— Твою мать! Твою мать! Сволочь! Пидорас! — ругался толстяк, дергаясь всем телом и пытаясь вырваться из автомобильного плена.
Вадим пробежал еще по переулку и нырнул в незаметные металлические ворота. Здесь — дворами. У него было минуты две-три, пока преследователи разберутся, что к чему. Ну и пусть их, а он тем временем поймает машину и быстро на вокзал! И поедет не поездом, а электричкой. В ней народу больше, легче затеряться. А на поезд сядет где-нибудь в Твери, а может, и подальше. Сейчас самое главное — успеть проскочить! А с ремнем безопасности водительского сиденья у него всегда были проблемы — кнопку постоянно заедало…
ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ДАЧА
Врач-психиатр вошел в палату. Кто-то из больных торопливо расхаживал из угла в угол, выказывая крайнюю неусидчивость, кто-то лежал поверх покрывала на боку, подложив ладони под голову… Митроша в больничной пижаме стоял около окна, остановившимся взглядом смотрел на заиндевелые деревья.
— Воробьев считаете? — спросил врач, подойдя к Митроше.
— Считаю, — признался тот. — А вы не считаете?
— Мне некогда считать. Ну что, как насчет того, чтобы продолжить вашу замечательную историю?
— Я всегда готов, — с радостью согласился Митроша.
— Буйствовать не будете, как в прошлый раз? Видите, я теперь даже без колпака хожу, чтобы вам было поспокойней.
Митроша посмотрел на приглаженные светлые волосы психиатра.
— Вижу.
Врач завел Митрошу в свой кабинет. Выдвинул стул, предлагая сесть.
— Ну-с, на чем мы в прошлый раз остановились?
Митроша неопределенно пожал плечами.
— Я вам напомню. Вы работали у некоего господина Кравцова и занимались продажей недвижимости.
— Кравцов — сволочь! — неожиданно произнес Митроша, глядя прямо перед собой.
— Ну-ну, Дмитрий Константинович, мы же с вами договорились не оценивать поступки других людей, — покачал головой психиатр. — Вы обещали рассказать, как можно, работая в агентстве, проворачивать левые сделки, не делясь ни с директором, ни с фирмой, ни с кем, и получать при этом не пять, а десять процентов от общей суммы покупки.
— А, ну так это целое искусство, молодой человек! — Услышав про левые сделки, Митроша оживился, глаза его заблестели. — Сейчас я вам такое расскажу!
— Валяйте! — Врач выдвинул нижний ящик стола, где у него был диктофон, надавил кнопку записи.
— Целое искусство, — повторил Митроша. — Потому как ходишь ты по самому краю пропасти. Если директор не дурак, то он на эти вещи глаза закрывает, потому что хороший агент ему может прибыли до восьмидесяти тысяч в год принести.
— Долларов? — уточнил врач.
— Не рублей же! — усмехнулся Митроша. — Но это, конечно, крутой агент в крутом агентстве, где очень много объектов «окучивается». Народу там штатного и внештатного до пятисот человек работать может. Представляете? Целая фабрика!
— Неужели до пятисот? — притворно удивился психиатр.
— А то как же! Ведь внештатному агенту зарплаты платить не надо. Поучили его немного, бросили, как котенка в воду — плавай! И сколько он наплавает, сколько набегает — это уж его проблемы! Поэтому при желании можно и тысячу человек набрать, был бы только с этого толк. В большом агентстве он получит максимум процентов тридцать от суммы посреднического договора, а в маленьком его процент может и до пятидесяти дойти…
— Получается, что в маленьком агентстве работать выгодней? — поинтересовался врач.
— Палка о двух концах. В маленьком объектов меньше, значит, меньше и возможностей. Но сделки левые и там, и там крутить можно. Было бы желание!
— Вот-вот, поподробней, пожалуйста, с этого места. И — опираясь на собственный жизненный опыт, — попросил психиатр и подался вперед, выказывая крайнюю заинтересованность предметом разговора.
