– спросил он Исайкина.
– Амбарный замок снаружи, – доложил капитан. – О! Открывается. Просто вставлен в проушину. А у вас?
– У нас навески сорваны, закрыто изнутри, – пояснил радостный майор. – Значит, в коробочке, голубчик! Оставайтесь там, он может с крыши на верхние балконы сигануть. Проверьте квартиры… У вас кувалда есть? – спросил лейтенанта Зайцев.
– А то! – самодовольно улыбнулся тот. – У нас на любую резьбу свой лом найдется!
– Отлично. Берите орудие и идите наверх. Проверьте квартиры и ждите меня. Будем штурмовать.
Лейтенант с водителем вытащили из «лунохода» огромных размеров молот на железной ручке и скрылись в подъезде. Им не нравилось, что кто-то ими командует, но что поделаешь: главк.
Зайцев вернулся к машине и связался с Калединым.
– Похоже, Мурена закрылся на чердаке, – доложил он полковнику. – Тут милиция. Будем брать вместе.
– Думаешь, он не успел уйти? – недоверчиво спросил Каледин.
– Конечно! – уверенно подтвердил майор.
– Подожди, – Каледин прикинул время на проезд. – С такими концами он же не успеет на встречу с Мотылем!
Полковник насторожился. Внутренняя интуиция о чем-то настойчиво сигналила. Но он не мог понять, о чем. Ему мешала сосредоточиться задача, которую он ехал выполнять. Многолюдное место, засада на опасного преступника…
– Что-то не то, – озабоченно произнес полковник. – Или вам действительно очень повезло, или кого-то Мурена водит за нос. Подумай.
– Да что думать, Михал Юрич! – в запальчивости воскликнул Зайцев. – На сканере сигнал пропал за ми-нуту-две, как мы к дому подъехали, а милиция там, по их же словам, уже пять минут была. Ну, не мог он уйти. А потом, кто-то же закрылся внутри!
– Ну, дай-то бог. Давайте, мужики, только повнимательнее там. На рожон не лезьте. А мы все-таки будем метро блокировать…
Поднявшись на девятый этаж, Зайцев проверил дверь машинного отделения лифта и подошел к обитой железом дверце чердака. Два бойца группы быстрого реагирования встали сбоку, прячась от возможных выстрелов изнутри, и приготовили кувалду.
Они ждали сигнала.
Зайцев начал отсчет времени. Со стороны казалось, что он играет в старую детскую игру. Выбросил три пальца… Три секунды осталось.
Мышцы бойцов милицейской группы напружинились. Массивная железка взлетела над ступенями и выжидающе замерла.
Выбросил два пальца… Две секунды до штурма…
Железка подрагивает, будто живая, норовит вырваться из рук бойцов. Ищет, куда бы ей получше ударить.
Время превратилось в лед. Холодный, колющий и хрупкий.
Лед медленно тает. Время ползет к отметке «Ч».
Зайцев выкинул сжатый кулак.
– Р-раз!
Тяжелый молот разогнался, набрал скорость и со всей дури врезался туда, где должен быть замок. Грохот прокатился по всему этажу, отражаясь и прыгая по узким ступенькам.
Дверца всхлипнула, но выдержала.
– И-и два!!!
Тяжелая болванка взлетела вверх и снова ударила в намеченное место, оставив глубокую вмятину на оцинковке.
Между косяком и дверцей появилась щель. С чердака потянуло прохладным пыльным воздухом.
– И-и три!!!
Новый замах бойцов милицейской группы, и молот снова летит, как выпущенный из орудия снаряд.
С шумом и грохотом дверь слетела с петель и провалилась внутрь. Поднятая с пола мутная пыль желтоватым дымом поднялась к потолку.
– Милиция!!! Руки вверх!!! – истошно рявкнул лейтенант, делая шаг навстречу неизвестности.
Прикрывая друг друга, бойцы милиции нырнули в проем, мгновенно растаяв в обволакивающем пыльном облаке. Майор Зайцев с пистолетом наготове шел следом за ними. Вместо бронежелета на нем был заношенный серый «чекистский костюм» с галстуком да такие же, покрывшиеся чердачной пылью ботинки.
– Руки вверх! Будем стрелять! – повторил предупреждение лейтенант.
