Лейтенант же расценил ее задумчивость в том смысле, который его больше устраивал:
— Ну… Раз он в курсе, то ему и карты в руки. Подождите, он тещу похоронит и займется этими тайнами. Не исключено даже, что с удвоенной энергией, все-таки тещи не каждый день помирают.
И парень весело подмигнул Марине, показывая всем своим бесшабашным видом, что лично он из-за тещи убиваться не будет.
Марина поняла, что с этим милым парнем, так же как со следователем Кочегаровым, в тещином лице понесшим невосполнимую утрату, ей общего языка не найти. Слишком уж разные ими двигали интересы: Мариной — желание понять, что же все-таки случилось с Кристиной-Валентиной, а им — страстное стремление отбиться от лишней работы. В этом смысле они были почти как пресловутые Восток и Запад, которым никогда не сойтись. А потому она только сдержанно поблагодарила молодого лейтенанта за заботу и, прижав к груди свой вновь обретенный паспорт, вышла из кабинета.
Итак, предположение каперанга о подарке по случаю юбилея благополучно подтвердилось на сто процентов. Или на девяносто девять. Денег она, конечно, лишилась, но с паспортом переживать эту невосполнимую утрату было значительно уютнее.
Герман ждал ее внизу, скрашивая ожидание мирной беседой с дежурным. Общались они запросто, а это значило, что нравы в южном, разомлевшем от зноя городке были самые патриархальные.
— Ну, как дела? — осведомился Герман, завидев Марину.
Она не смогла сдержать счастливой улыбки и молча продемонстрировала ему паспорт и билет.
Он довольно потер руки:
— Это надо отметить. Марина поспешила его разочаровать:
— Нашлись только паспорт и билет, грабитель выбросил их в урну на набережной. Деньгами он не побрезговал. К сожалению.
Однако каперанг не растерялся:
— Стоит ли переживать из-за подобных мелочей в такой-то день!
— Пожалуй, — согласилась Марина и спросила, поражаясь собственной смелости:
— Вы не одолжите мне рублей десять? Я позвоню на работу, чтобы мне отпускные прислали, а то даже с паспортом и билетом без денег как-то…
— Ни за что! — бодро отрапортовал Герман и, блеснув крепкими зубами, особенно белыми на фоне оливкового загара, полез в карман за бумажником.
Глава 10
СПИСОК ПРИКЛЮЧЕНИЙ ПОПОЛНЯЕТСЯ
На Марининой работе, в бюро научно-технической информации, трубку подняла Нина, молодая девушка-корректор:
— Ой, Марина Геннадьевна, это вы? Откуда вы звоните, прямо с моря?
— Почти, — отозвалась Марина. Вообще-то она звонила с почты, но из телефонной кабинки вид на море открывался просто замечательный. Особенно с белоснежным теплоходом, проплывающим вдали. Но всех этих прелестей Марина расписывать не стала из экономии денежных средств, а только торопливо осведомилась:
— Слушай, Нина, вы мои отпускные получили?
— Точно не знаю, но зарплата была. Думаю, отпускные тоже начислили, — отозвалась Нина.
— Тогда бери ручку и записывай, — деловито приказала ей Марина и чуть ли не по буквам продиктовала адрес, по которому следовало переслать деньги. И добавила:
— Срочно, срочно пришлите.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, просто очень деньги нужны. — Не хватает еще расписывать Нине свои злоключения!
— А как отдыхается? — спохватилась Нина.
— Отлично, — заверила Марина и повесила трубку, прежде чем Нина вспомнила про Маринин день рождения и обрушила на нее град горячих поздравлений «от всей души». Подсчитала оставшиеся на ладони жетоны и позвонила домой.
— Мам, это ты? — удивился Петька. — Ты че, мою телеграмму не получила?
— Получила-получила, — успокоила его Марина, — потому и звоню. Хочу узнать, что именно вы с Валеркой третий день пьете за мое здоровье?
Сокрушенный Петькин вздох отозвался в трубке металлическим скрежетом:
— Какая же ты все-таки отсталая! Это же гусарский тост такой! Классическую русскую литературу читать надо. Чехова, например.
