Мое лицо, должно быть, настолько выразительно, что она не противится. Мы карабкаемся по ступенькам. А как только поднимаемся на первый этаж, я шепчу ей:
– Покажите мне ту дверь, и без шуток, а то у ваших наследников завтра будет праздник!
Она делает испуганный жест в сторону двери в глубине.
– Там есть другой выход?
– Да.
– Куда?
– На лестницу, ведущую в гараж...
– А из гаража можно выйти, минуя фасад? Она не отвечает. Чтобы помочь ей решиться, я давлю стволом своей пращи под ребра.
– Да. Там есть дверь, которая выходит на соседний участок...
Я выругался про себя. Мои люди оцепят отель-пансион Цветов, но не весь квартал.
– Сколько их там в комнате?
– Двое!
– И только?
– Да...
В это мгновение снаружи слышны звуки боевых действий. Свистки! Беготня! Хлопанье дверей! Раздаются крики!
Я отпускаю удар локтем мадам хозяйке, которая отправляется кувырком по лестнице, призывая на помощь свою племянницу на молдовалакском языке. Я бросаюсь в конец коридора, не останавливаясь перед дверью, так, что под моей тяжестью деревянная панель поднимает руки в знак сдачи и разлетается на куски. Я врываюсь в пустую комнату. Эти скоты уже услышали базар и смотались. Дверь в глубине закрыта. Не имея времени ее вышибать, я посылаю маслину в замок...
За ней в самом деле обнаруживается крутая лестница.
Слышу звук шагов внизу. Никогда, с тех пор как была изобретена лестница, никто не спускался по ней быстрее, чем я. В два прыжка я оказываюсь в гараже. За автофургоном для доставки грузов вырисовывается силуэт. Три пули хлопают рядом. Этот психопат пальнул менее чем с двух метров, и если бы я не сложился вдвое, то схлопотал бы подарок прямо в рожу... Нас разделяет тарантас. Кот и мышь! Я раскусываю их маневр: пока он развлекает меня, его сообщник смывается. Это их стиль, они его уже применяли в Рамбуйе. Я налегаю на авто. Оно не стоит ни на ручнике, ни на передаче. И тогда, изогнувшись в упоре, я качу вагонетку. Мой противник оказывается прижатым к стене. Он ухает, когда капот въезжает ему в брюхо. Я не ослабляю давление, а, наоборот, усиливаю его, и слышится достаточно неприятный хруст. Я отталкиваю моего четырехколесного барана, и мой мертвенно-бледный визави сползает по стене. Это высокий худой человек, возможно, тот, который пытался забрать сундук с летучими мышами из камеры хранения.
Его грудная клетка продавлена, он задыхается. Вместо обезболивающего я выписываю ему удар копытом в висок. Спокойной ночи, мой милый! А сейчас мне нужно наверстать упущенное время. Я потерял по меньшей мере две минуты с этим сукиным сыном, а этого достаточно, чтобы оторваться, когда у тебя висят на хвосте...
Я выскакиваю через дверь и... оказываюсь в большом неухоженном саду. В глубине – стройка: возводят новое здание на месте старого. Я бегом туда и спрашиваю каменщика, стоящего высоко на лесах:
– Не пробегал ли кто-нибудь только что через сад?
– Да... – говорит он. – Одна дама! Галопом...
– Куда она побежала?
– Сюда! – Он мне показывает на соседнюю улицу.
– Вы ее еще видите?
– Да, она садится в авто... Ну вот, завела! Я прыгаю на мотоцикл, стоящий рядом с подъемным краном.
– Эй! Послушайте! – орет каменщик. – Это мой мотоцикл! Держите вора!
Он может надорваться... Его пукалка подо мной бросается через лужу вперед. Я вылетаю на улицу в ту секунду, когда грузовик заворачивает за стройку, я подрезаю ему нос и продолжаю топить... Вижу впереди авто беглянки. Она резко поворачивает на шоссе. Я падаю ей на хвост. Надеюсь, что мои орлы услышали пальбу в гараже и догадаются организовать родео.
А пока я жму на всю железку. Авто несется через лес по направлению к Пуасси. Оно впереди на несколько сот метров, и мне кажется, что разрыв еще увеличивается! Неужели эта стерва уйдет от меня? Но, определенно, Бог на моей стороне. В конце лесной дороги вырисовывается машина. А за ней тянется автоприцеп. Беглянка вынуждена затормозить, чтобы не врезаться в него. Это позволяет мне приблизиться на несколько метров. Я иду ва-банк. Останавливаю болид каменщика и выхватываю «беретту» Меариста. Рука моя тверда. Четыре маслины! Колесо таратайки лопается в ту секунду, когда она снова бросается вперед.
