– Я спешу.
Стопятидесятисильный роверовский движок рванул «Волгу» с места, оставив на дороге сизоватое облачко дыма.
Когда на стол к Каледину легла справка по отпечаткам пальцев, он радостно потер руки. Следы принадлежали некоему Лодочникову Петру Ивановичу, по кличке Баркас, 1968 года рождения, имеющему судимость за разбой. Вряд ли бывший зэк мог оказаться рядом с местом преступления случайно и оставить там свои «пальчики». Эта простая мысль откликнулась в душе полковника радостным чувством – возможно, ему удалось зацепить первую тонкую ниточку, ненадежную, как паутинка.
Схожие чувства испытывал и майор Зайцев. Он знал, какая сейчас последует команда.
– Ну вот и рыбешка зашевелилась, – подмигнул ему полковник. – Лодочникова надо задерживать. Свяжись с местным отделением милиции, чтобы оказали помощь и нашли участкового…
Неприметная серая «Волга» ФСБ и тертый красный милицейский «жигуль» подъехали к блочной девятиэтажке с двух сторон. Два сержанта, ознакомленные с фотографией подозреваемого, страховали подъезд внизу. Оперативники ФСБ и местный участковый вошли в парадное и разделились. Майор Зайцев бесшумно поднялся на полпролета выше квартиры Баркаса. Капитан Игнатов встал на нижней площадке. Капитан Исайкин и старлей Кузин притаились на нижнем и верхнем этажах.
Оказавшись на исходной позиции, оперативная группа подала сигнал участковому.
В квартире номер пятьдесят четыре было тихо, как будто там никого нет. Местный участковый капитан Щекин приблизился к квартире и нажал на звонок. Все трое замерли и напрягли слух, пытаясь уловить любое движение за дверью. Что ждет их там – никто не знает. Жизнь полна неожиданностей, и если Лодочников тот, за кого его принимают контрразведчики, от него можно ждать много неприятных сюрпризов.
На звонок никто не ответил.
Позвонили еще…. Тишина.
– Лодочников! Открой! Ты уже всех соседей водой залил! – громко произнес участковый и требовательно постучал в дверь.
После того как ответа не последовало и на этот раз,
Зайцев подал знак Игнатову. Тот осторожно приблизился к двери, приготовив универсальную отмычку. Встав сбоку, чтобы защититься от возможных выстрелов изнутри, капитан вставил в скважину «крючок», повозился минуты две, и замок с щелчком открылся.
Зайцев показал три пальца, значит, на счет «три» группа врывается в квартиру. Из подмышечной кобуры майор извлек «Макаров», передернул затвор и сдвинул флажок предохранителя, открыв красную точку. Ствол направил в потолок. Теперь это был не кусок металла с патронами, а готовое к бою оружие, способное защитить в критическую минуту.
То же самое сделал и Игнатов.
Участковый милиционер оружия при себе не имел, равно как и желания идти на захват уголовника, и предусмотрительно отступил в сторону.
С каждой секундой тишина становилась невыносимо-звенящей. Начался молчаливый отсчет. Один… Два…
Вдруг гулкую тишину коридора расколол грохот. Напряженные, как взведенные пружины, оперативники пытались навскидку вычислить источник непредвиденной опасности. Резко открылась дверь соседней квартиры, внеся неясность в ход операции. В проеме показалась приплюснутая морда не к добру молчаливого пса-боксера и такая же физиономия его хозяина.
– Вы что тут вынюхиваете? – грозно спросил он. – Щас собаку спущу!
Создалась нештатная ситуация, требовавшая немедленного решения. Если вступить в переговоры с соседом – подозреваемый может услышать, и тогда никто ни за что не сможет поручиться…
Заметив в руках незнакомых людей оружие, собачник прикусил язык, но было поздно. Щекин толкнул дверь соседа с такой силой, что, закрываясь, она чуть не оторвала псу голову и не прищемила нос бдительному хозяину.
Взяв разбег, Зайцев скомандовал:
– Пошли!
Игнатов распахнул дверь, и майор с оружием на изготовку первым ворвался в квартиру.
