Во-первых, Полину поразило, что работа племянницы столь примитивна. Понятно теперь, почему девушка стесняется рассказывать о ней! Но еще больше Полину удивил вид девушек. Все три в длинных черных юбках, головы по-деревенски покрыты белыми шелковыми платками. А к лицам приклеено какое-то постное выражение.
Полина двинулась было вперед с намерением подойти к племяннице. Но тут одна из старушек, которой напарница Светы всучила листок, брезгливо, как змею, бросила его на землю и завопила:
— Секстанты проклятые! Совсем от них проходу не стало! Куда только милиция смотрит?
Бабулька, не особенно сильная в богословских терминах, без злого умысла исказила слово «сектанты». Но неожиданно в этом своем новом виде оно прозвучало хлеще самого изощренного ругательства.
Девушки сделали одинаково скорбные лица и вкрадчивыми голосами обратились к очередной старушке: «Возьмите и уверуйте. Получите по благодати Учителя вторую жизнь». Некоторые прохожие брезгливо обходили троицу. Другие испуганно их сторонились. Кто-то принимал листовку и несся дальше. Полину насторожило настойчиво-наглое поведение девушек. Видимо, занимаются они этим давно и приобрели некоторый навык.
Если бы рядом стояла скамейка, Полина упала бы на нее без сил. Если бы не мельтешила ребятня, женщина закричала бы бесстыдно и страшно. Но Полина лишь стояла, как окаменевшая жена Лота, не в силах оторвать взгляда от такого родного, милого, но в то же время далекого, незнакомого лица племянницы. Та, словно что-то почувствовав, развернулась. Их глаза встретились. На мгновение по лицу племянницы промелькнула тень, точно девушка увидела что-то.., нехорошее. И снова ее накрыла вуаль благостности.
Полина повернулась и на деревянных ногах пошла прочь. В витрине магазина она случайно увидела себя и ужаснулась. Развалина! Женщина, которой уже хорошо за тридцать, а она еще пытается держать себя в форме. Но от неожиданного серьезного удара маска сползла, и показалось истинное лицо, над которым немало потрудились усталость и годы, полные волнений и суеты. Полина закрыла глаза, чтобы не видеть свое отражение. Медленно повторила про себя, как заклятие: "Спокойствие.
Только спокойствие". Может, все еще удастся исправить.
Она вернулась домой и занялась хозяйственными делами. Руки мыли, терли, чистили. А мысли бешено мчались по кругу, вновь и вновь возвращаясь к девушкам в одинаковых шелковых платках.
Их белизна казалась Полине не менее пугающей, чем траур. Незнакомый отвратительный мир, о котором она знала понаслышке, сделал наглую попытку стать частью ее жизни.
Женщина боялась, что племянница явится домой в сопровождении очкастого Роди, и тот утопит в мутной реке словоблудия все разумные доводы и доказательства. Но Светлана пришла одна. Ровно в три. Словно стремясь доказать, что не боится тетку и ее выговоров.
«Есть будешь?» — спросила Полина, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Племянница кивнула. На обед Полина сварила им обеим овсяную кашу с фруктами. Точно вкусная еда могла послужить ей пропуском к тайне, которую так старательно оберегала девушка. Поели в молчании.
Прошли в зал. Света села на диване. Колени сведены. Руки безвольно скрещены. Взгляд устремлен в никуда.
— Света, я видела тебя сегодня в парке.
— Я знаю.
— Ты раздавала рекламные листки?
— Письма будущей милости и прощения.
Никаких уверток. Оправданий. Лишних слов и эмоций.
— Я не совсем понимаю: это и есть твоя работа?
— Да.
— Но… Из какого расчета за нее платят?
От язвительного замечания тетки по лицу девушки скользнула легкая тень.
— Будущей милостью учителя.
— Это… Это, конечно, много. Но, понимаешь, милость какого-то учителя не запишешь в трудовую книжку, и за нее не получишь пенсию. Я уже не говорю о зарплате.
— Материальные блага — наша смерть.
Девушка говорила быстро, — четко. Словно сдавала экзамен или вступала в комсомол.
