За желтым конвертом! Его содержимое — конечная цель цепи страшных преступлений, к которым я оказалась причастна по милости Тимура. Впрочем, буду справедлива: не столько по его милости, сколько по собственной глупости. Вот уж действительно, никогда не знаешь, где кончается любовь и начинается маразм.
Стоп, сейчас не до лирических отступлений. Нужно обдумать ситуацию. Итак, на чем я остановилась? На желтом конверте. Похоже, именно его они и искали в моей квартире. Но как они узнали о наших с Тимуром отношениях? А секретарша на что, я ведь по десять раз на дню ей звонила, а телефон в офисе наверняка с определителем номера! Прибавьте к этому мой визит к Варфоломею. Вы можете поручиться за то, что, пока я лаялась с ныне покойным компаньоном, секретарша не стояла за дверью, жадно внимая каждому слову? Вот то-то же! А Урфин Джюс, он же Корявый? Он ведь тоже видел меня на кладбище! Краска прилила к моему обезображенному лейкопластырем лицу, едва я сообразила, что Урфин Джюс шарил в моей квартире в тот самый момент, когда я вынюхивала его след. Боже, сколько же глупостей я наделала! И самая непростительная из них — визит на квартиру чертовой секретарши. Непростительная, она же последняя. Очень слабое утешение.
Внизу у подъезда плавно зашелестели тормоза. Секретарша встрепенулась и бросилась к окну. Спустя мгновение она повернула к стриптизерше испуганное лицо и прошептала:
— Это они!
— Кто? — Стриптизерша тоже кинулась к окну.
— Да следователь этот, капитан… Он точно ко мне… Что делать будем? — запаниковала секретарша.
— Ее нужно оттащить в спальню! — быстро сориентировалась Карина. — Сунем в шкаф!
И эти две стервы больно вцепились мне в плечи с двух сторон.
Глава 25.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СУПЕРМЕНА
Это было ужасно — сидеть запертой в шкафу, под платьями секретарши, тщательно развешенными на плечиках, вдыхать в себя запах средства от моли и не иметь возможности позвать кого-нибудь на помощь или хотя бы пошевелиться. А в соседней комнате капитан Петраков (я узнала его по голосу) вел спокойные и неторопливые разговоры с хозяйкой квартиры, даже не подозревая, с какой гадиной он имеет дело.
— Извините за поздний визит, — первым делом сказал он. Нашел перед кем извиняться. — Но у меня к вам, Лариса Петровна, несколько безотлагательных вопросов.
Это кто ж там Лариса Петровна? Секретарша, конечно.
— Ну что вы, какие извинения, — фальшиво промурлыкала ему в ответ эта тварь, — я понимаю, ваша работа такая. Спрашивайте, конечно, а Карина — это моя сестра — уйдет в другую комнату, чтобы нам не мешать.
Так они сестры, вот в чем дело! Да-а, миленькая история: старшая сестрица — секретарша, младшая — любовница, эти мегеры окучивали моего супермена с двух сторон.
Тихий шорох прикрываемой двери — это Карина ушла «в другую комнату, чтобы не мешать», в ту самую спальню, где стоял «мой» шкаф, плюхнулась на кресло и, очевидно, принялась нервно обкусывать заусенцы. Интересно, капитан Петраков понимает, что сестричек нужно потрясти от души? Но он остался в гостиной и, верно, думает, что младшая сестренка его собеседницы нашла себе какое-нибудь невинное девичье занятие вроде вязания.
— Я к вам, Лариса Петровна, вот по какому делу, — снова донеслось из гостиной, — помните, вы мне говорили, что незадолго до убийства Баркасова его посещала неизвестная вам женщина? Так вот, не могли бы вы мне ее описать еще раз?
Сердце екнуло, я поняла, что речь идет обо мне, хотя, казалось бы, чего мне было бояться, связанной, в шкафу, да еще и с заклеенным ртом. Ведь все или почти все возможные ужасы со мной уже произошли. Секретарша была сама любезность:
— Ну разумеется, я вам ее опишу. Ну… Такая невысокая, даже маленькая, невзрачная, нос вздернутый, глаза невыразительные. Я бы сказала, незапоминающаяся внешность.
У-у-у, змея подколодная! Изволь тут выслушивать подобные комплименты, как будто мало мне всего остального.