Машина выписывает на дороге опасные зигзаги, вдруг слетает с нее и врезается в дерево. Раздается сильное ба-бах!
Я бросаюсь туда. Пацан в машине с прицепом обалдело смотрит, прижавшись носом к стеклу. Братишка видел такое только в кино, он и не представлял, что это может происходить в жизни!
Врезавшаяся машина вся в огне. Я пытаюсь открыть дверцу, но ее заклинило силой удара, а внутри извивается, как червь, малышка Грета, истошно вопя.
– Помогите же мне! – кричу я кретину в машине с прицепом.
Я поднимаю здоровенный камень и разбиваю им стекло. Только, когда мы пытаемся вытянуть девицу, пламя, вздутое струей воздуха, мешает нам подойти... Бессильные, мы присутствуем при ужасном конце такого опасного противника, какой была Грета из Гамбурга.
Занятно, не так ли, эта поджигательница погибла от огня? Неужели, действительно, существует высшая справедливость?
Заключение
Кабинет Старика.
В нем сам Старик: лучезарный, блестящий, без ума от симпатии к Сан-А, супермену. Берю, спящий в кресле (бикоз оф мюскаде сильных чувств).
И ваш горячо любимый Сан-Антонио, который держит речь.
– Вы понимаете, патрон, Грете надоело до чертиков, что ее разыскивали все полицейские службы Запада. Ее положение становилось еще более невыносимым, потому что она должна была реализовать целую программу...
– И тогда?
– И тогда она решила исчезнуть...
– Исчезнуть?
– Ну, умереть! Только нужно было, чтобы мы были уверены в ее смерти, чтобы это было официально подтверждено. И тогда она состряпала несчастный случай в поезде. Это было рискованно, но она постаралась... После ареста Зекзака она специально объявилась в отеле, прекрасно сознавая, что там устроили ловушку. Она добровольно сыграла роль приманки, чтобы заставить нас следить за ней и, в конечном итоге, присутствовать при смерти.
– Объясните, мой добрый друг! (Теперь я его добрый друг, еще немного, и мои акции будут котироваться на Бирже).
– Все было разработано заранее. Каждый член бригады имел свою роль и сыграл ее превосходно. Загримированный Кайюк стоял в коридоре. Человек, который сейчас в больнице с продавленной грудной клеткой, управлял «Мерседесом». Меарист со своей шлюхой, для которой сочинил какую-то историю, ждал, пока под автомобильным мостом пройдет поезд. Она и Грета были одинаково одеты.
– О! Прекрасно, я понимаю, – говорит Хозяин, поглаживая кумпол.
Я думаю in petto, что, к счастью, понял это раньше, чем он.
– Человек в «Мерседесе» засек расстояние. В нужную минуту он дал сигнал. Тогда Грета взяла косметичку из чемодана. Она отправилась в ватерклозет. В косметичке у нее лежали мужские брюки, легкий плащ и кастетка. Она переоделась. Когда поезд проезжал под мостом, Меарист сбросил свою подругу под колеса состава. Кайюк как сумасшедший ворвался в мое купе... Все произошло четко в соответствии с разработанным планом. Как полный болван, я побежал вдоль путей по направлению к трупу. Между тем Кайюк и Грета перебрались через насыпь и влезли в «Мерседес». Они вернулись назад и подобрали Меариста, который, выполнив задачу, вышел на дорогу. Затем эта милая компания въехала на дорогу в овраге, где ждал грузовик, в котором они спрятали «Мерседес». Сделав это, они буквально испаряются. Они знали, что это будет расценено как убийство; они даже этого хотели, чтобы сделать более правдоподобной смерть Греты. Смерть, которая произошла на глазах у полиции! Более того, с ее участием! Это самое сенсационное дело в моей карьере, шеф!
– Я тоже так думаю, – бормочет Плешивый.
– Самая большая их ошибка, – продолжаю я, – заключается в том, что они взяли в дело уголовника. Согласен, они использовали его как слепое оружие и избавились от него, как только необходимость в его услугах отпала, но все же именно из-за него банда летучих мышей уничтожена. Короче, никогда нельзя путать дерьмо и повидло!
