Поблескивало пенсне, подрагивала цепочка около уха, казалось, попутчик боится пошевелиться.
- Что... с вами? - испуганно спросила Зинаида Петровна.
- О-о! - обрадовался молодой человек. - Вы проснулись! Вы спали так крепко, я боялся разбудить... Я теперь возвращаюсь в Киев из Ниццы отдыхал, поправлял здоровье. Позвольте рекомендоваться, - встал и изящно поклонился, - Богров, Дмитрий Григорьевич. Помощник присяжного поверенного. А теперь я, с вашего позволения, вас оставлю, - улыбнулся. - Может быть, вы желаете позавтракать? Здесь совсем неплохой ресторан. - И удалился, аккуратно прикрыв за собою дверь.
"Мне его сам Господь послал... - Зинаида Петровна скользнула в туалет и начала приводить себя в порядок.- В конце концов я даже не знаю, где остановиться, я первый раз в Киеве, а он здесь вполне свой и поможет такой славный молодой человек..."
Он ждал в коридоре, у окна, и весело улыбнулся, скользнув взглядом по миловидному лицу Зинаиды Петровны. Она была все еще хороша собой. Шел впереди, указывая дорогу, усадил за столик, вежливо передал прейскурант.
- Вы сами, пожалуйста... - улыбнулась. - Я вам доверяю.
Официант с салфеткой на локте ожидал почтительно- господа есть господа.
И вот возник судак по-польски, легкое белое вино, салат неизвестно из чего, но ошеломляюще аппетитный, и, заправив салфетку за воротник, Дмитрий произнес с улыбкой:
- Прошу вас, сударыня. Все очень просто и очень удобно, но, если желаете, я готов обслужить вас как паж,- глаза смеялись, он радовался жизни и не скрывал этого.
- Нет-нет, - сделала ручкой, - вы меня очень обяжете, если позволите все делать самой. Вы живете в Киеве?
- Да... У родителей собственный дом, доходный, на Бибиковском. Кстати, вы где решили остановиться?
- Еще не знаю... - Зинаида Петровна отправляла салат в рот мелкими незаметными порциями. Было вкусно, но не очень удобно. Дома, одна, предпочитала уплетать за обе щеки и даже чай прихлебывала не с блюдца (что делают обыкновенно кухарки), а с ложечки, чего и вообще никто и никогда не делает. - У меня нет здесь знакомых, тем более друзей...
- Это несправедливо! - перебил задорно. - А я? Вот что... В доме несколько совершенно свободных и вполне пристойно обставленных квартир. Я возьму ключи у управляющего, и вы поселитесь за милую душу! Как вам мой план?
- О, прекрасный! - искренне захлопала в ладоши. - Но... ваши родители... Это удобно?
- Да вполне, вполне, положитесь на меня! - обрадовался он. - Мой отец известный в нашей... - взглянул исподлобья, с недоверием, - еврейской среде... Вас не смущает? В общем, известный человек.
- Господь с вами! - возмутилась искренне. - Я чужда предрассудков! Это такие глупости, право...
- Возможно... - сказал рассеяно. - Возможно... Так вот: родители душки, так что не беспокойтесь. Знаете, такая жалость, что здесь не подают фаршированную рыбу! Наша кухарка Циля делает такую рыбу! Вы знаете, что значит фаршированная рыба? Не знаете? И не надо! Вы пообедаете с нами и все узнаете! Я так рад, что смогу вам помочь...
Киев встретил суетой вокзальных залов, Зинаида едва поспевала за своим новым знакомым, певучая речь вливалась в уши словно бесконечная мелодия; удивленно улыбнулась: "Надо же..."
- То наша мова, - ответил улыбкой Богров. - В 1907 году, кажется, был Государь в Могилеве, ну - встречают, речь держат, а он, бедный, - ни бум-бум! "Что это за язык?" - спрашивает губернатора, тот отвечает: "Украиньский, Ваше Величество! Мова то есть". Император подумал и спросил: "А что, разве есть такой язык?"
Богров выжидательно взглянул.
- В самом деле? - вежливо отозвалась. - Но согласитесь, язык у нас у всех один- русский, только диалекты разные.
- Вы это не вздумайте сказать интеллигентному украинцу, - посоветовал Богров.
Осталась позади шумная привокзальная площадь, въехали на Бибиковский бульвар, Зинаида увидела памятник, спросила - скорее из вежливости:
- Кто это?
