нынче эпоха гуманизма. Это значит, если оступился, то можешь ответить и не по всей строгости, а по милосердию. Могу тебя отпустить на несколько дней. Или даже до суда.
Погуляешь, на людей поглядишь, в кино сходишь. Глядишь, потом и срок условный дадут — хотя тут я гарантий не даю. Идет?
— Идет, — настороженно, ожидая подвоха, произнес Сева, подняв глаза на Косарева.
— За пустяковую услугу.
Косарев доходчиво объяснил, что он хочет.
— Нет, — испуганно замотал головой Сева. — Не могу. Я боюсь! Не хочу!
— Все мы чего-то не хотим. И все делаем то, чего не хотим, — глубокомысленно отметил Косарев. — Так ведь?
— Так…
— Ну, значит, договорились.
— А? — удивленно распахнул глаза Сева, понимая, что из него вьют веревки.
— Деваться тебе некуда. Если не хочешь загреметь за убийство на десять лет, будешь работать со мной, — теперь в голосе Косарева были стальные нотки. И голос этот действовал на Севу завораживающе. Сева понимал, что он все равно будет делать то, что надо этому подполковнику.
— Убьют.
— Я тебе обещаю — все будет нормально. Я обещания сдерживаю.
— Хорошо…
— Теперь слушай…
Глава сорок третья
НЕОЖИДАННАЯ УДАЧА

— Срок сегодня истекает, — сказал Матрос. Он надавил на педаль, и белая «Волга», обогнув интуристовский автобус с дымчатыми стеклами, проскочила на красный свет.
— Точно, — произнес равнодушно Киборг, которого, похоже, невозможно было пронять ничем. — А потом счетчик щелкать начнет. Гвоздь будет по счетчику платить. Не анекдот?
— Ты чего, совсем сдурел?! — взорвался Матрос. Сейчас на Гвоздя москвичи наедут, а он на нас наедет.
— На тебя, Матрос.
— И на тебя, будь спокоен. Он на нас двоих зуб точит. Считает, что мы кореша — не разлей вода. Так что резать он нас будет обоих.
— Да? — заерзал на сиденье Киборг.
— Или он нас грохнет. Или мы его — тогда нас грохнут остальные или воры… Или москвичи грохнут нас всех. И все из-за какого-то чемодана с «порошком».
— Может, свинтить нам куда-нибудь? — предложил Киборг. — Уедем на несколько месяцев. Пока Гвоздь будет разбираться с москвичами. Они его, скорее всего, завалят.
— И мы приедем с цветами на его могилу.
— Именно.
— А если не завалят? — Матрос нахмурился. — Из под земли — не знаю, но откуда-нибудь из Австралии Гвоздь нас достанет. Его характер знать надо. Никогда никому и ничего не прощал.
— Ангел мщения.
— Чего?
— Фильм по видео смотрел. Про Ангела мщения.
— Киборг, ты что, издеваешься?
— Нет.
— Издеваешься… — начал заводиться Матрос.
— Осторожнее. Руль не отпускай!
— Нечего надо мной издеваться-то!
— Да не издеваюсь я. Угомонись.
Отвлекшись от дороги, Матрос едва не врезался во встречный молоковоз, но в последний момент успел вывернуть.
— Смотри, куда рулишь, чурбан с глазами! — крикнул Киборг.
— Уф-ф, едва не накрылись. А тебе нечего подкалывать. Матрос притормозил и вырулил на площадь Борьбы. По одну ее сторону возвышался четырехэтажный универмаг — он возводился почти десять лет и недавно с оркестром и ленточками был сдан в эксплуатацию. По другую сторону раскинулся действующий монастырь, белокаменный, с голубыми куполами. В центре площади, повернутый спиной к монастырю, с протянутой, будто за подаянием, рукой стоял чугунный Свердлов — его не успели скинуть во времена крутых перемен, когда сносили почти все памятники, а теперь он попал в число достопримечательностей города.
«Волга» перестроилась в правый ряд и свернула на Святоцерковную, бывшую Двадцатилетия ВЛКСМ, состоящую из невысоких обшарпанных домишек девятнадцатого века. Матрос услышал трель милицейского свистка и увидел сотрудника ГИБДД, махавшего жезлом.