Но из пронизанной спицами света пугающей темноты ему никто не ответил. Ни словом, ни шорохом, ни предательским выстрелом. Милицейский фонарь беспокойно шарил по мрачному помещению, выхватывая из серого сумрака то куски бетонных плит с матерными надписями, то голубиные гнезда, покинутые обитателями, то пустые бутылки и газеты, расстеленные бомжами или подростками на кирпичах… Луч фонаря был похож на длинную причудливую воронку или палку, которой размахивают шутники. Глаза никак не могли привыкнуть к чередованию дневного света, выплескивавшегося из узких окон-амбразур, с тусклым тлением электрического фонаря.
Бойцы бежали по засыпанному песком полу, словно на войне, занимая метр за метром, пядь за пядью… Однако противника не было видно. Прижимаясь к стенам и пригибая головы под балками, они заканчивали захват высоты. Бойцы не видели врага и поэтому заметно расслабились. Зайцев же в это время вспомнил слова Каледина, который сомневался, что Мурена так просто попадется в сети, и подумал о чердаке соседнего подъезда с наброшенным замком. Все просто, как дважды два: Мурена изнутри подпер палкой дверь чердака, создав видимость своего присутствия, по крыше перешел в соседний подъезд и запер его загодя открытым замком. Только зачем такие сложности?
– Да нет тут никого! – разочарованно бросил боец, осмотрев последнее «темное пятно» на карте чердака.
Громкий возглас вывел майора из задумчивости. Надо сообщить полковнику, чтобы были внимательнее у метро. Мурена идет на них…
– А это что? – негромко спросил лейтенант, наведя свет в основание вытяжного колодца. У кирпичной кладки лежала небольшая коробочка, а рядом с ней с двух сторон, словно оловянные солдатики с ружьями, стояли два сотовых телефона. Новые!
Стоявший в метре боец расплылся в улыбке и, пока не опередили другие, радостно кинулся к находке. Он давно мечтал о мобильнике, чтобы быть похожим на крутого.
– Не трогай! – прокричал Зайцев, заметив движение бойца. Но милиционер его не услышал или не хотел делиться добычей. Приблизившись к вентшахте, боец поднял один из мобильников…
В этот момент раздался взрыв и ослепительная вспышка. В ушах будто пачка шифера лопнула. Ударная волна прокатилась по замкнутому помещению, разбрасывая и ломая хрупкие тела людей как спички. Спрессованный воздушный поток метался в поисках выхода, выворачивая слуховые окна, превращая в мелкую крупу стекла и сметая любые препятствия. Поднятый в воздух песок совсем закрыл солнечный свет. Стало темно, и только желтые сполохи огня шевелились в чудовищном танце.
Не в меру любопытный боец, польстившийся на чужой мобильник, первым принял ужасную смерть. Он оказался в эпицентре взрыва. Всего секунду назад это был молодой парень, полный сил и надежд на жизнь. Теперь же около стены лежал обгоревший бронежилет с жалкими, обугленными остатками человека.
Фонарь исчез вместе со старшим милицейской группы, которого сильно порезало, побило стеклом и камнем. Окровавленный лейтенант в тлеющих лоскутах одежды скрючился недалеко от выхода, и было трудно поверить в то, что он жив.
Майор Зайцев в момент взрыва стоял за ним, почти у выхода. Смертельный град камней его почти не коснулся, угодив в лейтенанта. Но взрывная волна лизнула Зайцева. Его выбросило из отсека, как пробку из бутылки, а безжалостная бетонная стена встала из темноты прямо перед ним. Майор ударился о нее головой… Стрелки его наручных часов остановились вместе с сердцем.
В разбуженном взрывом доме начали открываться двери, потянулись наружу первые любопытные и обеспокоенные жильцы.
– Ой! Ой! – истошно подвывала старушка с верхней площадки. – Чечены, сволочи, дом взорвали! Ой! Ой!..
– Да не чечены, а мусульмане! – поправила ее более продвинутая соседка. – Их вон жуть сколько из Афганистана к нам приехало – на всех углах побираются в тюбетейках. Это их старый хрен Бен Ладен к нам послал, Москву подзорвать…
Из зияющего проема чердачной двери валил черный дым. Пахло едкой гарью, тлеющим тряпьем, битумом и чем-то очень страшным, во что не хотелось верить.