— Представлялся я всегда агентом «Гаранта», ячейка собственная в банке была, чтобы никаких подозрений у клиентов не возникало. Бланков договоров в офисе всегда полно, поэтому с бумагами никаких проблем нет. Главное, чтобы на бланке подпись директора была и печать с реквизитами. Приводил я Клиентов в контору пораньше утром или вечером, когда Кравцова и других агентов еще не было. Ведь если разобраться, агент агенту враг, потому как они конкуренты… Есть, например, выставленная на продажу квартира. И туда не только ты своих потенциальных покупателей водишь, но и еще кто-нибудь из фирмы. Бывает, конечно, что объект удается захапать и к нему близко никого не подпускать, но тут уж — как повезет. Хапнешь объект, а покупателей реальных нет. И будет квартира висеть — ни себе, ни людям. Начальство за это по головке не погладит… Попить можно? — неожиданно спросил Митроша.
— Конечно. — Врач, полуобернувшись, залез в холодильник у себя за спиной, извлек оттуда трехлитровую банку яблочного сока, налил в металлическую кружку, протянул Митроше. — Пожалуйста.
Митроша жадно, шумно прихлебывая, выпил сок отер рот рукой.
— О чем это я?
— О том, что агенты друг с другом за объект борются, — напомнил врач.
— Ну, еще как борются! — снова оживился Митроша. — Иной раз готов и из глотки выдрать. Особенно часто после кризиса такое было, когда рынок в мертвом состоянии находился… Тут уж просто волчьи законы. Сделку не провернешь — детей кормить нечем будет. Не из легких хлеб, я вам скажу!
— Кажется, мы с вами слегка отвлеклись от левых сделок, — напомнил психиатр.
— Ах да, — спохватился Митроша. — Ну, значит, привожу я клиентов и говорю: «Сейчас мы с вами договора на посреднические услуги заполним, и я их у начальства подпишу». А на самом деле они у меня уже давно подписаны, и печати уже давно стоят. От сейфа-то дубликат ключей я поостерегся делать — не дай бог, поймают или деньги какие исчезнут. А вот мужик у меня знакомый был, который любые печати за пару часов резал — ты ему только оттиск принеси! — Вот он для меня и постарался. Клиенты ждут я делаю вид, что подписываю, потом мы с —ними, все честь по чести, едем в банк, закладываем деньги в ячейку и — к нотариусу, в БТИ, в палату. В каждой инстанции обязательно свой человек должен иметься, и отстегнуть-то совсем немного надо, чтобы тебе все в пять минут провернули. Какие у них там зарплаты — слезы!
— Да, это верно, — вздохнул врач. — Может, мне тоже переквалифицироваться, в чиновники пойти? В БТИ или в палату эту вашу?
— Нет, у вас не выйдет. Тут особый склад ума иметь надо, — покачал головой Митроша. Психиатр незаметно для него усмехнулся.
— Чиновничий?
— Именно. Надо ведь, чтобы ящик стола всегда был для добровольных пожертвований открыт, да еще вовремя заметить, кто к тебе не с миром, а со злом. Я, знаете, всегда воспринимал это как данность и никогда такие пожертвования за взятки не считал. Ну, представьте себе: на опеке баба сидит, гроши получает, а мне срочно разрешение надо, чтобы детишек выписать — иначе сделка уйдет. Ну как тут ее не отблагодарить?
— Значит, просто благодарность за заботу? — переспросил врач.
— Чисто благодарность, — согласился Митроша. — А теперь я вас научу, как из законных пяти процентов десять сделать. — Он придвинулся поближе к столу, поманил врача пальцем. Психиатр наклонился к нему. — Ты цену продавца немного опусти, а для покупателя — подними. Главное — сделать вид, что ты для них для обоих стараешься, из кожи лезешь, и тогда они тебе поверят. Вот тогда вместо жалких полутора тысяч можно заработать три и даже больше…
— Ну, это даже и мне понятно, — кивнул врач. — Вы, я смотрю, высочайший профессионал в своем деле. Устали? Может, отдохнете немного? :
— Пить охота. — Митроша заглянул в пустую кружку.
Психиатр плеснул ему еще немного соку. Митроша выпил залпом и удовлетворенно выдохнул:
— Вот теперь хорошо! — Он прикрыл глаза, что-то вспоминая. — Как я их всех надувал, просто сказка! Жалко, Кравцов дураком оказался, не понял, что агентов всегда на длинном поводке держать надо, пускай зарабатывают сколько хотят. Старыми он принципами живет, марксистскими! Он же, знаете, на философском факультете учился. Диамат, истмат, политэкономия. Отсталый человек! — Митроша заерзал на стуле.