— Никогда здесь гаишников не было.
— Готовь десять баксов, — посоветовал Киборг.
— Десять?
— А что? Нынче они меньше не берут.
Матрос нехотя вылез из салона и с размаху хлопнул дверью. Сотрудник ГИБДД неторопливо и важно подошел к нему.
— Сержант Никифоров. Нарушаете. Поворот-то не включили.
— Как это не включил? Включил. Он у меня, как часы, работает.
— Вы не включили сигнал поворота, — повторил сержант монотонно, привычно не обращая внимания на кажущиеся ему жалкими оправдания водителя — таких на день приходится выслушивать не один десяток.
— Да ты чего, сержант?
— Бесполезно, — сказал Киборг, вылезая из машины и потирая затекшую ногу. — Сколько, командир?
Сержант размеренно, с видом человека, выполняющего работу исключительной государственной важности, начал выписывать квитанцию.
— А без квитка? — подмигнул Матрос.
— Нельзя, — ответил милиционер.
— Эх, сержант, нет у милиции правды для простого человека, — начал лениво балагурить Матрос, но тут же осекся, будто получил кулаком под дых. Он схватил Киборга за рукав и оттащил в сторону.
— Гадом буду, но это наш сопляк! Вон, у ларька с мороженым. Точно он. Я его, падлу, на всю жизнь запомнил… И одет так же.
Матрос вынул из кармана затершуюся цветную фотографию, ткнул под нос Киборгу и показал пальцем на коротко остриженного парня в черной куртке с заклепками.
— Похож, — согласился Киборг.
Тем временем сержант закончил заполнять квитанцию и протянул ее Матросу, предварительно получив от него купюру.
— Вот ваши документы.
— Спасибо, начальник.
— Не за что, — сержант отдал честь и все так же степенно направился стеречь очередную жертву.
— Скот, — прошептал ему вслед Матрос.
— О чем ты думаешь, дурило? Пошли вслед за щенком, — ткнул его раздраженно пальцем в бок Киборг.
Сева купил мороженое и медленно направился вдоль улицы, останавливаясь у витрин. Через несколько кварталов он свернул в сквер, уселся на скамейку рядом со стариком, сжимавшим в дрожащих руках деревянную клюку. Сева вытащил из кармана журнал «Поп-корн» и углубился в его изучение. Вскоре старик поднялся со своего места, тяжело опираясь на палку, заковылял прочь. Тут же с двух сторон к Севе подсели Матрос и Киборг.
— Привет, падла.
Сева испуганно посмотрел на них, попытался встать, но Матрос грубо усадил его на место.
— Жить хочешь? Тогда сиди тихо, — прорычал Киборг. В его устах эти слова звучали убедительно. Он весьма походил на человека, способного разорвать жертву на кусочки руками. Или зубами — как получится.
— Пошли с нами, — потребовал Матрос.
— Не пойду!
— Еще как пойдешь. Куда, падла, записную книжку дел?
— Какую книжку?
— Какую в машине у азербуда подобрал.
— Эту, что ли?
Сева вынул из нагрудного кармана красивую записную книжку с изображением великолепного горного пейзажа и иероглифами на обложке. Матрос выхватил ее из рук и стал быстро листать. Телефон Серафимы в ней был.
— Живи, сосунок, — Матрос резко ударил Севу кулаком в живот и поднялся со скамейки. — Жаль, не довелось тебе брюхо вспороть…
Глава сорок четвертая
ПОСЫЛКА ПОЛУЧЕНА

— Серафима? — Матрос старался говорить как можно мягче, и от противоестественного усилия на его лице застыла кривая гримаса. — Здравствуйте. Поверьте, мне крайне неудобно вас беспокоить. Меня просил позвонить Бакир. К сожалению, он был вынужден срочно уехать. Обстоятельства так сложились… Он вещи у вас просил забрать… Меня Толей зовут, он должен был обо мне рассказывать… Что, ничего не рассказывал? Ну как же… Серафима, дорогая, так как мне вещи побыстрее забрать?.. Как доехать до вас?.. А код на двери подъезда какой?.. Хорошо, я минут через двадцать буду…
Матрос с силой бросил трубку на рычаг многострадального телефона-автомата, который за свою жизнь натерпелся немало ударов, наслушался множество матюгов, лести, лжи и грубости.