Пахло войной.
Мужик с восьмого этажа в застиранном спортивном костюме смело ринулся наверх. Но, дойдя до машинного отделения, увидел лежавшего на полу окровавленного Зайцева с разбитой головой и поспешил убраться.
– Там бандиты разборку устроили, – со знанием дела сообщил он прибывающей толпе. – Один прямо у ступеней лежит. Пойду милицию вызывать и службу спасения.
– А зачем спасение? – не согласился с ним плохо выбритый старичок. – «Скорую» им надо!
Приглушенный гул встревоженных людских голосов распространялся по этажам вместе с дымом.
– Там что-то горит! – выкрикнул другой смельчак, рискнувший приблизиться к чердаку. – Пожар! Позвоните в ноль один!
Громкий крик возбудил толпу. Кто-то бросился к квартирам, готовить к спасению добро.
В воздухе стоял удушливый запах ужаса и горелого мяса.
* * *
Черный «Мерседес» с транзитными номерами загодя подкатил к ржавым рядам железных гаражей. Встав в укромное местечко, он замер, как большое пиратское судно в ожидании добычи. Внутри бухала танцевальная музыка, а непроницаемые стекла иномарки скрывали от посторонних глаз четверых пассажиров специфической наружности.
Сидевший за рулем широкоплечий Ротан взглянул на часы.
– Щас твой друган должен подойти, – произнес он, не поворачивая головы. Слова бригадира были обращены к Карасю, томившемуся на заднем сиденье. Бледное опухшее лицо его, отмеченное кровоподтеками, с воспаленными красными глазами, не выражало ничего, кроме обреченности. Чтобы у заложника не возникло и мысли о побеге, с двух сторон его поджимали крепкие фигуры Кирсана и Сыча.
Карась понимал, что, втягивая Сухарика в свои дела и сдавая бандитам, поступает, мягко говоря, нехорошо. Но, если бы сейчас к забитому и напуганному до крайности парню вдруг явился Понтий Пилат и задал свой знаменитый вопрос, который когда-то предназначался Христу: «Что есть истина?» – Карась не смог бы на него ответить. Не потому, что никогда не задавался этим странным вопросом или не был склонен к философскому осмыслению жизни. Истина Карася сузилась до размеров острого лезвия висящей над головой угрозы и укладывалась в простую формулу: отмазаться любыми средствами. Можно сдать приятеля, можно обвинить невиновного, но при этом спасти себя. Впрочем, доминанта самосохранения заложена в программе поведения любого живого существа, но только человек способен придать ей форму откровенного зла. В животном мире такого понятия просто не существует.
Зашуршали пачки сигарет. Чиркнули зажигалки. Парни закурили. Серый дым мутными клубами заполнил салон машины, залезая в ноздри заложника.
– Слышь, волчара, – грубо ткнул его Кирсан. – А чо, твой дружбан с телкой своей, что ли, обещал прийти?
– Наверное, – сдавленным голосом ответил тот. – Они с ней вроде ехать куда-то собирались…
Карась зарабатывал очки в глазах бандитов. Если он не убедит их, что невиновен, – ему конец.
– А то мы «биксу» его сейчас в оборот пустим! – похабно осклабился Сыч, помеченный наклейкой из пластыря на щеке. – А, Ротан? Хочешь «туза пошевелить»?
Постукивающий по рулю в такт музыке бригадир небрежно сплюнул в приоткрытое окно и неприятным жестяным голосом произнес:
– Если этот сученыш нас ментам сдал, то мы не только его телку, а и его самого через жопу рожать заставим. Чугун готов всех на куски порвать. Прикинь – такой магарыч из горла клещами вырвали, пацанов побили, «азеров» подставили… А все из-за этой падлы?
– Может, «азеры» сами «хвоста привели, – недовольно откликнулся Сыч, всегда следовавший давнему правилу уголовников: ни в чем не признаваться. – А теперь они, конечно, все на нас спишут!
– Какая теперь разница! В морду или по морде… – зло огрызнулся бригадир и снова сплюнул в окно. Настроение у него было ниже среднего, и попусту рассуждать не хотелось. – Раз на нашей территории их кинули – мы и отвечаем!