Старик морщит нос и лукаво подмигивает мне.
– Когда вы стали сомневаться в смерти Греты?
– Когда я обшарил квартиру Вирджинии Недотрог, патрон. Я обнаружил, что она носила очки, и это заставило меня задуматься. Я сказал себе: «Почему бы этим мерзавцам не разыграть спектакль?» Я теперь понимаю, что окуляры Грете были не нужны. Она надела их, чтобы оправдать наличие тех, что будут на трупе утешительницы после несчастного случая.
Старик кивает.
– Остается узнать, где они доставали летучих мышей, взрывчатку и кто...
– Да, шеф, но у нас есть парень в госпитале, которого мы заставим говорить, как только он будет в состоянии отвечать! И добавляю шутливо:
– Будьте спокойны, мы нашли у него капсулу с цианидом, и теперь он не ускользнет от нас, во всяком случае, этим путем!
Пожатие руки, поздравления членов жюри, круг почета с букетом цветов. Белозубая улыбка, свежее дыхание: браво, Сан-Антонио! Будят Берю. Наполовину бухой, он открывает один коматозный глаз, замечает чернильницу Старика, принимает ее за бокал жюльена, залпом опрокидывает, говорит, что с него хватит, и следует за мной, даже не разобрав как следует, где мы находимся.
– Пойду придавлю часок, – говорит он мне, – я так устал.
Когда я вхожу в кабинет, раздается звонок трубофона. Я вяло снимаю трубку. Это Всемоетвойе.
– Сан-Антонио? – спрашивает он.
– Да, – отвечаю я, так как ненавижу ложь, которая принесла нам столько зла.
– Я звоню тебе по просьбе моей жены.
– Да? Неужели?
Кровь бежит чуть-чуть быстрее. Что это значит?
– Она уверяет, что ты должен пригласить нас на обед сегодня вечером, чтобы компенсировать те переживания, которые ей причинил!
– Полностью согласен! – говорю я. – Я, действительно, как раз собирался вам это предложить.
– Чертов трепач!
И мой бывший однокашник добавляет:
– Если ты воображаешь, что мы опять десять лет не увидимся, то ошибаешься! Моя жена и я, мы настоящие прилипалы, и теперь, когда ты попался, мы тебя не отпустим!
КОНЕЦ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Покажите мне ту дверь, и без шуток, а то у ваших наследников завтра будет праздник!
Она делает испуганный жест в сторону двери в глубине.
– Там есть другой выход?
– Да.
– Куда?
– На лестницу, ведущую в гараж...
– А из гаража можно выйти, минуя фасад? Она не отвечает. Чтобы помочь ей решиться, я давлю стволом своей пращи под ребра.
– Да. Там есть дверь, которая выходит на соседний участок...
Я выругался про себя. Мои люди оцепят отель-пансион Цветов, но не весь квартал.
– Сколько их там в комнате?
– Двое!
– И только?
– Да...
В это мгновение снаружи слышны звуки боевых действий. Свистки! Беготня! Хлопанье дверей! Раздаются крики!
Я отпускаю удар локтем мадам хозяйке, которая отправляется кувырком по лестнице, призывая на помощь свою племянницу на молдовалакском языке. Я бросаюсь в конец коридора, не останавливаясь перед дверью, так, что под моей тяжестью деревянная панель поднимает руки в знак сдачи и разлетается на куски. Я врываюсь в пустую комнату. Эти скоты уже услышали базар и смотались. Дверь в глубине закрыта. Не имея времени ее вышибать, я посылаю маслину в замок...
За ней в самом деле обнаруживается крутая лестница.
Слышу звук шагов внизу. Никогда, с тех пор как была изобретена лестница, никто не спускался по ней быстрее, чем я. В два прыжка я оказываюсь в гараже. За автофургоном для доставки грузов вырисовывается силуэт. Три пули хлопают рядом. Этот психопат пальнул менее чем с двух метров, и если бы я не сложился вдвое, то схлопотал бы подарок прямо в рожу... Нас разделяет тарантас. Кот и мышь! Я раскусываю их маневр: пока он развлекает меня, его сообщник смывается. Это их стиль, они его уже применяли в Рамбуйе. Я налегаю на авто. Оно не стоит ни на ручнике, ни на передаче. И тогда, изогнувшись в упоре, я качу вагонетку. Мой противник оказывается прижатым к стене. Он ухает, когда капот въезжает ему в брюхо. Я не ослабляю давление, а, наоборот, усиливаю его, и слышится достаточно неприятный хруст. Я отталкиваю моего четырехколесного барана, и мой мертвенно-бледный визави сползает по стене. Это высокий худой человек, возможно, тот, который пытался забрать сундук с летучими мышами из камеры хранения.