– Милиция!!! – рявкнул он, обшаривая глазами помещение. Следом за ним в прихожую прыгнул капитан Игнатов. Прикрывая друг друга, оперативники проверили кухню, санузел и смежную комнату. К товарищам мгновенно подтянулся Исайкин.
Лодочникова не было, но кругом отмечался полнейший беспорядок. Все вещи перерыты и перевернуты вверх дном, как будто контрразведчиков кто-то опередил и раньше их провел в квартире жесткий обыск.
Осталась последняя комната. Зайцев встал за стеной. Игнатов толкнул дверь и, пригнувшись, прыгнул в проем, приседая к полу и целя пистолет в невидимого врага. Вслед за ним рванулся Зайцев.
Оружие не понадобилось. Увиденная оперативниками картина представляла собой жуткое зрелище, будто в комнате хозяйничала шайка сатанистов.
Игнатов поднялся с пола. Не опуская пистолета, он проверил гардероб. Зайцев заглянул под кровать. Только после этого все устало опустили «Макаровы» и осмотрелись. На забрызганной кровью кровати лицом вниз лежала полностью обнаженная женщина. Обе руки ее были привязаны к спинке, а из затылка к простыням опускалась темно-бурая запекшаяся лента крови.
В дверном проеме появилось озабоченное лицо участкового. Увидев страшную картину, он бестолково захлопал глазами и произнес:
– Ну, дела…
– Опоздали немного, – с сожалением заметил Игнатов.
Уверенный голос майора Зайцева и его четкие указания вывели милиционера из состояния оцепенения.
– Давай, мужики, не расслабляйтесь. Свяжитесь с милицией. Вызывайте криминалистическую бригаду. Зовите понятых для опознания…
Тяжелый и инертный маховик нового следствия начинал движение.
Приглашенный на опознание смелый сосед, увидев убитую женщину с наброшенной сверху простыней, сразу поник и стал молчаливым. На лбу выступила испарина.
– Иван Сергеевич! – обратился к нему участковый, снимая покрывало с головы жертвы. – Вы узнаете эту женщину?
Опасливо заглянув в мертвое, перепачканное кровью лицо, сосед с.трудом сглотнул и произнес:
– Это соседка моя. Лидка Лодочникова. Неужели мужа ее, уголовника, работа? Вот сволочь!
Зайцев извлек из пиджака мобильный телефон и позвонил Каледину.
– У нас убийство, – доложил он, чем вызвал у полковника мгновенную мысль о том, что Баркаса застрелили при задержании. Значит, начальство целый год будет тыкать всех носом в плохую подготовку оперативного мероприятия, у ребят премия полетит, а может, что и посерьезнее – дело-то на контроле. Но самое главное – в этом случае следствие может зайти в тупик, ведь Лодочников на сегодняшний день единственный материализовавшийся из темноты фигурант дела о нападении на стратегический объект.
Майор развеял тягостные мысли.
– Убита жена Лодочникова, – пояснил он. – Соседи опознали.
– Наши все целы? – осведомился Каледин.
– Да, все в порядке. В квартире все перерыто – преступники что-то явно искали. Женщину пытали, а потом изнасиловали.
– Как ее убили? – уточнил полковник.
– Почерк тот же – выстрел в затылок из бесшумного «Макарова». Пуля в теле, как только сделают вскрытие, узнаем ее «биографию» подробнее.
– Гильза?
– Гильза на месте. В общем, ищите автора, – сообщил Зайцев.
– Ладно. Вы там заканчивайте. Дело отдайте милиции, а вот пулю возьми на контроль…
Спрятав трубку в карман, Зайцев оставил Исайкина с участковым дожидаться следаков, а сам забрал ребят и поехал в управление.
Зайцев прибыл к Каледину, и они продолжили прерванный разговор.
– Странно, что преступник до сих пор не избавился от засвеченного в бункере пистолета и продолжает его использовать, – помешивая ложечкой кофе, задумчиво произнес майор.
– Я тоже об этом подумал, – согласился полковник, осторожно отхлебнув из чашки. – Такое впечатление, что он над нами издевается. Ведет себя нагло, дерзко. Мол, вот я какой, храбрый, всех из одного ствола завалил. То ли он не верит, что мы его вычислим, то ли ствол гуляет порукам, толи…
– Что? – насторожился Зайцев.