- О-о, - отозвался Богров, - ваш вопрос повод для сопоставления. Помните? "Он взял Париж, он основал лицей" 1. Заслуживает памятника? А этот... Он основал свеклосахарный завод...
- Тоже дело, - рассмеялась Зинаида. - Так кто же он?
- Граф Бобринский... Он еще и учредитель Царскосельской железной дороги, - и такое открытое пренебрежение прозвучало в голосе Богрова, что Зинаида удивленно покачала головой.
- Да вы, никак, революционер?
- Останови-ка... - приказал Богров кучеру. - Тут уже недалеко, - объяснил, вежливо подал руку, помог выйти. Понимаете, я - еврей. И, как всякий еврей, я не могу любить эту власть. Власть черты оседлости, процентной нормы и идиомы "жид пархатый". Понимаете?
- Понимаю, - кивнула. - Трудный вопрос. Но вот у вашего батюшки доходный дом.
- Он еще и член Дворянского клуба, - вяло произнес Богров.
- Вот видите... - обрадовалась. - Кто хочет - тот может. Вопреки всему!
- Но ведь все, кроме нас, - благодаря, а не вопреки. Это справедливо?
- Не знаю, - растерялась. - Нет, наверное... Но ведь это не вчера началось. И не в России.
- Но в России это должно закончиться, - сказал непримиримо.
- Вы знаете - как? - махнула рукой. - Революция? Это уже было. Пожары, убийство, разорение. Нет.
- Есть и другие способы... - От мелькнувшей сумасшедшей улыбки Зинаиде Петровне стало не по себе.
- Послушайте... Дмитрий... Я, право же, боюсь к вам идти. Мне страшно. Вы как-то сразу сделались другим...
Крепко взял под руку.
- А мы уже пришли...
И в самом деле: справа уходил в небо многоэтажный дом крашеного кирпича, занятной архитектуры - изогнутые, затейливо отделанные фронтоны и классические навершия окон. Все это очень напоминало что-то, было таким знакомым. Перехватив взгляд Зинаиды, Богров насмешливо сощурился.
- По заказу деда строили... Он по-русски писал о еврейской жизни и до сих пор имеет своих читателей. Он хотел, чтобы дом неуловимо напоминал синагогу...
- Да. Что-то мавританское, - согласилась. - Ваша испанская родина.
- У нас нет родины, - белозубая усмешка превратилась в оскал. - Но сделаем все, чтобы оная появилась. Нам на пятый этаж. Лифт работает, не беспокойтесь.
Поднялись, мелкокивающий управляющий отпер красивые двери с начищенными ручками, и Зинаида оказалась в огромной квартире, модно обставленной в стиле модерн.
- Если что - звоните ему.
Богров поклонился и ушел.
- Телефон - здесь, - повел рукой управляющий, зачастив головой вверх и вниз мелко-мелко, словно заводная игрушка.
И Зинаида осталась наедине с собой. Первым делом она прошлась по комнатам, заглянула на кухню, в ванную. Да-а... Строитель предусмотрел все для жизни без забот и нервов; светлые, огромные комнаты с высокими потолками; тщательно подогнанный и отделанный паркет; гардины и легкие шторы; мебель, которая вписывалась в пространство так, словно родилась вместе с этим пространством. Удобная плита, обилие шкафов и шкафиков, невиданные краны и метлахская плитка удивительной красоты... Никогда прежде не видела Зинаида таких квартир. Приходилось бывать и в очень богатых, но там все было в археологической пыли и заставлено так, что человеку и поместиться было негде, здесь же все радовало и призывало: живи, наслаждайся, мир создан для тебя одного... "Да неужто настанет такой день, - думала, - когда все мы, все люди станем жить вот так, беззаботно и радостно, и наши устремления будут направлены только на духовное обогащение, на то, чтобы понять жизнь и проникнуть в Божественный замысел? Вряд ли... Слаб человек и пуст. Жаден и глуп. Наивен и восторжен. Завистлив и безжалостен. И поэтому всегда предпочитает обещания, сказку, погоню за выдумкой Метерлинка1 реальному тяжелому труду, взаимопомощи и искренней заботе о ближних своих. Разве может устроиться жизнь иначе? Никогда!" Эти размышления прерваны были резким телефонным звонком, и Зинаида Петровна сняла трубку.
- Здесь... - и запнулась. Назвать себя? Что-то подсказало: делать этого не следует.
