По крайней мере, сильно горбатиться по этому поводу никто не намерен, а значит, непосредственной опасности нет и ее возникновение в дальнейшем – под вопросом. Само собой, при таком расклад и слежки быть не может.
– Я потолкую с барыгой, объясню…
– Попробуй, но сначала в зеркало на себя посмотри. С твоей рожей сейчас только и наезжать! Знаешь, где его найти можно? После обеда вместе смотаемся, прикинем хрен к носу…
Трапезу закончили молча. Никто, кроме Вована, вкуса пищи не замечал и спиртное не трогал: зыркали друг на друга глазами и думали гадости. Вован, напротив, демонстрировал отменное самообладание и здоровый аппетит.
– Поехали, – он сыто рыгнул и первым встал из-за стола. – Определимся с барыгой, а потом решим, стоит ли в ментовку заявлять. У меня в этом РУВД есть свои подвязки, я подумаю, кому можно забашлять, чтобы дело закрыли.
Недалеко от завода навстречу «вольво» проехал желтый «фиат». Довольный Казначей ничего не заметил, в то время как хитрый Вован обратил внимание на приметную тачку:
– Смотри, наш друг здесь тоже суетится!
– Разворачиваемся?
– Не, давай дальше.
Максима отправили на разведку. Вернувшись, он доложил, что Валентин на месте: и машина стоит, и сам он по двору шастает.
– Надо его сюда выманить, не фиг нам там светиться, – решил Вован, оглядываясь по сторонам. – Кого бы послать?
Послали того же мужчинку, со справкой.
– Скажешь, полковник Калинкин из главка… Все нормально пройдет – считай, на бутылку заработал.
Слегка обалдевший от ажиотажного спроса на хозяина «приемки», посланец выполнил задание, за что и был вознагражден хрустящим левым баксом:
– Держи, честно заслужил. И – никому ни слова.
– Спалится он с этим фуфлом, – вздохнул Олегья.
– Где? Он же не в обменник пойдет, разменяет в ближайшем ларьке, а кто там станет «единичку» проверять? Все знают, что их не подделывают…
Когда Перекатников увидел, кто ждет его на этот раз, у него потемнело в глазах. С большим трудом он попал в дверь и шлепнулся на заднее сиденье машины, а никаких вопросов не слышал до тех пор, пока Вован не залепил ему в ухо:
– Оглох?
«Они вместе, – думал Валентин, и его нервные клетки гибли со страшной скоростью. – Они вместе с Казначеем… Я попал. „Семерку“ отберут, бить будут, „приемник“ на себя перепишут… Это Волгин, сволочь, подстроил. Недаром они все налетели сразу, как только он меня выпустил. Не иначе, как он с ними в доле…»
Следующая оплеуха заставила Валентина переключить внимание, а два удара по солнечному сплетению и ненавязчивая демонстрация пистолета склонили к откровенности.
Если бы Волгин в свое время действовал аналогичными методами, то Казначей с Фроловым были бы задержаны до нападения на магазин, да и Максим не миновал бы камеры…
Через несколько минут вдвоем вышли на улицу посовещаться. Ценного свидетеля оставили в машине под присмотром Олега.
Максим имел очень бледный вид:
– Вов, ну кто бы мог подумать? Я ж ничего не знал!
Вован думал молча, хмурясь суровым лицом. Ситуация и впрямь сложилась интересная. Дедуктивных способностей, чтобы разрубить узел на месте, определенно не хватало. Да и принятые за обедом триста граммов мексиканской водки не способствовали ясности мышления.
– Чо делать-то будем?
Время играло против Вована. С каждой минутой, затраченной на принятие решения, авторитет его падал. Пока еще медленно и незаметно,но если продолжать молчать, процесс приобретет необратимость.
– Поехали, побазарим с ментом.
– А с этим уродом что делать? – Максим кивнул на машину, где покорно ждал своей участи Перекатников.
– С собой прихватим, может пригодиться для очной ставки…
9
Человек, на встречу с которым пришел Волгин, периодически делился с опером полезной информацией, но официально ни в каких документах не значился и, как подозревал Сергей, сам не до конца понимал, на кого он работает.