Полина с напряжением всматривалась в любимое лицо и не узнавала его. Когда Светлана так изменилась? Куда, в какую черную дыру улетели ее прежние смешливость и непосредственность?
Кажется, из всей гаммы чувств в душе девушки ютились только горечь, обида и какое-то напускное смирение. От ее милой Светы осталась лишь привычка пощипывать себя за ухо. И каждый раз, когда девушка, подносила руку к маленьким серебряным сережкам, Полина старалась говорить убедительнее и напористее. Она искренне верила, что в этот момент сердце племянницы более восприимчиво к ее словам.
— Света, я уверена, ваш учитель совсем не беден. Это же обычная история. Ты что, газет не читаешь?
— Нет.
Запоздало Полина вспомнила, что не обнаружила в квартире ни одного печатного издания.
— Газеты, телевидение, кино — ловушки для души.
— Какая глупость! Ересь! Церковь против этих ваших учений! — выкрикнула женщина, пытаясь опереться на институт православия.
— Ты же неверующая, — усмехнулась племянница.
На мгновение тетка смешалась, но тут же привела новый аргумент:
— Но твоя бабушка ходила в церковь. И мама иногда причащалась… Секта — это почти что наркомания! Яма! Пойми, девочка!
— Я не девочка, — издевательски скривила губы Светлана.
Полина оцепенела. Двусмысленная фраза девушки больно уколола женщину. Ее поразило спокойствие племянницы. И оно росло в равной пропорции с гневом и беснованием тетки. Полина глубоко вздохнула и ринулась в новую атаку.
— Послушай. Давай я возьму отпуск — и махнем с тобою в Ялту. Помнишь, как мы вместе с твоей мамой ездили? Снимем комнату. Тишина. Никого из знакомых рядом. Я даже мобильник отключу.
На мгновение в пустотах глаз напротив что-то дернулось, живое и горячее. Вдохновленная, женщина нажала:
— На две недели…
— Тетя, — разлепила наконец губы девушка. — Я понимаю: тебе скучно одной в своей квартире. Хочется к кому-то прибиться. Но у меня своя жизнь! Я, в отличие от тебя, не люблю бездельничать.
Полина вздрогнула. Быстро села рядом с девушкой на диван и обняла ее. С таким же успехом она могла заключить в объятия стул или другой неодушевленный предмет. Девушка сидела все в той же позе, каменно, неподвижно. Почувствовав неловкость ситуации, Полина медленно отпрянула.
«Послушай…» — опять заговорила женщина больным голосом, и в этот момент в дверь позвонили. Светлана пошла открывать. В коридоре раздался противный козлиный тенорок, и Полина скрылась в комнате. Она кружила в узком пространстве между кроватью и шифоньером, как зверь в клетке, борясь с искушением выйти и выяснить отношения с Родей. Этот странноватый тип, без всякого сомнения, тоже из секты. Каково же было удивление женщины, когда склизкая физиономия и нескладная фигура гостя возникли на пороге!
— Здравствуйте, Полина Александровна. Как ваше здоровьице?
Полина хотела поставить придурка на место, но не решилась накостылять ему при племяннице.
Взяла нервным движением пачку «LD», закурила.
Родя замахал перед носом широкой ладонью.
— Полина Александровна, вы очень жестоки со Светочкой.
— Не вам указывать, мой юный иезуитский друг, как мне обращаться с собственной племянницей.
Парень слегка покраснел и поправил очки.
— Должен заметить, что при сложившихся обстоятельствах вам лучше уехать.
Полина прищурилась. В ее душе клокотал безудержный гнев. Очень хотелось схватить эту хлипкую гадость за костлявые плечи и выкинуть вон, на лестничную площадку. Если она поднапряжется, то, возможно, справится с ним.
— А мне кажется, лучше вам оставить нашу семью в покое. У нас в роду никогда не было психически больных, и я не допущу, чтобы они появились.
— Разве в силах слабого человека помещать тому, что предначертал Новый Учитель?
— Да перестаньте вы ныть! «Предначертал», «учитель», — передразнила обозленная Полина. — Мы не в цирке, и вы не клоун.