Его грудная клетка продавлена, он задыхается. Вместо обезболивающего я выписываю ему удар копытом в висок. Спокойной ночи, мой милый! А сейчас мне нужно наверстать упущенное время. Я потерял по меньшей мере две минуты с этим сукиным сыном, а этого достаточно, чтобы оторваться, когда у тебя висят на хвосте...
Я выскакиваю через дверь и... оказываюсь в большом неухоженном саду. В глубине – стройка: возводят новое здание на месте старого. Я бегом туда и спрашиваю каменщика, стоящего высоко на лесах:
– Не пробегал ли кто-нибудь только что через сад?
– Да... – говорит он. – Одна дама! Галопом...
– Куда она побежала?
– Сюда! – Он мне показывает на соседнюю улицу.
– Вы ее еще видите?
– Да, она садится в авто... Ну вот, завела! Я прыгаю на мотоцикл, стоящий рядом с подъемным краном.
– Эй! Послушайте! – орет каменщик. – Это мой мотоцикл! Держите вора!
Он может надорваться... Его пукалка подо мной бросается через лужу вперед. Я вылетаю на улицу в ту секунду, когда грузовик заворачивает за стройку, я подрезаю ему нос и продолжаю топить... Вижу впереди авто беглянки. Она резко поворачивает на шоссе. Я падаю ей на хвост. Надеюсь, что мои орлы услышали пальбу в гараже и догадаются организовать родео.
А пока я жму на всю железку. Авто несется через лес по направлению к Пуасси. Оно впереди на несколько сот метров, и мне кажется, что разрыв еще увеличивается! Неужели эта стерва уйдет от меня? Но, определенно, Бог на моей стороне. В конце лесной дороги вырисовывается машина. А за ней тянется автоприцеп. Беглянка вынуждена затормозить, чтобы не врезаться в него. Это позволяет мне приблизиться на несколько метров. Я иду ва-банк. Останавливаю болид каменщика и выхватываю «беретту» Меариста. Рука моя тверда. Четыре маслины! Колесо таратайки лопается в ту секунду, когда она снова бросается вперед.
Машина выписывает на дороге опасные зигзаги, вдруг слетает с нее и врезается в дерево. Раздается сильное ба-бах!
Я бросаюсь туда. Пацан в машине с прицепом обалдело смотрит, прижавшись носом к стеклу. Братишка видел такое только в кино, он и не представлял, что это может происходить в жизни!
Врезавшаяся машина вся в огне. Я пытаюсь открыть дверцу, но ее заклинило силой удара, а внутри извивается, как червь, малышка Грета, истошно вопя.
– Помогите же мне! – кричу я кретину в машине с прицепом.
Я поднимаю здоровенный камень и разбиваю им стекло. Только, когда мы пытаемся вытянуть девицу, пламя, вздутое струей воздуха, мешает нам подойти... Бессильные, мы присутствуем при ужасном конце такого опасного противника, какой была Грета из Гамбурга.
Занятно, не так ли, эта поджигательница погибла от огня? Неужели, действительно, существует высшая справедливость?
Заключение
Кабинет Старика.
В нем сам Старик: лучезарный, блестящий, без ума от симпатии к Сан-А, супермену. Берю, спящий в кресле (бикоз оф мюскаде сильных чувств).
И ваш горячо любимый Сан-Антонио, который держит речь.
– Вы понимаете, патрон, Грете надоело до чертиков, что ее разыскивали все полицейские службы Запада. Ее положение становилось еще более невыносимым, потому что она должна была реализовать целую программу...
– И тогда?
– И тогда она решила исчезнуть...
– Исчезнуть?
– Ну, умереть! Только нужно было, чтобы мы были уверены в ее смерти, чтобы это было официально подтверждено. И тогда она состряпала несчастный случай в поезде. Это было рискованно, но она постаралась... После ареста Зекзака она специально объявилась в отеле, прекрасно сознавая, что там устроили ловушку. Она добровольно сыграла роль приманки, чтобы заставить нас следить за ней и, в конечном итоге, присутствовать при смерти.