– Не знаю, – равнодушно сознался Каледин. – То ли дурак.
– Вряд ли. Не дурак. Как думаешь, за что убили жену Лодочникова?
– Я же не Нострадамус! – пожал плечами полковник. – А почему убили бензозаправщиков?
– Свидетели, – предположил майор.
– Может быть. Но жену Баркаса пытали и изнасиловали. О чем это говорит? – подкинул мыслишку Каледин.
– Во-первых, что-то искали. Вероятно, то, что похищено из бункера! Во-вторых, если преступник не половой маньяк, то мстили. И в-третьих… – задумался Зайцев.
– В-третьих, – медленно произнес полковник, – похоже, что подельники поссорились и похищенное находится у Баркаса. Кто-то приходил к нему, но, как говорится, не застал дома.
Переварив подкинутую версию, Зайцев согласился:
– Ты прав…
Через десять минут в дверь постучали.
– Разрешите? – в кабинет заглянул Игнатов с горящими, как лампочки, глазами.
Каледин знал капитана как опытного оперативника, поэтому его глаза выдавали грядущее важное сообщение.
– Заходи. Что случилось? – поинтересовался полковник.
– Лодочников нашелся! – выпалил Игнатов и расплылся в довольной улыбке.
– Живой? – осторожно уточнил полковник, ожидая очередного пинка судьбы.
– Целехонький и упакованный в камеру, – сообщил капитан.
– Кто его взял? – удивился Каледин.
– Милиция. Сидит в изоляторе временного содержания за кражу. Пойман с поличным, теперь дожидается суда.
– Вот так! – искренне обрадовался полковник, не слишком веря в нечаянную удачу. И, вскочив из-за стола, сказал: – Тогда собирайтесь, поехали к нему…
* * *
В то время как милиция и ФСБ шерстили уголовную публику столицы, пытаясь выйти на след причастных к делу лиц и переполошив даже законспирированных информаторов, Сухарик второй день томился в изоляторе, маясь от неопределенности своего положения. Первая ночь, проведенная в камере, была зябкой, бессонной и мучительной. После вчерашнего допроса парня никто никуда не вызывал, а его новый знакомый, Баркас, ставший в камере чуть ли не смотрящим, обрадовал, что, мол, так можно и неделю прокантоваться или больше и никто о тебе не вспомнит.
– Это менты специально так делают, квасят подозреваемого, пока он сам в дверь не постучит и не скажет, что готов давать показания, – делился опытом Баркас. За каких-то двадцать часов он вполне освоился в камере и даже похлебал немного тюремную еду, от которой Сухарик отказался категорически.
– Ничего, привыкнешь! – посмеивался над ним Баркас. – Сначала все носы от шлюмки воротят, а потом сама идет!
Однако новый рацион не хотел приживаться и в желудке Баркаса, отчего иногда в камере раздавались вполне определенные звуки испускаемых газов. Ощутимым был и запах. Но если все обитатели хаты стойко сносили проделки «смотрящего, то свергнутый с общественной должности Хулиган после нескольких коротких перепалок и стычек на этой почве стал всерьез подумывать, как бы обломать Баркасу рога. Недвусмысленные перешептывания с худощавым мужиком средних лет со всей очевидностью указывали на готовящийся бунт. Чтобы вернуть пошатнувшееся уважение, работяга был готов пойти на сотрудничество с Хулиганом.
– Будем вместе держаться, – торжественно сообщил Сухарику Баркас. – Видишь, эти «сявки» «мазу на нас собираются тянуть».
Сухарик глянул на зло зыркавших в его сторону заговорщиков и согласился на коалицию с бывалым, как ему показалось, уголовником Баркасом.
С железным стоном дверь в камеру отворилась. Арестанты повернули головы к выходу, гадая, кого вызовут.
– Лодочников! – громко произнес вертухай. – На выход!
– Что-то быстро обо мне вспомнили, – усмехнулся Баркас и под конвоем отправился в комнату для допросов.
В небольшой клетушке с привернутой к полу мебелью Баркаса встретили двое незнакомых людей. На милицейских оперов они совсем не были похожи, одеты в аккуратные костюмы с галстуками вместо «положенных» для ментов джинсов, футболок и потертых кожаных курток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Стопятидесятисильный роверовский движок рванул «Волгу» с места, оставив на дороге сизоватое облачко дыма.