— А это не она, посмотрите? — снова спросил капитан Петраков.
— Дайте-ка посмотрю, — проворковала подлая Тимурова секретарша. — Да-да, это она, только здесь она помоложе. Очень неприятная особа! А что… простите меня за любопытство, вы ее подозреваете? Думаете, это она… она стреляла в Баркасова?
Ну и дрянь! Кому же, как не ей, знать, кто убил Варфоломея!
— Все возможно, — глубокомысленно изрек капитан Петраков, — но это между нами.
Ну и дела, блюститель порядка называется, а как же презумпция невиновности? Какое он имел право записать меня в убийцы! А я бессильна доказать ему обратное, хотя нахожусь совсем рядом, но не могу крикнуть или подать другой знак. С отчаяния я стала биться головой о стенку шкафа, звук получался глухой, но даже этого хватило для того, чтобы разозлить Карину. Я оставила попытки привлечь к себе внимание капитана Петракова после того, как она чуть-чуть приоткрыла дверцу шкафа и сунула в образовавшуюся щель дуло пистолета. Собственно, я даже не сразу поняла, что это дуло, сначала подумала, какая-то металлическая трубка.
— Ну что ж, — голос капитана Петракова стал удаляться, — это все, что я хотел у вас узнать. Так что не смею больше злоупотреблять вашим терпением. К тому же время позднее…
Смотри-ка, какой он галантный, можно подумать. Пажеский корпус закончил, а я тут пылюсь в платяном шкафу, и ни одна живая душа мне не поможет.
— Ну что вы, что вы… — закудахтала в ответ секретарша.
Громкий хлопок входной двери прозвучал как реквием по моим надеждам. Как говорят в таких случаях: «А счастье было так возможно!» Все, я пропала, эти гарпии разделаются со мной, как прежде разделались с Варфоломеем и Альбиной, а может, и с Урфином Джюсом. Хотя я еще не все понимаю, например, мне невдомек, какое отношение ко всему этому имеют владельцы «Розового фламинго», но до того ли мне теперь, когда я нахожусь в двух шагах от верной гибели? Именно в двух, потому что Карина рассерженно сопит за дверцей шкафа, все еще сжимая в руке пистолет.
— Убрался? — спросила она шепотом. Значит, в спальню вошла Лариса.
— О-о-о, — протянула та, — у меня до сих пор все трясется. А вдруг бы он сунулся в спальню?
— Ни фига бы он не сунулся, — отрезала кровожадная стриптизерша, — для этого ордер на обыск нужен, а ему его просто так никто не даст. Улик-то нет!
— Ой, как я испугалась, — все еще стонала секретарша, — он мне эту фотографию сует, а у меня в глазах двоится со страху.
— Кстати, о фотографии, — пробормотала Карина, — похоже, он и вправду считает, что наша маленькая жучка прикончила Варфоломея. А что, это нам на руку. Мы ее надежно припрячем, а вместе с ней и все концы в воду.
Секретарша тоже вдохновилась:
— Каринка, ты прямо Дом советов. Это ты здорово дотумкала, пусть менты думают, что она всех убила, а пока они будут ее искать, мы заметем следы — и комар носу не подточит.
— Следы-то мы заметем, — уныло согласилась стриптизерша, — а документы где искать будем?
— Может, что-нибудь прояснится со временем? — высказала робкое предположение ее сестрица.
— Может, и прояснится, а сейчас спать давай, — распорядилась Карина и громко зевнула, — до двух часов, а потом вытащим ее и отвезем к реке. Черт, ведь я собиралась сегодня отоспаться…
Они погасили свет, еще немного пошуршали и успокоились, видно, спать улеглись. Я попыталась прикинуть, который час, чтобы понять, сколько мне еще осталось жить. До двух часов ночи, до двух часов, пульсировало у меня в висках. Если бы я могла что-нибудь придумать, если бы могла! Самое большее, на что я способна в создавшихся условиях, — биться головой о стенку шкафа, только какая от этого польза? Пара лишних шишек. И тут произошло нечто непредвиденное — этот зануда внутренний голос ни с того ни с сего выдал мне на удивление дельный совет. И я поспешила им воспользоваться.