– А я бы все равно «биксу» по кругу пустил, – мечтательно произнес Сыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Амбарный замок снаружи, – доложил капитан. – О! Открывается. Просто вставлен в проушину. А у вас?
– У нас навески сорваны, закрыто изнутри, – пояснил радостный майор. – Значит, в коробочке, голубчик! Оставайтесь там, он может с крыши на верхние балконы сигануть. Проверьте квартиры… У вас кувалда есть? – спросил лейтенанта Зайцев.
– А то! – самодовольно улыбнулся тот. – У нас на любую резьбу свой лом найдется!
– Отлично. Берите орудие и идите наверх. Проверьте квартиры и ждите меня. Будем штурмовать.
Лейтенант с водителем вытащили из «лунохода» огромных размеров молот на железной ручке и скрылись в подъезде. Им не нравилось, что кто-то ими командует, но что поделаешь: главк.
Зайцев вернулся к машине и связался с Калединым.
– Похоже, Мурена закрылся на чердаке, – доложил он полковнику. – Тут милиция. Будем брать вместе.
– Думаешь, он не успел уйти? – недоверчиво спросил Каледин.
– Конечно! – уверенно подтвердил майор.
– Подожди, – Каледин прикинул время на проезд. – С такими концами он же не успеет на встречу с Мотылем!
Полковник насторожился. Внутренняя интуиция о чем-то настойчиво сигналила. Но он не мог понять, о чем. Ему мешала сосредоточиться задача, которую он ехал выполнять. Многолюдное место, засада на опасного преступника…
– Что-то не то, – озабоченно произнес полковник. – Или вам действительно очень повезло, или кого-то Мурена водит за нос. Подумай.
– Да что думать, Михал Юрич! – в запальчивости воскликнул Зайцев. – На сканере сигнал пропал за ми-нуту-две, как мы к дому подъехали, а милиция там, по их же словам, уже пять минут была. Ну, не мог он уйти. А потом, кто-то же закрылся внутри!
– Ну, дай-то бог. Давайте, мужики, только повнимательнее там. На рожон не лезьте. А мы все-таки будем метро блокировать…
Поднявшись на девятый этаж, Зайцев проверил дверь машинного отделения лифта и подошел к обитой железом дверце чердака. Два бойца группы быстрого реагирования встали сбоку, прячась от возможных выстрелов изнутри, и приготовили кувалду.
Они ждали сигнала.
Зайцев начал отсчет времени. Со стороны казалось, что он играет в старую детскую игру. Выбросил три пальца… Три секунды осталось.
Мышцы бойцов милицейской группы напружинились. Массивная железка взлетела над ступенями и выжидающе замерла.
Выбросил два пальца… Две секунды до штурма…
Железка подрагивает, будто живая, норовит вырваться из рук бойцов. Ищет, куда бы ей получше ударить.
Время превратилось в лед. Холодный, колющий и хрупкий.
Лед медленно тает. Время ползет к отметке «Ч».
Зайцев выкинул сжатый кулак.
– Р-раз!
Тяжелый молот разогнался, набрал скорость и со всей дури врезался туда, где должен быть замок. Грохот прокатился по всему этажу, отражаясь и прыгая по узким ступенькам.
Дверца всхлипнула, но выдержала.
– И-и два!!!
Тяжелая болванка взлетела вверх и снова ударила в намеченное место, оставив глубокую вмятину на оцинковке.
Между косяком и дверцей появилась щель. С чердака потянуло прохладным пыльным воздухом.
– И-и три!!!
Новый замах бойцов милицейской группы, и молот снова летит, как выпущенный из орудия снаряд.
С шумом и грохотом дверь слетела с петель и провалилась внутрь. Поднятая с пола мутная пыль желтоватым дымом поднялась к потолку.
– Милиция!!! Руки вверх!!! – истошно рявкнул лейтенант, делая шаг навстречу неизвестности.
Прикрывая друг друга, бойцы милиции нырнули в проем, мгновенно растаяв в обволакивающем пыльном облаке. Майор Зайцев с пистолетом наготове шел следом за ними. Вместо бронежелета на нем был заношенный серый «чекистский костюм» с галстуком да такие же, покрывшиеся чердачной пылью ботинки.
– Руки вверх! Будем стрелять! – повторил предупреждение лейтенант.