- Можете себя не называть, - послышался в трубке встревоженный девичий голосок. - Я вас знаю, но теперь не до объяснений...
- Хорошо, - согласилась, - но на один вопрос вам придется ответить если вы хотите продолжения. Как вы меня нашли?
- Я встречала вас на вокзале.
- Что?.. - Зинаиде показалось, что потолок валится на голову.
- Ничего такого. С некоторых пор я встречаю все поезда из Петербурга. Поймите: все очень и очень непросто. Вы не должны делать глупостей. Иначе ваша миссия здесь потерпит фиаско.
- Что вы можете знать!.. - крикнула в сердцах.
- Все, - послышалось на другом конце. - Итак: вы рядом с Крещатиком. Выйдете из дома направо и через минуту там окажетесь. Прямо перед вами, на другой стороне, - кирпичное строение. Это Бессарабка, рынок. Идите туда, найдите мясной ряд, там больше всего народу. Я к вам подойду. - В трубке щелкнуло и наступила тишина.
"Как это может быть? - заметалась Зинаида. - Идти? Не идти? Может быть, посоветоваться с Дмитрием? Хотя какое ему дело... А если этот неведомый звонок принесет свободу Евгению?" Эта, последняя мысль была столь убедительна, что Зинаида Петровна опрометью скатилась по лестнице, даже не подумав дождаться лифта.
Мясной ряд нашла сразу. Такого обилия несчастной скотины, забитой для человеческого чревоугодия, не видела сроду. От бесконечно густеющего красного цвета судорожно стиснуло горло и потемнело в глазах.
- Сударыня, - послышалось сзади. Обернулась резко - человек в цивильном, средних лет, только вот усы... Военные усы, не скроешь.
- Что вам угодно? - сразу все поняла. Настигли. Как, почему? - об этом не думала, будоражил свершившийся факт. "Значит, не один этот тоненький голосок мною интересовался..." - подумала равнодушно. - В чем дело?
- Вам теперь надобно скромно и безо всякого беспокойства пройти в боковую улочку, "Крутой спуск" называется, тамо уже ожидает экипаж...
- Какой еще экипаж? Я не просила! - уже кричала, не сдерживаясь.
- А вот этого не надобно, - взял под локоть. - Бесполезно это. Да вы не беспокойтесь, мы не бандиты какие-нибудь, у меня поручение полковника Иванова, Павла Александровича, все респектабельно - если вы, конечно, не изволите кричать. Так идемте? - и настойчиво подтолкнул.
Не сопротивлялась, поняла: бесполезно. Все равно сила на их стороне. Что это за "сторона", даже не помыслила- так, нечто властное и неприятное, лучше подчиниться. Экипаж с молчаливым бо родачом действительно ожидал, сели, цербер даже помог, предложив руку.
- Куда едем? - спросила мрачно, он столь же мрачно отозвался:
- Узнаете.
Выехали на Крещатик, свернули направо, лошадь шла ходко, все набирая и набирая, снова свернули - теперь налево, дальше Зинаида перестала обращать внимание- не все ли равно? Города не знает, зачем запоминать? И вот въехали в мрачную подворотню, жандарм закрыл тяжелые ворота, сопровождающий вошел в черный прямоугольник в стене, произнес торжественно:
- Пожалуйте за мной, - и мерно зашагал куда-то вглубь, по лестницам и переходам. Шла подавленно, обреченно, и только одна мысль: "Сорвалось, все сорвалось. Видать, Евгений и вправду что-то такое натворил - а то с чего бы это они тут разбегались... Слава Богу, что хоть вверх, а не в подвал тащат..." - Ей всегда казалось, что все узилища располагаются глубоко под землей.
Наконец цербер остановился у больших, красиво отполированных дверей и осторожно постучал согнутым пальцем, послышалось: "Входите", - и Зинаида оказалась в большом полутемном кабинете. Люстра под потолком не горела только настольная лампа выхватывала силуэт сидящего в кресле, опущенные шторы довершали мрачную картину застенка.
- Сударыня? - поднялся из-за стола и вышел. - Очень рад, очень рад... С вашей помощью мы надеемся быстро разрешить возникшую вдруг загадку...
Теперь смогла его рассмотреть: выше среднего роста, плотный, лысоватый, лицо ближе к квадратному, усы по форме, но формы нет - хорошо сидящий цивильный костюм.
- Позвольте рекомендоваться: помощник начальника Губернского жандармского управления полковник Иванов, Павел Александрович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42