Родя сохранял благостный вид, но за толстыми стеклами его безобразных очков плясала ненависть. Жалко, Светлана не замечала этого. Стояла, опустив глаза и руки, бесстрастно наблюдая, как два человека борются за нее.
— В общем, так, — подытожила Полина. — Поищите, молодой человек, овец для своего стада в другом месте. Со Светланой я вам видеться не запрещаю. Но если приходите в гости, потрудитесь вести себя прилично.
Родя хищно улыбнулся:
— По-моему, это вы тут в гостях. Если не оставите Свету в покое, ей придется в нашей семье подождать, пока вы съедете.
— Проваливай отсюда и немедленно! — взвилась Полина. — А не то я милицию вызову!
— У нас свобода вероисповедания, так что смешные угрозы держите при себе. Светочка, ты видишь, что эта погрязшая в грехах женщина совсем обезумела?! Оставим несчастную наедине с ее пороками! Пусть подумает, смирится.
— Никуда она не пойдет, — заявила Полина.
Но Родя спокойно улыбнулся ей в ответ. Так взрослые улыбаются малым детям, верящим, что они никогда не состарятся и не умрут. Развернулся, пошел к выходу. Девушка покорно, как привязанная, поплелась следом.
— Света! — крикнула Полина и бросилась в коридорчик. Двумя руками вцепилась в куртку девушки. — Не сходи с ума! Куда ты пойдешь на ночь глядя с этой.., амебой. Остановись! Опомнись!
— Не слушай ее, — зашептал Родя. — В ней кричат грехи.
И Светлана произнесла бесцветным голосом:
— Тетя, отпусти куртку, а не то я уйду раздетая.
Несколько минут Полина тупо смотрела на захлопнувшуюся дверь. Разум подсказывал ей: ты поступила не правильно. Нужно было избрать хитрую линию поведения. Но отвратительное открытие обрушилось на нее столь неожиданно, что она попросту не успела собраться. Женщина схватила куртку и тоже выскочила на наполненную весенним волнующим воздухом улицу. Добежала до автобусной остановки. Прошла взад-вперед. Однако нигде не обнаружила беглецов. Они словно сквозь землю провалились Растерянная и подавленная Полина вернулась в квартиру и, как собака, ждущая хозяина, уселась на пуфик в коридоре. Она еще не верила в очевидное и продолжала строить нелепые планы, как расправится с гаденышем Родей. Лучше всего нанять крепких отморозков, чтобы они переломали ему кости. Впрочем, вряд ли эта экзекуция что-то даст Полине, кроме морального удовлетворения, конечно. Вокруг башки Роди еще и образуется ореол мученика. Тогда уж Светлана не покинет своего избранника только из одной глупой женской жалости. Как же вернуть племянницу? Полина почувствовала острую потребность с кем-то посоветоваться. Новый шаг нужно делать, хорошенько подготовившись. А не то снова останешься один на один с противным осознанием собственного поражения.
Женщина набрала номер бывшей одноклассницы Иры Нестеренко, имевшей массу знакомых среди разного рода специалистов:
— Привет. Не узнала?
— Полина? Откуда звонишь?
— Я у племянницы. Послушай, ты не знаешь хорошего психотерапевта?
— Вот уж не подумала бы, что тебе понадобится помощь подобного специалиста!
«Я и сама не могла этого предположить еще два часа назад», — горько усмехнулась про себя Полина, а в трубку сказала:
— Он нужен не мне. Но сейчас нет настроения вдаваться в подробности. Как-нибудь потом. Ну так что?
— Могу тебе посоветовать Рязанцева. Чудодоктор. Специалист экстра-класса. И такой мужик!
В общем, мне он очень помог, когда подлец Костя собрал свои вещички и смылся. Валерий Иванович меня просто на ноги поставил. Через неделю я поняла, что ничего страшного в том, что Костик умотал, нет. А к концу месяца даже радовалась этому.
— Я всегда говорила, что твой Костик — дрянь.
— Да. Но тебе я не верила. А вот Рязанцева сразу послушалась.
— Действительно, чудеса. Ладно, диктуй адрес твоего экстрасенса. Кстати, он дорого берет?
* * *
Всю ночь Полина промаялась без сна. При малейшем шорохе, скрипе она вскакивала и бежала к двери. Напрасно. Светлана не вернулась.