У Марины оставался один-разъединый жетон, а потому она не могла позволить себе прочитать Петьке лекцию на тему, как разговаривают с родной матерью да еще в день ее рождения, а ограничилась тем, что поинтересовалась Петькиным досугом и теткиным здоровьем. И, выясняя эти животрепещущие подробности, она с тайным и почти эстетическим удовольствием созерцала своего верного каперанга, терпеливо ожидавшего ее у окна.
— Все в порядке? — спросил он, когда прожорливый автомат проглотил последний Маринин жетон, купленный на его же, каперанговы, деньги.
В ответ Марина впала в очередной приступ бесконечной благодарности:
— Как вы меня выручили, просто спасли! На днях я получу деньги и верну вам долг!
Герман покачал головой:
— Не вернете!
— Почему это? — насторожилась Марина.
— Потому что я завтра уезжаю.
— Как? — опешила Марина. — Но почему же, почему же вы мне раньше не сказали? Ну ладно, — нашла она выход, вспомнив про Веронику, — я перезайму у одной знакомой и отдам вам, а потом рассчитаюсь с ней… Или, если хотите… Если вы оставите мне свой адрес, я вам перешлю. Идет?
Каперанг снова отрицательно покачал головой:
— Нет, такой вариант меня не устроит. Я придумал кое-что пооригинальнее: вы приглашаете меня в ресторан. Да знаю я, знаю, что у вас нет денег. Вы приглашаете меня в ресторан в долг, а по возвращении в Москву компенсируете мне понесенные убытки. Я ведь знаю ваш адрес, как вы помните, так что вы от меня не отвертитесь. Могу и расписку взять.
— Это называется военная хитрость? — уточнила Марина.
— Военно-морская, — подтвердил каперанг, — я ведь с утра мечтаю отпраздновать ваш юбилей, а вы все никак не догадаетесь меня пригласить.
* * *
Ресторан каперанг выбрал тот самый, выходящий открытой верандой на море и с оригинальным названием «Прибой». Впрочем, Марине ли быть привередой? Ибо, если честно, рестораны она посещала крайне редко (приблизительно один раз в пять лет), так что причислять себя к числу специалистов в этой области оснований имела очень мало.
Они с каперангом сидели за столиком на омываемой морем веранде, и Марина с трудом подавляла в себе странный, совсем несвойственный ей прежде трепет. Удивительное дело, она чувствовала себя как четырнадцатилетняя девочка, без ведома мамы отправившаяся на свидание к мальчику постарше. Еще эта «гороховая» Вероника, которую они встретили на набережной по дороге в ресторан! Нужно было видеть ее глаза, которые стали крупнее ее знаменитых Горохов!
Наверное, Герман хорошо понимал ее состояние, потому что легонько коснулся Марины:
— Расслабьтесь, вас здесь не покусают.
В ответ Марина расслабилась до такой степени, что, судорожно дернув локтем, свалила со стола вилку. Та с прямо-таки оглушительным звоном грохнулась на пол, словно пыталась привлечь внимание окружающих к Марининой неловкости: «Посмотрите на эту медведицу! Разве можно ее пускать в приличное место!»
— Ой! — сказала Марина и в очередной раз густо покраснела.
— Ничего страшного, — подбодрил ее Герман, — в конце концов, это даже не фужер.
Марина с опаской покосилась на фужеры и подумала, что все еще впереди. Господи, и зачем только она согласилась пойти в этот дурацкий ресторан! А все началось с того, что у нее украли сумку! Нет, ее бы ни за что не ограбили, если бы она, как последняя идиотка, не пошла срезать углы через стройку. Черт же ее понес! В таком случае во всем виновата Вероника, соблазнившая ее на прогулку и дурацкий шашлык. И вообще, что это за отдых такой, в конце концов? Марина вспомнила про утонувшую Кристину-Валентину, ее сестру Полину, с которой ей так и не удалось поговорить, и окончательно пригорюнилась.
— Что за траур в собственный юбилей? — не одобрил ее настроения Герман. — В такой день нужно прожигать жизнь на полную катушку и думать только о приятном. Немедленно выкиньте из головы печальные мысли!