Но из пронизанной спицами света пугающей темноты ему никто не ответил. Ни словом, ни шорохом, ни предательским выстрелом. Милицейский фонарь беспокойно шарил по мрачному помещению, выхватывая из серого сумрака то куски бетонных плит с матерными надписями, то голубиные гнезда, покинутые обитателями, то пустые бутылки и газеты, расстеленные бомжами или подростками на кирпичах… Луч фонаря был похож на длинную причудливую воронку или палку, которой размахивают шутники. Глаза никак не могли привыкнуть к чередованию дневного света, выплескивавшегося из узких окон-амбразур, с тусклым тлением электрического фонаря.
Бойцы бежали по засыпанному песком полу, словно на войне, занимая метр за метром, пядь за пядью… Однако противника не было видно. Прижимаясь к стенам и пригибая головы под балками, они заканчивали захват высоты. Бойцы не видели врага и поэтому заметно расслабились. Зайцев же в это время вспомнил слова Каледина, который сомневался, что Мурена так просто попадется в сети, и подумал о чердаке соседнего подъезда с наброшенным замком. Все просто, как дважды два: Мурена изнутри подпер палкой дверь чердака, создав видимость своего присутствия, по крыше перешел в соседний подъезд и запер его загодя открытым замком. Только зачем такие сложности?
– Да нет тут никого! – разочарованно бросил боец, осмотрев последнее «темное пятно» на карте чердака.
Громкий возглас вывел майора из задумчивости. Надо сообщить полковнику, чтобы были внимательнее у метро. Мурена идет на них…
– А это что? – негромко спросил лейтенант, наведя свет в основание вытяжного колодца. У кирпичной кладки лежала небольшая коробочка, а рядом с ней с двух сторон, словно оловянные солдатики с ружьями, стояли два сотовых телефона. Новые!
Стоявший в метре боец расплылся в улыбке и, пока не опередили другие, радостно кинулся к находке. Он давно мечтал о мобильнике, чтобы быть похожим на крутого.
– Не трогай! – прокричал Зайцев, заметив движение бойца. Но милиционер его не услышал или не хотел делиться добычей. Приблизившись к вентшахте, боец поднял один из мобильников…
В этот момент раздался взрыв и ослепительная вспышка. В ушах будто пачка шифера лопнула. Ударная волна прокатилась по замкнутому помещению, разбрасывая и ломая хрупкие тела людей как спички. Спрессованный воздушный поток метался в поисках выхода, выворачивая слуховые окна, превращая в мелкую крупу стекла и сметая любые препятствия. Поднятый в воздух песок совсем закрыл солнечный свет. Стало темно, и только желтые сполохи огня шевелились в чудовищном танце.
Не в меру любопытный боец, польстившийся на чужой мобильник, первым принял ужасную смерть. Он оказался в эпицентре взрыва. Всего секунду назад это был молодой парень, полный сил и надежд на жизнь. Теперь же около стены лежал обгоревший бронежилет с жалкими, обугленными остатками человека.
Фонарь исчез вместе со старшим милицейской группы, которого сильно порезало, побило стеклом и камнем. Окровавленный лейтенант в тлеющих лоскутах одежды скрючился недалеко от выхода, и было трудно поверить в то, что он жив.
Майор Зайцев в момент взрыва стоял за ним, почти у выхода. Смертельный град камней его почти не коснулся, угодив в лейтенанта. Но взрывная волна лизнула Зайцева. Его выбросило из отсека, как пробку из бутылки, а безжалостная бетонная стена встала из темноты прямо перед ним. Майор ударился о нее головой… Стрелки его наручных часов остановились вместе с сердцем.
В разбуженном взрывом доме начали открываться двери, потянулись наружу первые любопытные и обеспокоенные жильцы.
– Ой! Ой! – истошно подвывала старушка с верхней площадки. – Чечены, сволочи, дом взорвали! Ой! Ой!..
– Да не чечены, а мусульмане! – поправила ее более продвинутая соседка. – Их вон жуть сколько из Афганистана к нам приехало – на всех углах побираются в тюбетейках. Это их старый хрен Бен Ладен к нам послал, Москву подзорвать…
Из зияющего проема чердачной двери валил черный дым. Пахло едкой гарью, тлеющим тряпьем, битумом и чем-то очень страшным, во что не хотелось верить.