Утром женщина приняла холодный душ, выпила две чашки крепкого кофе и поехала в парк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Полина двинулась было вперед с намерением подойти к племяннице. Но тут одна из старушек, которой напарница Светы всучила листок, брезгливо, как змею, бросила его на землю и завопила:
— Секстанты проклятые! Совсем от них проходу не стало! Куда только милиция смотрит?
Бабулька, не особенно сильная в богословских терминах, без злого умысла исказила слово «сектанты». Но неожиданно в этом своем новом виде оно прозвучало хлеще самого изощренного ругательства.
Девушки сделали одинаково скорбные лица и вкрадчивыми голосами обратились к очередной старушке: «Возьмите и уверуйте. Получите по благодати Учителя вторую жизнь». Некоторые прохожие брезгливо обходили троицу. Другие испуганно их сторонились. Кто-то принимал листовку и несся дальше. Полину насторожило настойчиво-наглое поведение девушек. Видимо, занимаются они этим давно и приобрели некоторый навык.
Если бы рядом стояла скамейка, Полина упала бы на нее без сил. Если бы не мельтешила ребятня, женщина закричала бы бесстыдно и страшно. Но Полина лишь стояла, как окаменевшая жена Лота, не в силах оторвать взгляда от такого родного, милого, но в то же время далекого, незнакомого лица племянницы. Та, словно что-то почувствовав, развернулась. Их глаза встретились. На мгновение по лицу племянницы промелькнула тень, точно девушка увидела что-то.., нехорошее. И снова ее накрыла вуаль благостности.
Полина повернулась и на деревянных ногах пошла прочь. В витрине магазина она случайно увидела себя и ужаснулась. Развалина! Женщина, которой уже хорошо за тридцать, а она еще пытается держать себя в форме. Но от неожиданного серьезного удара маска сползла, и показалось истинное лицо, над которым немало потрудились усталость и годы, полные волнений и суеты. Полина закрыла глаза, чтобы не видеть свое отражение. Медленно повторила про себя, как заклятие: "Спокойствие.
Только спокойствие". Может, все еще удастся исправить.
Она вернулась домой и занялась хозяйственными делами. Руки мыли, терли, чистили. А мысли бешено мчались по кругу, вновь и вновь возвращаясь к девушкам в одинаковых шелковых платках.
Их белизна казалась Полине не менее пугающей, чем траур. Незнакомый отвратительный мир, о котором она знала понаслышке, сделал наглую попытку стать частью ее жизни.
Женщина боялась, что племянница явится домой в сопровождении очкастого Роди, и тот утопит в мутной реке словоблудия все разумные доводы и доказательства. Но Светлана пришла одна. Ровно в три. Словно стремясь доказать, что не боится тетку и ее выговоров.
«Есть будешь?» — спросила Полина, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Племянница кивнула. На обед Полина сварила им обеим овсяную кашу с фруктами. Точно вкусная еда могла послужить ей пропуском к тайне, которую так старательно оберегала девушка. Поели в молчании.
Прошли в зал. Света села на диване. Колени сведены. Руки безвольно скрещены. Взгляд устремлен в никуда.
— Света, я видела тебя сегодня в парке.
— Я знаю.
— Ты раздавала рекламные листки?
— Письма будущей милости и прощения.
Никаких уверток. Оправданий. Лишних слов и эмоций.
— Я не совсем понимаю: это и есть твоя работа?
— Да.
— Но… Из какого расчета за нее платят?
От язвительного замечания тетки по лицу девушки скользнула легкая тень.
— Будущей милостью учителя.
— Это… Это, конечно, много. Но, понимаешь, милость какого-то учителя не запишешь в трудовую книжку, и за нее не получишь пенсию. Я уже не говорю о зарплате.
— Материальные блага — наша смерть.
Девушка говорила быстро, — четко. Словно сдавала экзамен или вступала в комсомол.
Полина с напряжением всматривалась в любимое лицо и не узнавала его. Когда Светлана так изменилась? Куда, в какую черную дыру улетели ее прежние смешливость и непосредственность?