Когда на стол к Каледину легла справка по отпечаткам пальцев, он радостно потер руки. Следы принадлежали некоему Лодочникову Петру Ивановичу, по кличке Баркас, 1968 года рождения, имеющему судимость за разбой. Вряд ли бывший зэк мог оказаться рядом с местом преступления случайно и оставить там свои «пальчики». Эта простая мысль откликнулась в душе полковника радостным чувством – возможно, ему удалось зацепить первую тонкую ниточку, ненадежную, как паутинка.
Схожие чувства испытывал и майор Зайцев. Он знал, какая сейчас последует команда.
– Ну вот и рыбешка зашевелилась, – подмигнул ему полковник. – Лодочникова надо задерживать. Свяжись с местным отделением милиции, чтобы оказали помощь и нашли участкового…
Неприметная серая «Волга» ФСБ и тертый красный милицейский «жигуль» подъехали к блочной девятиэтажке с двух сторон. Два сержанта, ознакомленные с фотографией подозреваемого, страховали подъезд внизу. Оперативники ФСБ и местный участковый вошли в парадное и разделились. Майор Зайцев бесшумно поднялся на полпролета выше квартиры Баркаса. Капитан Игнатов встал на нижней площадке. Капитан Исайкин и старлей Кузин притаились на нижнем и верхнем этажах.
Оказавшись на исходной позиции, оперативная группа подала сигнал участковому.
В квартире номер пятьдесят четыре было тихо, как будто там никого нет. Местный участковый капитан Щекин приблизился к квартире и нажал на звонок. Все трое замерли и напрягли слух, пытаясь уловить любое движение за дверью. Что ждет их там – никто не знает. Жизнь полна неожиданностей, и если Лодочников тот, за кого его принимают контрразведчики, от него можно ждать много неприятных сюрпризов.
На звонок никто не ответил.
Позвонили еще…. Тишина.
– Лодочников! Открой! Ты уже всех соседей водой залил! – громко произнес участковый и требовательно постучал в дверь.
После того как ответа не последовало и на этот раз,
Зайцев подал знак Игнатову. Тот осторожно приблизился к двери, приготовив универсальную отмычку. Встав сбоку, чтобы защититься от возможных выстрелов изнутри, капитан вставил в скважину «крючок», повозился минуты две, и замок с щелчком открылся.
Зайцев показал три пальца, значит, на счет «три» группа врывается в квартиру. Из подмышечной кобуры майор извлек «Макаров», передернул затвор и сдвинул флажок предохранителя, открыв красную точку. Ствол направил в потолок. Теперь это был не кусок металла с патронами, а готовое к бою оружие, способное защитить в критическую минуту.
То же самое сделал и Игнатов.
Участковый милиционер оружия при себе не имел, равно как и желания идти на захват уголовника, и предусмотрительно отступил в сторону.
С каждой секундой тишина становилась невыносимо-звенящей. Начался молчаливый отсчет. Один… Два…
Вдруг гулкую тишину коридора расколол грохот. Напряженные, как взведенные пружины, оперативники пытались навскидку вычислить источник непредвиденной опасности. Резко открылась дверь соседней квартиры, внеся неясность в ход операции. В проеме показалась приплюснутая морда не к добру молчаливого пса-боксера и такая же физиономия его хозяина.
– Вы что тут вынюхиваете? – грозно спросил он. – Щас собаку спущу!
Создалась нештатная ситуация, требовавшая немедленного решения. Если вступить в переговоры с соседом – подозреваемый может услышать, и тогда никто ни за что не сможет поручиться…
Заметив в руках незнакомых людей оружие, собачник прикусил язык, но было поздно. Щекин толкнул дверь соседа с такой силой, что, закрываясь, она чуть не оторвала псу голову и не прищемила нос бдительному хозяину.
Взяв разбег, Зайцев скомандовал:
– Пошли!
Игнатов распахнул дверь, и майор с оружием на изготовку первым ворвался в квартиру.