Познакомились они без малого семь лет назад, в ноябре девяносто третьего. Сергей, уже отдавший в кадры рапорт об увольнении из органов, последний раз дежурил по району. Сидел в своем кабинете, разбираясь с бумагами: списывал завалявшиеся «входящие» и отдельные поручения следаков, готовил к сдаче оперативные дела. Ближе к вечеру пришел посетитель, среднего роста молодой человек по имени Павел, попавший в привычную по тем временам историю: ДТП, плавно переросшее в «наезд». Исключением было, пожалуй, то, что протаранил своим «ведром» Павел не боевую машину братвы, а транспортное средство респектабельного с виду директора СП. Директор не сразу начал гнуть пальцы, не угрожал паяльником и утюгами, а был спокоен и деловит, назвал приемлемую сумму и согласился на отсрочку платежа, но уже наутро все переменилось. То ли случился дефолт и срочно потребовались деньги, то ли просто жадность обуяла, и решил он, что можно срубить бабок по-легкому, но сумма долга начала расти в геометрической прогрессии, пошли звонки с угрозами и бестолковые «стрелки», на которых директор хлестался личной крутостью и связями во всех структурах власти, от теневых до официальных. За давностью времени и отсутствием каких-либо документов определить виновника аварии не представлялось возможным. Директор вел себя, конечно, не по-джентльменски, но прямого криминала в действиях не допускал, довольствуясь тем, что трепал нервы Павлу и его беременной жене.
Помочь в такой ситуации крайне сложно, хотя рецепты есть. Один из них Сергей растолковал Павлу, после чего они расстались. Волгин был уверен, что встретиться больше не доведется: затянувшаяся на несколько месяцев история вряд ли могла завершиться до его «дембеля».
В эту же ночь, едва он погасил в кабинете свет и преклонил голову на шинель, заменявшую подушку и одеяло, прошла заявка о трупе. Ситуация была не самой стандартной, но криминала в ней не усматривалось. Гражданин умер на унитазе в туалете своей квартиры, не выдержало сердце в момент опорожнения кишечника. Тревогу подняла молоденькая любовница, озабоченная сверхдолгим отсутствием спонсора.
– Что же мне теперь делать? – рыдала она, заламывая руки и не обращая внимания на ментов, глазевших на ее полуобнаженное тело. – Теперь по судам затаскают, да?
Первая пикантность ситуации стала очевидной в тот момент, когда явилась законная супруга трупа. Вторую заметил только Волгин, прочитав в паспорте покойного услышанную несколько часов назад фамилию.
Павел пришел через день и терпеливо ждал у кабинета, пока опер отсутствовал. В его глазах светились чувства, возникающие у простого человека при столкновении с опасным и жестоким миром спецслужб: легкое благоговение, любопытство и страх.
– Я не ожидал, что вы сможете так оперативно решить мою проблему, – сказал он, бесшумно водружая на стол бутылку коньяка. – Я все понимаю и буду молчать. Только… У одного моего знакомого похожая ситуация…
Ни в чем разубеждать парня Волгин не стал, коньяк убрал в стол, а знакомого, не вдаваясь в подробности, переадресовал в местный отдел милиции: тамошние коллеги справятся ничуть не хуже.
Через три года Волгин восстановился в органах и, уже работая в РУВД, занимался раскрытием убийства одного предпринимателя. По всему выходило, что заказ был сделан друзьями покойного на почве передела сфер влияния на торговую зону, которую они все вместе арендовали. Мир тесен, и в одном из павильонов Волгин встретил Павла, с переменным успехом подвизавшегося на почве коммерции.
Бывший заявитель узнал опера, но обнаруживать знакомство не спешил, дождался, пока Сергей обратит внимание и поздоровается:
– А мне говорили, что вы уволились.
– Можно уволиться из системы, но нельзя перестать быть опером. Ты здесь постоянно вертишься, народ знаешь?
– Всех.