— Все тип-топ, — ухмыльнулся Матрос, выйдя из будки. Он по-дружески похлопал Киборга по необъятному животу. — Вещички он у курицы своей оставил, я был прав. Она нас ждет.
— Что, отдает вещички?
— Отдает. Сила обаяния.
— Ну да…
Через полчаса Матрос, убедившись, что нашел то, что искал, загружал чемодан в багажник. Нашли-таки товар! В миллионном городе! Правда, можно сказать, что это случайность, но боссу о том знать совсем не обязательно.
Пусть считает, что помощники землю носом рыли и в результате этого достигли успеха.
— Выкрутились, — сказал Киборг устало.
— Есть, дружище, Бог на свете, — расплылся Матрос в белозубой, будто срисованной с рекламного журнала, улыбке. — И он нам помогает.
Матрос вел машину осторожно и аккуратно. Так осторожно, как не водил ее никогда: не превышая скорости, обгоняя разве только велосипедистов да тракторы, уступая дорогу нетерпеливым лихачам, пропуская пешеходов. Его пугала мысль, что сейчас, когда все сделано, он может попасть в дорожно-транспортное происшествие или машину досмотрит милиция. Нет уж, сегодня самый дисциплинированный водитель в городе — рецидивист Дудин.
— Ну? — с порога, не здороваясь, спросил Гвоздь, жестом отослав из комнаты охранника из «Брасса». В руках вора мурлыкал Полосатик — его урчание напоминало шум мотора.
— Все в порядке, Гвоздь. Чемодан в машине, — кивнул Матрос. — Как, хороша работа?
— Неси — посмотрим, не подсунули ли тебе сахар, — Гвоздь оставался невозмутимым, но было видно, что у него гора свалилась с плеч.
Матрос завел во дворик «Волгу» и поставил ее рядом с синим «Мерседесом». Пока он закрывал на засов тяжелые ворота, Киборг выгрузил из багажника чемодан, занес в дом и положил перед Гвоздем.
Гвоздь открыл чемодан и прищурился. Взял пакетик, разорвал его, попробовал содержимое на вкус, с омерзением выплюнул. Потом положил щепотку порошка на стекло, капнул реактивом.
— Хороший Ибиш товар прислал.
Гвоздь вытащил специально приобретенные по этому случаю электронные весы. Вес сходился — тютелька в тютельку.
— Как в аптеке. — кивнул он, заглядевшись на товар. Героин — его оборот порождает гигантские состояния, перемалывая судьбы людей. Героин — это власть, богатство. Это — символ. Он обладает магнетизмом. Его вид вызывает восторг и берет в плен алчные сердца, как некогда золото — желтый дьявол прошедших веков, которому приносились в жертву целые народы. Что оно сегодня? Потускневший нержавеющий тяжелый металл, утративший мистическую силу в век кредитных карточек и безналичных расчетов. Героин — вот истинный дьявол века двадцатого. Белый дьявол.
Переложив пакетики в кейс, Гвоздь небрежно кинул:
— Киборг, тащи в машину.
Гвоздь набрал на радиотелефоне номер, дождался пока женский голос на том конце провода скажет «але», и произнес условленную фразу, означавшую — груз подготовлен, встреча в условленном месте в условленное время. Кодированный ответ означал — сообщение принято, будет передано по назначению.
— Все в порядке, — сказал Гвоздь, вешая трубку. — Передача через полчаса.
— Не успеем организовать нормальное сопровождение, — засуетился Матрос. — Надо братву на тачках с оружием выкликать.
— Остынь, Матрос. Такие встречи проводятся с глазу на глаз.
— А если москвичи учинят гнилые провокации? Грохнут тебя, героин возьмут, а потом скажут, что ты до места встречи не доехал?
— Не тот случай. И место не то. Все просчитано, Матрос. Не дурнее тебя.
— Все равно…
— Жди с Киборгом меня здесь.
Киборг, открыв заднюю дверцу «Мерседеса», уложил ценный груз на заднее сиденье. Вскоре из дома вышел Гвоздь. На нем вместо длинного домашнего халата был надет ладный, сшитый хорошим портным костюм-тройка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27