– Милиция!!! – рявкнул он, обшаривая глазами помещение. Следом за ним в прихожую прыгнул капитан Игнатов. Прикрывая друг друга, оперативники проверили кухню, санузел и смежную комнату. К товарищам мгновенно подтянулся Исайкин.
Лодочникова не было, но кругом отмечался полнейший беспорядок. Все вещи перерыты и перевернуты вверх дном, как будто контрразведчиков кто-то опередил и раньше их провел в квартире жесткий обыск.
Осталась последняя комната. Зайцев встал за стеной. Игнатов толкнул дверь и, пригнувшись, прыгнул в проем, приседая к полу и целя пистолет в невидимого врага. Вслед за ним рванулся Зайцев.
Оружие не понадобилось. Увиденная оперативниками картина представляла собой жуткое зрелище, будто в комнате хозяйничала шайка сатанистов.
Игнатов поднялся с пола. Не опуская пистолета, он проверил гардероб. Зайцев заглянул под кровать. Только после этого все устало опустили «Макаровы» и осмотрелись. На забрызганной кровью кровати лицом вниз лежала полностью обнаженная женщина. Обе руки ее были привязаны к спинке, а из затылка к простыням опускалась темно-бурая запекшаяся лента крови.
В дверном проеме появилось озабоченное лицо участкового. Увидев страшную картину, он бестолково захлопал глазами и произнес:
– Ну, дела…
– Опоздали немного, – с сожалением заметил Игнатов.
Уверенный голос майора Зайцева и его четкие указания вывели милиционера из состояния оцепенения.
– Давай, мужики, не расслабляйтесь. Свяжитесь с милицией. Вызывайте криминалистическую бригаду. Зовите понятых для опознания…
Тяжелый и инертный маховик нового следствия начинал движение.
Приглашенный на опознание смелый сосед, увидев убитую женщину с наброшенной сверху простыней, сразу поник и стал молчаливым. На лбу выступила испарина.
– Иван Сергеевич! – обратился к нему участковый, снимая покрывало с головы жертвы. – Вы узнаете эту женщину?
Опасливо заглянув в мертвое, перепачканное кровью лицо, сосед с.трудом сглотнул и произнес:
– Это соседка моя. Лидка Лодочникова. Неужели мужа ее, уголовника, работа? Вот сволочь!
Зайцев извлек из пиджака мобильный телефон и позвонил Каледину.
– У нас убийство, – доложил он, чем вызвал у полковника мгновенную мысль о том, что Баркаса застрелили при задержании. Значит, начальство целый год будет тыкать всех носом в плохую подготовку оперативного мероприятия, у ребят премия полетит, а может, что и посерьезнее – дело-то на контроле. Но самое главное – в этом случае следствие может зайти в тупик, ведь Лодочников на сегодняшний день единственный материализовавшийся из темноты фигурант дела о нападении на стратегический объект.
Майор развеял тягостные мысли.
– Убита жена Лодочникова, – пояснил он. – Соседи опознали.
– Наши все целы? – осведомился Каледин.
– Да, все в порядке. В квартире все перерыто – преступники что-то явно искали. Женщину пытали, а потом изнасиловали.
– Как ее убили? – уточнил полковник.
– Почерк тот же – выстрел в затылок из бесшумного «Макарова». Пуля в теле, как только сделают вскрытие, узнаем ее «биографию» подробнее.
– Гильза?
– Гильза на месте. В общем, ищите автора, – сообщил Зайцев.
– Ладно. Вы там заканчивайте. Дело отдайте милиции, а вот пулю возьми на контроль…
Спрятав трубку в карман, Зайцев оставил Исайкина с участковым дожидаться следаков, а сам забрал ребят и поехал в управление.
Зайцев прибыл к Каледину, и они продолжили прерванный разговор.
– Странно, что преступник до сих пор не избавился от засвеченного в бункере пистолета и продолжает его использовать, – помешивая ложечкой кофе, задумчиво произнес майор.
– Я тоже об этом подумал, – согласился полковник, осторожно отхлебнув из чашки. – Такое впечатление, что он над нами издевается. Ведет себя нагло, дерзко. Мол, вот я какой, храбрый, всех из одного ствола завалил. То ли он не верит, что мы его вычислим, то ли ствол гуляет порукам, толи…
– Что? – насторожился Зайцев.