Пахло войной.
Мужик с восьмого этажа в застиранном спортивном костюме смело ринулся наверх. Но, дойдя до машинного отделения, увидел лежавшего на полу окровавленного Зайцева с разбитой головой и поспешил убраться.
– Там бандиты разборку устроили, – со знанием дела сообщил он прибывающей толпе. – Один прямо у ступеней лежит. Пойду милицию вызывать и службу спасения.
– А зачем спасение? – не согласился с ним плохо выбритый старичок. – «Скорую» им надо!
Приглушенный гул встревоженных людских голосов распространялся по этажам вместе с дымом.
– Там что-то горит! – выкрикнул другой смельчак, рискнувший приблизиться к чердаку. – Пожар! Позвоните в ноль один!
Громкий крик возбудил толпу. Кто-то бросился к квартирам, готовить к спасению добро.
В воздухе стоял удушливый запах ужаса и горелого мяса.
* * *
Черный «Мерседес» с транзитными номерами загодя подкатил к ржавым рядам железных гаражей. Встав в укромное местечко, он замер, как большое пиратское судно в ожидании добычи. Внутри бухала танцевальная музыка, а непроницаемые стекла иномарки скрывали от посторонних глаз четверых пассажиров специфической наружности.
Сидевший за рулем широкоплечий Ротан взглянул на часы.
– Щас твой друган должен подойти, – произнес он, не поворачивая головы. Слова бригадира были обращены к Карасю, томившемуся на заднем сиденье. Бледное опухшее лицо его, отмеченное кровоподтеками, с воспаленными красными глазами, не выражало ничего, кроме обреченности. Чтобы у заложника не возникло и мысли о побеге, с двух сторон его поджимали крепкие фигуры Кирсана и Сыча.
Карась понимал, что, втягивая Сухарика в свои дела и сдавая бандитам, поступает, мягко говоря, нехорошо. Но, если бы сейчас к забитому и напуганному до крайности парню вдруг явился Понтий Пилат и задал свой знаменитый вопрос, который когда-то предназначался Христу: «Что есть истина?» – Карась не смог бы на него ответить. Не потому, что никогда не задавался этим странным вопросом или не был склонен к философскому осмыслению жизни. Истина Карася сузилась до размеров острого лезвия висящей над головой угрозы и укладывалась в простую формулу: отмазаться любыми средствами. Можно сдать приятеля, можно обвинить невиновного, но при этом спасти себя. Впрочем, доминанта самосохранения заложена в программе поведения любого живого существа, но только человек способен придать ей форму откровенного зла. В животном мире такого понятия просто не существует.
Зашуршали пачки сигарет. Чиркнули зажигалки. Парни закурили. Серый дым мутными клубами заполнил салон машины, залезая в ноздри заложника.
– Слышь, волчара, – грубо ткнул его Кирсан. – А чо, твой дружбан с телкой своей, что ли, обещал прийти?
– Наверное, – сдавленным голосом ответил тот. – Они с ней вроде ехать куда-то собирались…
Карась зарабатывал очки в глазах бандитов. Если он не убедит их, что невиновен, – ему конец.
– А то мы «биксу» его сейчас в оборот пустим! – похабно осклабился Сыч, помеченный наклейкой из пластыря на щеке. – А, Ротан? Хочешь «туза пошевелить»?
Постукивающий по рулю в такт музыке бригадир небрежно сплюнул в приоткрытое окно и неприятным жестяным голосом произнес:
– Если этот сученыш нас ментам сдал, то мы не только его телку, а и его самого через жопу рожать заставим. Чугун готов всех на куски порвать. Прикинь – такой магарыч из горла клещами вырвали, пацанов побили, «азеров» подставили… А все из-за этой падлы?
– Может, «азеры» сами «хвоста привели, – недовольно откликнулся Сыч, всегда следовавший давнему правилу уголовников: ни в чем не признаваться. – А теперь они, конечно, все на нас спишут!
– Какая теперь разница! В морду или по морде… – зло огрызнулся бригадир и снова сплюнул в окно. Настроение у него было ниже среднего, и попусту рассуждать не хотелось. – Раз на нашей территории их кинули – мы и отвечаем!
– А я бы все равно «биксу» по кругу пустил, – мечтательно произнес Сыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66