— А если они не выкидываются? — пожаловалась Марина.
— Значит, надо стимулировать этот процесс искусственно, — авторитетно заявил каперанг.
Марина хотела было уточнить, каким образом искусственно стимулируется процесс выкидывания из головы печальных мыслей, но тут появился официант и уныло забубнил, перечисляя блюда и напитки.
Герман остановил его взмахом руки:
— Да ладно, я и так знаю, что тут у вас можно есть.
Официант обиделся:
— У нас все съедобное. Каперанг поправился:
— Извини, приятель, я имел в виду лишь то, что у вас самое лучшее блюдо форель. Так что тащи нам ее, голубушку, а также зелень и прочее…
Официант обозначил в своем блокноте только ему одному понятные закорюки.
— А пить что будете?
— Белое вино, разумеется, как и положено под рыбу.
— А насчет водочки? — не сдавался официант.
— Так как насчет водочки? — Каперанг переадресовал вопрос Марине.
Та с большой интенсивностью замотала головой.
— Обойдемся, — заключил Герман, и официант немедленно дематериализовался.
Кстати, ждать его пришлось недолго, и очень скоро Марина смогла оценить выбор каперанга. Форель оказалась необыкновенно вкусной, особенно после тех блюд, какими ее потчевали в столовой пансионата «Лазурная даль». А каперанг провозгласил тост:
— За эту прекрасную женщину, которая, несмотря на свалившиеся на нее несчастья, нашла в себе силы скрасить вечер одинокого холостяка!
Марина даже поперхнулась: не очень-то юбилейный тост у него получился. Зато информативный. Особенно в той части, в которой речь шла об одиноком холостяке.
А Герман, он же одинокий холостяк, скомандовал:
— Первую до дна!
Марина вздрогнула, быстро влила в себя приятно кисловатую жидкость с нежным запахом винограда и закашлялась.
Каперанг испугался и, вскочив со стула, похлопал ее по спине ладонью, а потом участливо осведомился:
— Все нормально?
Марина, готовая провалиться сквозь пол веранды и, как результат, оказаться в морской воде, виновато кивнула.
Слава богу, дальше все пошло более-менее гладко, Марина больше ничего не роняла, несмотря на то что после выпитого вина перед глазами у нее все колыхалось, будто в мареве. Нет, конечно, она не была пьяна, просто ощущала необычайную легкость в теле, причем весьма приятную легкость.
Веранда ресторана постепенно заполнялась, чуть ли не все столики уже были заняты, а разряженная публика все подходила и подходила. А когда стемнело и над морем повисли яркие крупные звезды, заиграл оркестр.
— Потанцуем? — предложил каперанг.
Марина, конечно, принялась отнекиваться. Герман же осторожно, но настойчиво поднял ее со стула и вывел из-за стола. Голова у Марины закружилась, и потому она была вынуждена обнять своего спутника.
— Вот так-то лучше, — одобрил каперанг.
Танцевал он хорошо, насколько в этом разбиралась Марина, а руки у него были такие горячие, что обжигали сквозь платье. Марина забыла обо всем и просто плыла под музыку, положив голову ему на плечо, и без малого не задремала… Однако ей пришлось взбодриться, причем по самому неожиданному поводу. Она опять увидела платье Кристины! Оно колыхалось буквально в двух шагах от нее вместе с диковинными цветами и развернутым веером, поверх которого лежали две крупные мужские ладони. Партнер развернул свою даму, и Марина удивленно увидела совсем не ту женщину, которую она ожидала увидеть. Совсем, совсем не ту! Это была не та особа, которую она впервые встретила на рынке и к которой ходила на «разведку», выдавая себя за приезжую, ищущую квартиру. Эта была, во-первых, чуть-чуть помоложе, во-вторых, постройней, так что платье Валентины Коромысловой на ней немного болталось. Ну и дела, подумала Марина, как же это понимать? Выходит, следователь Кочегаров, провожающий в последний путь любимую тещу, был прав и таких платьев в небольшом черноморском городке как мух на хорошей ферме?! А она просто дурью мучается, придумывая себе приключения?
Этот каперанг был чутким и внимательным, как американский шпион, потому что сразу же поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30