– Вот и прекрасно. Мы через несколько дней пошумим, а ты послушай, какие разговоры после этого пойдут…
Волгин собирался привлечь ОМОН и коллег из районного отдела экономической преступности, чтобы с их квалифицированной помощью устроить на рынке хорошенький шухер. Но его опередили: за сутки до начала грандиозной операции двое неизвестных устроили настоящую, бойню на соседней автостоянке. Шмон рынка пришлось отложить, а вызванный на экстренную встречу Павел прискакал с безумными глазами:
– Ну вы, блин, «шумите»! Три трупа, и все – «черные». Зверей не жалко, главное – ни одного нашего не зацепили. Классная работа…
Ни разборку с кавказцами, ни убийство коммерсанта раскрыть так и не удалось, но Волгин приобрел помощника, чья добросовестность и преданность делу не вызывали сомнений.
За прошедшие годы Павел сменил множество профессий, но продолжал работать и жить в районе, где имел множество знакомых в самых разных кругах, что и обуславливало его ценность для Волгина. Отношения продолжали оставаться чисто рабочими. Факт знакомства они, конечно, не афишировали, но и не мудрили особо с конспирацией. Разного рода секретные квартиры и явочные точки хороши для ведомственных инструкций и детективных романов, а в реальности, пока дело не коснется сфер, в которых пересекаются интересы промышленно-финансовых олигархов и преступных авторитетов, оперативник и осведомитель обходятся без лишних сложностей. На «земельном» уровне вторгаться в эти самые сферы приходится не очень часто – можно много лет честно прослужить в уголовке, но о мире оргпреступности знать по публикациям в прессе и рассказам коллег из РУБОПа. С другой стороны, если к этому очень стремиться, то и работая в простом отделении можно не слабо портить жизнь ворам да «спортсменам».
Павел сел в машину Волгина и после короткого вступления сообщил:
– Про стрельбу в магазине я, конечно, слышал. Весь рынок гудит, но конкретно никто ничего не знает. Грешат на местных наркоманов, но это, скорее, по привычке…
Волгин терпеливо ждал, с первого взгляда определив, что у Паши есть новости. Паша был не чужд театральности. О нем можно было сказать, перефразируя известного режиссера: любил не театр в себе, а себя в театре, и потому никогда не начинал с главного.
– Недели три назад был похожий случай. Здесь, на рынке. Тоже ночью. Черт один в магазин завалился, наставил на продавщицу пушку, кассу выгреб. Там немного было, так что хозяйка заявлять не стала. А потом – еще один, но не у нас, в соседнем районе. Та же фигня – у Ленки, которая по первому разу пострадавшая, в том ларьке подруга работает, она и говорила.
– Заяву не писали?
– Нет, вроде ходили в милицию. Ленка здесь сегодня, можно поговорить.
– Познакомь нас. Хоть приметы уточнить. Или, может, фоторобот удастся составить.
– Может, и удастся. Только самого главного она вам все равно не скажет, побоится.
– Она знает преступника?
– Почти в точку. Лично не знает, но они с девчонками поговорили и вычислили, кто это может быть. Скорее всего, и в «24 часах» он был, только не один, а с приятелем…
* * *
По дороге к дому Артема молчали все, кроме Вована. Чтобы подчеркнуть крепость нервов и силу своей воли, он увеличил громкость радио и затянул вместе с Николаем Носковым, довольно четко попадая в такт, имитируя голос и манеру пения:
– …среди гор барахла казенного Есть приятное обстоятельство:
Я люблю тебя. Это до-ро-го…
Ошибку заметил Перекатников, сидевший рядом с ним на заднем сиденьи. Молчал, но когда Вован повторил припев, счел возможным заметить:
– Вы неправильно поете. Не «дорого», а «здорово».