– Объясните, мой добрый друг! (Теперь я его добрый друг, еще немного, и мои акции будут котироваться на Бирже).
– Все было разработано заранее. Каждый член бригады имел свою роль и сыграл ее превосходно. Загримированный Кайюк стоял в коридоре. Человек, который сейчас в больнице с продавленной грудной клеткой, управлял «Мерседесом». Меарист со своей шлюхой, для которой сочинил какую-то историю, ждал, пока под автомобильным мостом пройдет поезд. Она и Грета были одинаково одеты.
– О! Прекрасно, я понимаю, – говорит Хозяин, поглаживая кумпол.
Я думаю in petto, что, к счастью, понял это раньше, чем он.
– Человек в «Мерседесе» засек расстояние. В нужную минуту он дал сигнал. Тогда Грета взяла косметичку из чемодана. Она отправилась в ватерклозет. В косметичке у нее лежали мужские брюки, легкий плащ и кастетка. Она переоделась. Когда поезд проезжал под мостом, Меарист сбросил свою подругу под колеса состава. Кайюк как сумасшедший ворвался в мое купе... Все произошло четко в соответствии с разработанным планом. Как полный болван, я побежал вдоль путей по направлению к трупу. Между тем Кайюк и Грета перебрались через насыпь и влезли в «Мерседес». Они вернулись назад и подобрали Меариста, который, выполнив задачу, вышел на дорогу. Затем эта милая компания въехала на дорогу в овраге, где ждал грузовик, в котором они спрятали «Мерседес». Сделав это, они буквально испаряются. Они знали, что это будет расценено как убийство; они даже этого хотели, чтобы сделать более правдоподобной смерть Греты. Смерть, которая произошла на глазах у полиции! Более того, с ее участием! Это самое сенсационное дело в моей карьере, шеф!
– Я тоже так думаю, – бормочет Плешивый.
– Самая большая их ошибка, – продолжаю я, – заключается в том, что они взяли в дело уголовника. Согласен, они использовали его как слепое оружие и избавились от него, как только необходимость в его услугах отпала, но все же именно из-за него банда летучих мышей уничтожена. Короче, никогда нельзя путать дерьмо и повидло!
Старик морщит нос и лукаво подмигивает мне.
– Когда вы стали сомневаться в смерти Греты?
– Когда я обшарил квартиру Вирджинии Недотрог, патрон. Я обнаружил, что она носила очки, и это заставило меня задуматься. Я сказал себе: «Почему бы этим мерзавцам не разыграть спектакль?» Я теперь понимаю, что окуляры Грете были не нужны. Она надела их, чтобы оправдать наличие тех, что будут на трупе утешительницы после несчастного случая.
Старик кивает.
– Остается узнать, где они доставали летучих мышей, взрывчатку и кто...
– Да, шеф, но у нас есть парень в госпитале, которого мы заставим говорить, как только он будет в состоянии отвечать! И добавляю шутливо:
– Будьте спокойны, мы нашли у него капсулу с цианидом, и теперь он не ускользнет от нас, во всяком случае, этим путем!
Пожатие руки, поздравления членов жюри, круг почета с букетом цветов. Белозубая улыбка, свежее дыхание: браво, Сан-Антонио! Будят Берю. Наполовину бухой, он открывает один коматозный глаз, замечает чернильницу Старика, принимает ее за бокал жюльена, залпом опрокидывает, говорит, что с него хватит, и следует за мной, даже не разобрав как следует, где мы находимся.
– Пойду придавлю часок, – говорит он мне, – я так устал.
Когда я вхожу в кабинет, раздается звонок трубофона. Я вяло снимаю трубку. Это Всемоетвойе.
– Сан-Антонио? – спрашивает он.
– Да, – отвечаю я, так как ненавижу ложь, которая принесла нам столько зла.
– Я звоню тебе по просьбе моей жены.
– Да? Неужели?
Кровь бежит чуть-чуть быстрее. Что это значит?
– Она уверяет, что ты должен пригласить нас на обед сегодня вечером, чтобы компенсировать те переживания, которые ей причинил!
– Полностью согласен! – говорю я. – Я, действительно, как раз собирался вам это предложить.
– Чертов трепач!
И мой бывший однокашник добавляет:
– Если ты воображаешь, что мы опять десять лет не увидимся, то ошибаешься! Моя жена и я, мы настоящие прилипалы, и теперь, когда ты попался, мы тебя не отпустим!
КОНЕЦ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19