Кажется, из всей гаммы чувств в душе девушки ютились только горечь, обида и какое-то напускное смирение. От ее милой Светы осталась лишь привычка пощипывать себя за ухо. И каждый раз, когда девушка, подносила руку к маленьким серебряным сережкам, Полина старалась говорить убедительнее и напористее. Она искренне верила, что в этот момент сердце племянницы более восприимчиво к ее словам.
— Света, я уверена, ваш учитель совсем не беден. Это же обычная история. Ты что, газет не читаешь?
— Нет.
Запоздало Полина вспомнила, что не обнаружила в квартире ни одного печатного издания.
— Газеты, телевидение, кино — ловушки для души.
— Какая глупость! Ересь! Церковь против этих ваших учений! — выкрикнула женщина, пытаясь опереться на институт православия.
— Ты же неверующая, — усмехнулась племянница.
На мгновение тетка смешалась, но тут же привела новый аргумент:
— Но твоя бабушка ходила в церковь. И мама иногда причащалась… Секта — это почти что наркомания! Яма! Пойми, девочка!
— Я не девочка, — издевательски скривила губы Светлана.
Полина оцепенела. Двусмысленная фраза девушки больно уколола женщину. Ее поразило спокойствие племянницы. И оно росло в равной пропорции с гневом и беснованием тетки. Полина глубоко вздохнула и ринулась в новую атаку.
— Послушай. Давай я возьму отпуск — и махнем с тобою в Ялту. Помнишь, как мы вместе с твоей мамой ездили? Снимем комнату. Тишина. Никого из знакомых рядом. Я даже мобильник отключу.
На мгновение в пустотах глаз напротив что-то дернулось, живое и горячее. Вдохновленная, женщина нажала:
— На две недели…
— Тетя, — разлепила наконец губы девушка. — Я понимаю: тебе скучно одной в своей квартире. Хочется к кому-то прибиться. Но у меня своя жизнь! Я, в отличие от тебя, не люблю бездельничать.
Полина вздрогнула. Быстро села рядом с девушкой на диван и обняла ее. С таким же успехом она могла заключить в объятия стул или другой неодушевленный предмет. Девушка сидела все в той же позе, каменно, неподвижно. Почувствовав неловкость ситуации, Полина медленно отпрянула.
«Послушай…» — опять заговорила женщина больным голосом, и в этот момент в дверь позвонили. Светлана пошла открывать. В коридоре раздался противный козлиный тенорок, и Полина скрылась в комнате. Она кружила в узком пространстве между кроватью и шифоньером, как зверь в клетке, борясь с искушением выйти и выяснить отношения с Родей. Этот странноватый тип, без всякого сомнения, тоже из секты. Каково же было удивление женщины, когда склизкая физиономия и нескладная фигура гостя возникли на пороге!
— Здравствуйте, Полина Александровна. Как ваше здоровьице?
Полина хотела поставить придурка на место, но не решилась накостылять ему при племяннице.
Взяла нервным движением пачку «LD», закурила.
Родя замахал перед носом широкой ладонью.
— Полина Александровна, вы очень жестоки со Светочкой.
— Не вам указывать, мой юный иезуитский друг, как мне обращаться с собственной племянницей.
Парень слегка покраснел и поправил очки.
— Должен заметить, что при сложившихся обстоятельствах вам лучше уехать.
Полина прищурилась. В ее душе клокотал безудержный гнев. Очень хотелось схватить эту хлипкую гадость за костлявые плечи и выкинуть вон, на лестничную площадку. Если она поднапряжется, то, возможно, справится с ним.
— А мне кажется, лучше вам оставить нашу семью в покое. У нас в роду никогда не было психически больных, и я не допущу, чтобы они появились.
— Разве в силах слабого человека помещать тому, что предначертал Новый Учитель?
— Да перестаньте вы ныть! «Предначертал», «учитель», — передразнила обозленная Полина. — Мы не в цирке, и вы не клоун.
Родя сохранял благостный вид, но за толстыми стеклами его безобразных очков плясала ненависть. Жалко, Светлана не замечала этого. Стояла, опустив глаза и руки, бесстрастно наблюдая, как два человека борются за нее.