– Да? – Вован с интересом оглядел пленника. – А по-моему, все верно. Ведь если кайфово, то, значит, небесплатно! Не все ж, как ты, на халяву проскакивают…
На душе у всех, кроме Олега, который просто не въехал в тему, было довольно муторно. Хуже других приходилось Валентину, но и Максим чувствовал себя не многим бодрее. Была б его воля – не стал заморачиваться и устраивать разборки, плюнул бы на все и отсиделся несколько дней в укромном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Я потолкую с барыгой, объясню…
– Попробуй, но сначала в зеркало на себя посмотри. С твоей рожей сейчас только и наезжать! Знаешь, где его найти можно? После обеда вместе смотаемся, прикинем хрен к носу…
Трапезу закончили молча. Никто, кроме Вована, вкуса пищи не замечал и спиртное не трогал: зыркали друг на друга глазами и думали гадости. Вован, напротив, демонстрировал отменное самообладание и здоровый аппетит.
– Поехали, – он сыто рыгнул и первым встал из-за стола. – Определимся с барыгой, а потом решим, стоит ли в ментовку заявлять. У меня в этом РУВД есть свои подвязки, я подумаю, кому можно забашлять, чтобы дело закрыли.
Недалеко от завода навстречу «вольво» проехал желтый «фиат». Довольный Казначей ничего не заметил, в то время как хитрый Вован обратил внимание на приметную тачку:
– Смотри, наш друг здесь тоже суетится!
– Разворачиваемся?
– Не, давай дальше.
Максима отправили на разведку. Вернувшись, он доложил, что Валентин на месте: и машина стоит, и сам он по двору шастает.
– Надо его сюда выманить, не фиг нам там светиться, – решил Вован, оглядываясь по сторонам. – Кого бы послать?
Послали того же мужчинку, со справкой.
– Скажешь, полковник Калинкин из главка… Все нормально пройдет – считай, на бутылку заработал.
Слегка обалдевший от ажиотажного спроса на хозяина «приемки», посланец выполнил задание, за что и был вознагражден хрустящим левым баксом:
– Держи, честно заслужил. И – никому ни слова.
– Спалится он с этим фуфлом, – вздохнул Олегья.
– Где? Он же не в обменник пойдет, разменяет в ближайшем ларьке, а кто там станет «единичку» проверять? Все знают, что их не подделывают…
Когда Перекатников увидел, кто ждет его на этот раз, у него потемнело в глазах. С большим трудом он попал в дверь и шлепнулся на заднее сиденье машины, а никаких вопросов не слышал до тех пор, пока Вован не залепил ему в ухо:
– Оглох?
«Они вместе, – думал Валентин, и его нервные клетки гибли со страшной скоростью. – Они вместе с Казначеем… Я попал. „Семерку“ отберут, бить будут, „приемник“ на себя перепишут… Это Волгин, сволочь, подстроил. Недаром они все налетели сразу, как только он меня выпустил. Не иначе, как он с ними в доле…»
Следующая оплеуха заставила Валентина переключить внимание, а два удара по солнечному сплетению и ненавязчивая демонстрация пистолета склонили к откровенности.
Если бы Волгин в свое время действовал аналогичными методами, то Казначей с Фроловым были бы задержаны до нападения на магазин, да и Максим не миновал бы камеры…
Через несколько минут вдвоем вышли на улицу посовещаться. Ценного свидетеля оставили в машине под присмотром Олега.
Максим имел очень бледный вид:
– Вов, ну кто бы мог подумать? Я ж ничего не знал!
Вован думал молча, хмурясь суровым лицом. Ситуация и впрямь сложилась интересная. Дедуктивных способностей, чтобы разрубить узел на месте, определенно не хватало. Да и принятые за обедом триста граммов мексиканской водки не способствовали ясности мышления.
– Чо делать-то будем?
Время играло против Вована. С каждой минутой, затраченной на принятие решения, авторитет его падал. Пока еще медленно и незаметно,но если продолжать молчать, процесс приобретет необратимость.
– Поехали, побазарим с ментом.
– А с этим уродом что делать? – Максим кивнул на машину, где покорно ждал своей участи Перекатников.
– С собой прихватим, может пригодиться для очной ставки…
9
Человек, на встречу с которым пришел Волгин, периодически делился с опером полезной информацией, но официально ни в каких документах не значился и, как подозревал Сергей, сам не до конца понимал, на кого он работает.