— Что, теперь в туалет хотите? — участливо спросил врач.
— Можно, наверное, — неопределенно кивнул Митроша.
— Идите!
Когда Митроша вышел за дверь, психиатр выключил диктофон, задвинул ящик стола и набрал номер телефона.
— Ларочка, ты помнишь того, который шапочки срывал? Представляешь — сработало! Четко прослеживается ремиссия — речь стала связной, логичной, упоенно рассказывает о своей работе, секретами делится. Ни одного сбоя! Я понаблюдаю его еще немного, а потом за третью главу сяду, и пусть хоть одна сука на ученом совете посмеет мне черный шар кинуть! Представлю его, как живое доказательство моей гениальности…
Митроша вышел из туалета, стряхивая с рук капли воды. В мутные окна коридора заглядывало удивительно ласковое солнце. Скоро весна. Он удовлетворенно сощурился и улыбнулся. Жизнь налаживается, скоро он поедет к дочери…
По коридору расхлябанной походкой шла молоденькая медсестра в теплого розового цвета штанах и такой же длиннополой рубахе. На голове у нее был изящный колпачок. В руке она несла поднос с лекарствами. Едва она поравнялась с Митрошей, направляясь к двери одной из палат, Митроша замер, дикая улыбка растянула его губы, и в следующий момент он подскочил к медсестре сзади и молниеносным движением сорвал с ее головы изящный колпачок.
Сестра испуганно обернулась. Поднос накренился, посыпались мензурки, таблетки раскатились по полу.
— Деньги давай! Давай деньги, гнида! — закричал Митроша истошным голосом. — Где мои деньги?
По коридору на его крик уже бежали санитары…
* * *
Люся сладко потянулась в кровати и зевнула. Дневная жара спала, и теперь прохладный морской ветерок врывался в открытую дверь балкона. Откуда-то издалека с улицы доносилась музыка — оркестр играл аргентинское танго.
«А что, может, пойти потанцевать, пока Иван болтается в казино? — подумала Люся, изучая красивую стильную люстру под потолком. — Что-то зачастил он в последнее время туда. Надо его пыл слегка охладить, а то деньги кончатся раньше, чем начались…»
Она поднялась, накинула на плечи длинный халат, прошла в гостиную, к бару. Достала бутылку мартини, налила немного в бокал, разбавила соком. Жизнь здесь была беззаботна и ленива: можно целыми днями валяться на пляже, совершать многочасовые прогулки на зафрахтованной яхте, играть в рулетку, посещать презентации и приемы… Можно, конечно, но, честно сказать, все это ей уже порядком поднадоело. Безделье развращало ее, превращало и амебу. Ее деятельный ум требовал приключений, действий, комбинаций, авантюр. А какие здесь могут быть авантюры, когда никому ничего не надо: вполсилы млеют, бездельничают, флиртуют — никакой страсти! Может быть, уехать в Штаты и развернуться там? Нет-нет, нельзя гадить там, где живешь! Да и полиция там работает слишком хорошо. Самый хороший вариант — это Россия, которую она знает как свои пять с ее законами, поставленными с ног на голову, с законами, которые просто следует не исполнять, потому что исполнение их чревато самыми печальными последствиями, Россия, где обманывают все и всех. А из кармана лжи всегда можно вытянуть несколько пачек хрустящих купюр с портретами американских президентов. Когда-нибудь, в далеком будущем, российские законы, может, и заработают, но к тому времени она уже родит ребенка и уйдет на пенсию. А на пенсию она уйдет, как балерина, в сорок. Работа у нее слишком нервная, вредное производство…
Дверь отворилась, и вошел Иван. На нем был стильный костюм. Он торжественно вытянул руку в ее сторону, и купюры веером разлетелись по всему помещению. Лицо его свидетельствовало, что он изрядно пьян.
— Бонсуар, мадам Люсья!
— Выиграл? — спросила Люся безразлично.
— Почти ничего, — все так же торжественно покачал головой Иван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44