Сначала я разбудила их единственным доступным мне способом. Ну, вы знаете, головой о стенку. Они сразу закопошились, зачертыхались, потом стриптизерша распахнула дверцу шкафа и приложила к моему лбу дуло пистолета. Я его не видела в темноте, но почувствовала смертельный холод вороненой стали.
— Сейчас я ее прикончу, — пообещала она зловещим тоном.
— Не вздумай, — взвизгнула секретарша, — всю одежду кровищей зальешь!
Тряпки она пожалела, а меня, меня кто пожалеет!
— Ладно, не ной, давай вытащим ее оттуда.
Они выволокли меня из шкафа и бросили на пол. Секретарша щелкнула выключателем, и в глаза мне ударил яркий свет. Неужели они убьют меня, прежде чем я успею им сказать?.. Я начала биться головой о пол, мое счастье, что он был застелен ковром.
Первой сообразила Лариса:
— Слушай, она хочет что-то сказать! Нужно отодрать пластырь.
— Заорать она хочет! — обозлилась на нее стриптизерша. — А я хочу спать.
— Ну давай послушаем, что она скажет…
Стриптизерша ничего не ответила, только с остервенением рванула ленту лейкопластыря, залепившую мой рот. Это было так больно, что я в голос заплакала.
— Ну… — Карина приблизила свое лицо к моему. Я увидела ее желтые, как у кошки, злые глаза. — Тебе минута на все разговоры.
— Я знаю, где желтый конверт! — выпалила я.
* * *
Конечно, это была чистейшей воды импровизация. Я сочиняла на ходу, думая лишь о том, как бы мне заставить их выйти из дому раньше, чем они запланировали, и в принципиально ином направлении. В сторону речки мне совершенно не хотелось, я мечтала попасть в какое-нибудь людное место, желательно поближе к городскому УВД.
Алчные сестрицы заглотили мою наживку, не могу сказать, что с большим удовольствием, но других вариантов у них просто не было. Желтый конверт им уже мерещился, не зря же они столько людей ради него загубили. Естественно, они загалдели наперебой, требуя от меня подробностей, а я сочла за благо немного поторговаться.
— Развяжите хотя бы руки, — попросила я и пожаловалась:
— Больно.
Стриптизерша отрицательно замотала головой, а секретарша выступила в несвойственной ей роли адвоката:
— Да ладно, давай развяжем, все равно никуда не убежит.
Карина посмотрела куда-то в угол, словно там сидел невидимый советчик, и, крякнув, размотала пояс от махрового халата, туго стянувший мои запястья.
Поморщившись, я потерла посиневшие руки, а также для верности несколько раз встряхнула кистями, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. Кстати, проделывая эти незамысловатые манипуляции, я намеренно тянула время: мне необходимо было обдумать ситуацию.
— Ну давай, выкладывай! — первой не выдержала Стриптизерша.
— У одной из любовниц Тимура, а их у него было много, — выдохнула я, затаила дыхание и посмотрела на Карину: уж той ли не знать о его страсти к юбкам.
— Как ее зовут? — тут же среагировала Карина.
— Точно не знаю, — я облизала пересохшие губы, — но это можно выяснить.
Она немного помолчала, а потом изрекла презрительно:
— Брехня! — А потом добавила специально для своей сестрицы:
— Я не верю ни одному ее слову!
— Тогда откуда бы я узнала про тебя! — воскликнула я со слезами в голосе, все-таки это был мой последний шанс. — Ведь твой адрес был написан на фотографии!
— На какой еще фотографии? — насторожилась Карина.
Терять мне было нечего, а потому я рассказала про коллекцию любовниц Тимура, собранную нанятым Альбиной детективом, в которой, как вы помните, имелся снимок Карины.
Видели бы вы, как ее перекосило, как нечистого от ладана, а значит, я попала в точку.
— Черт! — Она вцепилась в свою нечесаную гриву. — Если эта фотография попадется ментам… Куда, куда ты ее дела? — Она схватила меня за плечи.
— Оставила в «Розовом фламинго». — Из-за тряски я клацнула зубами.
Карина заметалась по комнате, выскочила в прихожую, схватила с вешалки плащ и натянула прямо поверх пижамы.
— Ты куда? — опешила секретарша.
— Дура, идиотка! — облаяла ее стриптизерша. — За фотографиями, конечно, куда же еще?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29