Познакомились они без малого семь лет назад, в ноябре девяносто третьего. Сергей, уже отдавший в кадры рапорт об увольнении из органов, последний раз дежурил по району. Сидел в своем кабинете, разбираясь с бумагами: списывал завалявшиеся «входящие» и отдельные поручения следаков, готовил к сдаче оперативные дела. Ближе к вечеру пришел посетитель, среднего роста молодой человек по имени Павел, попавший в привычную по тем временам историю: ДТП, плавно переросшее в «наезд». Исключением было, пожалуй, то, что протаранил своим «ведром» Павел не боевую машину братвы, а транспортное средство респектабельного с виду директора СП. Директор не сразу начал гнуть пальцы, не угрожал паяльником и утюгами, а был спокоен и деловит, назвал приемлемую сумму и согласился на отсрочку платежа, но уже наутро все переменилось. То ли случился дефолт и срочно потребовались деньги, то ли просто жадность обуяла, и решил он, что можно срубить бабок по-легкому, но сумма долга начала расти в геометрической прогрессии, пошли звонки с угрозами и бестолковые «стрелки», на которых директор хлестался личной крутостью и связями во всех структурах власти, от теневых до официальных. За давностью времени и отсутствием каких-либо документов определить виновника аварии не представлялось возможным. Директор вел себя, конечно, не по-джентльменски, но прямого криминала в действиях не допускал, довольствуясь тем, что трепал нервы Павлу и его беременной жене.
Помочь в такой ситуации крайне сложно, хотя рецепты есть. Один из них Сергей растолковал Павлу, после чего они расстались. Волгин был уверен, что встретиться больше не доведется: затянувшаяся на несколько месяцев история вряд ли могла завершиться до его «дембеля».
В эту же ночь, едва он погасил в кабинете свет и преклонил голову на шинель, заменявшую подушку и одеяло, прошла заявка о трупе. Ситуация была не самой стандартной, но криминала в ней не усматривалось. Гражданин умер на унитазе в туалете своей квартиры, не выдержало сердце в момент опорожнения кишечника. Тревогу подняла молоденькая любовница, озабоченная сверхдолгим отсутствием спонсора.
– Что же мне теперь делать? – рыдала она, заламывая руки и не обращая внимания на ментов, глазевших на ее полуобнаженное тело. – Теперь по судам затаскают, да?
Первая пикантность ситуации стала очевидной в тот момент, когда явилась законная супруга трупа. Вторую заметил только Волгин, прочитав в паспорте покойного услышанную несколько часов назад фамилию.
Павел пришел через день и терпеливо ждал у кабинета, пока опер отсутствовал. В его глазах светились чувства, возникающие у простого человека при столкновении с опасным и жестоким миром спецслужб: легкое благоговение, любопытство и страх.
– Я не ожидал, что вы сможете так оперативно решить мою проблему, – сказал он, бесшумно водружая на стол бутылку коньяка. – Я все понимаю и буду молчать. Только… У одного моего знакомого похожая ситуация…
Ни в чем разубеждать парня Волгин не стал, коньяк убрал в стол, а знакомого, не вдаваясь в подробности, переадресовал в местный отдел милиции: тамошние коллеги справятся ничуть не хуже.
Через три года Волгин восстановился в органах и, уже работая в РУВД, занимался раскрытием убийства одного предпринимателя. По всему выходило, что заказ был сделан друзьями покойного на почве передела сфер влияния на торговую зону, которую они все вместе арендовали. Мир тесен, и в одном из павильонов Волгин встретил Павла, с переменным успехом подвизавшегося на почве коммерции.
Бывший заявитель узнал опера, но обнаруживать знакомство не спешил, дождался, пока Сергей обратит внимание и поздоровается:
– А мне говорили, что вы уволились.
– Можно уволиться из системы, но нельзя перестать быть опером. Ты здесь постоянно вертишься, народ знаешь?
– Всех.