– Не знаю, – равнодушно сознался Каледин. – То ли дурак.
– Вряд ли. Не дурак. Как думаешь, за что убили жену Лодочникова?
– Я же не Нострадамус! – пожал плечами полковник. – А почему убили бензозаправщиков?
– Свидетели, – предположил майор.
– Может быть. Но жену Баркаса пытали и изнасиловали. О чем это говорит? – подкинул мыслишку Каледин.
– Во-первых, что-то искали. Вероятно, то, что похищено из бункера! Во-вторых, если преступник не половой маньяк, то мстили. И в-третьих… – задумался Зайцев.
– В-третьих, – медленно произнес полковник, – похоже, что подельники поссорились и похищенное находится у Баркаса. Кто-то приходил к нему, но, как говорится, не застал дома.
Переварив подкинутую версию, Зайцев согласился:
– Ты прав…
Через десять минут в дверь постучали.
– Разрешите? – в кабинет заглянул Игнатов с горящими, как лампочки, глазами.
Каледин знал капитана как опытного оперативника, поэтому его глаза выдавали грядущее важное сообщение.
– Заходи. Что случилось? – поинтересовался полковник.
– Лодочников нашелся! – выпалил Игнатов и расплылся в довольной улыбке.
– Живой? – осторожно уточнил полковник, ожидая очередного пинка судьбы.
– Целехонький и упакованный в камеру, – сообщил капитан.
– Кто его взял? – удивился Каледин.
– Милиция. Сидит в изоляторе временного содержания за кражу. Пойман с поличным, теперь дожидается суда.
– Вот так! – искренне обрадовался полковник, не слишком веря в нечаянную удачу. И, вскочив из-за стола, сказал: – Тогда собирайтесь, поехали к нему…
* * *
В то время как милиция и ФСБ шерстили уголовную публику столицы, пытаясь выйти на след причастных к делу лиц и переполошив даже законспирированных информаторов, Сухарик второй день томился в изоляторе, маясь от неопределенности своего положения. Первая ночь, проведенная в камере, была зябкой, бессонной и мучительной. После вчерашнего допроса парня никто никуда не вызывал, а его новый знакомый, Баркас, ставший в камере чуть ли не смотрящим, обрадовал, что, мол, так можно и неделю прокантоваться или больше и никто о тебе не вспомнит.
– Это менты специально так делают, квасят подозреваемого, пока он сам в дверь не постучит и не скажет, что готов давать показания, – делился опытом Баркас. За каких-то двадцать часов он вполне освоился в камере и даже похлебал немного тюремную еду, от которой Сухарик отказался категорически.
– Ничего, привыкнешь! – посмеивался над ним Баркас. – Сначала все носы от шлюмки воротят, а потом сама идет!
Однако новый рацион не хотел приживаться и в желудке Баркаса, отчего иногда в камере раздавались вполне определенные звуки испускаемых газов. Ощутимым был и запах. Но если все обитатели хаты стойко сносили проделки «смотрящего, то свергнутый с общественной должности Хулиган после нескольких коротких перепалок и стычек на этой почве стал всерьез подумывать, как бы обломать Баркасу рога. Недвусмысленные перешептывания с худощавым мужиком средних лет со всей очевидностью указывали на готовящийся бунт. Чтобы вернуть пошатнувшееся уважение, работяга был готов пойти на сотрудничество с Хулиганом.
– Будем вместе держаться, – торжественно сообщил Сухарику Баркас. – Видишь, эти «сявки» «мазу на нас собираются тянуть».
Сухарик глянул на зло зыркавших в его сторону заговорщиков и согласился на коалицию с бывалым, как ему показалось, уголовником Баркасом.
С железным стоном дверь в камеру отворилась. Арестанты повернули головы к выходу, гадая, кого вызовут.
– Лодочников! – громко произнес вертухай. – На выход!
– Что-то быстро обо мне вспомнили, – усмехнулся Баркас и под конвоем отправился в комнату для допросов.
В небольшой клетушке с привернутой к полу мебелью Баркаса встретили двое незнакомых людей. На милицейских оперов они совсем не были похожи, одеты в аккуратные костюмы с галстуками вместо «положенных» для ментов джинсов, футболок и потертых кожаных курток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66