— В общем, так, — подытожила Полина. — Поищите, молодой человек, овец для своего стада в другом месте. Со Светланой я вам видеться не запрещаю. Но если приходите в гости, потрудитесь вести себя прилично.
Родя хищно улыбнулся:
— По-моему, это вы тут в гостях. Если не оставите Свету в покое, ей придется в нашей семье подождать, пока вы съедете.
— Проваливай отсюда и немедленно! — взвилась Полина. — А не то я милицию вызову!
— У нас свобода вероисповедания, так что смешные угрозы держите при себе. Светочка, ты видишь, что эта погрязшая в грехах женщина совсем обезумела?! Оставим несчастную наедине с ее пороками! Пусть подумает, смирится.
— Никуда она не пойдет, — заявила Полина.
Но Родя спокойно улыбнулся ей в ответ. Так взрослые улыбаются малым детям, верящим, что они никогда не состарятся и не умрут. Развернулся, пошел к выходу. Девушка покорно, как привязанная, поплелась следом.
— Света! — крикнула Полина и бросилась в коридорчик. Двумя руками вцепилась в куртку девушки. — Не сходи с ума! Куда ты пойдешь на ночь глядя с этой.., амебой. Остановись! Опомнись!
— Не слушай ее, — зашептал Родя. — В ней кричат грехи.
И Светлана произнесла бесцветным голосом:
— Тетя, отпусти куртку, а не то я уйду раздетая.
Несколько минут Полина тупо смотрела на захлопнувшуюся дверь. Разум подсказывал ей: ты поступила не правильно. Нужно было избрать хитрую линию поведения. Но отвратительное открытие обрушилось на нее столь неожиданно, что она попросту не успела собраться. Женщина схватила куртку и тоже выскочила на наполненную весенним волнующим воздухом улицу. Добежала до автобусной остановки. Прошла взад-вперед. Однако нигде не обнаружила беглецов. Они словно сквозь землю провалились Растерянная и подавленная Полина вернулась в квартиру и, как собака, ждущая хозяина, уселась на пуфик в коридоре. Она еще не верила в очевидное и продолжала строить нелепые планы, как расправится с гаденышем Родей. Лучше всего нанять крепких отморозков, чтобы они переломали ему кости. Впрочем, вряд ли эта экзекуция что-то даст Полине, кроме морального удовлетворения, конечно. Вокруг башки Роди еще и образуется ореол мученика. Тогда уж Светлана не покинет своего избранника только из одной глупой женской жалости. Как же вернуть племянницу? Полина почувствовала острую потребность с кем-то посоветоваться. Новый шаг нужно делать, хорошенько подготовившись. А не то снова останешься один на один с противным осознанием собственного поражения.
Женщина набрала номер бывшей одноклассницы Иры Нестеренко, имевшей массу знакомых среди разного рода специалистов:
— Привет. Не узнала?
— Полина? Откуда звонишь?
— Я у племянницы. Послушай, ты не знаешь хорошего психотерапевта?
— Вот уж не подумала бы, что тебе понадобится помощь подобного специалиста!
«Я и сама не могла этого предположить еще два часа назад», — горько усмехнулась про себя Полина, а в трубку сказала:
— Он нужен не мне. Но сейчас нет настроения вдаваться в подробности. Как-нибудь потом. Ну так что?
— Могу тебе посоветовать Рязанцева. Чудодоктор. Специалист экстра-класса. И такой мужик!
В общем, мне он очень помог, когда подлец Костя собрал свои вещички и смылся. Валерий Иванович меня просто на ноги поставил. Через неделю я поняла, что ничего страшного в том, что Костик умотал, нет. А к концу месяца даже радовалась этому.
— Я всегда говорила, что твой Костик — дрянь.
— Да. Но тебе я не верила. А вот Рязанцева сразу послушалась.
— Действительно, чудеса. Ладно, диктуй адрес твоего экстрасенса. Кстати, он дорого берет?
* * *
Всю ночь Полина промаялась без сна. При малейшем шорохе, скрипе она вскакивала и бежала к двери. Напрасно. Светлана не вернулась.
Утром женщина приняла холодный душ, выпила две чашки крепкого кофе и поехала в парк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35