– Вот и прекрасно. Мы через несколько дней пошумим, а ты послушай, какие разговоры после этого пойдут…
Волгин собирался привлечь ОМОН и коллег из районного отдела экономической преступности, чтобы с их квалифицированной помощью устроить на рынке хорошенький шухер. Но его опередили: за сутки до начала грандиозной операции двое неизвестных устроили настоящую, бойню на соседней автостоянке. Шмон рынка пришлось отложить, а вызванный на экстренную встречу Павел прискакал с безумными глазами:
– Ну вы, блин, «шумите»! Три трупа, и все – «черные». Зверей не жалко, главное – ни одного нашего не зацепили. Классная работа…
Ни разборку с кавказцами, ни убийство коммерсанта раскрыть так и не удалось, но Волгин приобрел помощника, чья добросовестность и преданность делу не вызывали сомнений.
За прошедшие годы Павел сменил множество профессий, но продолжал работать и жить в районе, где имел множество знакомых в самых разных кругах, что и обуславливало его ценность для Волгина. Отношения продолжали оставаться чисто рабочими. Факт знакомства они, конечно, не афишировали, но и не мудрили особо с конспирацией. Разного рода секретные квартиры и явочные точки хороши для ведомственных инструкций и детективных романов, а в реальности, пока дело не коснется сфер, в которых пересекаются интересы промышленно-финансовых олигархов и преступных авторитетов, оперативник и осведомитель обходятся без лишних сложностей. На «земельном» уровне вторгаться в эти самые сферы приходится не очень часто – можно много лет честно прослужить в уголовке, но о мире оргпреступности знать по публикациям в прессе и рассказам коллег из РУБОПа. С другой стороны, если к этому очень стремиться, то и работая в простом отделении можно не слабо портить жизнь ворам да «спортсменам».
Павел сел в машину Волгина и после короткого вступления сообщил:
– Про стрельбу в магазине я, конечно, слышал. Весь рынок гудит, но конкретно никто ничего не знает. Грешат на местных наркоманов, но это, скорее, по привычке…
Волгин терпеливо ждал, с первого взгляда определив, что у Паши есть новости. Паша был не чужд театральности. О нем можно было сказать, перефразируя известного режиссера: любил не театр в себе, а себя в театре, и потому никогда не начинал с главного.
– Недели три назад был похожий случай. Здесь, на рынке. Тоже ночью. Черт один в магазин завалился, наставил на продавщицу пушку, кассу выгреб. Там немного было, так что хозяйка заявлять не стала. А потом – еще один, но не у нас, в соседнем районе. Та же фигня – у Ленки, которая по первому разу пострадавшая, в том ларьке подруга работает, она и говорила.
– Заяву не писали?
– Нет, вроде ходили в милицию. Ленка здесь сегодня, можно поговорить.
– Познакомь нас. Хоть приметы уточнить. Или, может, фоторобот удастся составить.
– Может, и удастся. Только самого главного она вам все равно не скажет, побоится.
– Она знает преступника?
– Почти в точку. Лично не знает, но они с девчонками поговорили и вычислили, кто это может быть. Скорее всего, и в «24 часах» он был, только не один, а с приятелем…
* * *
По дороге к дому Артема молчали все, кроме Вована. Чтобы подчеркнуть крепость нервов и силу своей воли, он увеличил громкость радио и затянул вместе с Николаем Носковым, довольно четко попадая в такт, имитируя голос и манеру пения:
– …среди гор барахла казенного Есть приятное обстоятельство:
Я люблю тебя. Это до-ро-го…
Ошибку заметил Перекатников, сидевший рядом с ним на заднем сиденьи. Молчал, но когда Вован повторил припев, счел возможным заметить:
– Вы неправильно поете. Не «дорого», а «здорово».
– Да? – Вован с интересом оглядел пленника. – А по-моему, все верно. Ведь если кайфово, то, значит, небесплатно! Не все ж, как ты, на халяву проскакивают…
На душе у всех, кроме Олега, который просто не въехал в тему, было довольно муторно. Хуже других приходилось Валентину, но и Максим чувствовал себя не многим бодрее. Была б его воля – не стал заморачиваться и устраивать разборки, плюнул бы на все и отсиделся несколько дней в укромном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39